Дверь закрылась.
7. ОБЛАКО БЕЗ ШТАНОВ
Андрей брел куда-то вдоль коридора. На ватных ногах, почти бездумно,
как во сне. В голове роились обрывки странно неосязаемых мыслей - ни на
одной из них он не мог толком сосредоточиться. Перед глазами - блестящий
оскал... Наконец его остановило смутное ощущение чего-то незавершенного.
Перед стартом он должен был что-то сделать. Но что?.. Ах да, карта Япета.
Подключив принесенный с собой фотоблинкстер к информканалу
библиотечного дисплея, он просмотрел на экране кассету с необходимым ему
подразделом Лунного Кадастра. Стометровая метеоритная яма номер 666 на
карте выглядела меньше макового зерна. Заданным радиусом (от "макового
зерна" до внешнего гребня бассейна Плейоны) рисовальная подсветка
вычертила на равнине Атланта синюю линию тонкой окружности - абрис Пятна.
Подступиться в туманному кругляку будет, наверное, проще с юго-востока -
со стороны долины Гиад. Ни подступать к Пятну, их тем более соваться в
туман ему не хотелось. Ему отчаянно хотелось на "Байкал". Так отчаянно,
что вся его готовность к десанту в какой-то момент повисла на волоске. Но
он знал свой характер к даме в эти мгновения понимал: минутная слабость
пройдет, и ничто не заставит его пойти на попятную. Хотя, откровенно
сказать, приближаться к Пятну он боялся. Особенно теперь, когда Пятно я
жуткий оскал экзота были слиты в его потрясенном сознании в одно зловещее
целое.
По дороге в скафандровый отсек он чуть ли не всерьез прикинул, нельзя
ли употребить для десанта тяжелый скафандр противорадиационной защиты типа
"Сентанк". Шальная прикидка была отзвуком пережитой паники. Слов нет,
чудовищный панцирь "Сентанка" - хорошая биозащита (выдерживает лучевую
нагрузку рабочей секции стелларатора), но и только. Он представил себя в
неповоротливой бочке "Сентанка" в кабине катера. Н-да... более верного
способа гробануться в долине Гиад, пожалуй, и не найти. Что ж, надо топать
в обыкновенном корабельном скафандре типа "Снегирь". Один раз кираса
обыкновенного "Снегиря" отразила атаку "мягких зеркал" (даже экзот
удивился), так почему бы ей не продолжать в том же духе. Конечно, когда
десантники встретят возле Пятна разведчика в "Снегире" - лопнут от смеха в
своих роскошных "Дэгу", "Вишну", "Шизеку", "Витязях" и "Селенах". Впрочем,
вряд ли ям будет здесь слишком весело. И работать прядется наверняка не в
"Селенах" и "Дэгу", а в неуклюжих скафандрах высшей защиты типа
"Суперцеброн". Тяжелая и тоже не очень удобная скорлупа, но в ней хотя бы
можно летать без особой опаски.
Из ветротоннеля его вынесло прямо к двери переходного тамбура. Дверь
мягко открылась - он по инерции влетел в тесноватое помещение, в котором
манипулировал кнопками санобработки полтора часа назад, и с ходу прильнул
к стеклу квадратного иллюминатора: в скафандровом отсеке было светло и
чисто. Что-то заставило его посмотреть на экран аварийного оповещения - он
посмотрел и почувствовал, как шевельнулись волосы на голове. В голубом
экранном прямоугольнике зияла угольно-черная пятипалая дыра - как если бы
кто-то насквозь продавил поверхность экрана ладонью левой руки. Великое
Внеземелье!..
Но это была не дыра: иллюзию углубления создавала контрастная чернота
плоского отпечатка на фоне светящейся голубизны. Он сразу все понял,
инстинктивно отпрянул, крепко стукнувшись головой о корпус парящего в
воздухе фотоблинкстера: "А, черт!" Снял блокировку с автоматики замка
двери скафандрового отсека и покинул тамбур так резво, будто спасался от
пчелиного роя.
Дверь сработала за его спиной с быстродействием гильотины:
"пфф-крэк!" Опомнившись, он извернулся в воздухе, прильнул к иллюминатору,
чтобы снова взглянуть на черную пятерню, - не мог поверить в этот кошмар
до конца. Издали "черный след" уже не казался дырой - выглядел плоским. В
тамбуре у него и мысли не возникло сравнить размер отпечатка с размером
своей ладони. Видимо, следовало бы сравнить... для порядка... однако он
слишком хорошо понимал, что не сделает этого. Не прикоснется в черному
силуэту. Ни за что. Да и не стоило этого делать. Не было смысла. Полтора
часа назад он, выплывая из тамбура, оттолкнулся левой рукой от экрана. Он
сразу вспомнил об этом, как только увидел дьявольский отпечаток, и сразу
все понял, но только сейчас нашел в себе смелость это признать. На борту
"Анарды" он встретил единственный "черный след" - _с_в_о_й
с_о_б_с_т_в_е_н_н_ы_й_. Очень мило.
Андрей оттолкнулся ногами от переборки и поплыл вдоль гардеробного
ряда.
Предстартовой экипировкой руки занимались самостоятельно. Без участия
головы. Мозг парализован мыслью о полной необратимости положения, чувства
- ужасом. Как падение в пропасть: летишь в самых что ни на есть привычных
условиях невесомости, ив превосходно знаешь, чем это кончится. Тогда, в
Гималаях, это кончилось, к счастью, глубоким сугробом на склоне и
ободранной физиономией. Здесь - безнадежность полная. "Мягкие зеркала"
достали его сквозь скафандровую кирасу, и теперь он, по сути дела, на
одной доске с Аганном и другими экзотами. "Черный след" - аргумент, против
которого не попрешь По существу, разбито вдребезги все, чем жил, чем дышал
первый пилот "Байкала" Андрей Тобольский... Сейчас он думал только об
этом. Перешагивая комингс шлюзового тамбура, выбираясь в темный
вакуум-створ. Ни о чем ином думать сейчас он просто не мог.
Темнотища в закрытом вакуум-створе - глаз выколи. По словам Аверьяна,
экзоты видят в темноте. Он ничего не видел. Ни зги... Он все время
взвешивал свое внутреннее состояние на весах ощущений, пытаясь уловить в
себе хоть какие-нибудь признаки экзотических изменений. Их не было.
Никаких. Абсолютно. Даже пресловутого ядовито-железистого привкуса на
языке не было и в помине. Не было в командной рубке, не было и теперь. Но
теперь он по крайней мере знал, в чем дело. Копаев ведь говорил, что
прикосновением к действующему экрану экзоты способны освобождаться от
"чужеродного заряда". На какое-то время. Именно это позволяло ям запросто
проходить медосмотры спецкарантина. Так-то вот, эксперт... Как и
предсказывал Аганн, самое занятное ждет тебя впереди.
- КА-девять! Контакт. Открыть гермолюк.
В темноте вспыхнули бортовые огни "Казаранга".
- Свет, - добавил Андрей.
Щурясь от избытка иллюминации, он осмотрел участок стены, где недавно
блистали зеркальные кляксы. Никаких следов. Будто бы этой блистающей
мерзости никогда здесь и не было.
Вплыв в кабину драккара, он пробрался вперед к пилот-ложементу,
закрепил фотоблинкстер и, пристегнувшись к сиденью, с помощью
пневмораздвижки отрегулировал габариты спинки по габаритам своего
скафандра. Соединил разъем электрокоммуникаций. Пошевелился, проверяя
свободу движений рук и ступней. Покачал рукоятки управления на концах
желобчатых подлокотников, опробовал, как дышат под пальцами диффузоры и
гашетки (хорошо дышат, мягко), подал команду закрыть гермолюк.
Необыкновенно ясно представилось вдруг, что в ложементе второго пилота
кто-то сидит. Он преодолел в себе искушение немедленно оглянуться (второй
ложемент был чуть правее и сзади), но потянул ив спинки полужесткий штатив
зеркала. В зеркальном овале отразилась задняя половина кабины: багажный
твиндек с грузофиксаторами, за ненадобностью отжатыми к левому борту,
справа - закрытый люк с зелеными светосигналами герметизации, вверху -
часть блистера, сквозь керамлитовую оболочку которого, как сквозь грязное
стекло, тускло просвечивали штанги захвата и едва угадывался потолок.
Ложемент второго пилота был, разумеется, пуст. "Нервы шалят", - угрюмо
подумал Андрей, сдвигая на рукоятках контактные ползунки в положение
"предстартовая позиция". Кабина преобразилась: полупрозрачная оболочка
блистера будто растаяла перед глазами, обнажив убогий интерьер
вакуум-створа, и точно так же возникли широкие "проталины" экранных окон в
корпусе ниже блистера, открыв для обзора участки помятой палубы (к работе
оптических репликаторов нет претензий). Андрей оглядел набор фигурных
светосигналов, блуждающие огоньки указателей на вертикальных шкалах и
вдруг осознал, что плохо воспринимает предстартовую информацию. Привыкший
к мигающим на сфероэкране цифра-буквенным формулярам, он с некоторой даже
растерянностью восстанавливал в памяти курсантские навыки взаимодействия
со светосигнальной информсистемой, настолько уже устарелой, что
современные пилоты успели ее позабыть.
В режиме "предстартовая готовность" катер автоматически подал сигнал
на сервомоторы вакуум-створа - щит уполз в потолок, распахнулась
звездно-черная пропасть. Андрей окинул взглядом созвездие Девы. Приятная
неожиданность: рядом с лучистой Спикой возник столбик цифр формуляра
контроля работы флаинг-моторов. И на том спасибо. Он вздохнул с
облегчением. Шелест вздоха заставил дрогнуть крылья зеленого мотылька
индикатора звукозаписи - на драккарах голос пилота фиксируется. Бывают
десанты, когда уцелевшая бронированная кассета с несколькими фразами
пилота - единственный ключ к разгадке обстоятельств катастрофы десантного
катера.
- Информсистема функционирует нормально, - сказал Андрей. - Выхожу на
позицию старта.
Катер встряхнуло. Телескопические штанги захвата, медленно удлиняясь,
вывели машину за пределы вакуум-створа. Андрей оглядел чернеющую лед
ногами ночную сторону Япета я удивился глухой тишине в шлемофоне:
стрекотания не было слышно. И вообще ничего не было слышно. Такого
идеального радиобезмолвия он за всю свою летную практику еще не встречал.
Жутковатые радиометаморфозы у этого планетоида...
- Позиция старта. Ничего не слышу - полное радиомолчание. Судя по
индикаторам, система связи в порядке.
Три щелчка в шлемофоне (сигнал минутной готовности) - замигали
секундные марки времени. Андрей отстрелил кабель, привычно окинул взглядом
всю картину индикации, выхватывая главное. Самым главным был синхронный
разогрев стеллараторов обоих флаинг-моторов. С этим нормально.
Ненормальным было одно - безмолвие в шлемофоне. К этому он не привык, ему
недоставало диспетчерских голосов. На стартовой позиции пилот обязательно
должен чувствовать себя в центре событий, иначе сто против одного, что к
старту он не готов.
И вспомнилось ему, как при буксирном отвале "Байкала" от аванпортов
лунно-орбитального терминала "Восток-приземельный" он опасался, что мысли
о Валентине помешают ему "разу войти в рабочий ритм вахты. Но достаточно
было принять запрос терминала и отправить короткий и, по сути, формальный
ответ - душевная боль уползла куда-то глубоко внутрь, точно в нее угодила
струя анестезирующего средства. Мозг автоматически впитывал информацию,
быстро реагировал на радиоголоса, дозировал время переговоров: этому -
краткий ответ, тому - основательный рапорт. Совершенно нет времени
размышлять о своем, и, как ни странно, всегда успеваешь довести общение с
каждым из радиоабонентов до логической развязки, хотя там есть и такие,
кто не отступится, пока не выжмет из тебя все подробности "текущего
момента". А "текущий момент" это не только голые цифры. Это вызолоченная
солнцем горбушка Луны, еще недавно занимавшая в рубке добрую треть
обзорной сферокартины, доклад командира эскадрильи буксиров,
ювелирно-тонкий процесс расстыковки в намеченной зоне, минута прощания с
пилотами-буксировщиками, их неизменное зубоскальство (недаром этих парней
прозвали москитами), капитанская предстартовая "десятиминутка" с короткими
рапортами готовности по секторам, когда последнее слово за первым пилотом,
и слышно, как диспетчеры Приземелья передают руководство движением корабля
диспетчерам стартового коридора, и старт-диспетчер тут же предупреждает
тебя о подходе туера-ускорителя. "Вас понял, к стыковке готов!" Включаешь
автоматическую программу сближения ("Есть зональный захват!"), подаешь на
сфероэкран фрагмент хвостового обзора и, обмениваясь с диспетчером
промежуточной информацией, шаришь взглядом между мигающими столбцами
строчек цифре-буквенных формуляров. А вот и он, озаренный солнцем
помощник. Сперва это просто звезда, астероид, затем - серебристый
восьмиугольник с вогнутыми сторонами, и на сближении долго не удается
высмотреть крохотный носик миниатюрного пилотажного корпуса туера на
сверкающем силуэте его необъятной кормы. Наконец блеснули усики караванов
стыковочного узла. Традиционный обмен приветствиями между пилотами и
капитанами, последняя коррекция, алый свет транспаранта "Причаливание",
мягкий, но увесистый толчок, заметно поколебавший огромную "люстру"
"Байкала". "Есть касание! Есть механический захват, есть стыковка!" Дальше
все по командам диспетчера: коррекция по оси в стартовом коридоре, выход
восьми маршевых двигателей туера на режим принудительного разгона,
согласование параметров действительной я запроектированной траектории,
расстыковка. И в двух десятых астрономической единицы над эклиптикой:
"Счастливого пути!" - "Синхронной безекции!" - "Удачного рейса!" Подарок с
борта только что отвалившего туера - звуки марша "Прощание славянки",
фейерверк и видеотрансляция готового к активному разгону "Байкала". Со
стороны контейнероносец-гигант смотрится просто божественно: залитая
огнями хрустальная люстра под звездно-черным куполом бескрайнего
Внеземелья. И даже "индустриального" вида колонна безектора с белой
воронкой массозаборника впереди отнюдь не портит общего впечатления.
Корабль немыслимой красоты. Было в нем что-то от романтического
великолепия парусников земных морей. Но глазеть уже некогда - тонкие линии
белого перекрестья курсового коллиматора совмещаются с желтыми, краснеют,
и начинается главный этап разгона в своем эшелоне...
Все, Андрей Васильевич, кончено - отлетался. Никто не доверит
суперконтейнероносец экзоту. "Казаранг" - последняя твоя космическая
лошадка, а этот десант - последний пилотируемый полет...
На задворках сознания смутной тенью скользнула какая-то нехорошая
мысль. Он не успел за ней проследить - щелчок в шлемофоне и вспыхнувший
транспарант "Захват чист" мгновенно переключили его внимание на другое.
Снежное облако выхлопа стартовой катапульты, нарастающий крен. Слева по
борту - черная стена планетоида, над головой - бортовые огни "Анарды".
Реверс-моторами он "подработал" ориентацию "Казаранга" по каналам курса и
тангажа (так, чтобы катер держала рядом с "Анардой" кормой вперед -
"валетом") и дал тормозной импульс для схода с орбиты. Перегрузка вдавила
тело в амортизаторы ложемента. Пульсирующие носовые огни танкера
немедленно отодвинулись куда-то в звездную высь и начали отставать -
катер, уменьшив скорость, обогнал "Анарду" в плоскости орбиты (кажущийся
парадокс, перед которым здравый смысл человека, мало знакомого с динамикой
орбитальных полетов, обычно пасует).
- Первый тормозной импульс отработан нормально. Определился на
траектории сближения, даю второй.
В шлемофоне тихо звенело. Очень тихо - где-то на пределе слышимости.
Слабенький звук (лучше сказать - призрак звука) вяз в мягкой, как ватный
ком, тишине, я Андрей пожалел, что не наполнил кабину воздухом. По крайней
мере, свист флаинг-моторов был бы слышен отчетливо. Теперь уже поздно - от
перепада температур, чего доброго, запотеет стекло гермошлема. "Снегирь"
есть "Снегирь", - думал он, - экспериментировать не стоит". Он готов был
думать о чем угодно, лишь бы не подпустить к себе снова ту нехорошую
мысль. Но скоро понял, что от нее не так-то легко отмахнуться. Зудит как
муха, будь она проклята. Зря ведь зудит. Только мешает. Прихлопнуть - и
дело с концом. А как прихлопнешь? Попробуй прихлопнуть оборотную сторону
своего "я"... Оборотную? У Андрея Тобольского нет оборотных сторон. Андрей
Тобольский везде, всегда, вес и во всем как на ладони.
Он не разбил экран, не сделал попытки уничтожить свой "черный след".
И впредь не намерен поступать иначе. Правда, совершенно неясно, как он
будет жить в шкуре монстра-экзота (и будет ли?), но прятаться от людей,
лгать, изворачиваться на медосмотрах не станет - это уж точно. Скрытая от
людских глаз таинственно-жуткая жизнь Аганна и других "оберонцев"-экзотов
- это определенно не для него. "Но ведь, в сущности, кроме шока от
появления "черного следа", ничего экзотически-странного ты еще не
почувствовал, - надоедливой мухой зудел внутренний голос. - Тебе еще не
известно, как это будет, и сейчас ты чувствуешь, думаешь и решаешь как
человек. А где гарантия, что сиюминутная твоя решимость не развеется в
прах, когда с головой окунешься в незнакомый пока тебе мир ощущений,
желаний и настроений экзота?.." Ну уж нет, пропади оно пропадом! Он даст
разрезать себя на куски, лишь бы люди сумели понять, в чем тут дело, и
успели обезопасить свой мир от "мягкозеркальной" напасти. Блистающие
оскалы монстров человечеству не к лицу.
- Вниманию функционеров МУКБОПа, - проговорил Андрей, искоса глядя на
оживленно затрепетавшие крылья индикаторного мотылька звукозаписи. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг