готов принять...
Уж лучше умереть десятки раз, перенести любые физические мучения,
оказаться вечным узником в каменном мешке, каких наверняка нашлось бы
немало в подземелье, только бы ему позволили остаться в Мидиане.
Но и с другим Эрон не мог спорить: этот приговор, вне всякого
сомнения, был справедлив.
36
Только в глубокой провинции сохранилось еще такое понятие - лавка.
Это не склад, не магазин; это и то, и другое вместе, обычно
удивительно бестолковое, универсальное и не похожее ни на что, кроме
самого себя. Именно такое сооружение (как его еще назовешь?), в данном
случае все же тяготеющее скорее к складу, нашло себе приют в окрестностях
Шир-Нека. Собственно, это была не только лавка - отдельный крошечный
хуторок, состоявший их нее самой, пары подсобных помещений и прикорнувшего
у глухой стены склада флигеля, где жил хозяин. Кроме того, возле склада
имелась дорога, на которой машины появлялись так редко, что она даже не
удосужилась завести на своем отрезке бензоколонку. Впрочем, в случае
надобности эти функции прекрасно выполняла все та же лавка.
Именно сюда подкашивающиеся от усталости ноги принесли Дейкера.
Он был измотан, помят, но не утратил боевого духа. Все происшедшее в
Мидиане казалось ему всего-навсего досадным недоразумением, ведь не могли
же какие-то ничтожества, к тому же давно издохшие, победить его, Дейкера,
вестника нового мира. Но раз они дерзнули напасть - наказание их
настигнет, и будет жестоким.
На стук, изредка перемежающийся дверным звонком, вышел, неторопливо и
вообще нехотя, хозяин лавки.
- Добрый день, - пробормотал он.
- Добрый день.
Не дожидаясь приглашения, Дейкер прошел внутрь лавки.
Помещение с первого же взгляда поразило его как громадностью, так и
несуразностью. В нем можно было найти все: от деталей сельскохозяйственных
машин до пыльного волчьего чучела, скалившего зубы. Банки с краской, листы
фанеры, упаковки с консервными банками и блоки сигарет, одежда, мебельные
мелочи - все стояло вперемешку, не стесняясь никакого, даже самого
неожиданного, соседства.
Невольно в Дейкере вспыхнул профессиональный интерес - он
присмотрелся к хозяину и автору этого хаоса и нашел, что тот, по всей
видимости, страдает раздвоением личности: сам хозяин Вильям в противовес
окружающей его обстановке выглядел подчеркнуто аккуратно и чем-то
напоминал отставного военного.
- У вас есть телефон?
- Да, - спокойно ответил хозяин лавки, стараясь не замечать хамства
посетителя. С тем же успехом у него можно было спросить, нет ли у него
белого слона, - возможно, он и в этом случае ответил бы так же и то же
самое.
- Могу я позвонить? - недоверчиво смерил его взглядом Дейкер.
- Да, пожалуйста, - хозяин лавки повернулся к нему спиной, приглашая
следовать за собой.
- Алло, это полиция? - заговорил Дейкер, но и это ничуть не удивило
Вильяма: за свою жизнь он успел повидать многое и многих и, мало того,
смог ко всему этому разнообразию привыкнуть. Вряд ли кто-либо вообще смог
бы его удивить.
- Дайте мне инспектора Джойса... Это говорит доктор Дейкер... - Вслед
за этим последовала долгая пауза, затем Дейкер продолжил: - Алло... Я
нашел место, где находится сейчас Бун! Да, это Мидиан!
К счастью, Дейкер слишком сосредоточился на своем разговоре, иначе он
заметил бы, что впервые за все время бесстрастность покинула пожилого
человека. Едва заслышав о Мидиане, Вильям весь обратился в слух.
- Откуда я звоню? - продолжал маньяк. - Эй, ты, что это за место? -
обратился он к хозяину.
Вопрос заставил Вильяма слегка дернуться.
- Шир-Нек, - автоматически ответил он.
- Это Шир-Нек... Хорошо, я жду, - Дейкер повесил трубку и повернулся
в сторону Вильяма. Вот на этот раз настороженность хозяина лавки от глаз
психиатра не укрылась.
"Ага... Так негодяй что-то знает об этом деле и скрывает!" - сделал
он вывод.
- Ну, так что у вас творится? - заговорил Дейкер, начиная взглядом
гипнотизировать хозяина лавки. - Что это за Мидиан?
- Мидиан - это кладбище, - неохотно проговорил Вильям.
- А что там еще? - злорадно усмехнулся Дейкер. - Кто там прячется, а?
- Никто! - Вильяму стало не по себе от этих расспросов. Не было бы
преувеличением сказать, что он попросту струсил. - Обычные мертвецы...
- А еще?
Каждый новый вопрос звучал отрывистей и резче предыдущего.
- Я ничего не знаю! - вскочил Вильям с места, явно намереваясь
убраться подальше, прежде чем произойдет что-то совсем нехорошее. - Там
никого нет... До свиданья, мистер...
Дверь в соседнюю часть помещения захлопнулась перед самым носом у
Дейкера, оставшегося в подсобке.
Вскоре Вильям уже сидел в самом центре лавки возле волчьего чучела и,
схватив первую попавшуюся под руку штуковину - якобы для ремонта, а на
самом деле для успокоения нервов, - наклонился над ней.
- Я так и знал, - прошептал он, потея от страха. - Это должно было
рано или поздно случиться... Они не могут прятаться вечно.
И, словно в подтверждение его самой страшной догадки, совсем рядом
раздался скрип досок под ногами гостя.
"Неужели я забыл закрыть дверь?" - удивился Вильям, поднимая глаза
навстречу пришельцу.
- Извините, мне... - начал он, собираясь повежливей объяснить гостю,
чтобы тот обратился с расспросами к кому-нибудь другому, но на полуслове
челюсть его отвисла.
К Вильяму приближалось чудовище в полотняной маске.
Хозяин лавки оцепенел.
В руках у маньяка блестело длинное лезвие. Оно взвилось в воздух, и
под ноги Вильяму скатилась набитая опилками волчья голова...
37
Когда Глория открыла глаза, то ни Эрона, ни странного урода рядом не
оказалось. Не было и солнца - его, как и небо, замещал каменный,
потрескавшийся местами свод.
- Что это? - негромко поинтересовалась она вслух. - Где я?
Девушка огляделась. В следующую секунду она чуть снова не потеряла
сознание: она лежала в гробу! В нескольких шагах от нее поднималась к
потолку стена, сплошь выложенная из окаменелых человеческих черепов.
Встретившись с сотней мертвых насмешливых оскалов, девушка
вскрикнула.
- Тише! - одернул ее уже знакомый женский голос.
А еще через мгновение Глория выпрыгнула из своего
малопривлекательного ложа.
- Это ты, Рейчел? - кинулась она навстречу обитательнице Мидиана. - А
где Бун? Он здесь?
Рейчел вздохнула, наклоняя голову.
- Ты все еще не поняла, - проговорила она голосом, полным горечи и
упрека. - Ты здесь вместе с ночным народом.
- С ночным народом? - удивленно переспросила Глория. Кажется, она
что-то слышала о нем от Эрона. - А кто это?
- Это - мы, - Рейчел посмотрела на нее необычным, словно идущим
издалека взглядом, и в глубине ее глаз загорелись точки-искорки. - Ночной
народ - те, кто живет в темноте... - К Рейчел незаметно подошла девочка,
осторожно поглядывая на естественную пришелицу из-за материнской спины. -
В прошлом убили многих из нас, но мы научились сопротивляться. Теперь мы
живем по нескольку жизней. Нас не так-то легко уничтожить!
В последних словах Рейчел звучала гордость, да и сама она выпрямилась
и поглядывала на Глорию будто свысока. Осторожность боролась в ней со
своеобразным патриотизмом, и последний, судя по всему, побеждал.
- Но кто же вы? - продолжала допытываться Глория.
- Мы живем в темноте, - Рейчел и с виду словно стала выше; что-то
королевское, величественное появилось в ее осанке. - Мы можем летать,
можем оборачиваться волками. Мы можем многое, на что не способны
естественные люди. Мы умеем все то, чему вы завидуете. А то, чему вы
завидуете, вы обычно уничтожаете!
Рейчел увлеклась. Вначале у нее и в мыслях не было обижать Глорию
упреками, которые та заслужила разве что как представительница своей расы,
невольно обязанная взять на свои плечи часть грехов своего народа. Но
затем, собственная речь увлекла Рейчел настолько, что она забыла бы о
Глории, не заговори та сама.
- Я вас не понимаю! - едва ли не закричала девушка.
Глория ощущала и правоту Рейчел, и ее несправедливость, и эта
двойственность ее угнетала.
Она хотела получить ответ только на свой вопрос, но вместе с ним ее
вынуждали брать на себя и нечто еще, огромное и чужое.
Рейчел остановилась, чтобы разобраться, все ли ей удалось сказать
словами. Все - убедилась она. Так что же тут можно не понять?
Взгляд Рейчел остановился на стене из черепов. Ага...
- Бабетта, покажи ей! - кивнула она дочери.
- Смотри сюда! - девочка вначале робко прикоснулась к руке Глории, но
потом ее пальчики с силой сомкнулись, сжимая едва ли не до боли.
"Какой у нее недетский взгляд", - снова отметила Глория.
Вторая рука Бабетты указала на стену из черепов. Нет, на один
конкретный череп, в глазницах которого, казалось, тлели мелкие, чуть
заметные угольки.
Глория присмотрелась - и ее вдруг словно затянуло в черную бездну с
далекими отсветами пламени, которые приближались, высвечивая
фантастическую, невероятную картину.
В ушах Глории засвистел ветер... нет, не ветер, - это был отдаленный
стон десятков и сотен человеческих глоток, слитый воедино.
Кровь ударила девушке в лицо, обжигая щеки... или их обжигал жар
вырисовывающихся перед ней костров?
...И горели костры, и корчились на них в предсмертных судорогах
изуродованные человеческие тела. И горела земля, дома, кресты - все
горело, посылая в небо черный дым, похожий на горькое бессловесное
проклятье.
...И шли люди - с мечами, топорами, факелами... Остроконечные
балахоны, длинные одежды, воинская форма... Оружие... Они шли, чтобы
убивать.
Боль ветром кружила над землей, и был ветер болью.
Кто-то визжал, подхваченный с земли веревкой; вертелись перед глазами
ноги другого повешенного, уже успевшего окостенеть и замереть навсегда. И
бормотали палачи проклятия, подделанные под молитвы... И смерть щерила
клыки у них за спинами.
Земля горела... Горела зло и мучительно, вспучиваясь и задыхаясь в
огне, в бликах которого уже уже заносили топор над очередной прижатой к
колоде шеей. И опускалась рука палача, чтобы затем подхватить отделенную
от шеи еще бьющегося в агонии тела голову.
А та еще жила: шевелились губы, вращались в глазницах глаза, вот
только легких не хватало для того, чтобы с прокушенного от боли языка
сорвались слова...
Снова закачался маятником на длинной веревке повешенный, разгоняя
готовую сесть на него стаю ворон.
И хлопали черные крылья...
С глухим стуком голова упала на гору других таких же голов, а губы ее
все шептали и шептали что-то. И не только у нее - едва ли не все груда
дергалась, шевелилась, ходила ходуном, одними губами беззвучно взывая к
справедливости, которой так и не будет - где же ей взяться в этом земном
аду...
Жизнь и смерть, прошлое и будущее сливались здесь в одно, сплавленные
всеобщим горением.
И стонала земля...
Чернели фигуры палачей - то обнаженные до пояса, то закрытые красными
масками, то белыми... Ведь и белое бывает порой черным или еще чернее
черного...
Чернели горящие дома и кресты.
Чернели ноги повешенного.
В единое черное пятно сливались сваленные кучей головы.
Чернел огонь.
Темнело у Глории в глазах...
И мешались тьма и огонь, путались, превращаясь в единую, бескрайнюю,
поистине вселенскую круговерть, в центр которой почему-то попала сейчас
Глория.
Быстрее... еще быстрее...
Ветер свищет в ушах, шумит...
Завертевшаяся колесом панорама начала быстро удаляться, отпуская,
наконец, свою полностью опустошенную пленницу. Только куча живых
отрубленных голов мелькнула напоследок... нет, куча черепов - тех самых, к
которым подвела ее за руку маленькая девочка Бабетта.
И куча больше не двигалась - может ли двигаться стена?
- Нас убивали веками, - сменил картину голос Рейчел, - но мы,
оставшиеся здесь, уцелели. Да, это мы, ночной народ!
Глория повернулась к ней.
Ей показалось, что она видит эту комнату, эту женщину, весь этот мир
впервые: настоящая реальность, казалось, осталась там, в глазницах мертвой
головы.
- Но это невозможно! - воскликнула она.
- Мы - это те, кто внизу... - не видя ее, произнесла Рейчел и вдруг
словно очнулась. - Твой Бун у нашего бога, который всех нас создал...
38
Обычно елочные гирлянды зажигают в честь праздника, но на этот раз
веселые разноцветные огоньки возвещали отнюдь не веселье. Сначала Дейкер
использовал гирлянду просто в качестве веревки, но когда Вильям был уже
связан, доктору вдруг стукнуло в голову немного украсить обстановку
предстоящего допроса и лампочки были включены.
Некоторое время Дейкер стоял молча, любуясь творением своих рук. Ему
было приятно созерцать искаженное страхом лицо хозяина лавки, окруженное
экзотической разноцветной иллюминацией. Маньяк чувствовал себя чуть ли не
художником и не без удовольствия поигрывал своим разделочным ножом.
- Скажи, дорогой, эти существа из Мидиана - могут они умереть? -
спросил он наконец после долгой напряженной паузы, за время которой
психика пленника должна была максимально потерять остатки мужества. -
Говори!
Последнее слово должно было обрушиться на Вильяма ударом, и этого
эффекта Дейкер достиг: старик вздрогнул.
- Да... - вырвалось у него.
"Я не должен говорить об этом, но, в конце концов, чья жизнь мне
дороже - их или собственная? - рассуждал он. - Этот маньяк способен на
все, а жители Мидиана - всего лишь монстры... Так кого же я в таком случае
должен спасать?"
- А как? - крутящийся в воздухе нож уперся в грудь Вильяма,
прокалывая одежду и больно впиваясь в кожу.
- Там - разные племена, - комок в горле мешал старику говорить, глаза
его заслезились от натуги, - и их можно убивать по-разному. Одних - пулей,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг