- Сколько же им лет? - спросил наконец Ромар.
- Кому сколько, - ответил Баюн. - Но много. Я до столька считать
не умею.
- Зачем они тут? - было видно, что Ромар задаёт этот вопрос вместо
того, который тревожил его на самом деле, но который безрукий колдун
задать не осмеливался.
- Это маги прежних времён. Великие колдуны, познавшие тайны мира.
Они были так могучи, что теперь не могут умереть, но стали так стары,
что не могут жить. Я собрал их здесь, потому что тут им не так плохо.
- Страшно... - невольно вырвалось у Ромара.
- Страшно, - согласился Баюн. - Они уже толком ничего не понимают,
а мне страшно. Прокормить их нетрудно, в конце концов, они и при жизни
не были привередливы. Куда хлопотнее бывает, если кто-то из них
начинает колдовать. Сил у них немного, но их искусство велико.
- Тот колдун, что Кюлькаса тревожит, - спросил Ромар, - случаем
здесь не сидит? Кто из ума не выжил, тот на такое не вдруг решится.
- Здесь его нет, - сказал Баюн. - Я бы знал.
Уника подошла к одному из людей, заглянула в сморщенное словно
прошлогоднее яблоко лицо. Остатки белых волос курчавились на голом
черепе, кожа, когда-то чёрная казалась теперь грязно-серой.
- Кто ты? - спросила девушка.
Негр молчал.
- Кто ты? - повторил Ромар на языке чернокожих.
Я Джуджи, заклинатель раковин, - неожиданно ответил старик и снова
опустил голову.
Богоподобный Джуджи, живым ушедший на небо! Так вот каковы
оказались твои небеса!
Может быть лучше было бы их убить? - Ромар повернулся к чужинцу. -
Сами умереть они не могут, но убить их возможно?
- А ты сможешь это сделать? - спросил Баюн.
Ромар поник и, помолчав, произнёс:
- Лучше бы ты не показывал мне этого. Это и моя судьба тоже?
Баюн долго молчал, покачивая головой, так что было не понять, что
именно собирается он ответить.
- Всего можно избежать, - упали беззвучные слова. - Так или иначе,
но ты попадёшь сюда. Но я бы хотел, чтобы ты пришёл ко мне прежде чем
станешь таким. Тогда нас было бы двое.
- Ты же знаешь, я не могу оставить начатое, не могу бросить людей.
- Они все не могли бросить дел, до последнего они бились за свои
народы, и вот теперь они здесь. Что им пользы в том, что они отдали
себя до последней мысли? Их забыли, и сами они почитай что ничего не
помнят из прошлого. Так было ли это прошлое?
- Было, - сказал Ромар. - Если народ жив, то прошлое становится
будущим.
- Может быть, - согласился Баюн. - Мой народ ушёл с земли, и у
меня будущего нет. И всё-таки, я зову тебя к себе. Я понимаю, что
сейчас ты меня не услышишь; слишком трудную задачу вздумал ты решать,
а дети, которые идут с тобой, это всего лишь твои руки. Одна рука
ничего не сможет сделать, поэтому ты должен идти вместе с ними. Но
потом, когда сил станет совсем мало, вспомни мои слова и оставь малую
толику себе самому, чтобы жить человеком, а не сидеть на этом берегу.
- Ты прав, - сказал Ромар. - Сейчас я действительно очень хочу
выйти из-под земли и увидеть небо. А что будет потом, этого не скажут
и гадальные кости.
* * *
Поздним вечером Таши возвращался с охоты. Более позорного лова он
не мог себе представить. С величайшим трудом удалось подбить четырёх
облезлых белок. Лес в стороне от заколдованных чужинских угодий был
полон дичи, деревья ещё не успели выгнать полный лист, прозрачная
изумрудная дымка на вершинах переполненных соком берёз не могла никого
скрыть от взгляда добытчика. И всё же, именно белку взять не
удавалось. Трижды Таши промахивался по зверькам из корявого чужинского
лука. Стрела шла по спирали, ведомая глупым случаем. Хорошо, что никто
не видал его стрельбы, а то ведь со стыда можно сгореть. Дошло до
того, что высмотрев на сосне разом двух зверьков и выбрав того, что
покрупнее, Таши не просто промазал по нему, а попал во вторую белку,
которую вовсе не собирался трогать. И всё же, стрела вильнула в
сторону и тюкнула вторую белку в бусину глаза. Вот уж действительно,
впору хвалиться меткостью.
С Таши едва припадок не случился от злости. Ничего не скажешь -
заговорённая снасть! Ежели с такой пропитание добывать, так семь раз с
голода помрёшь прежде чем обедом разживёшься.
И всё же, четырёх белок достать удалось, и Таши понуро свернул к
дому. Уже у границы заколдованного бора он высмотрел последнюю белку.
Она сидела на самом виду, распушив хвост, и вычёсывала клочья
вылезающей зимней шерсти. Стрелять было удобно, но Таши уже столько
раз сегодня лупил мимо из самых удобных положений, что даже не
потянулся за кривым луком, закинутым за спину. Просто, чтобы сорвать
злость он поднял камень, валяющийся на разрытом тетеревином токовище,
и запустил им в белку. Гранитный голыш, пущенный меткой рукой, сбил
зверька на землю. Таши горько рассмеялся: безо всякого оружия
способней промышлять, чем с этим безобразием!
Таши шагнул, собираясь свернуть шею дёргающемуся во мху грызуну,
но вовремя вспомнив, что убита белка должна быть стрелой, снял лук и,
наставив стрелу в упор, с расстояния в две ладони прострелил белку.
Теперь можно смело возвращаться. Чужинец требовал четыре белки, но
говорил, что пять - лучше. Получит он своих пять белок.
Ромар и Уника ждали его на прежнем месте. Можно было подумать, что
за весь день они не сдвинулись с места. Однако, что-то в лицах
спутников подсказало Таши, что на самом деле в его отсутствие
произошло что-то важное, о чём теперь сидящие у огня предпочитают
помалкивать.
Таши вывернул ягдаш, вывалив на землю жалкую добычу. Спросил:
- Где хозяин?
- Я здесь, - прозвучало в голове, и Баюн появился из-за деревьев с
таким видом, словно только тем и занимался, что сидел за ближайшей
ёлкой, поджидая Таши.
"Что-то скрывает", - окончательно уверился Таши.
Баюн осмотрел убитых белок, последнюю даже понюхал, покачал с
сомнением головой, сказал так, что услышали все:
- Ничего, и эта сойдёт, особенно если на выпушку, - потом
повернулся к Унике: - Займись этим. Мясо мне отдашь, а из шкурок
сошьёшь своему мужчине шапку. Что для шитья потребно, я тебе дам.
- У меня своё есть, - тихо сказала Уника.
Она развязала висящий на поясе кисет, высыпала на колени нехитрое
женское хозяйство: маленький скребочек, костяное лощильце, проколку
зелёного камня, два клубка мятой жилки - потолще и совсем тоненькой.
Баюн придвинулся посмотреть, протянул было руку к проколке и тут же
отдёрнул её, словно зелёный камешек на расстоянии ошпарил ему пальцы.
Однако, голос чужинца звучал так же бесстрастно:
- Твои инструменты лучше моих. Шей, как знаешь. Только на глаз
шей, без примерки. Мне над этой шапкой ещё заклинания твердить.
Таши молчал с горькой усмешкой на губах. Ничего не скажешь, славно
платит ему чужинец за выстрел при встрече и за то, что не поддался
Таши сонным и всяким иным чарам. Не ленится кошкоподобный ставить Таши
в смешные и нелепые положения. Со всеми говорил, а ему слышать не
давал, потом на охоту послал, позора набираться, теперь хочет обрядить
в шапку из линялой летней белки. В такой единожды на люди покажешься -
больше жить не надо. Да ещё пока он в лесу телепался, здесь что-то
случилось, а ему о том слова не говорят. Даже Уника молчит, и оттого
особенно обидно.
Почувствовав неладное, Уника отложила полуободранную тушку,
подошла к мужу, прижалась к плечу.
- Что случилось?
- У меня - ничего, - искренне ответил Таши. Весь гнев и вся обида
разом испарились, едва он почувствовал приникшее к нему тело Уники,
заметно огрузневшее за последние недели, с туго выпирающим животом.
- Ну, а всё-таки?
- Это у вас что-то случилось, пока я в отлучке был, - поделился
сомнениями Таши.
Уника вздрогнула, потом ответила опасливым шёпотом:
- Баюн Ромару его судьбу показывал. И я видела. Охонюшки,
страшно-то как!
- Не бойся, - сразу успокоившись, произнёс Таши. - Как-нибудь
обороним старика. Не дадим в обиду.
* * *
К ночи добытые шкурки были содраны, тщательно выскоблены и
повешены сушиться. Наутро Уника замочила их в кислом щавелевом отваре,
как следует отмяла и на ночь вновь оставила сушиться. На третий день
взялась за шитьё. Таши и Ромар примостились по сторонам от
рукодельницы, наблюдая работу. Шапочка получалась неказистая, такую
уважающий себя охотник ни за что на свете не наденет. А вот Ромару
шапка явно нравилась. Он чуть не носом лез в шитьё, то и дело давал
всевозможные советы: то мех подогнуть особо, то отверстие для жилки
проколоть чуть в стороне. Недовольно морщился, если Уника что-то, по
его мнению, делала не так, ворчал:
- Неужто не видишь, что здесь получиться должно?
- Не вижу, - виновато твердила Уника.
- Эх, нету у тебя к таким делам таланта!.. - печалился Ромар. - А
то бы из такого меха, да с таким инструментом мы бы чудо-шапку
построили. Жаль, рук не хватает...
- Я же стараюсь! - чуть не плакала Уника.
- Верно, стараешься, тут слова против не скажешь. Кое-что у тебя
получается. Но могло бы получше.
Как всегда из ниоткуда явился Баюн. Сжался в комок, пристроился
напротив Уники, вперился жёлтыми глазами в её работу и застыл
безмолвно. Почему-то Таши был уверен, что сейчас он и в тайне не
произносит ни слова. И это уважительное молчание наполняло Таши
гордостью, хотя он и не понимал скрытого смысла происходящего.
Когда наконец шапочка была готова, Баюн покачал головой, цокнул
языком, впервые издав слышный уху звук, и тут же унёс обновку к себе.
Вернул её лишь через день, и сколько Таши ни приглядывался, никаких
изменений обнаружить он не сумел. Дрянная шапчонка, в какой и на люди
показаться неловко. И всё же, надевал её Таши с трепетом душевным.
Шутка сказать - два таких знамых колдуна на пару старались над этой
вещицей!
А на поверку, когда беличий мех опустился на макушку, ничего
особенного не произошло. Таши старательно вслушивался в свои мысли и
ощущения, но ничего обнаружить не мог. Шапка как шапка, чуть маловата,
жмёт слегка. Выпущенный наружу хвостик щекочет правую щёку. А где же
колдовство?
- Ну как? - тревожно спросил Ромар, и тот же вопрос донёсся от
молчаливого чужинца.
Таши бесполезно напрягал слух, пытаясь услышать нечто потаённое,
напрасно щурил глаза, желая углядеть вдали необычные приметы, признак,
который указал бы, куда следует идти, где искать неведомого чародея,
для поисков которого мастерили заговорённую шапку.
Ну конечно, разве из дрянной облезлой белки можно сшить хоть
что-то стоящее! - Таши досадливо щёлкнул пальцем, стараясь отбросить
за ухо надоедливо щекочущий хвостик. Неожиданно палец мазнул по
пустому месту, и лишь тогда Таши заметил, что беличий хвостик мирно
свисает возле левого уха.
Неловкое движение не было пропущено колдунами. Ромар громко
вздохнул, переводя дух, а Баюн произнёс в своей обычной манере:
- Тот кто колдует запретное живёт в той стороне. Но очень далеко,
поэтому ты почти ничего не чувствуешь. Потом будет действовать
сильнее. А когда ты окажешься с ним рядом, то сразу это поймёшь, не
спутаешь.
- Ну вот, - успокоено сказал Таши. - Сначала нарядили невесть кем,
а теперь ещё в жмурки играть заставите. Буду ходить и замечать:
чародей побежал направо, чародей побежал налево...
Ромар неловко поклонился лесному колдуну.
- Спасибо тебе и за помощь и за всё остальное. Не обессудь, но
завтра мы в обратный путь отправимся. Отыщем злодея. Уж не знаю, как
мы с ним управимся, но больше он Кюлькаса тревожить не будет.
- Будьте очень аккуратны, - меланхолично посоветовал Баюн. - Злой
маг очень силён. Я тоже не знаю, как вы с ним управитесь.
- Я знаю, - мрачно пообещал Таши.
Баюн усеменил куда-то за кусты, вернулся со своим неудобьсказуемым
луком, протянул его Таши.
- Возьми. Когда будет надо, он стрельнет хорошо.
Таши сдержал ехидные слова и с поклоном принял оружие и три
смолистые, из ели выстроганные стрелки.
Глава 9
Беличий хвостик на шапке указывал на юг, но там путь преграждало
Кюлькасово море, и странники против воли свернули на северо-восток,
где расстилалась негостеприимная тундростепь, откуда они в прошлый раз
едва унесли ноги.
Вроде не так много прошло времени, но снежная пустыня успела
преобразиться, покрывшись зелёными травяными джунглями. Торопясь
урвать недолгого тепла, всякая былинка пошла в рост, вымахивая под
незакатным солнцем вчетверо против более жарких, но сухих мест.
Перелётная птица рассеялась в этих зарослях и сгинула бесследно,
озабоченная выведением потомства. Травы закрыли всякий обзор,
сомкнулись над головами идущих, сократив мир до размеров ближайшей
лужи. Злые рыжие комары трубно гудели, набрасываясь со всех сторон,
кусачая мошка лезла под одежду, набивалась в нос и норовила быть
проглоченной при каждом вдохе.
Но зато мохнатые гиганты, которых шерсть спасала не только от
зимних морозов, но и от летних кровососов, откармливались на высокой
траве, быстро нагуливая жир. А следом за ними шли, скрываясь в траве,
хищники и среди них самый опасный среди зверей, двуногий, вооружённый
не клыками, а разумом.
К скалам, где пряталось вражеское капище, путники благоразумно
приближаться не стали. Кто знает, не ожидает ли там теперь засада. Да
и боги чужие непредсказуемы: в прошлый раз отпустили с миром, а увидят
другажды, могут и разгневаться на назойливых. Да и отдариваться нечем,
незваные гости и сами без кремня бедствуют.
И всё же, минуть скалы не удалось. Во время одного из переходов
Ромар вдруг насторожился и шелестящим шёпотом спросил:
- Шапка где?
Таши прекрасно понимал, что волшебная шапочка создана для пользы,
а не для красоты, но пересилить себя не мог и старался не носить её
без дела. Натягивал на макушку по утрам, проверяя направление, а потом
прятал в сумку. Там она лежала и сейчас.
- Быстро надевай! - приказал Ромар. - И что бы ни случилось,
снимать не смей ни на минуту!
Таши рванул сумку и через мгновение шапчонка уже сидела на
макушке. Таши прислушался. Зловредный маг по-прежнему обитался в
неведомых далях, за неделю они ничуть не приблизились к нему. И всё
же, казалось, будто мир кругом недобро изменился. Гудели мрачные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг