Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
начиналась жатва, и каждая пара рук была на счету.
    Уборка урожая недаром зовётся страдой. Тяжкий это труд,  ломотный,
не чета иной работе. Но зато и  кормит  хлеб  круглый  год,  а  всякая
остальная еда идёт к хлебу приварком.
    Выходили на жатву всем народом, даже  Стакн  со  своим  хозяйством
расположился поблизости: сломается у кого серп или расколется било  на
цепе, чтобы сразу можно починить. Малышня рвала  колосья  руками,  кто
постарше - имели серпы, деревянные или из бараньего ребра. Но и у  тех
и у других край серпа  оснащён  зазубренными  кремнёвыми  пластинками,
источенными  до  изумительной  остроты  и  прозрачности.  Чем  длиннее
накладка, тем вернее работает серп, реже портится, лучше бережёт силы.
    У Таши был серп редкостный: цельнокаменный, доставшийся от матери.
Изогнутая пластина длинной в ладонь с ровными, один к одному зубчиками
срезала колосья словно сама собой. Большой цены вещь. Серп Таши хранил
вместе с боевым топором, что выточил под присмотром Стакна, и  набором
длинных боевых стрел с треугольными наконечниками из  жёлтого  кремня.
Стрелы тоже самодельные, мастера люди на такую мелочёвку не отвлекают.
Подойдёт пора - смастерит Таши и лук - настоящий,  боевой.  А  пока  -
нельзя, возраст не позволяет.
    Чудно всё-таки жизнь устроена: всего-то осталось быть на свете два
месяца, а душа того не приемлет, планы сметит, хочет чего-то.
    Серп Таши решил подарить Унике.
    Первые снопы легли на расстеленные по траве шкуры  старых  зубров.
Зубр - не просто зверь, а прямой родственник. Пращур Лар,  прежде  чем
стать человеком, был  зубром.  Зубра  бьют  лишь  в  особый  праздник,
собравшись всем родом, и не всякий год такое случается. Шкуры лежат  у
шамана и лишь для больших общих дел появляются на свет.
    Начало страды  ещё  не  сама  страда,  а  весёлый  праздник.  Люди
радуются новому хлебу, работают с песнями:

                Поднималось солнышко,
                Пригревало зёрнышко.
                Туча по небу плыла,
                Хлебу дождичка дала.
                Уродился хлеб высок
                К колосочку колосок...

    Песня долгая, под стать работе, говорилось в ней и о том, как хлеб
рос, и как будет убрал, и как хлебы будут печь, и пиво варить.  Но  на
этот раз песельники не успели хотя бы в мечтах испить пива со  свежего
ячменя. Со стороны селения,  прервав  песню  и  спорый  труд,  донёсся
заунывный разноголосый рёв, призывающий  всякого  услыхавшего  немедля
бежать в  селение  к  дому  шамана.  Кричал  родовой  оберег,  великая
раковина Джуджи.
    Кусок земли перед жилищем Матхи также  был  огорожен  заострёнными
плахами: копиями внешних, но втрое меньше размером. На острых тырчках,
оборотившись  наружу  зубами  и  нацеленными  рогами  висели  звериные
черепа. То была ограда от злых духов и таинственных  существ.  С  этим
народом можно дружить в поле или на  реке,  но  в  селении  им  делать
нечего. Когда человек спит, душа его бродит по внешнему миру,  и  мало
кто из таинственных существ удержится, чтобы не вселиться в  брошенное
тело. Потому и нужна защита. В домах  с  этой  целью  кормили  фигурку
Лара, а здесь Матхи ежевечерне брызгал на острые колья отваром  полыни
и мяуна. За оградой в круге камней располагалось жертвенное кострище и
возвышался столп предков, украшенный рогами зубров. Рядом под  любовно
обустроенным  навесом  привязана  была  волшебная   раковина   Джуджи.
Последние годы она не часто проявляла свою силу, и  это  было  хорошо,
потому что раковина молчит, когда в мире всё спокойно.
    Охранный талисман был получен родом много  лет  назад  за  немалую
плату: пять девушек-невест навсегда ушли в чужой род, и с тех пор пять
острых выступов на теле раковины носили их имена. Хотя,  если  сказать
по совести, Джуджи обошлась людям всего в две  девушки,  поскольку  её
принесли три темнокожие красавицы, которые остались в селении и  вошли
в семьи охотников и рыболовов. Такой ценой покупается мир.
    Это был мир не только с родом чернокожих, который и без того почти
не давал о себе знать. Но с тех пор дозорные  отряды,  ходившие  вдоль
берегов рек, имели при себе маленькую ракушку  -  дочь  Джуджи.  Ежели
отряд встречал опасность, с которой не мог справиться сам,  достаточно
было подуть в ракушку, и тогда Джуджи начинала одышливо реветь. Ромар,
Матхи, Бойша и кое-кто из старых охотников умели по звуку  определить,
откуда ждать беды. Так что давно уже противник не мог захватить  людей
врасплох. Маленькие ракушки хранились у вождя. Сколько их было всего -
оставалось тайной, на свет никогда  не  появлялось  враз  более  шести
штук, и до сих пор, к счастью, ещё не пропало ни одной ракушки.
    И вот теперь Джуджи проснулась: один из дозорных отрядов  звал  на
помощь.
    Люди ринулись в селение. Мужчины бежали налегке,  им  надо  успеть
схватить оружие  и  выйти  навстречу  противнику.  Женщины  надрываясь
тащили всё, что оказалось за  оградой,  торопили  детей,  гнали  скот.
Жалели, что нельзя забрать в городьбу неубранный хлеб.
    Таши первыми влетел в дом, схватил лук, связку боевых стрел -  вот
и пригодились они до времени! - за обмотку пихнул нож. Скрипнул зубами
с досады: боевой топор лежит без топорища! -  ухватил  рабочий  топор,
лёгкий, но зато с острым краем, сунул его за  кушак  и  с  дротиком  в
правой руке помчался на майдан, где собирались воины.
    "А ну как прогонят?" - кольнула неожиданная мысль.
    Но на Таши просто никто не обратил внимания. Мужчины сбегались  со
всех сторон, сжимая оружие привычными ко всякому  делу  руками.  Бойша
вынырнул из своей хижины. В левой руке - копьё,  в  правой  -  тяжёлая
каменная дубина из драгоценного  травянисто-зелёного  нефрита:  оружие
самого Лара. Несчётные поколения вождей выходили на битву со священным
камнем в руках, и ни разу род не был побеждён.
    К  верхней  излучине!  -  зычно  скомандовал   вождь   и   первый,
размашистым шагом не знающего  устали  охотника,  побежал  к  воротам.
Воины молча последовали за ним. Через пять минут они обогнали Матхи  и
Ромара, также спешащих к месту тревоги. Слепой  и  безрукий  не  могли
двигаться быстро, но без них сила войска уменьшилась бы наполовину,  и
колдуны тоже поспешали изо всех сил.
    Над обрывом показался стремительно бегущий человек. Это был Тейко,
которого, видимо, послали в селение за подмогой.
    - Согнутые! - издали закричал он. -  Переплыли  на  Сухой  остров,
сейчас хотят дальше двигаться. Всей ордой идут!
    Согнутые были давним и хорошо знакомым врагом. Это тоже были люди,
но ненастоящие, а чужие. Большинство чужих родов  давно  были  изгнаны
кто куда. Горные великаны  прятались  в  ущельях  на  западе,  да  они
никогда особо и не тревожили людей. Не знающие огня трупоеды бежали  в
северные леса, где властвуют ночные убийцы, и вот  уже  двадцать  зим,
как о них ничего не слышно. Прочие чужинцы сгинули давно, их не помнит
даже Ромар. Лишь в  песнях  говорится  об  удивительных  народах  и  о
героях, истребивших или изгнавших их. А вот согнутые остаются ближними
соседями, и, хотя их удалось  оттеснить  за  реку,  они  не  перестают
тревожить род набегами. Воруют детей и женщин, бьют скот; не  угоняют,
а просто бьют, сколько могут сожрать. Своего  скота  у  согнутых  нет,
лишь полудикие собаки сопровождают орду. Хлеба согнутые не понимают  -
топчут как простую траву. И на охоте тоже - где прошли  согнутые,  там
настоящим людям делать нечего. Потому и война с ними не утихает.
    Силой и звериной ловкостью  согнутые  превосходили  людей,  а  вот
разумом уступали. Огонь согнутые знали, но камень обрабатывать  толком
не умели, обходясь кое-как околотыми рубилами. Хотя не это  делало  их
чужими. Согнутые были из тех родов, что  могли  иметь  общих  детей  с
настоящими людьми. Но от такой  связи  рождались  уже  не  люди  и  не
согнутые, а мангасы. И это решало всё.
    Даже среди чужих родов согнутые выделялись  тем,  что  не  убивали
народившихся мангасов, а напротив,  окружали  поклонением.  Украденные
дети вырастали в их племени и сражались за него, словно за собственный
род. Кое-кто из них заводил  семьи  с  чужинцами,  и  тогда  рождались
мангасы. Благодаря мощи ублюдков, род согнутых не только не погиб,  но
порой умудрялся устраивать набеги. Чаще они случались зимой, когда лёд
сковывал реку, но бывало, что и летом оравы  согнутых  переплывали  на
гористый берег, где их приходилось вылавливать  и  уничтожать.  Но  на
этот раз согнутые двинулись все  разом.  Тейко  сказал,  что  согнутых
заметили, когда  те  переправлялись  на  пустынный  Сухой  остров.  На
острове согнутым делать нечего, это  просто  песчаная  коса  с  купами
старых деревьев вдоль верхушки. В половодье остров  заливало,  деревья
торчали из воды  посреди  реки.  В  сухие  годы  остров  увеличивался,
наращивая длинные песчаные берега.  Всякому  ясно,  что  раз  согнутые
заняли бесплодный островок,  значит  они  собираются  переселяться  на
другой берег. Потому м вызвали разведчики подмогу.
    Вскоре воины достигли того места, где поджидал отряд дозорных.
    - Что там делается? - спросил Бойша.
    Командовал разведчиками  немолодой  рыбак  с  непоседливым  именем
Муха. Муха знал реку вдоль и поперёк, потому  и  вызвался  следить  за
берегами и в первый же день сумел заметить врага.
    - Все на Сухой переправились, - сказал он  вождю.  -  С  детьми  и
собаками. Такого прежде не  бывало.  Не  иначе,  сейчас  через  правую
протоку поплывут. Тогда их прямо к нам снесёт. Здесь встречать надо.
    - Много их?
    - Сотен пять, не меньше.
    Вождь присвистнул.
    - Много. С чего это они в кучу сбились? Попробуем  их  по-хорошему
прогнать, без драки. Колдуны пришли?
    - Вон плетутся, - отмахнул рукой Тейко.
    Тейко мог сколько угодно морщить нос, но вождём  всё-таки  был  не
он. А Бойша понимал, что сойтись в сражении с пятью сотнями согнутых -
значит не только заслужить славу у  потомков,  но  и  потерять  немало
сильных мужчин и осиротить многие семьи.
    По приказу вождя воины рассыпались  вдоль  берега,  Двигаясь  так,
чтобы их  было  невозможно  заметить  с  низкого  берега.  Прошло  ещё
несколько минут, среди деревьев на острове  появились  первые  сутулые
фигуры.  Потом  разом  песчаная  коса  заполнилась  людьми.   Согнутые
направлялись к воде.
    И тут над обрывом во весь рост поднялся Бойша.
    - Эй вы! - заорал он. - Убирайтесь в свои степи,  иначе  мы  убьём
вас всех до последнего!
    Воины, поднявшиеся за спиной  вождя,  молчаливо  подтверждали  его
слова, а Ромар набрал полную грудь воздуха  и  заголосил  отрывисто  и
непонятно, переводя человеческое слова на  чужой  язык.  Откуда  Ромар
знал наречие согнутых, оставалось его  тайной,  давно  уже  никого  не
удивлявшей. Слишком много лет прожил на  свете  Ромар,  так  что  даже
самые глубокие старики из ныне живущих не помнили колдуна молодым.
    На мгновение согнутые замерли, как бы вслушиваясь в  обращённые  к
ним  слова,  потом  остров  взорвался  невнятными  воплями,  а  следом
случилось неожиданное.
    Обычно чужие, увидев, что их обнаружили, спешно отходили, крича  и
размахивая кулаками, но не принимая боя, и лишь через  несколько  дней
вновь пытались переправиться через реку. Но на этот раз не  иначе  сам
Дзар иссушил их мозги, и согнутые полезли напролом, хотя  видели,  что
над обрывом их поджидает не отряд в десяток воинов, а всё племя.
    Вода забурлила от множества тел, согнутые ринулись на приступ. Шли
без разбора, вооружённые мужчины и тут же женщины, детёныши,  как  две
капли воды похожие на настоящих людей, старики избитые временем и даже
чужие собаки, не дожидаясь исхода схватки, бросались в воду и плыли на
гористый берег.
    - Ах вот как?! -  взревел  Бойша,  подымая  над  головой  каменный
скипетр. - Тем лучше! Предки отдали согнутых в наши руки!  Сегодня  не
должен уйти ни один!
    - Туна, встав на самом краю обрыва, натянул свой чудовищный лук, и
первая  стрела  ударила  в  толпу  чужих  людей,  заставив  одного  из
нападавших ткнуться лицом в воду.
    Другие стрелки пока ждали, понимая, что их стрелы  так  сильно  не
бьют. Таши лишь  зубами  заскрипел  от  отчаяния.  Ну  отчего  ему  не
дозволено взять боевой лук?! Ведь он мог бы стрелять  ничуть  не  хуже
Туны, а должен ожидать с детской игрушкой в руках, из  которой  только
куличков на отмели сшибать...
    Потом стреляющих стало двое, затем трое. Один за другим  выступали
вперёд охотники, целились, спускали  тетиву,  горделиво  выпрямлялись,
когда она находила цель. Только что кулаком в грудь  не  стучали,  как
принято на празднике Большой Охоты,  когда  стрелки  соревнуются,  кто
лучше пробьёт стрелой нарисованного на куске  кожи  оленя.  Ах,  какой
славный праздник пришёл к людям! Об  этом  дне  будут  помнить  многие
поколения, а нечистый род согнутых останется лишь в сказках,  где  всё
больше будет красивой неправды и всё меньше истины. Хорошо, когда враг
остаётся лишь в сказках, и сегодня он отправится туда!
    Между тем, согнутые  продолжали  плыть,  не  считая  убитых  и  не
оглядываясь на раненых. И тем, кто должен не просто бить врага,  но  и
понимать, что происходит, становилось ясно, что чужие  люди  идут  под
стрелы не своей охотой,  что  гонит  их  что-то  более  страшное,  чем
убийственное оружие настоящих людей. Помрачнело лицо Ромара, и  Матхи,
стоявший у дальней косы, вскинул большой бубен, затряс им над головой,
ударил по сухой коже, заголосил, призывая предков проснуться и  прийти
на помощь роду.
    На  середине  протоки   вода   намыла   длинную   галечную   мель.
Почувствовав под ногами твёрдое, чужаки разноголосо завопили и  начали
сбиваться в плотную группу. Лучники дружным залпом проредили толпу, но
на место захлебнувшихся немедленно встали новые,  и  скоро  на  отмели
появился правильный круг, словно пришельцы вздумали водить хоровод  по
грудь в воде. Какие чары творились там, никто не знал, да воинов это и
не интересовало. От вражеской магии должны прикрыть  колдуны,  недаром
же они стоят в самой первой шеренге.
    - Ах-ха! - предостерегающе крикнул Ромар,  и  слепой  Матхи  понял
безрукого старика,  завертелся,  вздымая  тучи  песка,  завыл  могучее
заклинание, которое не всякий колдун смеет произнести  и  уж,  почитай
вовсе никто не отважится сказать днём перед глазами Дзара.
    И всё же пришельцы опередили колдуна. Со страшным плеском  со  дна
вынырнуло с десяток облепленных тиной камней и даже огрузневший  ствол
топляка, занесённый весенним разливом.  Невидимая  праща  метнула  эту
тяжесть в стоящих на берегу.
    Бревно колдуны всё-таки сумели отбить, оно наткнувшись на незримую
скалу, переломилось и упало в  пяти  шагах  от  берега.  А  вот  камни
достигли цели. Трое воинов и  среди  них  несокрушимый  Туна  упали  с
разбитыми головами.
    Положение  сразу  сравнялось.  Только  что  на  берегу   творилось
избиение тупо лезущих согнутых, а теперь потери несли обе стороны.
    Нападавшие быстро перераспределились, в магическом круге остались,
считай, одни женщины, а  все  остальные  вновь  ринулись  на  глубину,
штурмуя последний рубеж, отделявший их от вожделенного берега.  Стрелы
защитников и отбитые волхвами камни, падающие в волны,  заставляли  их
торопиться.
    Теперь стреляли все, кому было под силу натянуть хотя бы бекасиный
лук. Таши быстро пускал стрелу за стрелой, не присматриваясь, но зная,
что почитай любая из них находит цель.
    - Мангасы! - раздался тревожный крик. - Там четверо мангасов!
    Четыре пенистых следа двигались к берегу заметно  опередив  прочих
согнутых. Мангасы рвались на битву. Сейчас можно было рассмотреть лишь
их  головы,  черневшие  среди  пены,  но  по  тому  как  быстро  плыли
нападающие, всякий понимал, какая страшная  сила  двинулась  на  него.
Пожалуй лишь один Туна мог бы выйти против мангаса в рукопашную.
    Таши бросил мгновенный взгляд в сторону и увидел, что Туна лежит в
луже крови, разбросав навеки ослабевшие  руки.  С  невнятным  рычанием
Таши ринулся к убитому, схватил богатырский лук. Уже по тяжести в руке
можно было судить, что  это  настоящее  оружие.  Чудилось,  мышцы  рук
лопнут, не выдержав упругого сопротивления дерева  и  рога.  Массивная
стрела с волнисто околотым кремнёвым наконечником рванулась с  тетивы.
Таши целил в голову крайнего мангаса, но в самый момент  выстрела  тот
нырнул, и стрела безвредно плеснула по воде.
    Трое других мангасов немедленно нырнули следом, и теперь их нельзя

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг