Бегун был весь покрыт кровью. Из плеча вырван целый кусок мяса.
Как он с такой раной ухитрился еще и бежать - никто не мог понять. Он
бежал и плакал. Плакал и бежал.
Воины столпились кругом парня. Кто-то из сведущих в знахарстве
занялся повязкой. Послали за Бойшей. А Таши почувствовал, как внезапно
стало холодно внутри. Надвигалась небывалая беда, какой не знал еще
род.
И Лихор рассказал.
Оказалось, не в одном месте перешли Великую карлики-диатриты. И
очень быстро нашли низовое селение...
Беда свалилась ярким полуднем, когда не опасаешься никакого
чужеродного колдовства. Лениво паслись отары. Лениво дремали пастухи.
И широко раскрыты были ворота в городьбе. Плахи отодвинуты - кого
бояться? Страшные диатримы оставались где-то там, далеко; никто не мог
и помыслить, что они пожалуют сюда.
Туран едва вернулся с судилища. Пришел мрачный, злой, что не по
евонному вышло. Нарычал на всех, надавал затрещин да оплеух. Разогнал
народ по работам - сорвал сердце. Почему дров для общинных очагов не
припасли к его, Турана, возвращению? Здесь вам перелесков нет, не на
севере живем, о дровах особая забота должна быть. Почему воды мало,
почему раскрошившееся в частоколе бревно не заменили, хотя он уж
мозоли на языке натёр, почему столько здоровенных мужиков глаза
проглядывает, в степь пялится, от работы отлынивает - дескать, мы на
страже? Почему?.. почему?.. почему?..
Оно и понятно - старшина разгневанный всегда найдет к чему
прицепиться.
И началось. Всех взбудоражил Туран, всем хвосты накрутил, всех
покоя лишил. На входе в городьбу остался один увечный Мамур.
Диатримы налетели, когда народ только-только разбредался по
работам. Может статься, и больше бы уцелело, если бы подальше отойти
успели: схоронились бы по кустам, по зарослям кизила, куда и диатрима
не полезет. Так ведь нет - в самые заполошный момент диатриты
застигли.
Когда раздалось многоголосое злобное клекотанье, никто сперва и не
поверил. Всё казалось - далеко где-то беда ходит, нас стороной минует,
не застигнет. Ан, не обошла.
Карлики загодя развернулись широко и пошли на людей как серп на
колосья. Выследили, верно, улучили момент - и ударили. Может,
подвернись им отара первой - и успел бы люд спастись, а так...
С отчаянным криком бросились врассыпную женщины, которых Туран
погнал за водой. Диатримы ринулись следом за убегавшими - для них это,
верно, первая радость. Живой серп налетел, срезал, растоптал и
расклевал бьющиеся живые тела. А карлики не дали своим птицам увлечься
пожиранием добычи. Видя, как мечутся жертвы, с визгами и завываниями,
гнали диатриты боевых птиц прямо к городьбе.
Всполошно заорал колченогий Мамур, замахал руками; а поблизости
никого из людей-то и нету. Одна орущая детвора. Стал сам дубовые плахи
задвигать - да не успел. Одну только и смог, пока диатричий клюв ему
голову напрочь не снёс. Птица легко перемахнула ничтожную преграду и
ворвалась в селение.
Карлики умело и быстро отрезали людей от городьбы. Часть занялась
истреблением окружённых, часть - рванула в селение. Возле домов, в
тесноте завязались последние отчаянные схватки. Кого-то из карликов
случившимся подросткам удалось сбить на землю, только легче от этого
не становилось - лишившись наездника, диатримы продолжали метаться,
клюя всех, кто подворачивался. То ли сами рассвирепев, то ли
доведенные до исступления диатритами, птицы уже не пожирали двуногую
добычу, а убивали, убивали и убивали, дурея от льющейся крови.
Спасения не было нигде. Ни в поле, ни в селении, ни в домах. Даже
туда впихивались диатримы, склевывая детишек, словно вороны червяков.
Не щадили никого. Ни дряхлого старика на лежанке, ни крошечного
младенца в люльке. В проём всовывалась страшная голова, обитатели
начинали метаться - и птицы, даже полуослепнув в темноте, безошибочно
били клювами. То ли на звук, но ли на движение...
Селение в один миг заполнилось телами. Матери, напрасно пытавшиеся
закрыть собой детей; дети, не успевшие добежать до спасительных, как
им казалось, ухоронок; старики, перед смертью увидавшие гибель всего
своего потомства на несколько колен...
Сам Туран в эти минуты случился возле обрыва, где работали
древорубы. Взбрело в голову пойти напомнить людям, чтобы как следует
древесину отбирали. А то ведь на оголившемся дне выступило немало
топляка, от которого не огонь, а один дым происходит. Как будто люди
сами не знают, что в очаг бросать. Когда поднялась тревога, вокруг
старшины сжался плотный клубок людей. Сказалась давняя выучка -
сбиваться в кучу, ежели случилось нежданное. И люди кинулись за
помощью к старшине.
Туран понял всё в первый же миг. Словно с высоты открылось ему
селение, в которое, как ножик с горло овцы, входил поток атакующих. И
почудилось: если сделать что-то небывалое, совершить одно могучее
усилие, ещё можно успеть вернуть людей к воротам, к оружию. Спасти
если не себя самого, то хотя бы своё имя.
Когда-то Туран был крепок, хотя последние годы брал не силой,
которой очень поубавилось, а суровостью нрава. Но тут, забыв о
возрасте, ухватил за комель бревно и с этою дубиной ринулся навстречу
хищному потоку, хотя уже видел, что безнадёжно опоздал. Остальных
мужчин не надо было понукать. Похватав кто что мог, они сгрудились
кругом Турана.
Со страшного замаха бревно описало дугу, приложив по шее самой
спорой из диатрим. Кто-то с колом в руках кинулся птице под ноги, метя
просадить живот. Ещё два бревна хряснули покачнувшуюся птицу, и
диатрима повалилась на бок, дёргаясь и ударяя страшными лапами. Следом
сбили вторую птицу, и третью... Вот только за каждую из них платили
чуть не десяток собственных жизней.
- Осилим! - ревел Туран, понимая, что ничего он не осилит и
остаётся лишь умереть, пробиваясь к очагам и смешивая свою кровь с
вражеской. И ещё надо в других селениях сполох поднять. Для того
должна быть у старейшины заговорённая ракушка, что заставляет кричать
Джуджи. Так ведь сам только что снял её с шеи, собираясь по дрова...
Краем глаза Туран заметил Лихора. Петляя как заяц, тот сумел целым
добежать к сражающимся, подхватил выпавшую из мёртвой руки жердь, стал
в строй... Что ему в этом строю делать? А вот до верхнего селения
добежать только он и сможет.
- Лихор! - рявкнул Туран. - Беги в большое село, Бойшу подымай!
На мгновение Лихор растерялся. Каково это - своих бросить, да и
как бежать, если диатримы всюду кругами ходят?
- С обрыва прыгай! - крикнул знакомый голос, и Лихор, не колеблясь
больше, сиганул вниз, на иссохшее дно и побежал, не думая, что впереди
путь, который обычно люди проходят за четыре дня.
Старался бежать по песчаной полосе, под защитой обрыва; к тому же
дальше начинались наносы ила, местами ещё вязкого. В какой-то момент
над обрывом появилась гарцующая птица. Снизу она казалась особенно
огромной, самый ее вид заставлял сжаться в комок и умереть от страха,
но Лихор только ускорил бег, стремясь скорее миновать эту часть пути.
Карлик наверху злобно визгнул и метнул тонкое копьё. Верно метнул, в
упор, Лихор едва успел уклониться и, не задержав бега, помчал дальше.
Карлик плевал вслед, но диатриму на склон не погнал, понимая, что та
лишь ноги на валунах переломает.
Второй раз Лихор встретился с диатритами сразу после захода
солнца. Он уже давно поднялся на обрыв и бежал по открытому месту,
надеясь, что так далеко карлики не забрались. На сей раз ему повезло
меньше - хотя, можно, сказать, что повезло вновь. Встретиться с
диатримами и остаться в живых - великое везение. Карлики заметили его,
и, поскольку полный мрак еще не наступил, один из всадников погнал
боевую птицу вдогон. Она настигла бегуна, но клюв скользнул по плечу,
раздирая плоть; Лихор кубарем полетел наземь, откатившись - верно, по
наитию - в какую-то ямину. Пока карлик разворачивал птицу, парень, не
чувствуя боли, вскочил на ноги и рванул, шарахаясь из стороны в
сторону, а диатрима, не видя толком добычи, побежала неохотно и
злобный коротышка, который всё отлично различал, не сумел заставить её
гнаться во весь мах.
Лихор бежал до тех пор покуда, полумертвый от усталости и потери
крови, не нарвался на передовых родового ополчения.
* * *
Кровавая муть качалась перед глазами Турана. Старейшина уже ничего
не соображал и не понимал, но продолжал идти вперёд. Прорваться к
воротам, встать в проёме и не пустить внутрь никого...
- Нажми!.. - хрипел он, вздымая обломанную лесину. - Ещё чуток!
Осилим!..
Встрёпанная диатрима бежит растопырив короткие крылья, на спине
беснуется визжащая тварь. Падает Тарок - старший брат Лихора, тот, что
велел парнишке прыгать с обрыва. В тысячный раз обрушивается
неподъёмная дубина, так что брызги летят от прильнувшей к перьям
твари. Птичий клюв с локоть длиной навис над головой Турана, но
почему-то не опустился. С коротким горловым вскриком птица отпрыгнула
в сторону.
- Нажми, ребятки, немного осталось! - взывал Туран, не замечая,
что остался совершенно один. И диатримы тоже шарахаются от него, как
от зачумлённого. Страшен боец, потерявший разум, горе тому, кто тронет
безумного. Это знают и люди, и чужинцы, и звери...
С бревном навскидку Туран бежал к воротам. Встать в проёме и не
пропустить врага в селение. Там дети, внуки, родичи и родовичи!
Вот и городьба. Последняя птица, тяжело ступая, выбегает из
разорённого посёлка... И никого не осталось внутри, никого живого...
Туран выронил своё орудие, упал на колени.
- Стойте!.. - завыл он вслед уходящим врагам. - Стойте!.. Меня-то
за что живым оставили?!
* * *
- Так. Тихо все, - страшным голосом проговорил Бойша. У всех в
низовом селении имелись родственники. - Идём, как шли. Посчитаемся ещё
и за это. А Лихора... надо до городьбы проводить. Кто пойдет?
Желающих не нашлось. Оно и понятно - кто перед родовичами - не
перед родичами, а родовичами именно! - в трусости признается? Кто
после такого горя назад повернёт?
- Да не надо меня... - слабо запротестовал Лихор. - Я с вами
пойду.
- Надо! - отрезал Бойша. - Ты Ромару и Матхи нужен. Им обо всём
расскажешь - может, чего надумают. А пойдёт с тобой... Ты, Парат!
- Вождь... - крепкий, кряжистый воин аж зубами заскрипел от
такого. - Не позорь, вождь!
- У тебя сколько ртов? - яростно зашептал Бойша. - Так что иди и
перечить не думай! Головой за Лихора ответишь, ежели что! И у предков
тебя отыскать сумею!
- Э-эх! - Парат в сердцах швырнул боевой топор оземь. - Идём,
парень...
- А вернёмся - всем скажу, что это я тебя послал Лихора в село
отвести, - постарался утешить воина Бойша.
Лихор и поддерживавший его Парат скрылись в темноте. Остальные
пошли дальше.
До самого рассвета небывалая людская река текла по крутояру над
пересохшей Великой. Шли сторожко - но никого больше не встретили. То
ли диатримы распугали всё живое в округе, то ли озаботились предки
убрать с дороги говорливых птиц и иных тварей - но ополчение
остановилось на заре, не потревожив никого.
- Лежать всем и никшнуть! - строго-настрого предупредил Бойша. -
Кто голову поднимет - своей рукой напрочь снесу!
Здесь, на прилуге, на широком степном кряже, подошедшем к самой
реке, они и остались ждать темноты. Лик Дзара показался над окоёмом;
брызнули яркие стрелы лучей, и ночь дрогнула, торопясь увести своих
детей в потайные тёмные логовища, где они затаятся - до новых сумерек.
Всегда и везде зло боится солнечного света; согнутые, трупоеды, не
говоря уж о ночных карликах, предпочитали для лиходейских дел темноту
- а вот диатриты, глянь-кось, наоборот. Чем ярче, тем лучше. И вся
магия Дзара им не помеха.
Воинство залегло в пожухлом ракитнике. Вперед выдвинули стражу -
те и вовсе травяными циновками накрылись, чтобы их ничей взгляд
углядеть не смог. Случайно или нет, но Таши попал в сторожа.
- В оба глядеть! - напутствовал Бойша. - Ваше дело не просто
заметить - но и отползти незаметно! Чтобы не усекли они вас? Понятно?
Воины послушно кивали головами, все ясно, мол. Таши заметил, что
вождь отобрал почти исключительно сирот или не единственных сыновей в
семьях. Тоже верно.
- Ты здесь заляжешь, - распорядился Макос, хмурый, неприветливый
охотник, всю семью которого прошлой весной унесла злая лихоманка.
Макос слыл лучшим тропильщиком; никто лучше не умел преследовать
зверя, не мог устроить засидку и подстеречь добычу. Сильный воин.
Правда, с тех пор, как семья его к Лару отправилась, редко-редко когда
и слово-то изронит.
Отведённое Таши место - крохотная ложбинка промеж незаметными
пологими холмиками - было удачным. Степной простор просматривается
далеко, и на полудень и на полуночь, а вот тебя никакая диатрима не
углядит, заросла ложбинка высоким бурьяном, в котором всякий взгляд
потеряется. Стебли изжелтели, посохли - но стояли упрямо, точно воины
в последнем, безнадёжном бою.
Накрывшись покрывалом из наскоро переплетенных трав, Таши затаился
и замер. Теперь, не дохнув, не шелохнувшись, надлежало выдержать целый
день.
Ничего нет хуже такого ожидания. Одно дело - подстерегать врага,
зная, что и твоя стрела, и копьё способны отправить его к предкам.
Совсем иное - ждать бессильным, уповая лишь на скрытность.
Лениво ползёт в гору солнце. Подступает жажда. Спасибо судьбе, что
октябрь на дворе, а не июль - и день не такой длинный, и жары нет.
Решив не трогать флягу-долблёнку, поберечь припас, Таши сунул в рот
небольшой камушек, принялся катать языком. Ромар научил - и впрямь,
помогает на время.
Стоп! Таши напрягся, всматриваясь в одну точку.
Вдали, там, где прилуг вздыбливался жесткой шерстью исполинских
вязов, почудилась тонкая дрожащая черта, темный росчерк на
безрадостной серой степи. Неужто они? - да, так и есть.
Загребая лапами сухую пыль, ровным неутомимым бегом, куда быстрее
любого человека и зверя, на север мчались диатримы. Каждая несла на
себе всадника; карлики приникли к мощным шеям, казалось - дрыхли
беззаботно, несмотря на быстроту. Впрочем, так, наверное, и есть -
привыкли, вот и берегут силы до боя.
Таши коротко дёрнул привязанную к левой лодыжке сигнальную
верёвку. Сплетенная из стеблей конопли, присыпанная пылью, она напрочь
терялась в степном сухотравье. Бойша получил весть. Теперь -
отползать.
Другие дозорные тоже наверняка заметили диатритов. Таши совсем
было собрался осторожно двинуться назад... как вдруг замер, прижавшись
к земле, точно крыса, придавленная деревянными двузубыми
вилами-ворошилкой. "Не шевелись..." - прошептало что-то в самое ухо -
как будто бы даже голосом Уники.
И Таши послушался. Потому что крепко помнил, как даже сквозь
цеплючий терновник углядели их с Тейко лезущие на крутой берег
диатриты. Замер, вжимаясь в землю, распластавшись по ней, врос в неё,
затылком чувствуя сквозь накинутую циновку холодный взгляд, что ищет
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг