отразившись, ушла вбок. Лонг вырвал из под плаща меч. Четверо разом
бросились на него. Через минуту один из нападавших лежал неподвижно,
другой катился с обрыва, пятная валуны красным, а двое, побросав
перерубленные мечи, бежали по тропе вниз.
Лонг поднял к глазам меч. Лезвие было чисто, только булатная часть
потускнела от стёртой крови. Настоящей крови настоящего человека,
которого он убил.
Лонг с трудом запихнул меч в ножны. До сих пор никто не нападал на
него по эту сторону Перевала. Конечно, он заранее знал, что не попадёт
к Ториксу в мирное время, но чтобы враги оказались здесь, у самого
дома?
Надо было спешить. Над вершинами деревьев, над белыми скалами
медленно поднимался столб дыма. Дым шёл оттуда, где жила Констанс.
Лонг, задыхаясь, бежал туда.
Дом был окружён. Три десятка чужих воинов, прикрываясь деревьями,
обстреливали его зажжёнными стрелами. Каменные стены гореть не могли,
сопротивлялась пламени и засыпанная землёй крыша. Но уже пылала трава
под окнами, занялась дверь. Из дома в нападавших тоже летели стрелы,
несколько неподвижных тел лежало на открытой площадке.
С невнятным криком Лонг кинулся вперёд Не было времени размышлять,
какая льётся кровь, зло всегда реально, надо было выручать друга,
спасать любимую. Лонг бил, его страшный меч поспевал всюду и рассекал
всё.
Дверь дома распахнулась, оттуда с копьём с одной руке и мечом в
другой выпрыгнул Торикс. Они пробились друг к другу, и Лонг сразу
успокоился. Стоя спиной к спине, они отражали наседавших, и те вдруг
заметили, что их осталось едва десяток, остальные корчатся на земле
или вовсе лежат без движения, и кто-то закричал от страха, кто-то
бросился прочь, поляна опустела, а Торикс, схватив чужой лук, метал
вслед бегущим стрелы, чтобы не ушёл никто.
Потом Лонг и Торикс остановились, взглянули друг на друга и
улыбнулись. Из дверей навстречу им вышла Констанс. Она была прекрасна
и молода, только возле глаз лучились морщинки, и в волосах сквозили
седые нити. На боку висел наполовину пустой колчан.
Лонг поклонился и поцеловал руку.
- Кажется, я поспел вовремя, - сказал он.
- Они идут и идут, - глухо промолвил Торикс. - Никто не знает,
сколько их и откуда они пришли. Вчера нас сбили с горных проходов,
теперь приходится уходить в пещеры. Ты застал нас случайно. Если бы не
эти, - Торикс кивнул на трупы, - мы бы ушли рано утром. Мы
задержались, чтобы закопать то, что нельзя унести с собой.
- Тогда надо поспешить, - сказал Лонг.
- Сейчас пойдём, но мне нужно добежать к соседям, посмотреть,
успели ли они, а ты пока следи, чтобы никто не подобрался незаметно,
Торикс поднял с земли копьё и скрылся за деревьями.
Лонг опустился на обрубок бревна.
"Вот так, - подумал он. - Я не нападаю на врага в призрачной
стране, и значит здесь враги нападают на тех, кого я люблю. Я удобно
скрыт волшебным зеркалом, поэтому здесь, всюду и во все времена
Констанс угрожает гибель."
Холодная безнадёжность окутала Лонга. Выхода не было.
Констанс подошла к Лонгу, положила на землю охапку собранных
стрел: своих, оснащённых железом, и чужих, из кости; присела на
корточки, заглянула в опущенное лицо.
- Не тревожься, - сказала она. - Прежде бывало хуже. Конечно,
кочевники прорвались в долину, но смотри, никто из семьи ещё не погиб.
- Это нашествие... - выдавил Лонг, - оно из-за меня. Орды Владыки
идут на Перевал, а я уклонился от битвы. Поэтому у вас так плохо. Но
больше отсиживаться я не могу. Констанс, я пришёл в последний раз.
Констанс выпрямилась, положила ладонь на опущенную голову Лонга,
провела по волосам.
- Знаешь, - сказала она, - я всегда была хорошей женой Ториксу, я
родила ему семерых сыновей, старшие уже могут сражаться, но всё-таки
иногда я жалею, что когда-то ты не увёз меня к себе. Дружба с Ториксом
оказалась для тебя важней.
- Важней всего для меня ты, - чуть слышно произнёс Лонг, - если бы
я увёз тебя, ты бы исчезла из мира, тебя бы не стало, а я хочу, чтобы
ты жила. Даже если я никогда больше тебя не встречу.
Лонг поднялся, и Констанс, смутившись вдруг, отошла и вновь
принялась собирать разбросанное по траве оружие. Лонг молча помогал
ей.
Торикс с копьём в левой руке показался на тропе. Правой он
прижимал к груди маленького белого козлёнка.
- Там никого нет! - крикнул он издали. - Отбились и ушли. А малыш
остался.
Козлёнок взмекивал порой и бил тонкими ножками, но широкая ладонь
Торикса надёжно удерживала его. И Лонг подумал, что в этой грубоватой
бережности ко всем, кто не враг, лучше всего виден настоящий Торикс.
- Ты идёшь с нами? - спросил Торикс.
- Нет, - сказал Лонг. - В моих горах тоже нашествие, враги хотят
прорваться через Перевал к вам, поэтому я должен драться в своей
стране.
- Жаль, - сказал Торикс. - Я рассчитывал на тебя.
- Жаль, - эхом откликнулся Лонг.
- Ничего! - Торикс выпрямился, голос его загремел. - Не унывай! Мы
как прежде бьёмся спина к спине. Пока по ту сторону гор ты, я буду
знать, что никто не сможет ударить меня сзади,. Слышишь? Горы не толще
рубахи, мы с тобой стоим спина к спине...
Констанс вынесла из дома два тяжёлых, перетянутых ремнями узла,
сильным молодым движением перебросила их через плечо, приняла у
Торикса замолкшего козлёнка. Торикс, словно охапку дров взвалил на
спину собранное и связанное оружие. Лишь своё копьё он оставил
свободным.
Вот и всё. Можно уходить. Пускай даже враг подожжёт дом, каменные
стены уцелеют, и когда-нибудь дом будет отстроен.
Лонг молча смотрел вслед уходящим. Уходил друг, и уходила любимая
женщина. Рвалась единственная ниточка, связывавшая его с подлинным
бытиём. И это казалось более невозможным нежели текучие пустыни
Отшельника. Лонг привык жить походами через Перевал, время от одного
похода до другого было лишь ожиданием. Теперь ждать нечего. Сила и
надёжность Торикса, возможно, будут доходить к нему через границу,
ведь на деле она много тоньше рубахи, а вот Констанс он больше не
увидит. Никогда.
Странное чувство испытывал он к этой непостижимой женщине: то
юной, то умудрённой годами, но всегда и во все времена удивительно
прекрасной. Даже безнадёжной его любовь назвать нельзя. Так можно в
юности любить нереального, выдуманного человека. Но здесь всё
оказывалось наоборот: во вселенной не было ничего реальней Констанс, а
вот Лонг принадлежал бреду, бурлящему по ту сторону Перевала.
Когда Констанс с Ториксом скрылись за поворотом, Лонг сглотнул
набухший в гуди комок и тоже пошёл вверх, туда, где пролегала
известная лишь ему граница.
* * *
Четвёртый день не наступил.
Давно пришло время утра, но солнце не взошло, и небо беззвёздно
чернело. Зато внизу, где начиналось Предгорье, света было слишком
достаточно. Там пылало и, рассыпая искры, рушилось; проплывали облака
сияющего тумана, тысячесвечёвые прожектора взрезали клинками лучей
столбы кипящего дыма. Там шёл бой. Впервые пригоряне сражались без
Лонга.
Лонг стоял у стены замка и ждал, когда внизу затихнет пышный и
кровавый фейерверк, устроенный расточительным Владыкой. Вообще-то
конца сражения можно было и не ждать, но Лонг медлил. На нём
серебрились новые, выкованные Труддумом доспехи, на перевязи покоился
меч, словно Лонг собрался в бой. Так оно и было, только в этом бою ему
не понадобятся ни меч, ни панцирь.
Лонг знал, что не устоит в единоборстве со всем нижним миром, и
прятаться за зеркалом тоже не имеет права. Перевал, прежде
недоступный, теперь не сможет удержать ополоумевшего Владыку.
Единственное, что можно сделать, это уничтожить Перевал вместе с
границей, чтобы войскам просто было некуда идти. Но чем бы ни
кончилось дело, завтра хранитель Перевала будет уже ненужен.
Лонг ждал, жадно вдыхая жгучий, пахнущий гарью воздух. Ему не было
страшно, но сильнее страха сковывало простое, истовое желание жить.
Пусть только здесь, не видя Констанс, пусть даже у самых ног Владыки,
но всё-таки жить, знать, видеть. И он использовал подаренную ему
отсрочку для того, чтобы дышать до боли холодным, дымным воздухом.
Раскаты сражения приближались. Владыка теснил непокорных,
собираясь, вероятно, устроить завершающую бойню у стен замка. Вскоре
появились отходящие. Именно отходящие, отступающие, но не бегущие.
Женщины Предгорья шли, побросав вещи, скот, вели только детей и
волокли раненых. Здоровых мужчин не было, они оставались там, где
катилась, пережёвывая их, смертоносная лава наступающих.
Через несколько шагов беженцы натолкнулись на зеркало. Они не
нападали, не били, не угрожали, поэтому зеркало просто не пустило их,
оттолкнуло мягко, но решительно. Сразу поняв, что дальше дороги нет,
обречённые остановились. Кто-то ещё пытался укрыться среди камней,
часть лихорадочно принялась рыть траншеи, но большинство просто
опустилось на землю, чтобы спокойно дождаться конца.
Воинство Владыки поднималось по склону. Не армия, не орда, а туча,
сплошная волна тел и дурмана. Бронированные самопалы, фыркающие огнём
гады, кривоногие уродцы, вооружённые отравленными кинжалами, нечисть,
прозрачная до голубизны, а позади всего - тяжело шагающие
электрические черепахи инверторов. Здесь они не могли работать
по-настоящему и были просто балластом, но когда их включат у Перевала,
тогда оружие людей станет бесполезным, а бессмысленная нежить
агрессора обретёт убийственную силу.
Волна катилась судорожными рывками, словно огромное безмозглое
существо, порой останавливаясь, а то и отдёргиваясь назад. Сначала
казалось, это происходит лишь оттого, что слишком много наступающие
давят и калечат друг друга, потом Лонг заметил обороняющихся.
Горстка чем попало вооружённых людей сдерживала потоп. Их вёл
высокий и худой, чем-то похожий на самого Лонга, воин. Месяц назад он
принёс в замок известие о приходе жуков-людоедов, и Лонг называл его
про себя Гонцом. Вот Гонец, что-то неслышно крича, сорвал с пояса
круглую самодельную бомбу, швырнул её в разинутую пасть ползущей на
чёрных шипах рыбы. Чудище вспухло взрывом, разбросав ядовитую слизь. И
тут же сам воин упал на землю. Из рассечённого горла горячим
фонтанчиком хлестнула кровь.
Лишь теперь Лонг понял, что значат ржавые пятна на повязках и
одежде, увидел алые струйки, сочащиеся из-под ладоней, зажимающих
раны, заметил трупы, плавающие в крови, которой прежде не было.
- Они живые! - закричал он. - Пропусти их! Зеркало убери!
Труддум, сжавшийся в комок в недрах своего аппарата, оторвал
ладони от лица и вонзил растопыренные пальцы в клавиатуру.
Опалесцирующая плёнка зеркала лопнула. К Лонгу прорвался бесконечный
лязг, рёв и грохот сражения.
- Всем отходить назад! - заорал Лонг, бросаясь навстречу
вздымающемуся живому валу.
Он запоздало кинулся на выручку людям, которые верили ему, и
которых он равнодушно, словно Владыка Мира, отправил на смерть. Краем
глаза он успел заметить, что как и прежде отходят только женщины с
детьми, воины остались с Лонгом. Это спасло его. Лонг был закован в
непроницаемую броню, меч в его руках был способен разрубить что
угодно, но один он попросту был бы погребён под телами убитых.
Огненная стена дрогнула и начала отходить. Лонг двинулся было
вперёд, но заметил, что навстречу ему, шагая по колено в бегущих,
движется невиданный великан в сияющих доспехах. В левой руке великан
держал обоюдоострый меч. Одна сторона меча невесомо струилась туманом,
на другой отпечатался рисунок булата.
Лонг понял: это смерть. Там нет противника, есть лишь зеркало.
Труддум говорил, что возможно кривое зеркало, которое всё увеличивает.
Лонг в нерешительности замер. Остановился и великан, но зато всё
остальное воинство повернуло на Лонга. Снова он бил, а рука
становилась всё тяжелее, и меч медленней. И нельзя было идти ни назад,
ни вперёд.
Когда Лонг пришёл в себя, он увидел, что стоит с мечом в руках
возле разрубленной туши издыхающего дракона, рядом остались только
свои, а от набирающей новые силы армии Владыки их отделяет едва
заметная поверхность вернувшегося зеркала. Труддум успел выбрать
мгновение и остановить битву.
- Туда! - Лонг мотнул головой в сторону Перевала. - Идите быстро,
времени нет. Если вы настоящие - пройдёте.
Не задав ни единого вопроса группа истерзанных людей двинулась к
горам. Их оставалось немного, едва ли больше полусотни. Дойдут ли они?
В какое время выйдут? И чем встретит их реальный мир, порой не менее
жестокий чем ойкумена Всемогущего? И всё же, у них есть шанс.
- Великий разум, как бы я хотел попасть туда!.. - простонал за
спиной Труддум.
- Иди, - сказал Лонг.
- Не могу. Я знаю, что ты задумал, и должен помочь тебе. Один ты
не справишься, а я... хороший инженер.
Полки Владыки ринулись вперёд и беззвучно разбились о зеркало,
оставив груды убившихся. Лонг представил, как вместе с этим первым
натиском в мире Констанс начались непоправимые и опасные события:
двинулись армии разных времён и народов, раскосые пришельцы обнаружили
в ущельях забаррикадированную пещеру Торикса, а в самом далёком
будущем, которого достигал Лонг, поднялись в воздух ракеты озверевшего
от ненависти и бессилия бывшего генерала Айшинга. Ракеты, которыми
может кончиться всё.
- Пора, - сказал Лонг.
Ответа не было. Лонг оглянулся и увидел, что Труддум скорчившись,
лежит на земле.
Лонг кинулся в нему, перевернул.
- Что с тобой?
- Так надо, - прошептал мастер. - Просто я вдруг придумал, как
можно победить Лонга. Для этого я должен взять нож, помочь тебе снять
доспехи, а потом ударить в спину. А когда ты умрёшь, - отключить
зеркало. Я это понял, взял нож и пошёл. Так приказал Всемогущий. Но я
обманул его и прежде ударил себя. Прости, теперь тебе придётся
одному... Я слишком много души отдал вечным двигателям и другим
невозможным диковинам. Поэтому я и не смог уйти и, как ни старался, до
последней минуты помогал Владыке. А ты иди, я хочу видеть, как это
будет. Обо мне не беспокойся, у меня нет горячей крови, и боль мне
только кажется.
- У тебя есть горячая душа, - сказал Лонг.
- Иди...
* * *
В подземелье замка ничего не изменилось. В сухом душном воздухе
мощно гудели турбины, питавшие зеркало. От стального корпуса реактора
волной шёл жар.
Лонг остановился. "Один ты не справишься", - вспомнил он слова
Труддума. Как быть? Если просто поднять алмазные стержни, то ничего не
добьёшься. Реакция станет неуправляемой, температура начнёт
стремительно нарастать, и едва она превысит полторы тысячи градусов,
циркониевые трубы расплавятся, горючее разлетится по помещению, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг