Ъ__________________________________________________________________ї
і і
і Данное художественное произведение распространяется в і
і электронной форме с ведома и согласия владельца авторских і
і прав на некоммерческой основе при условии сохранения і
і целостности и неизменности текста, включая сохранение і
і настоящего уведомления. Любое коммерческое использование і
і настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца і
і авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. і
і і
А__________________________________________________________________Щ
По вопросам коммерческого использования данного произведения
обращайтесь к владельцу авторских прав непосредственно или
по следующим адресам:
E-mail: barros@tf.ru (Serge Berezhnoy)
Тел. (812)-245-4064 Сергей Бережной
Официальная страница Святослава Логинова:
http://www.sf.amc.ru/loginov
____________________________________________________________________
(c) Святослав Логинов, 1995
____________________________________________________________________
Святослав ЛОГИНОВ
ЗАМОШЬЕ
Наша родина Псковшина да Доншина
КОМАР
Весь август с Петрова дня держалась мокрая жара, травы никак не
могли отцвести, а маслята и волнушки в березняке сгнивали, не успев
появиться на свет. Зато в сентябре, когда все - и дачники, и
деревенские кинулись на мох за ягодой, в низовом бору высыпало
видимо-невидимо лубянок и толстых слизких серух. И хотя Настя знала,
что внучка с мужем не сегодня-завтра прикатят забирать клюкву, но всё
же отправилась в сосняк. Жить зиму чем-то надо, а кадка, в которой
обычно солились грибы, с самой весны сохнет кверху дном в клетушке.
Идти в сосняк тем же путём, что и на мох: полем мимо огородов, а
потом через ивовые заросли по дороге пробитой трактором. Так просто
через иву не пройдёшь - кусты переплелись и стали стеной. Сейчас стена
поднималась сухая, безлистная и просматривалась насквозь. Кусты
погибли летом, после того, как полный день кружил над полями самолёт,
поливая их сверху какой-то пакостью. Лётчик попался нежадный -
досталось и огородам, и ивняку по ту сторону поля. Огороды оклемались,
картошка выбросила новую ботву и пошла в рост. Лишь у дачников (свои
баловством не занимаются) сгорел горох на грядках. А вот ивняк засох,
стоял чёрный и хрусткий. После зимы выгонят в поле коров,
Ванька-пастух по бездельной привычке начнёт палить сухую траву, с нею
заполыхают мёртвые кусты, а там и лес возьмётся негасимым низовым
пожаром. Потом на пожарище явится вездесущая ивовая поросль, и через
несколько лет всё станет по-старому, только леса будет меньше, а ивы
больше. Дело знакомое, так уже бывало.
Налитая водой тракторная колея выходила к лесу и обрывалась.
Дальше машине пути нет, трактористы, собравшись за ягодами, оставляли
здесь трактора и шли своими ногами. Тропа на мох уводила прямо. Настя
сошла вправо, где в черничном кочкарнике приглядела грибные места.
Жёлтая лубянка, каждая побольше блюдца, гриб спорый и чистый.
Червь её портит редко, боится белого сока. Попадались и подберёзовики
с чёрной головой и синеющей мякотью. Их Настя тоже брала - сушить. А
то Леночка приедет, спросит ведь сушёных грибков. Скоро набирка
оказалась полна. Настя присела на поваленную соснину, переложить грибы
в заплечный короб.
Сзади захрустели под тяжёлыми сапогами ветки. Нюрка, соседка и
дальняя свойственница перешагнула через соснину и уселась рядом с
Настей.
- Ага, - гулким басом сказала она, - а я-то гадаю, кто все грибы
обломал...
- Лес большой, - отозвалась Настя. - Всё не оберёшь.
- Не говори, - прогудела Нюрка, - повадилось народу...
Она развязала мешок, принялась быстро перекладывать грибы.
Берестяная набирка была у Нюрки чуть не с ведро, и короб вдвое
побольше настиного. За глаза Нюрку звали Хап-бабой. Она была чуть не
самой молодой в деревне, всего год как вышла на пенсию, и единственная
держала справное хозяйство. Остальные по старости и одиночеству уже не
могли исполнять всех работ.
- Комарья-то сколько, ворчала Нюрка, на секунду распрямляясь и
отмахиваясь рукой. - Когда они только пропадут, ироды? Сентябрь уже.
- А вот будет январь, так и пропадут, - подзудила Настя.
- Ну тебя, - обиделась Нюрка. - Как ты их только терпишь? Так и
вьются над тобой.
- Пусть вьются. Они меня не кусают. Покружат и улетят.
- Ври-и-и!.. - протянула Нюрка. - Вон на лбу сидит, как нажрался.
Настя провела ладонью по лицу, с лёгким удивлением глянула на
окровенившиеся пальцы.
- Значит, ему надо, - сказала она.
- Коли надо, зачем раздавила-то?
- А чтобы не хапал больше, чем унесть может.
Нюрка поняла насмешку, сердито засопела, отбросила в сторону
последний гриб - смявшийся старый подберёзовик с мокреющей губкой, по
которой уже ползали жёлтые черви, затянула мешок и поднялась.
- Гляди, Наська, - пробасила она, - доегозишься. Семьдесят лет
бабе, а дурная, ровно девчонка.
- За мою дурь с меня и спросится, - ответила Настя и тоже
поднялась.
Добрать опустевшую набирку было делом нескольких минут, и Настя
двинулась к тропе. Уже при самом выходе ей снова повстречалась
Хап-баба.
- Наська! - крикнула она издали. - Я там комара пришибла! На тропе
лежит, бедненький, смотри не задави!
Вот шалая баба! - Настя в сердцах плюнула и пошла в сторону
деревни. И лишь через несколько шагов поймала себя на том, что зорче
обычного смотрит под ноги, словно и впрямь может среди стоптанного мха
углядеть прибитого Нюркой комара.
На болотную ягоду год случился удачным, и хотя целыми толпами
бежали с поезда городские, Насте они не были помехой. Пришлых поджимал
обратный поезд: не поспеешь на "шанхай" - куда деваться с ягодой?
Городские паслись по закраинам, лишь длинноногие мужики успевали
дошагать к островам в середине мха, но времени им оставалось совсем
немного, и, стоптав ягоду, мужики убегали пустые.
Настя же, натянув поверх сапог сшитые из пластиковых мешков чулки,
захаживала в такие места, где другие старухи опасались появляться.
Парни в высоченных болотниках, конечно, портили ягоду и там, но всё
стоптать не могли, так что меньше чем по ведру Настя со мха не
притаскивала. Нюрка тоже не боялась мокрющих мест, и иногда Настя
замечала посаженный на верхушку усохшей сосенки ком мха, а где-нибудь
неподалёку и согнутую спину товарки. Подходить друг к другу на мху,
выхватывать из-под рук ягоду было не принято, и Настя сворачивала в
сторону.
Осень шла богатая. В холодной кладовке добирался второй мешок
клюквы, в кухне над печкой множились вязки чёрных грибов. Двухведёрная
кадушка была уже полна, и пожелтевшие лубянки доходили под толстым
слоем смородинного листа. Со дня на день должна была приехать Леночка.
К концу сентября пошли заморозки, по утрам трава седела инеем.
Грибы пропали, только городские ковыряли зеленухи и опят, которые
Настя за тонконогость почитала поганками. Зато клюква размягчела и
стала сладить, на неё слетелась вся птица, клики журавлей прорезали
холодный утренний туман.
Настя с мешком за плечами возвращалась со мха. Издали она
заметила, что верхушки яблонь в саду возле дома ходят ходуном. По тому
как открыто, по хозяйски обтрясали яблони, Настя сразу поняла, что
Леночка приехала.
Возле дома стояли сколоченные из брёвен тракторные санки. На
краешке санок сидел зять Володя и сосредоточенно курил. Увидав Настю
он поднялся.
- Вот и хозяйка! - сказал он. - А я уж хотел уезжать, не
повидавшись.
Леночка, разроняв собранные яблоки, бежала из сада.
- Бабуля! А я ключей не нашла!
- Ты ещё реже приезжай, так и вовсе позабудешь, и где ключи лежат,
и где дом стоит.
Дома Настя первым делом стала затапливать печь. Раз приехала
Леночка, значит, на столе должна быть драчёна. В плите её как следует
не изготовишь.
Володя вытащил и уложил на санки оба клюквенных мешка.
- Негусто однако, - заметил он. Знал бы, что тут столько, Саню с
трактором подряжать бы не стал.
- Бабушка, это что, всё?.. - страшным шёпотом спросила Леночка. -
тут только-только самим хватит! Я же тебе говорила, что в этом году за
сданную клюкву сапоги итальянские дают.
- Ноги за сапогами не ходят, - сказала Настя. - Молода была, так
зараз по полмешка приносила.
Пять рублей ведь Сане отдал, - посетовал Володя. - Ему всё равно,
на тракторе сколько везти.
- Яблок возьми, - сказала Настя.
- К бесу яблоки, - вдруг оживился Володя, - ты баб-Настя, лучше
скажи: лук родился?
- Родился. Возьми, сколько там надо...
За молоком и яйцами для драчёны пришлось бежать к Нюрке. Сама
Настя не справлялась уже с коровой, а в этом году и кур не завела.
Только поросёнка за пятьдесят рублей купила весной. Яичками, молоком и
сметаной на скоромные дня приходилось одалживаться.
Леночка уныло ковырялась в сковородке. Уплывшие сапожки не давали
ей покоя. Володька быстро, почти не жуя, глотал куски драчёны.
- Эх, - сказал он вдруг, - такая знатная закусь и всухую
пропадает!
Настя промолчала.
- Ну ладно, не жидись, - настаивал Володька. - Я же знаю, у тебя
есть.
- Ты что ли привёз? - хмуро спросила Настя.
Водка у неё действительно была. Целая ещё непочатая поллитра. Но
стравить её Володьке Настя никак не могла. Пора уже навоз под будущую
картошку в огород вывозить, это значит, идти к Ваньке-пастуху или к
одноглазому Лёхе в Андреево. А теперь, после постановления, мужики за
деньги стараться не будут. Ныне к деревне без водки никуда. Не
Володька же будет таскать навоз. И Настя осталась сидеть, не пошла за
припрятанной бутылкой.
Володя понял, что угощения не будет.
- Жадная у тебя бабка, Ленок, - сказал он, вылез из-за стола и
исчез в сенях.
Под окном затарахтел санькин трактор.
- Вы уже? - спросила Настя. - И не заночуете?
- Я останусь до завтра, - успокоила Леночка. - А Володя поедет.
Ему с утра на халтуру надо.
Настя убралась с посудой, вышла в сени. Все двери: на улицу, в
хлев, кладовку были распахнуты. Леночка, стоя посреди кладовки,
сосредоточено запихивала в мешок заплетённые в косы вязки чеснока. Два
мешка с луком уже стояли рядом с клюквой. Красный от натуги Володька,
обхватив двумя руками кадушку с грибами, волок её к саням.
- Кадушку-то куда? - тихо ахнула Настя.
- Не бойсь, никуда твоя кадушка не денется, - отдуваясь сказал
Володя. - Сказал, что привезу обратно, значит так и будет.
Настя больше не вмешивалась и не помогала. Она только стояла и
смотрела.
Встала на сани кадушка, рядом поместились три ведра пареной
брусники и перевязанный старой юбкой короб с набранными Леночкой
яблоками.
- Ой, тяжело как! - сказала Леночка. - ведь в поезд не сядешь.
- Ничего, мужики на станции пособят, - успокоил Володя.
Он уселся на соломе рядом с вещами, обняв их сколько мог, чтобы не
попадали от толчков, и кивнул ожидающему в тракторе Сане. Трактор
дёрнул, санки, оставляя в земле две глубокие борозды, потащились
следом.
- Как он там справится, бедный? - сказала Леночка.
- Грибы сушёные забыли, - словно отвечая ей, проговорила Настя.
- Ничего, они не тяжёлые. Я завтра поеду - захвачу.
Настя обошла дом, аккуратно прикрывая распахнутые двери.
Володька уехал - ну и ладно. Теперь они вдвоём с Леночкой
посумерничают. Загребущие всё-таки руки у парня. Надо же, дубовую
кадушку уволок! И назад не привезёт. Поленится. Теперь грибы в вёдра
запасать придётся. Лубянок уж не найти, остаётся опята брать. Ну так
что ж, другие берут и хвалят. Опёнок, хоть и малый гриб, но тоже
спорый, кучами растёт. Только сегодня, возвращаясь со мха, Настя
заметила здоровенный выворотень весь жёлтый от молодых опят. Вот и
пригодится находка, всё-таки зима будет с грибами.
Леночка, отправившаяся в обход дома, спустилась с чердака.
- Что я нашла!.. - сказала она. - Там наверху ещё мои куклы лежат.
Я думала их давно в печке пожгли. А они лежат.
- Пусть лежат, - сказала Настя. - Пригодятся.
- Ты у меня запасливая! - засмеялась Леночка. - Пойдём чай пить.
Ночью спалось плохо. Вроде бы вечер прошёл как надо, за чаем и
разговорами, а спалось плохо. Мыши ли громче обычного шуршали за
обоями, или слишком жарко было в дважды топленной избе, но уснула
Настя далеко за полночь. И почти сразу проснулась от того, что сквозь
сон ей почудился тонкий, зудящий, комариный писк. Хотя какие тут могут
быть комары? Пропали комары давно.
Настя медленно провела ладонью по лицу и вздрогнула, почувствовав,
что пальцы стали влажными и липкими. И так странно-знакомо было это
ощущение, что Насте померещилось, будто она различает в сплошной тьме
кровавые пятна на концах пальцев.
- Зачем раздавила-то? - вспомнился нюркин голос.
- А чтобы не хапал больше, чем унесть может...
Настя поднялась с постели. Непонятная тоска холодными пальцами
сжала грудь. Шумно сдвинув стул, Настя сделала в темноте три шага,
опустилась на холодные плахи пола. Где-то впереди, в красном углу
висели иконы. Настя не часто вспоминала о них. По праздникам ходила в
церковь в Погост, остальные дни обходилась так. Домашнее благословение
не казалось святым, и, когда случалось, по одиночеству Настя
беседовала с ликами, то в этих разговорах было немного почтительности.
Егория-победоносца фамильярно звала судариком, Николу - старичком,
деву Марию - так и вовсе "девахой".
- Что, деваха, жалеешь своего парня-то? - спрашивала Настя,
обтирая пыль. - Жалей.
И вот теперь, стоя на коленях перед невидимыми досками, Настя била
поклоны, не зная, на что жаловаться, чего просить.
Леночка заворочалась под одеялом и, проснувшись, испуганно
позвала:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг