Ъ__________________________________________________________________ї
і і
і Данное художественное произведение распространяется в і
і электронной форме с ведома и согласия владельца авторских і
і прав на некоммерческой основе при условии сохранения і
і целостности и неизменности текста, включая сохранение і
і настоящего уведомления. Любое коммерческое использование і
і настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца і
і авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. і
і і
А__________________________________________________________________Щ
По вопросам коммерческого использования данного произведения
обращайтесь к владельцу авторских прав непосредственно или
по следующим адресам:
E-mail: barros@tf.ru (Serge Berezhnoy)
Тел. (812)-245-4064 Сергей Бережной
Официальная страница Святослава Логинова:
http://www.sf.amc.ru/loginov
____________________________________________________________________
(c) Святослав Логинов, 1995
____________________________________________________________________
Святослав ЛОГИНОВ
АВТОПОРТРЕТ
Валерий Александрович Полушубин вышел на пенсию. Провожали его
хорошо, двумя отделами. Читали приказ директора, говорили
прочувствованные слова о заслуженном отдыхе. Отдел Главного инженера
подарил спиннинг, отдел Главного энергетика - большую хрустальную
конфетницу. Валерий Александрович не был рыболовом и не ел конфет,
потому что страдал диабетом, но речи ему понравились.
Инга Петровна, которую Полушубин про себя иначе как "фитюлькой" не
называл, преподнесла репродукцию на спецткани - мадонну с младенцем.
Такого Валерий Александрович не ожидал, отношения с "фитюлькой" были
не из лучших. Ингу Петровну взяли специально на смену ему, они
отрабатывали вместе три месяца: месяц до шестидесятилетия Полушубина и
два "жадных" предпенсионных месяца. Теперь "фитюлька" будет сама себе
начальником, а на радостях можно и мадонну отвалить.
Вечером Валерий Александрович спрятал ненужную удочку и
конфетницу, потом начал рассматривать картинку. Что в ней люди
находят? Сидит девица и кормит титькой голого рыжего мальчишку.
Приличный человек, такое заметив, глаза отводит.
Репродукцию Валерий Александрович убрал на шкаф, положил мадонной
вниз, чтобы не пылилась, и решил при случае кому-нибудь передарить.
Самому Полушубину мадонна была ни к чему, а что касается младенцев, то
дети у него ассоциировались с надоедливым плачем по ночам, да с графой
в расчётной ведомости, по которой с него шестнадцать лет высчитывали
четверть зарплаты. Но это было давно, теперь Валерий Александрович жил
один и знать ничего не знал о бывшей семье.
Со следующего утра для Валерия Александровича началась новая
жизнь. За годы работы он привык чувствовать себя необходимым
человеком. Ежедневно с трёх до пяти часов у его кабинета толпились
люди, пришедшие на инструктаж, и если Полушубин почему-либо
задерживался, они покорно ожидали. Ни одна инструкция не имела силы
без его подписи, рацпредложения присылались к нему на заключение, а
технологические регламенты для согласования. Так что причин для
самоуважения было достаточно.
Сначала Валерий Александрович считался просто инженером по технике
безопасности, потом, когда ему прибавили зарплату, стал требовать,
чтобы на документах стояло: "старший инженер по технике безопасности".
Без этого Полушубин ни одной бумаги не подписывал, хотя смутно
подозревал, что такой должности в штатном расписании нет.
Теперь новоиспечённый пенсионер утверждал свою значительность
другими способами. Он чуть не ежедневно инспектировал двор, заставляя
скрежетать зубами дворника, да смерти надоел санэпидстанции и
участковому инспектору телефонными звонками и сигналами, а работников
ближайшего универсама довёл до предынфарктного состояния жалобами на
некультурное обслуживание и проверками: не прячут ли продавцы под
прилавок дефицитные творожные сырки. Всё это Полушубин совершал
бескорыстно, ибо, как диабетик сладких сырков есть не мог.
Не обошёл Валерий Александрович вниманием и задний двор
универсама. Заглянул, устроил разнос рабочим за раскиданные ящики.
Грузчики лениво отбрехивались, потом пообещали надеть неугомонному
пенсионеру ящик на голову. Угроза Валерия Александровича не испугала,
но всё же он решил уйти. Однако, у ворот его остановил какой-то
человек.
- Папаша, купи, - сказал он, протягивая свёрток. - Задарма отдам.
Валерий Александрович невольно глянул. Продавец относился к
разряду "бывших интеллигентов" и, конечно же, не мог предлагать вещь
хоть на что-нибудь годную. Но едва со свёртка слетела бумага, Валерий
Александрович сразу понял, что перед ним хотя и ненужная, но настоящая
вещь. В крепком, сделанном из лакированной фанеры ящичке рядами лежали
тюбики, в специальных круглых и овальных гнёздах помещались бутылки и
флаконы. Три разной толщины кисточки теснились сбоку.
Действительно, зачем все эти богатства бывшему старшему инженеру
по ТБ? Но жила в Валерии Александровиче простительная слабость к
добротным, пусть даже бесполезным вещам.
Продавец, заметив неуверенность на лице Валерия Александровича,
резко пошёл в атаку:
- Что, папаша, берёшь? Тогда с тебя четвертной.
Цена сразу охладила Валерия Александровича, и он, для того больше,
чтобы позлить, предложил:
- За три рубля возьму.
- Что?! - взревел бывший интеллигент, но тут же, сникнув,
попросил: - Восемь-то рублей дай. Ты вникни, какие краски. И не
троганые. Этот набор втрое стоит, да ещё и не достанешь нигде...
Валерий Александрович прикинул в уме, что сегодня дают в винном,
и, определив таким образом минимальную сумму, сторговался на пяти
рублях. Получив деньги, бич поспешил в отдел, а оттуда снова во двор
универсама, где для любителей оборудован был закуток, и стакан не
очень грязный стоял на ящике, а порой объявлялись солёные помидоры или
иная полезная снедь, вытащенная во двор под засаленным грузчицким
передником. Вышел он из закутка вовсе не умиротворённый, как можно
было бы ожидать, а напротив, крайне агрессивный.
- Ну?! - закричал он, увидав, что Валерий Александрович ещё не
ушёл, а следит за разгрузкой молочной машины. - Купил? А на кой он
тебе? Это не краски, а мечта, я их для великой картины берёг, а ты за
пятёру у человечества великий шедевр украл! Дерьмо ты!..
Валерий Александрович хотел ответить, но растерявший остатки
интеллигентности алкоголик перешёл на крутой мат, и Валерий
Александрович поскорей ушёл, провожаемый воплем:
- Думаешь купил и художником стал? Не получится!..
Бессильная пьяная злоба пропившегося живописца вообще не задела бы
Валерия Александровича, если бы не одно, мелкое казалось бы, событие.
Дома Валерий Александрович включил телевизор и попал как раз на
передачу о художниках. А точнее - о современном авангарде. Жалобы на
то, как худо жилось живописцам в застойные годы, мало тронули
Полушубина. Сам он честно работал и жил неплохо. Грех жаловаться, хотя
желательно было бы получать побольше. Значит, эти просто работать не
хотели. Но полотна, которые крупным планом показывали с экрана,
потрясли и возмутили его. Искажённые хари, детские каракули, чёрные
квадраты... И это живопись? Да так каждый сможет!
Валерий Александрович повернулся к столу, где всё ещё лежал ящик с
красками, сдвинул полированную крышку. Тюбики, казалось, ждали, когда
умелые пальцы выдавят на палитру их цветное содержимое.
В душе Валерия Александровича созрело решение. Раз уж он купил эту
штуку, то её надо использовать. Он напишет картину, свой портрет. Да,
он не художник, его не учили, не тратили на него народные деньги, но
он сделает лучше, чем эти ноющие неудачники.
Валерий Александрович подошёл к зеркалу, чтобы рассмотреть себя.
Конечно, он не красавец, прожитые шесть десятков отпечатали заметный
след, но они же придали лицу значительность, уверенное спокойствие и
благородство, рождённое сознанием личной нужности. Валерий
Александрович остался доволен своей внешностью и упрочился в принятом
решении.
Прежде он, томимый пенсионным бездельем, подумывал о
воспоминаниях, исписал даже пару страниц в учётной книге, бог знает
когда и зачем вынесенной со службы. На двух учётных страницах
уместились сведения о месте и времени рождения, о ближайших
родственниках, а также перечень мест работы и должностей. Короче,
лаконичный язык, которым так гордился Валерий Александрович (никогда
начальство не вычёркивало из составленных им писем ни единого слова),
на этот раз подвёл хозяина. Вместо воспоминаний получилась
автобиография. Подвела привычка. Но к живописи-то у него привычки нет,
и здесь он сумеет рассказать о непростой, но недаром прожитой, нужной
людям жизни.
Валерий Александрович прекрасно знал, о чём должно рассказывать
искусство, и не сомневался, что на этот раз всё получится как нельзя
лучше.
Оставались некоторые технические трудности. Чем писать у него
есть, а на чём? Не скатерть же портить... Валерий Александрович
немного поразмыслил, потом достал старую чертёжную доску, на которой
давно уже не чертил (с той поры, как сменил должность конструктора на
инженера по ТБ) и с помощью струбцины закрепил на ней подаренную
"фитюлькой" репродукцию, здраво рассудив, что спецткань выдержит ещё
один слой краски.
На следующий день с утра Валерий Александрович отправился в
библиотеку. Он был не настолько самонадеян, чтобы хвататься за кисть,
не подготовившись предварительно теоретически. За день Валерий
Александрович выяснил, что в библиотеке имеется очень неплохая
столовая, где подают говяжью печень в сметанном соусе, вкус которой он
успел позабыть, установил, что холст должен быть прогрунтован (прямо
по холсту пишут только эти, модные), а также запомнил два непонятных
слова: пленер и подмалёвок.
По дороге домой Валерий Александрович зашёл в магазин и купил
стограммовую баночку белил. Тратить на грунтовку краски из набора было
жалко.
Репродукция ожидала его, зажатая в струбцину. Девица сидела с
расшнурованным платьем и не смотрела на Валерия Александровича. А
младенцу тем более всё было до феньки. Он, закатив глаза, сосал
титьку.
- Бесстыдница! - сказал Валерий Александрович и принялся
замазывать девицу белой краской.
Когда белила высохли, Валерий Александрович попытался набросать
карандашом своё лицо. Неожиданно из этого ничего не вышло. Глаза
съехались вместе, нос скукожился, а подбородок занял чуть не половину
всего пространства.
Неудача не обескуражила Валерия Александровича, зато он понял,
откуда взялись искажённые хари на нынешних картинах. Не умеют
рисовать, взяли бы фотографию да перевели на холст.
Сам Валерий Александрович фотографией пользоваться не собирался, у
него наготове был другой способ, доступный лишь инженеру, конструктору
- короче, образованному человеку.
Валерий Александрович достал с антресолей, где хранились
инструменты, рейсшину и штангенциркуль, расчертил белый фон на
квадраты и принялся замерять и переносить на холст свои размеры. К
вечеру рисунок был готов. Точнее, не рисунок, а чертёж. Человеческое
лицо, вроде бы совершенно правильное, смотрело мимо Валерия
Александровича бельмами рыбьих глаз и не выражало ничего.
- Фоторобот, - вспомнил Валерий Александрович словечко из недавно
смотренного телесериала.
Получилось именно то, что он и ожидал. Если бы с помощью
штангенциркуля и рейсшины можно было бы создавать портреты, то овчинка
не стоила бы выделки, всякий техник лепил бы шедевры. А Валерий
Александрович был уверен, что такое под силу только инженеру.
Предстояло научиться передавать выражение лица, и Валерий
Александрович вновь отправился в библиотеку. Сделал он это тем
охотнее, что нежно любил тушёную печень и надеялся вновь получить её
на обед.
Печёнка Валерию Александровичу досталась, а вот нужной книги не
нашлось. Библиограф справочного отдела сбилась с ног, таская ящики с
карточками. Книги, записанные на них, явно не могли научить, каким
образом не только сделать изображение живым, но и показать характер
человека.
В конце концов, Валерий Александрович, не желающий объяснять
истинную цель своих поисков, признался, что ему надо связать внешность
с характером человека. Библиограф просветлела лицом и принесла
запыленную коробку, в которой хранились карточки на сочинения,
посвящённые всевозможным лженаукам, начиная с хиромантии и кончая
графологией. Названия этих книг обещали всё, что угодно, и
воодушевлённый Валерий Александрович выписал кучу книг, самоновейшие
из которых были отпечатаны во времена нэпа.
Графология показалась Валерию Александровичу заумной и скучной,
хиромантию он справедливо счёл мошенничеством. Заинтересовался было
антропометрией, но автор быстро свёл разговор к поимке преступников, и
Валерий Александрович отложил и эту книгу. Немало его позабавила
краниметрия по Галлю. Читая, Валерий Александрович то и дело ощупывал
свою голову, выискивая различные шишки. Шишек оказалось на удивление
мало, одна лишь слуховая память, если верить пособию, была у Валерия
Александровича хорошо развита. Не было ни религиозности, ни коварства,
с чем Валерий Александрович согласился, не было и чувства прекрасного,
что показалось обидным. Но самое главное, у Валерия Александровича
полностью отсутствовала математическая шишка, а значит и способности.
Это уже представлялось откровенной неправдой, ибо Валерий
Александрович высчитывал, сколько ему полагается сдачи, быстрее любого
кассира. Но всё же, книжка была любопытной, и кое-что Валерий
Александрович выписал в учётный гроссбух рядом с несостоявшимися
воспоминаниями.
Домой он шёл в приподнятом настроении. Душу ласкала мысль, что
другие люди, интеллектуалы даже, выйдя на пенсию, опускаются,
просиживают время у телевизора, рубятся в домино, а он занимается
искусством, сам создаёт его, а сейчас, вот, возвращается из
библиотеки, где повышал культурный уровень.
Валерий Александрович сидел прямо, пристально разглядывая своё
отражение в стекле вагона, прикидывал, как он будет выглядеть на
картине. Получалось хорошо, полушубинское отражение смотрело из
темноты туннеля благосклонным взглядом, и даже змеящиеся полосы
кабелей не портили внешности.
Но как трудно оказалось перенести это простое с виду лицо на
полотно! Когда Валерий Александрович попытался обвести краской
изготовленный чертёж, вместо лица образовалось глупое розовое пятно.
Даже отдалённое сходство с человеком исчезло.
Вновь Валерий Александрович полез на антресоли. Там, за
раздвижными дверцами хранилось великое множество нужных и полезных
вещей, разными путями доставшихся Полушубину. Туда же должен был
отправиться и ящик с красками, но вместо того, он обосновался на столе
и потянул вниз остальные спрятанные богатства.
Но Валерий Александрович не роптал. Напротив, он находил в
происходящем как бы объяснения, зачем ему много лет назад
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг