Что в бою мне нужны сильные слоны?"
Был поставлен другой впереди колонны,
А к слону подскакал воин на коне,
В бок кольнул - мол, шагай! -
И погнал к загону, где носили слоны бревна на спине.
Там стоял человек с плеткою витою.
Посмотрел свысока, потен и устал.
"Боевой... Да к тому ж, вышедший из строя.
Кто ж такого возьмет на лесоповал?"
...Слон стоял и стонал человечьим стоном,
Облепила мушня рану на боку.
Боевые слоны, алые попоны,
Протрубили вдали плач по старику.
Замолкли струны, в часовне воцарилась тишина. Сэр Катифен бережно
положил арфу на пол. Взял меч господина, лежащий рядом с телом, и
приставил к своему сердцу. Меч оказался длиннее руки, пришлось взять двумя
руками за гарду, а рукоять упереть в каменную стену. Оставалось одно
резкое движение...
Негоже убивать себя мечом господина. Рыцарь имеет собственный меч!
Катифен положил меч Пенландриса на место, достал свое оружие. В
тусклом свете свечей блеснула сталь клинка.
Рыцарь! Сэр Катифен невесело ухмыльнулся. Какой он к дьяволу рыцарь!
Не понравились бы четверть века назад королю его разухабистые и
непристойные песенки и месил бы он всю жизнь дорожную грязь босыми
пятками...
Рыцарь. Сэр Катифен вновь приставил клинок к сердцу.
И задумался, вспоминая прожитую жизнь. Он привык к почету, к
рыцарскому обществу, к рыцарскому образу жизни. Без короля Пенландриса
такая жизнь для него немыслима...
И без короля Пенландриса жизнь сэру Катифену не нужна!
Сэр Катифен сжал крепче рукоять меча...
Но что-то не позволяло ему сделать последнее движение.
В узкое окно часовни пробились робкие солнечные лучи.
Король Пенландрис дал ему эту прекрасную жизнь, после него она должна
и закончиться! Но рука словно окаменела.
Кем он был до встречи с этим замечательным человеком? Грязью!
Грязью и будет!
Сыр Катифен вдруг резко убрал лезвие от груди.
Положил клинок на пол, у ног покойника. Быстро, боясь передумать,
снял плащ со значком Пенландриса, перевязь, новые сапоги... Взял арфу и
вышел из часовни.
Караульный у моста без слов выпустил любимца своего покойного короля.
Сэр Катифен умер - на дорогах страны появился еще один нищий бродячий
бард, которого любой рыцарь может зашибить конем или не глядя садануть
плетью...
Когда тело сэра Отлака отнесли в часовню, рыцари сели за стол. Горе
недолго владело суровыми сердцами благородных воинов. Битва на то и битва,
чтобы кто-то убивал, а кто-то погибал. Павшим - слава. Живым - слава и
добыча. Десятки дорогих доспехов были принесены оруженосцами в замок.
Пленных, за которых потребуют выкуп, либо убьют в случае взятия замка,
затолкали в графские темницы. И скоро над столом воцарился оживленный
разговор - обсуждение сегодняшних событий. Дамы - жены, дочери и невесты,
отправившиеся с рыцарями на столичный турнир и оказавшиеся в осажденном
замке, - слушали и удивлялись. Чем больше доблестные рыцари потребляли
густого пенистого эля и будоражащего вина, тем славнее в их рассказах
выглядели сегодняшние подвиги. Рыцарям действительно было чем гордиться и
было что рассказать.
Сэр Таулас сидел за столом, мрачно глядя на кубок с вином, что
поспешно вновь наполнил расторопный слуга, наслышанный о буйном нраве
прославленного рыцаря. Бывший отшельник не мог простить себе, что сегодня
его господин едва не погиб ("На месте Отлака должен был быть я!") и искал
утешения в вине.
Аннаура, успевшая переодеться для ужина, находилась рядом с сэром
Ансеисом. Лишь только помянули усопшего хозяина замка и приличия позволили
завязать разговор, она тут же призналась:
- Я не отрывала от вас взгляда весь день, барон. Вы были великолепны!
Хамрай невпопад кивнул головой, он явно думал совсем о другом.
- Мое общество в тягость вам, сэр Ансеис? - первая красавица
королевства готова была обидеться. Она не привыкла, чтобы ее словами (тем
более восторженными похвалами) пренебрегали. Аннаура вообще поражалась
этому любовному эпизоду в своей богатой биографии. Может, это только она
так считает, что любовный эпизод? Может, Ансеис как на женщину на нее и не
смотрит? О чем думает сейчас заморский рыцарь? Аннаура не привыкла
отступать: если барон Ансеис не хочет, то она все равно заставит, какой бы
там таинственной силой магии он ни владел! Сегодня же ночью он будет в ее
постели! Ей это просто жизненно необходимо. Чтобы не растерять веру в себя
(или просто потому, что ей - ей! - этого очень хочется, какие еще
необходимы аргументы?). Она капризно поджала нижнюю губку: - Вам не
приятно разговаривать со мной, барон?
Хамрай вздрогнул. Качнул головой, словно отгоняя назойливых мух,
посмотрел на Аннауру. Прямо в ее жадные глаза. И улыбнулся ей,
постаравшись вложить в улыбку всю нежность на которую был способен.
Необходимо было прекратить затянувшуюся недосказанность. Прекратить это
знакомство. Немедленно сказать что-либо, чтобы она потеряла к нему
интерес. Но он не мог. К ужасу своему, он честно признался самому себе,
что полюбил. Другой вопрос - достойна его избранница любви или нет? Но как
это ему сейчас не важно! Важно другое. Он полюбил - впервые в жизни он
полюбил женщину. Он жаждал ее и тем более мучительны были его страдания, к
которым, казалось, за столько лет должен был привыкнуть. Он жаждал теперь
не просто обладать женщиной. Нет! Теперь ему нужна была только Аннаура.
Только она!
- Извини, - нежно сказал Хамрай и взял ее тонкую кисть в свою руку
(от этого прикосновения непонятная, странная и удивительно приятная волна
ощущений охватила опытную женщину). - Я устал. Но в сражении, я постоянно
знал, что ты смотришь на меня с высоты замка. Хотя вряд ли ты могла
разглядеть меня среди сражающихся.
- Нет, что ты! - обрадованно воскликнула Аннаура. - Я отлично видела
твой алый плащ, я не сводила с него глаз. Ты прекрасен в бою - это я
поняла еще на турнире. И вообще... Ты совершенно не такой, как все другие
рыцари... - Она говорила истинную правду, он был совсем не таким.
Хамрай-то прекрасно знал, что не такой. Но касалось это его
магических способностей. И он ни разу не выдал себя, что большую часть
жизни провел в совершенно чуждой земле, с другими условиями, верованиями,
обычаями... Значит - ее слова относятся к его исключительно личностным,
мужским качествам. Сердце старого мага забилось, как у мальчишки, впервые
целующим девушку. Тело его непроизвольно подалось к ней и она придвинулась
к нему ближе... Поцеловать-то он ее сможет, а потом... Будь стократ
проклято заклятие Алвисида! Будь проклят день, когда он встретил Моонлав -
бесчувственную холодную женщину, сломавшую его жизнь!
Рука его совершенно непроизвольно легла ей на талию. Восхитительное
ощущение, от которого у обоих закружилась голова!
- Я устала, - едва сдерживая волнение, чтобы голос не дрожал, сказала
Аннаура. - Сегодня выдался очень трудный день. Я хочу лечь, вы не
проводите меня до моих покоев?
Ансеис вдруг резко отрезвел - перед ним открылась граница,
переступать которую он не мог. Он прекрасно знал, что произойдет, если
осмелится...
В это мгновение к нему подошел Триан и знаками показал, что король
Этвард просит сэра Ансеиса пройти на королевский совет.
Внутренне Хамрай вздохнул с огромным облегчением (хотя где-то глубоко
внутри какая-то крохотная частица души его вопреки рассудку горько
подосадовала на возникшую помеху). Барон развел руками и сказал Аннауре
виновато:
- Прошу прощения, но я не могу отказать Верховному королю. Я сразу
вернусь, как только совет закончиться. Вы дождетесь меня? - Хамрай
искренне надеялся, что совет продлится до утра. Ему безумно хотелось
броситься в объятия этой восхитительной женщины, обладающей магией, куда
сильнее его собственной - магией женственности, но заклятие... Заклятие!!!
Аннауре, с присущей ей горячностью, вдруг захотелось послать ко всем
чертям этого странного сэра Ансеиса, встать и уйти. Но она почему-то
потупила взгляд и тихо произнесла:
- Я буду ждать вас здесь, барон.
Уррий, едва утолив голод, встал из-за стола. Этвард просил его
подняться в комнату, выделенную для королевского совета. И остальных
членов совета, что остались в живых, подняться тоже. Требовалось
выработать план действий на завтра. Поддаваться панике причин не было, но
и недооценивать противника не следовало.
Король должен разбираться в людях - подумал Эмрис. Посмотрел на сэра
Тауласа и решил его не приглашать. А вот сэра Дэбоша и сэра Ансеиса, хоть
они и не его подданные - обязательно. Эмрис уже понял их силу, их мудрость
и даже смутно догадывался об их интересе. Да, как тесно все в жизни
переплетено, как трудно разобраться - то, что кажется важным и главным, в
один миг теряет всякое значение и напротив, малозначащее вдруг приобретает
огромную важность, становится узлом нитей мира. Только не всегда об этом
можно догадаться. И на него, Эмриса, свалилась огромная ноша, тяжелая
ответственность - да, он понимает это. Но дорогу осилит идущий, он отмечен
Господом Богом, он справится со всеми препятствиями и невзгодами на пути к
славе. К славе Британии и его, короля Этварда Пендрагона!
Умных голов лишился совет молодого короля - графа Отлака, герцога
Вольдемара...
Горячий сэр Гловер настаивал на утренней вылазке для развития успеха
(разумно, что король не позвал на совет еще более горячего сэра Тауласа,
который великолепен в сражении, но не на совете). Впрочем, Гловер сам
осознавал безрассудность своего предложения и не настаивал.
Этвард по очереди спрашивал у собравшихся рыцарей суждение о
сложившейся обстановке. Интуитивно слово сэру Дэбошу и сэру Ансеису он
решил предоставить последним, чтобы уже после них подвести итог собрания
самому. Увидев, что Уррий потихоньку начинает вслушиваться в речи. Эмрис
спросил мнение нового графа Маридунского.
Тихим голосом, не глядя никому в лицо, Уррий рассказал о предсмертном
подарке отца. Во время рассказа он отстраненно теребил в руках перстень,
который был ему пока велик ему и сваливался с пальца.
Когда Уррий замолчал, рыцари стали бурно обсуждать, чтобы могло быть
за таинственной дверью - едва не забывали обращаться к королю за
разрешением говорить...
- Пойдемте посмотрим, чего зря предполагать, - предложил сэр Ансеис.
- Неизвестно, что ждет нас за этой дверью, - ответил король Этвард. -
Сэр Отлак сказал, что там может быть плененная нечисть - зачем выпускать
зло?
- Даже если так, - взял слово сэр Дэбош, - я и барон Ансеис владеем
немного магией. Мы сможем запрятать нечисть, что бы там не оказалось,
обратно. - Верховный Координатор разочаровался в перстне с эмблемой
Алвисида и от таинственной двери ничего не ожидал, но не вредно самому
доподлинно исследовать все, что связано с именем сына Алгола.
- Вы уверены? - спросил Уррий.
- Да, - ответили Хамрай и Фоор в один голос.
- Даже если там подземный ход, - задумчиво ответил Уррий, новый
хозяин замка, - то не воспользуемся же мы им для спасения своих жизней. Я
не позволю оставить Рэдвэлл на разграбление варлакам, здесь могилы моих
предков. Я не покину их.
Но рыцарям вдруг захотелось оказаться вместе с женами, дочерями,
трофейными доспехами подальше от осажденного варлаками замка. И никто из
них даже в глубине души не считал это трусостью - одно дело сражаться с
достойным противником в чистом поле, совсем другое - помирать от голода
среди бегающих крыс и смрадных крестьян...
Встал дотоле молчавший граф Сторберг. Он был уже не молод, но крепко
держался в седле и не прятался сегодня в битве за спинами товарищей. Он
имел право на уважение. Испросив разрешение у короля, опытный рыцарь
сказал:
- Никто не говорит о бегстве. Или, тем более, о сдаче замка. Но
необходимо знать все возможности. Предстоит осада - у саксов хватит сил и
терпения держать нас в кольце сколь угодно долго. Сейчас лето,
прошлогодние запасы подходят к концу, новые еще не заготавливались. На
сколько в замке хватит провианта? Если там подземный ход - это возможность
вылазок и нападений с тыла, это связь с миром и поиск союзников,
возможность вызвать на подмогу наши армии, оставшиеся в поместьях. Это,
наконец, наша последняя надежда победить, даже бегством, ибо гибель от
голода в осажденном замке будет означать наше поражение в войне с
саксонцами. - Он помолчал и добавил, обращаясь к Уррию, пытаясь быть как
можно более убедительным и прекрасно зная, что давать прямые советы
бесполезно: - Окончательное поражение в многовековой войне с саксонцами.
- Хорошо, - сказал Уррий и встал с места. - Вы не возражаете, если мы
не пойдем все? (Это был не вопрос, скорее просьба) - Сэр Дэбош и сэр
Ансеис, вы не откажетесь сопровождать меня?
Уррию давно хотелось задать французскому барону один вопрос: не
алголианин ли он? Но при всех Уррий не считал необходимым раскрывать свою
тайну - зачем верным христианам знать, что он наследник чужого бога. Тем
более, что Уррий сам еще не разобрался в себе и своем отношении - а ведь
все последние дни он размышлял, говорил с друзьями об этом, слушал ответы
посланца Алвисида, вновь обсуждал с Эмрисом и Ламораком и вновь думал,
думал, думал...
Господи, как неуместно все это сейчас, казалось бы, когда умер отец!
С его гибелью для Уррия кончилась старая жизнь. И новая жизнь была
непонятна и непредсказуема - вчерашние мечты и мудрости стали глупыми,
детскими, далекими...
Этвард поднялся с места:
- Я тоже пойду.
- И я! - порывисто воскликнул Ламорак.
Уррий посмотрел на своих друзей и тепло улыбнулся. Клятва у Озера
трех Дев! Они всегда вместе!
- Конечно, ваше величество, я буду вам благодарен.
Рыцари (возможно, их задело, что не зовут туда, где может
подстерегать опасность, но они понимали, что это все ж личное дело графа
Маридунского и уважали его право на семейные тайны) пытались отговорить
Этварда - бесполезно. Решили, что тогда пойдет и сэр Гловер, с целью во
что бы то ни стало, хоть ценой жизни, защитить короля. Ждать до утра было
долго и Уррий со спутниками не медля отправились в фамильный склеп замка.
Остальные рыцари остались ждать их возвращения - Уррий велел сэру Бламуру
распорядиться, чтобы им принесли вина.
А в пиршественном зале во всю шло веселье - напряжение и усталость
прошедшей битвы требовали выхода, а погреба у графа Маридунского славились
по всей стране, И звучали уже громкий женский смех и девичьи ахи по поводу
рассказов, в который раз уже повторяемых за день. В отсутствие за столом
короля и знатнейших рыцарей надо было прославлять кого-то из
присутствующих. Все взоры обратились на сэра Тауласа - как никак, но
больше всех трофеев принесли в замок спешно набранные из
крестьян-добровольцев оруженосцы бывшего отшельника. И мрачные думы
потихоньку покинули сэра Тауласа. Ведь действительно - все кончилось
хорошо, а поскольку он больше подобного не допустит, то об этом
недоразумении вообще можно забыть. Он - самый лучший воин в замке! Что в
замке, в стране - это общепризнанный факт. Ему нечего стесняться, он может
только гордиться собой, своим славным происхождением, славным прошлым и не
менее славным настоящим и будущим.
- Вина! - крикнул сэр Таулас зазевавшемуся слуге.
Через какое-то время жизнь казалась сэру Тауласу просто прекрасной, и
он вдруг как-то внезапно ощутил, что ему для полного счастья все же
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг