знаешь?
- Пожалуй, нет. Но Криста должна знать. Поговори с ней.
- Поговорю... Ну, что? Четверть четвертого. Поедем?
- Да. Да, надо ехать.
- Куда тебе?
- На Трубную.
- Там живешь?
- Нет, там редакция. Надо еще поработать.
Я завел мотор, прогрел его, потом оглянулся - чисто автоматически -
прежде чем выехать на полосу. Если бы я промедлил еще одну секунду, на
этом все бы и кончилось.
- Прыгай!!! - заорал я, выбрасываясь на дорогу.
"Элефант"-тягач разгоняется до ста сорока, думаю, с такой скоростью
он и шел. Наш "зоннабенд" смяло, как пустую жестянку, и я уж не знаю, чем
меня оглушило: грохотом, или воздушной волной, или это была просто
психогенная реакция - только я очнулся уже тогда, когда "элефант"
развернулся и надвигался, ревя; я столбом стоял на осевой и тупо смотрел,
как он быстро увеличивается в размерах, и на душе у меня было легко и
спокойно, как бывало разве что в том семеновском подвальчике. До тягача
было рукой подать, когда я обманно вильнул корпусом вправо, а сам прыгнул
влево. Голый автоматизм, этому нас учили. "Элефант" проскочил мимо и
больше не возвращался - растаял во мраке, растворился, как призрак.
- Валера!
Он вылез из кювета - еще один призрак. Я его еле видел. В глазах
плыли лиловые круги - и от напряжения, и от слепящих фар "элефанта". И
тут, понимаете, загорелся наш "зоннабенд" - сразу весь.
- А реакция у тебя хорошая, - сказал я. Он промычал что-то в ответ.
Даже в том красно-дымном свете, что исходил от нашего бедного
"зоннабенда", видно было, что Валера бледнее смерти. Потом он сел прямо на
асфальт.
- Ты что, ударился?
- Башкой... вот тут...
На темени у него вздулась шишка никак не меньше кедровой.
- Ничего, нормально, - выдохнул, наконец, он, когда я закончил
осмотр. - Нормально, обойдется. Бывало хуже...
- Значит, они не убили твоего агента, - сказал я.
- Значит, так. Только ему вряд ли от этого лучше.
- Кто он? Как зовут и как выглядит? Говори скорее, вон уже полиция
едет.
- Анжелика Папст. Тридцать лет, невысокая, полная, очки с толстыми
стеклами, очень маленький нос. Специалист по налогообложению - в этой
самой "Эйфер"...
- Понятно, - сказал я.
Сразу четыре машины - по две с каждой стороны - подлетели к нам с
визгом, ребята в черной коже выскочили с огнетушителями наперевес... Там
никого нет! - крикнул я по-немецки. Все живые! Только сейчас у меня
началась реакция, задрожали колени, зашумело в голове... все вокруг я
видел чрезмерно четко и контрастно, но воспринимал полуосмысленно, и
вопросы, которые мне задавал полицейский лейтенант, понимал не с первого
раза. Да, стояли, вот тут, на обочине: на ходу открылся багажник, и
остановились, чтобы закрыть, закрыли и только собрались ехать, как
увидели... нет, еще не тронулись, нет... вот здесь. Битые стекла и брызги
масла. Потом тягач развернулся вон там - и пытался наехать на меня, но я
успел отскочить... нет, не ошибаюсь, он ехал прямо на меня, не снижая
скорости... не знаю. Не заметил. Тоже не знаю. Много странного. Нет, у
меня ни малейших подозрений...
8.06.1991. ОКОЛО 9 ЧАС. ТУРБАЗА "ТУШИНО-ЦЕНТР"
Живцов положили в коттедже, где жили Панин и Кучеренко. Вся операция
прошла гладко, если не считать огрехом то, что самолюбивая Сашенька
обошлась-таки без "лонжи", и Крупицыным осталось лишь перетащить ничего не
понимающих грузин в другой коттедж. Тут они и лежали рядышком на сдвинутых
кроватях и спали - усатые младенцы. Саша уколола их аббрутином -
сильнейшим психомиметиком; в малых дозах он разгружает подкорку, и его
раньше использовали для ускорения адаптации; в больших дозах - парализует
волю, начисто отключая лобные доли. Часто этот эффект остается
необратимым...
- Просыпайтесь, - сказал я негромко.
Они одновременно открыли глаза. Аббрутин мы между собой называем
"буратин". Сделай из него Буратино. Делаю, начальник.
- Садитесь.
Они сели. Они улыбались мне. Искренние улыбки детей, еще не знающих,
что мир не слишком добр. Я подал одному из них блокнот, ручку, сказал:
- Пиши по-русски: "Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То,
как зверь, она завоет..." - я продиктовал две строфы. Передай блокнот
соседу. Улыбка - он сделал мне приятное. У соседа тоже улыбка - он готов
сделать мне приятное. "Буря мглою небо кроет..." Передай... Улыбки...
"Буря мглою..." Дай ручку и блокнот мне. Шквал улыбок. Так... делая
поправку на "буратин"... вот этот.
- Вот этот, - сказал я Панину.
- Как тебя зовут?
- Меня зовут Тенгиз, - очень легкий акцент.
- А фамилия?
- Моя фамилия - Гурамишвили.
- Хорошо, Тенгиз. Меня зовут Сергей. Я твой лучший друг. Лучший друг.
Ты должен делать все, что я тебе скажу. Запомни меня. А теперь отдыхай.
- Отдыхайте все, - сказал я.
Они улеглись и закрыли глаза.
Мы вышли на застекленную веранду. Дверь в комнату Крупицыных была
приоткрыта. В душе обильно лилась вода.
- Очень внушаем, мягок, послушен, - сказал я. - Неплохая мышечная
реакция. Прекрасная память, легко обучаем. Наверное, круглый отличник. Чем
они там занимались?
- Не знаю, - сказал Панин. - А зачем это?
Я пожал плечами.
- Так, может, обойдемся без проволоки? - предложил Панин. - Раз такая
хорошая внушаемость...
- Не стоит рисковать, - сказал я.
Наверное, Панин хотел возразить. По крайней мере, воздуху набрал.
Возразить было что: введение проволоки вручную было никак не меньшим
риском, а следовательно - переводом материала. Внушение же под аббрутином
давало результаты немногим худшие, чем с проволокой. Однако в нынешнем
нашем положении лучше было истребить без пользы десять живцов, чем
промахнуться в решающий момент. А кроме того, Панин, наверное, вспомнил
"Самсон" - вспомнил и решил не связываться с таким говном, как я. Я бы на
его месте поступил так же.
Вода в душе перестала литься, дверь открылась, и предстали Дима
Крупицын и Валечка, мокрые и очень веселые. Помахали нам ручками и
побежали вытираться.
- А где Серега? - спросил я Панина.
- С Командором.
- Что - не появлялись еще?
- Нет, и не звонили. Впрочем, мы и не договаривались... Ха! Вон они
идут.
От реки шли, почти бежали, перебрасываясь на ходу мячом - нет, не
мячом, каким-то тючком - Командор и Серега Крупицын. Сзади шел Гера.
- Долго жить будешь, - сказал я Сереге, когда он вошел.
- Вспоминали уже?
- Вспоминали. Ну, что? Все в порядке?
- Да, осталось только маячки и сирены пришабашить.
- Ну, это в багаже.
- Знаю.
- Слушай, Сережа. "Зоннабенд" ты брал?
- Я брал. А что?
- Я его гробанул вчистую. Уже на свалку увезли.
- Ну, Пан! - Серега с уважением посмотрел на меня. - Ты и силен! Не
напасешься на тебя...
- Держи, - я подал ему копию заключения дорожной полиции об аварии не
по вине водителя. - Пусть оформят списание и дадут подмену.
- Ладно, - сказал Серега. - Я хоть переоденусь...
В дверях он притиснул выходящую Валечку. Валечка хихикнула и тут же
повисла на мне.
- Пан, как тебе наши красавцы, - спросила она, жмурясь. - Неужели за
таких мальчиков тебе жалко поцелуя, Пан?
- Мне для тебя ничего не жалко... никогда... и ничего... о-о-о... - я
изобразил последний вздох. Валечка отхлынула, глаза у нее были пьяные. -
Все, спать, спать, - погнал я ее. - До обеда - даже не просыпаться. Нужна
будет твоя снайперская точность. Поняла?
- Будем вставлять им проволоку?
- Да, и потому...
- Поняла, поняла. Я уже паинька. Так можно? - она потупилась, сложила
ручки на животике и ножкой заковыряла пол.
- Так можно. Беги.
Из коттеджа напротив вышел Командор, осмотрелся - будто бы любовался
пейзажем. Увидел Валечку, пошел ей навстречу. О чем-то спросил, кивнул,
так же неторопливо продолжил путь.
- Какой будет объект? - деловито спросил Панин.
- Скажу - нэ повэриш, дарагой, - я достал из кармана пачку открыток с
видами Москвы, нашел нужную, протянул ему.
- Ни хрена себе... - протянул Панин. - По крупной играем...
- По крупной, - согласился я.
Вошел Командор. Свежий, как майская роза. Не представляю, как нужно
укатать Командора, чтобы чуть-чуть помять ему морду. Даже небритый, он
выглядит элегантно, как мушкетер на балу.
- Телевизор не смотрели? - с порога спросил он. - Зря. Интереснейшие
вещи творятся. Побоище в редакции "Садового кольца". Шесть человек убито.
Потом - перестрелка с патрулем, ранено два солдата. А?
- Имена убитых не говорили?
- Нет, а что?
- Надо как-нибудь узнать. Валерий Кононыхин, обозреватель.
- Прямо сейчас?
- Как получится. Когда это было?
- В шесть тридцать. Обещали подробности в дневном выпуске.
- Поздновато... Гривенник у тебя есть?
- У меня есть, - сказал Панин.
Я набрал номер Кристы. После дюжины звонков она сняла трубку.
- Да?
- Доброе утро, Криста. Это я, Игорь.
- Ты? Разве ты еще не здесь? Вот здорово, а кто же тогда спит с Анни?
- Понятия не имею.
- Подожди, сейчас посмотрю...
- Ради всего святого, Криста! Пусть они спят. Посмотри лучше, нет ли
где под столами Валерия, из газеты.
- Нет, он ушел ночью, это точно.
- А как мне его найти?
- Позвони в редакцию, он оттуда почти не вылазит.
- Я, наверное, неправильно записал телефон...
- Да? Знаешь что, мне лень искать телефонную книжку, а в памяти
аппарата его номер есть - давай, я ему позвоню и скажу, что нужно. Что
именно?
- Мы должны были встретиться сегодня - пусть уточнит время и место.
- Понятно. Перезвони мне минут через десять.
- Спасибо, Криста.
- Да что ты, не за что. Зря ты так рано сбежал...
Я дал отбой и по бесплатному номеру позвонил в полицейский участок.
Представился, назвал обстоятельства. Да, да, сказал приятный женский
голос, к сожалению, результатов пока нет, по этому же делу работает
бригада крипо, следователь хотел бы побеседовать с вами, позвоните ему,
пожалуйста, номер такой-то...
Так. Ответ, можно сказать, есть. Теперь крипо...
Трубку взяли с полузвонка.
- Следователь Зайферт слушает, - голос звонкий, четкий.
- Инженер Валинецкий. Как я понимаю, по делу...
- Да. Не нужно по телефону. Давайте встретимся и поговорим.
- Давайте. Где?
- Тот полицейский участок, где вы были ночью, подойдет?
- Вполне.
- Тогда там, скажем, в одиннадцать часов.
- Хорошо.
Я повесил трубку, посмотрел на часы. Через пять минут позвонить
Кристе...
- Так что произошло, Пан? - спросил Командор.
Я начал рассказывать.
8.06.1991. 14 ЧАС. 30 МИН. ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ
Командор мягко свернул на Большую Лубянку, замедлил ход, прижимаясь к
тротуару; я, фиксируя в центре видоискателя черный прямоугольник ворот,
дал наплыв объективом - ворота бросились мне навстречу, желая принять в
себя... нет уж, спасибо, постараемся обойтись. Опустил камеру. Еще разок?
- спросил, глядя вперед, Командор. Бог троицу любит. Мы катились, как в
ущелье. Нет, хватит, сказал я. Тормози. Он остановился. Дуй домой,
настраивай аппаратуру, готовься. Я потолкаюсь тут.
- Хорошо, - сказал Командор. Он был чем-то недоволен.
Я постоял, глядя вслед машине. "Оппель-зоннабенд", цвет вайсснахт,
номер 104299М... Мимо прошло машин пятнадцать - все незнакомые. Так что,
похоже, слежка нам померещилась. Впрочем, в этом никогда нельзя быть
уверенным до конца: наука умеет много гитик. Ладно, забудем пока об
этом... Я вернулся к площади, прошел сквозь строй лотков с игрушками,
сластями и воздушными шариками - вопили дети, вопили родители - и
спустился в длинный, как трубопровод, подземный переход; дошел, не
оглядываясь, до эскалатора и спустился на второй уровень, где расположился
юберляден "Охотный ряд". Здесь было очень светло и стояло множество
зеркал. Я побродил между прилавков, отшутился от чересчур назойливой
продавщицы шляп, покопался в обуви и уже почти на самом выходе неожиданно
для себя прибарахлился: купил куртку. Куртка была из какой-то мягкой
синтетики: "сейденледер", "шелковая кожа", как значилось на ярлыке, -
темно-серая, на молнии, со множеством карманов и широкого покроя - под
такой курткой можно спрятать не то что автомат, а целый егерский "горб".
Чуть дальше "зеленого" выхода из юберлядена был лифт, которым редко
пользовались: он вел, минуя поверхность, в центральный холл - на пятый
этаж - "туры", делового здания, действительно похожего на шахматную ладью.
В лифте я ехал один. С пятого этажа на третий спустился по лестнице.
Здесь, на третьем, снимало помещение частное сыскное бюро "Феликс". С
"Феликсом" на почве промышленного шпионажа завязалось когда-то
подразделение "Таймыр"; под эту марку и мы покупали у него кой-какую
информацию. Мне повезло: сам Феликс был на месте, а его помощник Давыдов и
баба Катя, секретарша, отсутствовали.
- Привет, - сказал Феликс, усаживая меня в гостевое кресло и косясь,
не виден ли мне экран раухера; экран виден не был. - Что нового?
Рассказывай. Объединением пахнет, как по твоему? Или нет?
- Продолжаешь лысеть? - сказал я. - Я тебе золотой корень привез, на
вот, - я достал из сумки бутылку. - Втирай на ночь. Хотя, говорят, можно и
внутрь, эффект тот же, а приятнее.
- Ну, спасибо, - развел руками Феликс. - Не думал, что вспомнишь.
- Работа такая - все в памяти таскаю.
- Понятно. Что привело?
- Большое дело, Феликс. Фирма "Эйфер" тебе известна?
- Н-ну... в общих чертах - да.
- Мне нужна вся ее подноготная. Через них сейчас прокачиваются
миллиарды марок. Откуда и куда. Это раз. Второе: хотя бы приблизительный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг