Андрей ЛАЗАРЧУК
ИНОЕ НЕБО
- Мой Лорд, - не отводя глаз, сказал звездочет. -
Чтобы составить такой гороскоп, я должен одновременно
находиться и под северным, и под южным небом - что
невозможно. Путешествие к берегам Африки займет не
один месяц.
- А как же другие астрологи? - паучьим голосом
спросил Ланкастер. - Как же великие древние?
- Потому мы и живем так, как живем.
(Леон Эндрью, "Властелин спичек")
Вот люди! все они таковы: знают заранее все
дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже
одобряют его, видя невозможность другого средства, -
а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием
от того, кто смел взять на себя всю тягость
ответственности.
В небесах торжественно и чудно!
(Михаил Лермонтов)
6.06.1991. ОКОЛО 14 ЧАСОВ.
СТАНЦИЯ ВАРГАШИ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ГРАНИЦА
Все, хватит с меня японской техники: неделю назад купил часы, а
минутная стрелка уже отклепалась от оси и показывает не время, а
направление к центру Земли - то, что меня сегодня интересует меньше всего.
В конце концов, почему инженер, пусть даже на государственной службе, не
может себе позволить приличные часы? Допустим, не швейцарские. Жирновато.
Допустим, "Адлер"... За окном вагона справа налево прокатился лязг
буферов: наверное, к "Империуму" прицепили локомотив. Конечно, "Империум"
не может отклоняться от графика. А мы, конечно, можем... Очень одинаковые
японцы, стоявшие под навесами у вагонов, заторопились по своим местам.
Черно-белые японцы - черные пиджаки, белые брюки - садились в черно-белые
вагоны "Империума", экспресса Пхеньян-Томск-Берлин-Лондон, единственного
поезда, проходящего по землям всех четырех великих держав... что-то в этом
мне показалось не то забавным, не то символичным - скорее всего,
показалось: от скуки, - но додумать я не успел, потому что тихая музычка
из репродуктора прервалась, и милый голосок - я так и видел эту белокурую
голубоглазую девочку с кукольным ротиком и пышным бантом на голове -
сначала по-немецки, а потом по-русски произнес: по настоянию пограничной
стражи досмотр вагонов продлен, уважаемым господам пассажирам, следующим
до станций Курган, Каменецк-Уральский и Екатеринбург, компания приносит
свои извинения, компенсацию они могут получить в кассах вокзала в удобное
для них время; после Екатеринбурга график движения будет восстановлен.
Так... продлен досмотр... Я машинально посмотрел на часы, а потом хлопнул
их об стол. Приедем в Курган - куплю новые. Куплю "Адлер" - назло
Командору. Решено. Так и сделаю.
Но который же час? Я откатил дверь и выглянул в коридор. За окном
спиной ко мне стоял часовой-пограничник в блестящей от дождя черной
накидке. От купе проводника медленно шел бан-полицай - шел, заложив руки
за спину и разглядывая через окна что-то на перроне. Увидев меня, он чуть
ускорил шаг и положил правую руку на ремень рядом с кобурой.
- Герр офицер, - со сладкой улыбочкой заторопился я по-немецки, - не
могли бы вы сказать, что произошло и который час? Я спал, и вот...
- Четырнадцать двадцать две, - ответил он. - А что произошло, не
знаю. Пограничники что-то ищут. Наверное, опять кто-то пошутил насчет
бомбы в багаже. Идиоты.
- Часто так шутят?
- Бывает... А у вас что, часы остановились?
- Сломались. Брак. Купил - дешевые... недели не проносил.
- Японское дерьмо, - он издали, спрятав руки за спину, взглянул на
мои часы. - Консервы у них вкусные и фарфор хороший, а механизмы делать не
могут.
- Ну, на Островах-то делают, - возразил я. - Только и стоят они
хороших денег. А это - из Континентальной...
- Вам, конечно, видней, это вы с ними друзья, - сказал полицай. -
Только, на мой взгляд, лучше немецкой техники все равно не найдешь. Не
потому что я шовинист - из личного опыта...
Хлопнула дверь тамбура, загремели по железу сапоги. Мой собеседник
сделал шаг назад и подтянулся, готовый рапортовать начальству. Дверь я
задвинул не до конца, оставил щель, чтобы слышать что происходит - но фиг:
вошел и вытянулся в струнку, отдавая честь, лейтенант пограничной стражи.
- Валинецкий Игорь Зденович, гражданин Сибири, из Томска, инженер,
направляетесь в Москву по делам государственной компании "СПРТ"?
- Именно так, - сказал я.
- Пожалуйста, еще раз предъявите паспорт и вещи для повторного
досмотра.
- Пожалуйста.
- Поскольку в вашем теле работает ядерный реактор, предъявите
нагрудный знак, медальон и браслет.
Я показал браслет, расстегнул рубашку и продемонстрировал медальон.
Лейтенант сверил номера с тем, что записано в паспорте, кивнул.
- Спасибо. Откройте чемодан.
- Что именно вас интересует?
- Простите, это тайна.
Он прошелся интроскопом по стенкам, крышке и дну моего чемодана,
похлопал руками по дорожной сумке, показал на раухер:
- Прошу вас, продемонстрируйте работу аппарата.
Я вывел на экран схему интерференции полей в блоке "Пирмазенс" и
показал, как меняется картина с ростом нагрузки. Лейтенант был
удовлетворен.
- Благодарю вас, - сказал он. - Приношу извинения за беспокойство.
Это делается в целях вашей безопасности.
- Долго мы еще простоим?
- Не больше часа.
Он вышел и через несколько минут вернулся.
- Герр инженер, не согласитесь ли вы принять попутчика?
Мне показалось, что он подмигнул.
- Главное, чтобы согласился попутчик, - я постучал ногтем по
нагрудному знаку.
- Фрау без предрассудков, - сказал лейтенант.
И вошла фрау. Я почувствовал, что встаю. За спиной фрау маячил солдат
с чемоданом.
Очень мило... с вашей стороны... лейтенант. Фрау походила на
француженку: короткая стрижка, с прищуром глаза, высокие скулы, чуть
втянутые щеки. Стройна. Необычные, ломкие движения. Я не стесню?.. Что вы,
разумеется, нет. Семья с двумя детьми, очень просили... Располагайтесь,
пожалуйста... мне выйти? На секунду, не больше. Вас предупредили
относительно этого (напрягаю грудную мышцу, значок уезжает на полметра
вперед)? Да-да, ничего особенного, я не боюсь. Замечательно...
Замечательно.
В коридоре я прижался лбом к холодному стеклу. Сердце работало во
втором режиме: сто ударов в минуту. Что-то рановато начинается операция...
похоже, что наши друзья из гепо нервничают. И без помощи раухера я мог с
полной уверенностью сказать, что фрау эта имеется в нашей картотеке. Номер
Р-147, "Роза", агент-наблюдатель высшего класса. Обычно работает на
ближневосточном и туранском направлениях. Свободно владеет арабским и
фарси. Сексуально притягательна для мужчин восточного типа...
- Входите, можно.
Когда она пришла, на ней был клетчатый твидовый костюм. Теперь она
натянула брючки из темно-красной замши и облегающий черный свитер.
Ай-я-яй, какая откровенная фронтальная атака. Разве же так должен
поступать агент-наблюдатель высшего класса? Но, главное - зачем? Я что,
похож на арабского террориста? Нескладуха. Ладно, разберемся по ходу
дела...
- Позвольте представиться: инженер Игорь Валинецкий. - Я вспомнил,
наконец, что мы не знакомы.
- Криста Лауэр, - протянула она руку. - Переводчик-синхронист. Вы из
Сибири?
- Да, из Томска... - Рука у нее была сухая, нервная. Я приложился
губами к запястью и удивился, что меня не ударило током.
- Я была в вашем Томске, - сказала она. - Красивый город. И чистый.
Но уж очень похож на американские города.
- В Америке вы тоже были?
- Дважды. В восьмидесятом и восемьдесят восьмом. В августе. Сплошные
восьмерки. Смешно, правда?
- Неимоверно. А с какого языка вы синхронно переводите?
- С арабского.
- О!
- Не похоже, правда? Никто не верит. А ведь арабский - очень простой
язык. Очень красивый. Хотите, я вам стихи почитаю?
- Секунду, - сказал я. - Пойду шепну пару слов проводнику.
Коридор был пуст: законопослушные граждане обеих стран близко к
сердцу приняли просьбу не выходить из купе без крайней на то
необходимости. Проводник, подперев щеку, грустно смотрел в окно. Дождь не
кончался.
- Что желает герр инженер? - вскочил он мне навстречу. Забавно: по
нашу сторону границы он спрашивал: "Чего изволите?", а по эту, хоть и
говорил по-русски, фразу строил на немецкий манер.
- Две чашки очень хорошего чая и бутерброды с семгой.
- Пирожные?..
- И пирожные, да.
- Пять минут.
На обратном пути я вдруг сообразил, что именно привлекало за окном
внимание моего собеседника-полицая и что я видел сам, но за размышлениями
о качествах и статях агента Р-147 просто не пропустил в сознание. На
мокром асфальте перрона проступили нанесенные трафаретным способом
силуэтные портреты "самарской четверки": Сталина, Молотова, Ворошилова и
Берии; силуэты наезжали один на другой, и получалась гордая шеренга - так
когда-то изображали казненных декабристов, а потом -
Маркса_-_Энгельса_Ленина - Сталина. "...ет единная ро..." - видны были
буквы. У патриотов почему-то всегда нелады с родным языком. Это подметил
еще Ларошфуко, только выразился как-то закомелисто. Или это был Паскаль?
Блез. Паскаль Блез и Блез Паскаль - это два разных человека. Или Вольтер.
Лишивший невинности Жанну д'Арк. Мне вдруг стало тоскливо: последний раз
по-настоящему, для души я читал лет пять назад. С тех пор - только для
ума. Для дела. Даже в отпуске - для ума. Даже в Гвоздево, в зоне
психологической разгрузки, где можно все - даже там я не читал ничего
постороннего, хотя именно об этом, о постороннем, я мечтал на акциях,
особенно если приходилось лежать в ледяной грязи или проходить по сто
километров в день - мечтал выйти утром на веранду или на плоскую крышу,
сесть в плетеное кресло, взять в руки книгу - не какую-то конкретную, а
просто очень хорошую книгу - и читать медленно, с наслаждением, потягивая
чай из тонкой, нежной, как розовый лепесток, чашки, и тихая японочка или
кореяночка, неслышно подходя, будет наполнять эту чашку... никогда этого
не получалось, хотя и японочки, и кореяночки были, но вместо чая пили
коньяк, а до книг так и не доходило совсем.
Пока я отсутствовал, Р-147 времени не теряла: на столе уже
красовалась осургученная бутылка "Саян-туй" и два фиолетовых дорожных
бокала из "неуничтожимого стекла". Сама фрау размышляла над открытым
клетчатым чемоданом - тем, что поменьше.
- Как вы считаете, - подняла она на меня глаза, - это подходит к?.. -
она кивнула на бутылку. В руке у нее была коробка орехового печенья
"Таежное".
- Абсолютно не подходит, - сказал я. - Более того, и бутылка эта не
подходит к ситуации... - я взял бутылку в руки и посмотрел на печать. -
"Золотая печать", ничего себе! Рублей сто двадцать отдали?
- Сто пятьдесят.
- В магазине Семенова на углу Авиаторов и Денисюка?
- Нет, в Петропавловске на вокзале. Я же еду из Петропавловска.
- А мне показалось, я видел вас раньше... впрочем, не смею
настаивать.
- Возможно, кто-то похож?..
- Я спал всю дорогу. Должно быть, вы мне приснились. Так вот,
"Золотую печать" следует вскрывать и пить в кругу старых друзей, причем не
в чистом виде, а добавляя понемногу в очень хорошую водку. Или - на
любителя - в джин. Если закусывать, то фруктами. Манго, авокадо, папайя. В
нашей компании "Саян-туй" поэтому называют еще "Да здравствует Африка!"
- Очень остроумно.
- Чрезвычайно. Так что спрячьте это для старых друзей, а я придумаю
замену... вот. За знакомство - лучше не придумаешь. Этому коньяку почти
пятьдесят лет. "Турксиб" - слышали?
- Это название коньяка?
- Скорее прозвище. Названия у него нет, потому что в продажу он не
поступает. Просто я в свое время сидел с Семеновым-внуком за одной партой.
Хотите знать, что это за коньяк?
- Сначала попробовать.
- Разумеется. Ага, вот нам уже несут...
Проводник, улыбаясь, сервировал столик. Если фрау позволит... Как из
рукава, появился букетик красных саранок. А нет ли у вас лимона,
поинтересовался я. Как же может не быть лимона, изумился проводник. Тогда,
пожалуйста, принесите лимон и пустую рюмочку для себя. Он исчез и тут же
возник вновь с пошинкованным лимоном и граненым стаканчиком пузырчатого
зеленого стекла. Вслед за ним просунулся давешний полицейский. Что за?.. -
начал было он, но три беспредельно-радушных улыбки срезали его влет. Он
засмущался, заковырял пальцем стенку, но фрау вручила ему свой бокал, и
тут уж он устоять не смог. Проводник принес еще один стаканчик, и я налил
каждому по первой порции. Дегустация, объявил я. Для тех, кто еще не
знает: этому коньяку пятьдесят лет. Может быть, больше. История его
такова: в сорок первом году, поздней осенью, из Грузии был выведен эшелон
с пятью тысячами бочек коньячного спирта. Эшелон сопровождал интендант
второго ранга Гавриил Семенов. Так, вы уже смеетесь. Совершенно верно.
Странствия этого эшелона вокруг Каспийского и Аральского морей - это тема
для новой "Одиссеи". Наконец, почти через год, в октябре сорок второго,
эшелон видели - в последний раз - на станции Козулька, известной, может
быть, вам по очерку Антона Павловича Чехова "Остров Сахалин". Где-то между
Козулькой и Красноярском эшелон исчез бесследно. Напомню, это был уже
октябрь сорок второго - кому какое дело было до несчастного эшелона? А
после декабрьской Реформы возник уже новый Семенов, тот, которого мы
знаем: "Семенов и сыновья" - три звездочки, пять звездочек, "особо
выдержанный"... Но несколько сот бочек дед Семенов сохранил, не пустил в
продажу. Они замурованы в его подвалах и ждут своего часа: одни -
наступления нового тысячелетия, другие - столетия фирмы, третьи - еще
каких-то славных дат. Говорят, есть бочка, отложенная до дня Страшного
Суда. Та бочка, из которой мы сейчас пьем, была открыта две недели назад
на восьмидесятилетие Гавриила Семенова. И я предлагаю выпить за то, чтобы
нас никогда не покидали оптимизм и вера в будущее, как не покидали они
этого славного патриарха. Прозит!
Пили, восхищенно жмурились, обменивались только междометиями. О-о!
М-м-м! Э-эх! Да-а, господа... Мягкий, шелковый напиток. Безумно богат его
букет и неизмеримо коварство: со второй порции отключаются ноги. После
третьей-четвертой возникает странный эффект: тебе кажется, что голова твоя
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг