- Империя, - сказал осторожно посланник, - большой тигр, а мы -
маленький хвост.
- Нынче такие времена, что хвосты вертят тиграми.
- Вы опасный человек, господин Нан, - огорчился посланник.
Нан, казалось, встревожился.
- Я не хочу сказать, что эти письма не продаются. Просто они очень
дорого стоят. Вот я и хочу подчеркнуть, как дорого они стоят.
Посланник засмеялся.
- Вот я и говорю, что вы опасный человек, господин Нан. Опасный
человек - это не тот, кто не берет взяток и не тот, кто берет их по любому
поводу. Опасный человек - это тот, кто продается, соблюдая свою выгоду, и
умеет взять деньги за то, что он сделал бы и так.
Господин Нан улыбнулся, откинулся в кресле.
- Вот господин Нарай, - продолжал посланник, - он опасный человек. Но
разве он не брал взяток? Когда десять лет назад он был в послан в Осую, он
сумел убедить дома Кадуни и Рашков дать ему целую кадушку золота за то,
чтобы он помешал присоединить город к империи.
Посланник развел руками.
- Спрашивается, - ведь советник Нарай скорее умер бы, чем позволил
совершиться такому объединению! Но он сумел получить за свои убеждения еще
и кадушку золота, и что же он с нею сделал? Он раздал ее черни, та подняла
бунт, и вырезала Кадуни и Рашков!
Господин Нан чуть повернул голову, прислушиваясь к шуму внизу: как
там, накормили его сыщиков или нет? Если накормили, так нечего им трепать
языками...
- Сколько вам надо, - спросил посланник.
- Деньги, - сказал Нан, - опасная вещь, и недаром говорится, что
деньги, не отданные государству и богу, навлекают только несчастья. Вот,
например, управляющий Андарза, Дия. Сегодня он уехал из столицы в Иниссу,
и что-то подсказывает мне, что он уехал с осуйским паспортом.
Айр-Незим нетерпеливо фыркнул.
- Последний месяц, - сказал Нан, - вы четырежды встречались с
управляющим Андарза. Этот человек передал вам один документ, в обмен на
право бежать в Осую: я меняю эти бумаги на этот документ.
- Господин Нан, - сказал посланник вкрадчиво, - если вы знаете, что
Дия передал нам этот документ, то уж, наверное, вы догадываетесь, что это
произошло не иначе как с ведома господина Андарза. А если это произошло с
ведома господина Андарза, то дело зашло уже слишком далеко, чтобы вы,
сторонник Андарза, могли что-то сделать, не погубив себя.
- Документ, - сказал Нан.
Посланник некоторое время сидел неподвижно.
- Господин Нан, - сказал он, - вы потеряете голову совершенно без
толку. Вам не жалко потерять такую голову?
Нан усмехнулся.
Тогда, к изумлению Нана, посланник раскрыл бывшую при нем черную
книгу, вынул из ее листов синий конверт и протянул его Нану.
12
Нан раскрыл синий конверт, и вытащил бывшую там бумагу. С первого
взгляда чиновника понял, что это не письмо, и тем более не лазоревое
письмо. Нан чуть не закрыл глаза и не застонал с досады. Он вгляделся:
- Да, - сказал он, как ни в чем ни бывало. Тайные ходы Небесного
Города! И вы утверждаете, что Дия передал вам это с позволения Андарза?
- Конечно, - ответил посланник.
Нан засунул план за пазуху и встал, чтобы откланяться. Но, видимо,
разочарование подкосило его, или поклон оказался слишком резок для
человека, которого давеча пырнули ножом: выпрямляясь, Нан побледнел,
заскреб было по спинке кресла, - и грохнулся навзничь.
На лестнице послышался топот, и в гостиную ворвались два сыщика.
Айр-Незим, подскочивший было к чиновнику, чтобы забрать драгоценный план,
отпрыгнул от Нана, как волк от костра, и заплясал перед сыщиками:
- Боже мой! Какое несчастье!
Захворавшего чиновника перенесли наверх, приготовили удобную кровать.
Айр-Незим и слышать не хотел о перевозке больного. Сыщики согласились.
Прилежный лекарь уже возился над больным в широкой и солнечной спальне,
когда Айр-Незим сцапал с со спинки стула кафтан Нана, указал на кровяное
пятно на рукаве:
- Кафтан надо почистить!
С кафтаном Айр-Незим побежал на второй этаж, в свой кабинет, где лучи
заходящего солнца бешено плясали на черных с серебряными накладками
шкафах, в которых хранились наиболее ценные образцы продукции и отчетные
книги, и балки, изображающие дракона, били в воздухе красными лаковыми
крыльями. К одному из этих шкафов и кинулся Айр-Незим. Изнутри шкаф был
укреплен длинными стальными балками, и всю нижнюю его половину занимал
стальной, крашеный синим лаком сейф. Вокруг круглого глаза сейфа торчала
кожаная бахрома, закрывавшая ряды цифр и букв. Айр-Незим покопался в
бахроме, и дверь сейфа отошла в сторону. План из конверта мигом
перекочевал в сейф, а в конверт Айр-Незим засунул несколько бумаг розового
цвета, очаровательных для взгляда всякого чиновника.
Запер шкаф и полетел вниз по лестнице, совершенно пренебрегши чисткой
кафтана.
Нан, лежа на постели, растерянно лупал глазами, и прилежный лекарь
бинтовал Нану плечо. Лекарь ушел. Айр-Незим вежливо подал Нану кафтан. Нан
поспешно сунулся в рукав. Там, вместо плана дворца, лежала розовая
книжечка из пять страниц, и каждая страница этой книжечки стоила десять
тысяч, ибо представляла собой облигацию осуйского банка, что было впятеро
выше его ежемесячного жалованья и вдвое - ежемесячных взяток.
- Господин Нан, - вкрадчиво сказал Айр-Незим. - Ну что делать, если
случилась такая беда? Бедняжка Дия хотел уехать в Осую, прямо-таки ходил
на бровях, чтобы оказать услугу городу. Судите сами, каково было мое
изумление, когда он заявил, что его зовут Амасса, и прибежал с этой
бумагой! Черт меня попутал ее взять! Однако я не жалею, - оказывается,
имеется подземный ход, ведущий из императорского дворца в наш квартал!
Хорошо, что об этом ходе не вспомнили на прошлой неделе, и не послали по
нему стражников: а сегодня я этот ход замурую! Согласитесь, что я не могу
пренебрегать безопасностью вверенных мне людей, и что мои доводы
убедительны.
Нан хмуро перелистал облигации и сказал:
- Если бы в этой книжке было шесть листов, ваши доводы были бы
убедительней ровно на десять тысяч.
Айр-Незим рассмеялся и выдал Нану шестую страницу книжечки.
У ворот осуйского квартала Нан слегка пришел в себя: начиналась ночь;
рыночная площадь, по которой, бывало, не пройдешь днем, не изорвав платья,
была совершенно пуста: конь Нана едва не поскользнулся на рыбьих очистках.
Вдалеке, у круглой часовни, маялись три всадника. При виде судебной шапки
Нана они пришпорили коней и разъехались в разные стороны. Нан узнал того,
что поехал навстречу: это был Теннак.
- Эй, - сказал Теннак, - молодой господин куда-то делся, не видали?
- Нет, - сказал Нан.
Чиновники нашли на берегу реки, в двадцати шагах от квартала,
приятный кабачок, поднялись на второй этаж узорной башенки и уселись за
столик. Прямо напротив них, в открытом окне, струились ветви высокой ивы,
и за близкими деревьями мелькала наполненная звездами река, и по ту
сторону реки стояла черная, как кусок сланца, тюрьма, в которой сейчас
плакал несчастный Астак, и многие, более его виновные люди.
Хозяин принес им кувшин вина, две чашки с соломинками, продетыми в
крышку и большое блюдо речных крабов, посыпанных солью и политых лимоном.
- Так почему вы бросились сегодня утром на Иммани? - спросил Нан.
- Этот мальчишка, Шаваш, сидел и ел конфету, выпавшую из кармана
Иммани. Конфеты были подарком императора, и я знал, что господин отдал их
Лине. Я понял, что Лина опять путается с Иммани.
С реки дул мягкий ветерок. Нан, потягивал вино и, казалось, любовался
игрой листьев в лунном свете. Теннак жадно разламывал крабов и запивал их
вином. Когда перед Теннак образовалась изрядная горка крабьих огрызков, он
поднял голову, поглядел на Нана и спросил:
- Ну? Вы еще чего-то хотите узнать.
- Только одно, - сказал Нан, - куда вы дели вещи, которые отняли у
Иммани в Козьем Лесу?
Теннак ошеломленно глянул на чиновника.
- Я не был в Козьем лесу.
- Бросьте, Теннак. Ведь теперь это уже не имеет значения. Если вы
сами не хотите рассказывать, что случилось в козьем лесу, то могу
рассказать я.
Двадцать восьмого числа госпожа Линна уехала в храм Исии-ратуфы. Вы,
будучи преданы ей, решили ее проводить, а когда она отказалась,
проследовали за ней тайком, мечтая оказать ей услугу. Каково было ваше
удивление, когда госпожа Линна, вместо того, чтобы отправиться в храм
Исии-ратуфы, на Запад, обогнула столицу и поехала на восток! Вы вспомнили,
что завтра с востока возвращается секретарь Иммани. Вы вспомнили, что он
почему-то отпустил вперед слуг: и когда вы увидели, что госпожа Линна
остановилась в белом храме, известном, как дом свиданий, ваши подозрения
переросли в уверенность.
- Да, - сказал варвар.
- Что вы сделали с вещами?
- Там было две седельные сумки, - признался Теннак. - Они были сплошь
набиты личными подарками для самого Иммани, ларчиками да коробками с
притираниями. Фу! Я хотел отдать их господину Андарзу, а потом передумал и
отнес одному человеку, который тут неподалеку варит золото. Это совершенно
чудесный человек, знаком с массой подземных духов, но духи эти жадные
существа, всячески выкаблучиваются и иначе, как за большую взятку,
философского камня не отдадут.
- Да, - сказал Нан, - это чудесный человек, но его сосватал вам
Иммани.
Когда последние звуки в доме торговца затихли, в пустом кабинете
послышался шорох. С балки, изображающей дракона, протянулся пояс, а по
поясу спустился Шаваш.
Шаваш был немного растерян. Он пришел с одним из сыщиков, в одежде
разносчика, поболтал со слугами и, будто заблудившись, проскользнул в
кабинет, где и прилип к предусмотрительно устроенному Айр-Незимом глазку,
через которой можно было наблюдать все, что происходит в главном зале.
Это был план Нана. Днем Нан заявил Шавашу, что лазоревое письмо
находится у Айр-Незима, а передал это письмо Айр-Незиму эконом Дия,
который за этот месяц виделся с экономом раз пять. А что Шаваш не нашел
письма у Дии в тайнике, - так Дия не бедная вдова, чтоб иметь один тайник,
и вообще Дия, может быть, еще до этого отдал письмо. Нан велел Шавашу
вскрыть его собственный служебный сейф, и, убедившись, что маленькому
бесенку эта штука вполне по плечу, велел Шавашу забраться в кабинет
Айр-Незима.
Он сказал, что хочет предложить Айр-Незиму кое-какие бумаги в обмен
на письмо, и, что если Айр-Незим письмо отдаст, то Шаваш должен украсть
бумаги. А если Айр-Незим письма не отдаст, то он, Нан, упадет в обморок, и
вряд ли Айр-Незим устоит от искушения утащить эти бумаги. В таком случае
Шавашу надо проследить, куда и как консул эти бумаги положит, и сто против
одного, что в этом месте будет лежать и лазоревое письмо.
Как и Шаваш, Нан считал обыски занятием утомительным и небезопасным.
Он полагал, что, вместо того, чтобы пытать человека, или ставить вверх
дном уютную комнату, доискиваясь, куда хозяин комнаты дел те или иные
бумаги, гораздо проще - дать хозяину какую-нибудь ценную бумагу, и
проследить, куда он ее положит.
Теперь Шаваш был в недоумении. С одной стороны, Айр-Незим отдал
какой-то документ. С другой стороны, Нан упал в обморок, и притом самым
натуральным образом. И теперь было совершенно непонятно: надо ли красть
бумаги? Надо ли красть синий конверт? И вообще, упал Нан в обморок или не
упал?
И потом, Шавашу не понравилось, как себя повел Нан, очнувшись. Шаваш,
конечно, не знал всех ихних дворцов и ходов, но, по его мнению, Айр-Незим
говорил Нану то самое, что однажды говорил продавцу масла Свиной Глаз,
когда продавец застал его с ключом от его, продавца, дома в руках. "Ведь
тот же ход, что ведет из дворца в квартал, ведет из квартала во дворец!
Айр-Незима, можно сказать, застукали с ключом в руках, а Айр-Незим
уверяет, что ключ оказался у него по недоразумению!" Шаваша на враки было
не взять, в воровских шайках и не такое в уши заливали. Но ведь Нан был, в
конце концов, чиновник, правда, очень умный чиновник - а все же чиновник
знает только чернильницу и бумагу.
Не прошло и четверти стражи, как Шаваш, отлично запомнивший положение
пальцев Айр-Незима, вертевшего цифры замка, открыл сейф. В сейфе стояло
несколько черепаховых шкатулок, а поверх всего лежала толстая книга, в
которую торговец записывал дебет и кредит. Шаваш открыл одну шкатулку,
вторую, третью, облизнулся и подумал: "Глупый человек Айр-Незим, - сказано
же: "Не клади все яйца в одну корзину, и даже в один сейф".
В небесном городе имелось четыре вида глашатаев для объявления
указов: местные указы провозглашал чиновник в сером кафтане;
указы-постановления провозглашал чиновник в парадном кафтане "единорог", а
подписанные рукой государя законы провозглашал чиновник, ехавший по городу
на муле, с золотыми подковами и золотой уздечкой. Законов в последнее
время стало много, и кое у кого рябило в глазах от обилия законов, а кое у
кого - от золота на уздечке. И вот как-то люди Серого Бычка и Радани,
сговорившись, окружили чиновника плотным кольцом, и, крича "Ура", стали
бросать его в воздух. Стража не посмела препятствовать народному
волеизъявлению, и оказалось, что под видом этого самого волеизъявления две
шайки разбойников ободрали с мула золотые подковы и уздечку, и смылись.
Отчет о случившемся, попав на стол советника Нарая, привел его в
необычайно скверное состояние духа. Старик был мнителен и даже суеверен;
обладал наклонностью в каждом происшествии видеть символ; и вот эта
заурядная уголовщина представилась ему обличительным знаком против всех
верховных воров империи, которые - как то показал доклад проклятого
торговца Айр-Незима, - используют справедливые указы Нарая для того, чтобы
под видом восторга урвать себе золотую уздечку.
Старик не спал всю ночь, и у него заболело сердце. Кутаясь в красный
халат с кистями, он сошел вниз, в кабинет, и стал глядеть на редкие звезды
вверху. Душа его вот уже давно была неспокойна. Он не стремился ни к чему,
кроме как установлению разумного правления: о злом или добром в своих
поступках он не рассуждал: смешно было бы отрицать, что истинная доброта -
не в том, чтобы не творить зла, а в том, чтобы наименьшим злом
предотвращаться наибольшее. Но вот что смущало Нарая, - он был влюблен в
разум и порядок, и он не мог не видеть, что для установления разумного
правления он обращался к самым неразумным страстям государя; для
установления режима, при котором не будет ни зависти, ни злобы, он поощрял
зависть толпы, - в идеальном правителе нужно воспитывать бесстрастие, а
что он воспитывал в государе? Этим способом нетрудно было устранить
врагов, но как этим способом добиться той цели, которой он задался?
Скрипнула дверь - на пороге кабинета показался Нан. Нарай поглядел на
него с подозрением:
- Где вы были, Нан? Почему я слышу о смерти этой женщины из вторых
рук?
- У Айр-Незима. Он благодарил меня по своему обыкновению, - и Нан
выложил перед советником Нараем розовую банковскую книжицу.
Нарай пересчитал страницы книжки:
- Это очень большая благодарность. За что?
- Убитый Иммани, приходился мужем его племяннице, и Айр-Незиму очень
не хотелось, чтобы об этом узнали вы или Андарз.
- Он и вправду сбежал с женой Андарза, а потом убил женщину?
- Именно так, - поклонился Нан.
Нарай встал и принялся расхаживать по кабинету из стороны в сторону.
- Это никуда не годится, - решительно произнес он, - когда государь
услышит, что у Андарза убили жену, он расплачется от сочувствия!
Нан промолчал.
Нарай вручил Нану лист с голубым обрезом, употребляющийся для
докладов императору, и произнес:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг