конфету. Потом он сжал ладонь в кулак, и в следующее мгновение этот самый
кулак быстро и страшно въехал Иммани под ребра. Иммани пискнул и согнулся
напополам: он бы согнулся и ниже, но по пути его лицо повстречалось с
услужливо подставленным коленом варвара. Иммани перестал сгибаться и
рухнул бочком на ковер. Пухленькая служанка заверещала. Теннак потянулся,
подобрал Иммани с полу и занес кулак.
- Господин Теннак! Это что такое?
Теннак оглянулся: в проеме двери стоял господин Андарз, а за ним
маячил этот подхалим, Нан. Господин Андарз был в придворной одежде, алое с
серебром платье заполонило весь проем.
- Что вы не поделили с Иммани?
Теннак надулся и замолчал.
- Я искал вас по всему дому: я желаю поговорить с вами.
Теннак встал с Иммани, не удержавшись от искушения легонько пнуть его
напоследок, и поплелся за Андарзом и Наном. Иммани полежал-полежал, и
пополз в противоположную сторону.
К удивлению Теннака, императорский наставник направился в его,
Теннаков, кабинет. В кабинете было сумрачно и тихо, - мальчишка, Шаваш,
уже успел куда-то сбежать, или схоронился за шторами. Теннак побыстрее
слизнул с потной ладони конфету и проглотил ее. Нан и Андарз шли впереди и
ничего не заметили.
Нан запер за Теннаком дверь и уселся прямо на стол, а Андарз остался
стоять посереди комнаты, в красном, до полу, платье, затканном драконами и
единорогами. Теннак затрепетал. Огромный варвар не имел ничего против
настоящих драконов, но всегда боялся нарисованных с надлежащими
заклинаниями; никогда Андарз не расхаживал по кабинетам рабов в придворном
платье.
- Из-за чего вы били Иммани? - спросил Нан.
- Так, - сказал Теннак.
Андарз подошел к письменному столу, взялся за ящик и рванул. Ящик,
треща и всхлипывая, выпрыгнул из-под стола, бумаги напуганными белыми
гусями разлетелись от драконов на платье Андарза. Нан подошел к сундуку,
стоящему в углу, и поднял незапертую крышку. В нос ему ударил какой-то
кислый запах. Нан поворошил бумаги, сложенные в сундуке.
- Ключ, - сказал Нан, - тут второе дно.
- Прошу вас, не надо! - взмолился варвар.
- Вчера вас видели, переодетым, в управе советника Нарая, - вы лично
подавали ему прошение! - заорал Андарз.
Глаза Теннака стали серые от ужаса.
- Умоляю, не открывайте, - прошептал он.
- Ключ!
Теннак мертвой рукой подал хозяину ключ. Андарз наклонился к сундуку,
отпер второе дно и стал там шарить. Через мгновение он выпрямился: в руках
его звякнул стеклянный, трутом закупоренный кувшин: на донце кувшина
подыхала странная мышь с синей шелковой ниткой вокруг горла. Андарз отбил
у кувшина горлышко, вытряс мышь и поднял ее за хвостик.
- Нитка из одеяния советника Нарая, - прокомментировал Нан. - Пункт
сто восемнадцатый Иршахчанова Уложения: "Тот, кто, задумав путем
колдовства извести человека, берет нитку из его одежды, и обвязывает ее
вокруг живой твари и морит эту тварь голодом или отравой, в надежде, что
человек тоже помрет, за глупость и суеверие, и греховные помыслы,
наказывается сорока ударами плетей и пятью годами заключения. Если,
однако, жертвой был выбран чиновник выше седьмого ранга, наказанием служит
топор и веревка."
Андарз между тем снял с мыши нитку и положил ее на стол. Приподнял
крышку фарфоровой корзинки на столе, достал несколько сладких печений и
покрошил перед мышью. Ошалевшая мышь стала есть.
- Все ясно, - сказал Андарз, - вы пробрались в управу советника
Нарая, и, вручая ему прошение, выдернули у него из полы нитку. Затем вы
назвали эту мышь именем Нарая, посадили в банку и поставили умирать. Вы
хоть помните, что колдовство такого рода наказывается смертью через топор
и веревку?
- А все-таки беды бы не было, - угрюмо проговорил варвар, - если бы
он сдох через эту мышь.
Говоря это, Теннак искоса наблюдал за господином. К его удивлению,
Андарз был как будто доволен. Теннак вдруг сообразил, что Андарз
подозревал его в не в колдовстве, а в предательстве.
- Думаете, - сказал Нан, - если бы Нарай вас узнал и послал в усадьбу
стражников, он обвинил бы вас в покушении на Нарая? Он обвинил бы вас
покушении на государя! Он бы сказал, что эта мышь изображает государя, и
что вы все делали с ведома и позволения Андарза!
Теннак побледнел.
- Я считал вас храбрее, господин Теннак, - продолжал Нан. - Что это
за бабьи штучки с ядами и мышами? Если уж вы решились на такое дело,
почему вы не зарезали Нарая с кинжалом и без мышей?
Теннак вздохнул.
- Я бы так и сделал, - промолвил он, - потому что тот, кто убивает
ядом и колдовством, будет в следующем рождении тараканом, а тот, кто
убивает мечом, удостаивается вполне пристойной участи. Но потом я
сообразил, что ничего хорошего из этого не выйдет. После такого убийства
трудно ускользнуть незамеченным. Я подумал: "Наверняка меня поймают, и,
когда государь узнает, что я слуга Андарза, он решит, что я действовал по
приказанию хозяина".
В кабинете воцарилась тишина.
- Так почему, - спросил вдруг Андарз, - ты бросился на Иммани?
Теннак, свесив голову, молчал.
- Ты будешь говорить или нет?
- Он опять надел эту свою красную куртку, - сказал Теннак. - Я ему
говорил, чтобы он не надевал красной куртки, а то побью. Вот я его и
побил.
Андарз махнул рукой и вышел из кабинета. Узкий дворик был пуст:
только посереди его нагая мраморная девица лила из кувшина воду, - и
налила вокруг себя круглый пруд. Дворик был обращен на юг, и построен так,
чтобы в зимнее время низкое солнце обогревало стены и колоннаду, а летнее
высокое солнце, наоборот, оставляло его в тени; и лучи, сверкающие на
мокрой зелени верхних карнизов, свидетельствовали о неудержимом
наступлении лета.
- Ну, вы еще чего-то хотите, Нан?
- Да. Найти лазоревое письмо.
- Не смейте этого делать, Нан.
- Почему? Потому что вы думаете, что письмо взял Астак?
- Забудьте об этом деле, - сказал Андарз, - и вспомните о своей
голове.
- Почему Астак ненавидит вас?
Андарз опустил голову.
- Будьте вы прокляты, Нан, - сказал он. С тех пор, как вы появились в
моем доме, на меня сыплются несчастья. С чего вы взяли, что мой сын
ненавидит меня?
- Он не ваш сын, - сказал Нан.
- Вздор, - с тоской сказал Андарз. - Он мой сын, он похож на меня!
- Он двигается, как вы, шевелит руками, как вы. Но он не ваш сын. Он
сын Идайи.
Андарз широко расставил ладони.
- Да, он сын Идайи. Теперь, Нан, это уже не имеет значения, а тогда
имело. Вы молоды, вы не помните мятежа Харсомы...
Нан молчал.
- Идайя был моим самым близким другом. Он был слабый, грустный
человек, Нан! Он бы никогда не присоединился к бунтовщикам, если бы не
женщина, на которой он женился, - троюродная сестра Харсомы. Выдра! Дрянь!
Она мутила войска, она сочиняла его манифесты: в них одни бабьи выдумки!
Мужчина бы писал про суды и налоги, а эта баба писала, что у государыни
Касии - рыбья чешуя на боках! Это она подбила мужа на мятеж, и Касия имела
жестокость послать меня подавить его! Руш имел на меня зуб и надеялся, что
я перейду на сторону друга.
- Но вы не перешли на сторону друга.
Андарз смотрел прямо сквозь Нана.
- Я не доставил Рушу этого удовольствия... Когда я видел Идайю
последний раз, он стоял передо мной с веревкой на шее. Он сказал, что ни в
чем меня не винит, и просил сохранить жизнь его ребенку. Я удивился: "У
тебя нет ребенка". Он ответил: "Моя жена беременна, а государыня Касия
приказала уничтожить всю семью изменника, включая детей в утробе матери".
Я сказал, что возьму женщину к себе в дом.
Андарз помолчал.
- Мне не следовало этого делать, Нан! Государыня чуть не казнила
меня, услышав, что я взял в жены родственницу мятежника. А та - сначала та
пыталась стать любимой женой. Потом, когда это не удалось, она стала спать
со всем, что имело между ног эту скалку. Я отобрал у нее ребенка.
Пригрозил разводом. Она заявила: "Я скажу на разводе, что мой сын - сын
Идайи. Понравится тебе, когда ребенка казнят?" Государыня Касия была еще
жива. Я приказал зашить тварь в мешок и кинуть в реку. Что я мог сделать,
Нан?
Андарз развел руками и тихо прибавил:
- Теперь вы понимаете, что я не мог сердиться на Астака из-за того,
что он сжег это проклятое письмо. В конце концов, я поступил с его отцом
хуже.
Нан тихо кивнул и растаял в зелени, укрывавшей вход.
Андарз пошел через дворик в жилое крыло. Он был бледен больше
обычного, руки его тряслись. Он почувствовал, что он страшно устал.
Переоделся в домашнее платье, лег на кровать под пологом, закрыл глаза, и
распорядился:
- Позовите госпожу Лину.
Прошел кусочек времени, другой, третий: Лина все не шла. Андарз
подумал, не позвать ли ему Иммани, но потом улыбнулся, встал, и направился
на женскую половину. Служанка у дверей в личные покои госпожи поглядела на
него удивленными глазами. В девичьей было тихо: женщина, верно, гуляла в
саду.
- Велите госпоже Лине возвращаться в дом, - сказал Андарз, - не
оборачиваясь к служанке, - и скажите Иммани, чтобы ждал меня потом в
кабинете.
Андарз вдруг обернулся. Служанка пучила на него изумленные глаза.
- Но, господин, - пролепетала она, - вы сами отпустили госпожу Лину
на богомолье, и велели господину Иммани ее сопровождать! Я сама видела,
как они выехали из главных ворот, и господин Иммани вел в поводу рыжую
лошадь госпожи, и с ними была лошадь с вьюком храмовых приношений.
Андарз оттолкнул служанку и бросился в спальню. В спальне госпожи
Лины царил страшный беспорядок: на постели лежал неувязанный узел с
платьями, и на черепаховом столике громоздились пустые коробочки от
украшений. Андарз все понял и закричал. На крик и шум прибежали Нан и
Теннак: императорский наставник катался по полу в разоренной спальне:
- Найдите их, - заорал он Нану, - я...
Он не договорил: в руках его была черная лаковая коробочка из-под
серег, и он вцепился в эту коробочку зубами. Дерево треснуло, Андарз
выплюнул щепки и, рыдая, принялся биться головой о пол спальни, покрытый,
по счастию, длинношерстым инисским ковром.
В это мгновение дверь в спальню раскрылась, кланяясь, вошел
смотритель кладовой Мань:
- Там, во дворе, - опять императорский посланец! Государь огорчен,
что господин Андарз покинул его так рано, настоятельно просит вернуться!
И замер, глядя на Андарза и на разоренную спальню.
- Пошли, - сказал Нан Теннаку, - они не могли уйти далеко.
Во дворце господину Андарзу преградил путь начальник внутренней
стражи:
- Государю хочется побыть одному, - сказал он, - беспокоясь за ваше
здоровье, он просит вас возвращаться домой и отобедать.
Андарз оглянулся: на стене, слева от двери, висела старинная картина
с изображением Бужвы, играющего в сто полей. Андарз снял с пояса
письменный прибор, попробовал перо, и начертил на картине несколько строк.
Вечером государь заметил надпись на картине, и заплакал, закрываясь
рукавом. "Нарай говорит мне, что справедливый властитель должен не
обращать внимания на свои чувства, наказывать даже близкого друга, если
тот преступник, но как арестовать Андарза!"
Андарз, как был в придворной одежде, пошел в кабак к ворам и сидел
там до вечера. Соглядатаи донесли, что он сказал: "В этом кабаке приятней,
чем в том, куда меня не пустили".
Вернулся домой он поздно.
- Нан и Теннак еще не возвращались, - спросил он.
- Нет.
Андарз сел в кресло в кабинете и так сидел, долго-долго, пока за
дверью не послышались осторожные шаги. Андарз оглянулся: на пороге стоял
Теннак.
- Вы поймали их?
Варвар странно потупился.
- Нан отыскал женщину, - сказал Теннак.
- Где она?
Теннак повернулся и пошел вниз. Андарз побежал за ним. Они сошли в
двор за синими воротами: там стояли три лошади. Через одну из лошадей был
перекинут какой-то черный сверток. Теннак подошел к лошади, снял сверток,
и развернул: это была госпожа Лина. Глаза ее были удивленно открыты, и из
груди ее торчала костяная головка ножа. Теннак подпихнул покойницу и
сказал:
- Иммани хотелось завладеть драгоценностями женщины, и поэтому они
бежали вместе. Но Иммани, конечно, понимал, что любовникам очень трудно
пропасть вдвоем, особенно после того, как она набила все тюки шелковыми
платьями. Женщина была ему только обузой. И вот он довез ее до постоялого
двора под названием "Золотой Трилистник", служившего местом их частых
свиданий, завел в комнату и убил, и ушел с ее драгоценностями.
Андарз хотел, казалось, что-то сказать, открыл рот, закрыл его, опять
открыл, и, махнув рукой, побрел к дому. Теннак, за его спиной, бросил
женщину на кучу соломы и презрительно стряхнул рукава.
Пробили уже первую вечернюю стражу, когда Нан спустился со второго
этажа гостиницы, где он и Теннак обнаружили свою страшную находку.
Перепуганная хозяйка вилась за ним, совала в руку зеленый конверт. Нан
взглянул, - в конверте была такая мелочь, что не стоило и мараться.
- Значит, вышел через полчаса и свернул налево? - сказал Нан.
Хозяйка кивнула, - чиновник отогнул дверную занавеску и пропал.
Через полчаса Нан стоял перед тесаными воротами дома господина
Айр-Незима. Осуйский консул сам вышел навстречу гостю, и провел на высокую
террасу, с синими лаковыми столбиками и резными перилами. Служанка,
расставив чашки, поспешно удалилась. Гость и хозяин поклонились друг
другу, коснувшись широкими рукавами земли.
- Господин Айр-Незим, - сказал Нан, - в доме господина Андарза
сегодня случилось несчастье. Его секретарь, Иммани, скрылся с его женой.
Оба преступника доехали до заведения под названием "Золотой Трилистник"
ключ", служащего местом свиданий любовников. Понимая, что ему будет легче
скрыться одному, Иммани завел женщину в знакомую комнату, убил, и скрылся
с ее драгоценностями.
- Какой ужас! - вскричал Айр-Незим.
- Я бы хотел, чтобы вы помогли в его розыске.
- Помилуйте, - сказал Айр-Незим, - мы приложим все усилия, чтобы его
поймать, если он захочет бежать через Осую.
- Вам не потребуется прилагать много усилий, - промолвил Нан. - Вам
потребуется лишь задержать человека по имени Амая. Это муж вашей
племянницы.
Айр-Незим открыл рот так широко, что туда вполне могла поместиться
небольшая дыня.
- Не смотрите на меня как на единорога, - сказал Нан, - вы сами
выдали ему документы и вы прекрасно знали, что это - Иммани.
Айр-Незим закрыл рот и вытаращился на Нана. Нан замолчал и тоже
вытаращился на Айр-Незима. Айр-Незим покачался в кресле и отодвинул от
себя чашку хозяина. Нан тоже покачался и отодвинул от себя чашку гостя.
- Хорошо, господин Нан, - вдруг заговорил осуйский консул, - я
признаюсь, - Иммани действительно женился на моей племяннице после смерти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг