мальчишки.
Но зря я так думал о своем юном друге. Он не только пришел вовремя,
но и привез мне письмо от Аллы, отпечатанное принтером компьютера.
Правильно я сообразил переключить на него свой индекс.
Письмо само по себе уже было счастьем. Значит, она жива и с ней все в
порядке.
Первая половина текста ничего особенного не представляла. Слова
привета, извинения, что не смогла меня встретить и тому подобное. Я еще
усмехнулся вводной фразе: "Если ты прилетел, то..." Женская психология. А
если я не прилетел, то о чем речь!
Однако дальше начинались уже дела по-настоящему странные.
"...прошу отнестись к моей просьбе со всей серьезностью. И сохранить
полную тайну. Никто из наших общих знакомых, да и вообще, не должны ни о
чем знать. Это важно крайне. Постарайся, не привлекая ничьего внимания и,
тем более, не разглашая конечной цели, попасть не позднее двадцатого в
Гонолулу. Там у портье отеля "Принцесса Каиулани" тебя будет ждать пакет.
Захвати с собой все, что обычно берешь в командировки. Целую. Я."
Вновь тайны мадридского двора. Но здесь, кажется, не такие страшные.
Алла настаивает только на тайне, но отнюдь не намекает на какую-то
опасность.
Забавное совпадение - опять Гавайи. И дата почти совпадает. Я заказал
номер с восемнадцатого. Только с отелем не угадал. Впрочем, не так это и
страшно. Наверняка мы с ней не раз упоминали в разговоре пресловутые
острова, а может быть, она имела в виду именно данный случай. Наверняка
тут имеется связь с ее работой. Если только она не решила участвовать в
конкурсе красоты, скажем...
Отец Григорий по моему лицу догадался, что все в порядке. И тут Марк,
сидевший в гордой позе, не покидая седла, преподнес мне следующий сюрприз.
- Боюсь, вам будет неприятно, дядя Игорь, но дача ваша сгорела... -
сказал он, глядя на метр выше меня.
- То есть как? - удивился я.
- Молния. Прямо в крышу. И дотла. Даже тушить не было смысла. Как раз
в самую грозу... - он, очевидно, не забыл, что я назвал его Аврелием,
справился в информатории, что сие за персона, и теперь явно ему подражал.
И позой, и манерой речи.
Я даже не огорчился. Не до того. Да и ценность этой дачи не особая.
Новую поставлю, если жив останусь...
Возвращались мы в быстро густеющих сумерках и беседовали на
богословские темы. Не в первый уже раз. Я объяснял отцу Григорию, почему
остаюсь атеистом, невзирая на очевидную нелогичность такого поведения.
- ...не помню, кем сказано: "Бога нет, и все позволено". Вот с этим и
не согласен. Не желаю быть нравственным из-под палки. Мол, бог не велит,
потому и не ворую. А нет бога - на дорогу с кистенем. Считаю, что в роли
верховного надзирателя бог мне ни к чему. И, кстати, вот вам парадоксик,
попробуйте ответить: кто бога заставляет быть нравственным? Над ним-то
никого, и все равно он всеблаг, а не наоборот. И раз я - по образу и
подобию, то точно так же могу опираться на собственный нравственный
императив, а не на заемный...
Монах слушал мою тираду молча, очевидно, собираясь разгромить все
содержащиеся в ней несообразности разом.
Ближе к выходу из леса тропинка сузилась настолько, что рядом идти
стало неудобно. Я пропустил отца Григория вперед. Он шел легким и быстрым
шагом, почти не касаясь тропы и не задевая ни одной ветки, наверное, так
он ходил в свое время в заирских или парагвайских джунглях. У меня таких
навыков не было, мокрая трава скользила, я приотстал шагов на
восемь-десять.
Дальнейшее запомнилось, будто серия стоп-кадров.
Горло вдруг стянуло тугой петлей. Я не мог ни вздохнуть, ни крикнуть.
Сквозь застилающую глаза мглу вижу опрокидывающиеся на меня деревья.
Взмахнув руками, пытаюсь сохранить равновесие.
Осознаю, что кто-то захватил меня за шею локтевым сгибом и тащит в
лес.
Делаю отчаянную попытку освободиться, перебросить нападающего через
себя, но уже поздно, ноги почти не касаются земли, и рывка не получается.
А потом вдруг чувствую, что горло мое свободно, а сам я спиной валюсь
на мокрую траву.
В глазах светлеет, и я успеваю увидеть совершенно немыслимую сцену.
Справа от меня на земле копошится нечто, напоминающее человеческую
фигуру, а слева в позе самурая эпохи сегунов замер отец Григорий. Черный
подрясник, черные в полумраке щелочки глаз. Непонятное существо оторвалось
от земли, стало походить на выпрямляющегося гоминида. Но разогнуться до
конца он не успел. Неуловимый бросок монаха, тяжелый, с хряском удар - и
человек-обезьяна вновь опрокинулся навзничь. Секунда, новый его рывок - и
снова удар, гулкий, будто по футбольному мячу.
Только я начал приподниматься, чтобы тоже принять участие в битве,
как все завершилось и без меня.
Наш противник, поверженный, но не побежденный, тоже кое-что умел.
Немыслимым кульбитом он отлетел назад, вскочил в полный рост, постоял
мгновение, широко раскинув руки (тут я его узнал!), и вместо того, чтобы
принять бой, исчез... Глаза едва успели заметить стремительный прыжок
вбок, сквозь сплошную завесу лещины. Затрещал под его ногами валежник. И
все. И тишина.
Прежде всего я ощутил стыд и растерянность. Ведь действительно позор!
Здоровенный мужик (то есть я!), спортсмен, регбист, валяется на земле, а
его защищает семидесятилетний старик!
Отец Григорий снял свою скуфью и вытер лицо. Дышал он тяжело и
неровно.
Я только думал, что и как сказать, а он уже рассмеялся тихим
хрипловатым смехом.
- А ничего! Нормально получилось... Однако пойдем, тут мы сейчас
живые мишени...
Перед мостом, ведущим к главным воротам, он наконец остановился.
Перекрестился несколько раз.
- Слава те, Господи...
- Вот видите, отче, опять то же самое... Четвертая попытка. И снова
мимо. Но тут уж ваша заслуга...
Удивительно, но страха на сей раз я не испытывал. Привык, что ли, а
вернее - на миру и смерть красна.
- Прав я был, прав... - монах словно не расслышал моих слов. - Не
человек-то был...
- Да что вы?! Человек, самый натуральный. Тот самый тип, из
Шереметьево. Да не будь он человеком, как бы вы с ним справились?
- Что ты понимаешь, - отмахнулся он. - Ему сейчас мертвым лежать, а
он сбежал, и хоть бы что. Я пусть старый, выносливость не та, сам видишь,
но реакция есть... Таких ударов человеку не вынести. Череп вдрызг. Ну
пусть промазал, вскользь задел - час, два оглушенный бы лежал.
Проверено...
Я поразился, как взбодрился старый монах, и представил, что за боец
был из него лет тридцать-сорок назад!
- А как же насчет непротивления злу? - спросил я неожиданно для себя,
хотя спросить хотел совсем о другом. - Не грех ли - вот так?
- Грех не в том, - отец Григорий вздохнул сокрушенно, и опять стал
только монахом. - Главный грех - гордыня! Возгордился я, похваляться
начал... - он опять перекрестился, прошептал что-то неслышно. - А с врагом
рода человеческого всяко бороться надо. Когда перстом, а когда и пестом...
Пойдем, однако, под защиту святых стен. Слышишь, как собаки воют? Чуют...
Страх вновь осенил меня своим крылом, как писали в позапрошлом веке.
И ночью я слышал такой же вой. Неужто прав монах? Мистика, абсурд, однако
за ним ведь не просто суеверие, а тысячелетний опыт... Очень все может
получиться логично. Сделать всего одно допущение. Уверовать, короче
говоря, в бога и в дьявола.
- А это? - отец Григорий указал рукой мне на грудь.
Я опустил глаза. Правый карман был оторван почти напрочь. Тот самый,
куда я сунул письмо Аллы. По счастью, оно уцелело. Смятый комок пластика
застрял в углу кармана.
- Не сходится, отец. Зачем бы.... - я чуть не сказал "дьяволу", но
воздержался, - ...мистическим силам такой пустяк? Вроде все им про меня
известно, а ерунду прозевали: мой договор с Марком, и что письмо от Аллы
получил. Проще простого было с пацаном справиться, а не на двух мужиков
бросаться. А письмо ему край нужно. Следил он за нами из кустов, шел по
пятам, увидел, как Марк что-то мне передал, и рискнул...
- Пошли, пошли, дома обо всем поговорим, - отец Григорий даже в виду
монастыря не чувствовал себя в безопасности.
...К разговору отец Григорий выставил бутылку крепчайшей настойки на
целебных травах, сковороду жареных грибов и душистый окорок.
- "Сущим в пути и на брани пост разрешается", а мы такие и есть...
Поначалу он долго излагал классификацию всякого рода нечисти, отнеся
нашего знакомца к одной из разновидностей оборотней. Признаться, странен
был наш разговор на склоне XXI века, пусть даже приводимые монахом доводы
звучали убедительно. В конкретном контексте.
Я же склонялся к материализму. По моей гипотезе ниточка тянулась к
Алле. Работала она в серьезном институте, исследования там велись весьма
актуальные, и нет ли здесь промышленного шпионажа? Алла скрывается, что
безусловно, шпионы потеряли след, и я у них последний шанс... Ну, и так
далее.
- Не рядом получается, не рядом... - отец Григорий сидел напротив,
подперев щеку кулаком, в другой руке вертел полупустую чарку, но рассуждал
четко. - Начали они с того, что хотели убить тебя прямо по пути из порта.
Без предупреждения. Так не делается, если охотятся за информацией. Хотя...
Что их интересовало в твоей квартире? Дневники, документы, компьютер? Или
Алла там побывала, могла что-то спрятать? Убить тебя, чтобы спокойно
обыскать квартиру?
- Опять же, зачем? - теперь мы вдвоем наперебой опровергали свои же
гипотезы. - Зная день прилета, они могли все сделать накануне...
- И то. Если время позволяло. Нет ли фактора, как-то ограничившего их
по времени?
- Знаете, святой отец, так можно плести кружева (вологодские, кстати)
до бесконечности. Информации исходной по-прежнему - ноль, а посему все
наши построения - тьфу....
Отец Григорий налил еще по одной.
- А вдруг это биоробот? Высшего класса, из новых? Я таких не видел,
но могли же где-то сделать?
Вспомнив звук, с которым сапог монаха входил в тело врага, я
передернул плечами.
Отец Григорий потряс бородой рассержено:
- Будто я совсем дурак! Чувствую я, нутром чувствую, понимаешь? А,
где уж тебе...
- Ну а чего ж он руками меня стал душить, а?
Где-то вдали опять завыли собаки.
- Вот! - поднял палец монах. - И ты еще споришь! Истинно глаголю:
оборотень!
После третьей чарки отец Григорий, расчувствовавшись, вдруг начал
рассказывать, как в 2019 году он закончил Владимирское
воздушно-гренадерское училище, потом Академию войск ООН в Монреале и
дальше двадцать лет не вылазил из самых поганых заварушек на планете,
командовал батальонами, полками и бригадами, и даже некоторое время
исполнял обязанности генерал-губернатора одной скороспелой империи в
теплых краях.
- Вот уж мерзость! Твердой земли всего полторы тысячи квадратных миль
из полумиллиона, остальное - малярийные болота и мангры, а сверху летит
вулканический пепел. И больше - ни-че-го! Империя! Однако крови и там
пролилось... - он сокрушенно махнул рукой.
Попутно отец Григорий инструктировал меня о правилах поведения в
джунглях просто и джунглях мангровых, а также в лесостепи и саваннах,
коснулся тактики городских партизан, рассуждал о преимуществах тех или
иных способов рукопашного боя, порываясь то и дело перейти к практическим
занятиям, посвятил в тонкости обычаев "тигров ислама" в сравнении с
"внуками Монтесумы" и "белыми призраками Ньянмы", и даже объяснил,
насколько и почему патагонские сепаратисты свирепее тибетских
панбуддистов.
Все это было крайне поучительно и интересно. Мне даже пришло в
голову, что неплохо бы, по наступлении более спокойных времен, подвигнуть
святого отца на изготовление остросюжетных мемуаров. Под псевдонимом,
естественно, и при моем соавторстве.
Время от времени отец, Григорий поднимал свою чарку с дежурным
тостом:
- Повторим, сказал почтмейстер, наливая по шашнадцатой... - Но пил
совсем мало.
Потом, твердой походкой подойдя к сейфу, он порылся в его недрах и
вернулся с потертой и поцарапанной офицерской сумкой.
- Что б мы с тобой сейчас ни нарешали, а подраться тебе придется.
Хочу подарок сделать. Берег, как память... о греховной жизни своей.
Он протянул мне массивный, синевато-черный пистолет с пластинами
пожелтевшей слоновой кости на рукоятке. Еще прошлого века, по-моему.
- Красавец! "Штейер-Б", калибр девять миллиметров, магазин
восемнадцать патронов. А бой... - в голосе монаха прозвучала мечтательная
грусть. Он покачал пистолет на ладони, вскинул на уровень глаз. Рука
совершенно не дрожала. - Опять грех, прости господи. Ну, отмолю
как-нибудь. Возьми, пригодится. Пользоваться-то умеешь?
- Вообще, да, а таким не приходилось.
- Ладно, покажу. И запомни: в нашем деле сначала стреляй, потом
думай. И будешь жить долго-долго. Убить ты его, пожалуй, не убьешь, а с
ног свалишь обязательно, не хуже, чем оглоблей... А там уж как Бог
поможет. Особенно, если у пуль носики спилить.
И потом почти до утра мы обсуждали самые разные проблемы, и
практические, и чисто умозрительного свойства. Обсудили и то, как мне
добираться до назначенного Аллой места.
6
...Покидал я гостеприимную обитель вместе с группой молодых монахов,
направлявшихся на стажировку и для обмена опытом в Афон.
Не в Новый, что на берегу Черного моря, а в настоящий, греческий.
И меня отец Григорий включил в их группу, экипировав соответственно.
Пистолет я спрятал под рясой, заложив за брючный ремень. В случае
чего можно было стрелять прямо через карман. Монахи, семь человек, были
ребята крепкие, спортивные, и чувствовал я себя в их обществе вполне
уверенно.
Вылетели мы рейсом Москва-Афины и через два часа были уже на месте.
В Греции я оказался впервые и, увидев белые колонны Акрополя на фоне
индигового неба, возблагодарил судьбу, что довелось дожить и до этого. Но
погрустнел, вспомнив, что гораздо больше еще не видел на Земле, и кто
знает, успею ли... И на Цейлоне не был, и в Новой Зеландии, и еще в
десятке достопримечательных мест. И чего, наоборот, несет меня в
космические дали? Чтобы два месяца а году валяться на пляже и не считать
денег на всякую ерунду?
Потом я вспомнил анекдот про человека, что падал с небоскреба, и
успокоился.
Ближе к вечеру мы добрались до Салоник, где остановились на ночлег в
гостинице для паломников.
Весь день я был настороже, по-прежнему опасаясь преследователей. Но
ничего подозрительного не заметил. Как, впрочем, и раньше. Любая
направленная против меня акция совершалась внезапно.
В конце концов я просто устал все время думать об опасности. Вместе с
братией поужинал в общей трапезной, а потом незаметно отстал от группы и,
прихватив из комнаты сумку, вышел на задний двор, примыкающий к кладбищу.
Там, побродив между памятников, среди которых попадались весьма
любопытные (в том числе и офицерам русского экспедиционного корпуса,
погибшим в первой мировой войне), я дождался темноты.
Остальное заняло минуты. Сбросив монашеское облачение и спрятав его
под кустами у часовни, я преобразился в обычного средне-европейского
туриста и вышел на улицу. Через квартал остановил такси. Можно было
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг