дело. Не молотилка, чать! Предчувствие, которым я всегда гордился,
намекало - дома нам в ближайшее время не бывать. Но суеверное нежелание
признать даже намек на возможное поражение заставило еще раз повторить с
небрежной уверенностью:
- Появится наш Антон. Куда ему деться? Срочная командировка
непредвиденная, по высочайшему повелению, раз даже попрощаться не успел.
Или мамаша, наоборот, внезапно и тяжело заболела..."
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ИНТЕРМЕЦЦО - III
...Нет, не мамаша срочно заболела у шеф-атташе, и не в экстренную
командировку по вверенному ему региону он отправился. Это все дела, как
говорится, житейские, простые и понятные. У Антона же все получилось
совсем иначе.
После успешного завершения операции, и не какой-нибудь рядовой, а
стратегической высшего разряда, положившей конец многовековой
галактической войне, он, как принято, ждал традиционного приглашения для
личного доклада Председателю Совета Администраторов Департамента Активной
Дипломатии, небезызвестному Бандар-Бегавану.
Доклада, следствием которого должна была стать награда с непременным
повышением по службе. Ведь в анналах Департамента вряд ли найдется пример
столь же изящно разработанного и блестяще осуществленного плана. Пост
Брата-советника на высокоразвитой союзной планете шеф-атташе считал для
себя вполне заслуженным.
Однако предусмотренные регламентом и обычаем сроки прошли, а
Департамент словно позабыл о его существовании. Это было непонятно и
вселяло тревогу.
Осознав, что происходит нечто экстраординарное, Антон направил на имя
Бандар-Бегавана стандартный отчет, в котором как бы вообще не упоминалось
о "победе" и содержался вполне рутинный перспективный план работы земной
резидентуры на ближайший год. Но между строк профессор должен был прочесть
все, что нужно. В конце концов он является соавтором акции и на может быть
безразличен к происходящему.
Ответ пришел быстро и для любого профессионального дипломата означал
едва ли не катастрофу. В традиционных торжественных периодах Председатель
выражал сдержанную благодарность за отчет (но не за итоги операции) и
настоятельно рекомендовал воспользоваться очередным регулярным отдыхом,
местом для которого, с учетом мнения психоаналитиков и терапевтов,
определен Даулгир-5.
Он знал этот курорт и в другое время принял бы рекомендацию с
удовольствием. Лишенная материков, но покрытая десятками тысяч более-менее
крупных островов планета, с климатом, почти идеально соответствующим
климату его родного мира, где небо почти всегда затянуто облаками, а
постоянные по силе и направлению ветры создают непревзойденные условия для
парусного спорта и воздухоплавания, эта планета действительно была
подходящим местом, чтобы привести в порядок утомленную психику и в
уединении пройти полный курс самосозерцания.
Но в данном случае категорическое пожелание означало, что его
появление в Департаменте, да и вообще в местах более населенных, дающих
возможность бесконтрольных и несанкционированных контактов, признано
нецелесообразным.
Он, разумеется, мог и не последовать "совету", избрать для себя иной
способ и место отдыха, вообще остаться на Земле до прояснения обстановки,
но так поступать у них в Департаменте было не принято. Именно потому, что
в период и в процессе занятий активной дипломатией он и его коллеги
пользовались чрезмерной, бесконтрольной свободой, в Метрополии полагалось
быть утрированно лояльным.
Однако, наряду с чисто формальными фразами, в предписании содержались
и иные, составленные с использованием терминов и оборотов амбивалентной
логики, с помощью которых Бандар-Бегаван намекал, что отнюдь не забыл о
связывающих его и Антона узах и взаимных интересах и что главный разговор
впереди.
Прибыв на Даулгир, Антон употребил все известные ему способы и приемы
непрямого воздействия, чтобы избежать процедуры рекондиционирования. Как
известно, для работы в мирах, подобных Земле, личность резидента
подвергается довольно серьезной структурной перестройке, позволяющей не
играть роль аборигена, а действительно быть им, оставаясь при этом в
необходимой мере самим собой. А за время службы, естественно, этот
психологический каркас обрастает живой, так сказать, плотью практических
навыков и специфических привычек.
Разумеется, для жизни в Метрополии все это не нужно, и по возвращении
сотрудника из миров аккредитации устраняется, окончательно или временно,
исходя из обстановки. Нельзя не признать такую практику разумной.
К примеру, у нас на Земле неплохо бы научиться избавлять
возвращающихся с войны граждан от многих обретенных там талантов и
способностей. А то человек год или пять берет языков, снимает часовых,
вырезает на прикладе или рисует на борту самолета звездочки по числу
убитых врагов, взрывает дома и мосты, прицельно бомбит, что прикажут, с
бреющего полета, или мало ли еще какие подвиги совершает с вдохновением и
блеском, а потом, в мирной жизни, хорошо, если только по ночам мучается
кошмарами или впадает в депрессию, бывает, что просто не может
остановиться...
Но в данной, конкретной, лично его касающейся ситуации Антон считал,
что как раз черты характера поднаторевшего в интригах, в должной степени
беспринципного землянина могут очень и очень пригодиться...
Заняв отведенное ему бунгало на почти необитаемом островке, Антон
старательно включился в предписанный образ жизни.
Вволю наплававшись на архаических "танреках" с роторным парусом,
покорив с помощью гравизащитного махолета все наиболее престижные горные
пики, прояснив душу соответствующими месту и времени медитациями, овладев
под руководством наставника очередным уровнем своего "сверх-Я", он, тем не
менее, сохранил в себе как раз то, что должно было уйти в первую очередь -
беспокойство о завтрашнем дне, готовность ответить ударом на удар,
нежелание смириться с предначертанной участью. Скверные, одним словом,
приобрел он на Земле привычки.
Но все равно отдых есть отдых, и во всех основных чертах Антон
оставался адекватной форзейлианскому образу жизни личностью. Наряду с
общеукрепляющими процедурами он завязал знакомство с группой проводивших
время на соседнем острове дипломниц Высшей школы ксеносоциологии и летал к
ним в гости почти каждый вечер, покоряя эти прелестные существа веселостью
нрава и эрудицией.
Уединившись в очередной раз с самой из них общительной, он был
искренне удивлен, когда вместо обещанной демонстрации экзотических танцев
(тема диплома: "Хореография как социокультурный фактор межрасовых
адаптационных синдромов") девушка с таинственным видом провела его вглубь
дома, приоткрыла овальную, покрытую местным орнаментом дверь и,
почтительно сомкнув перед глазами скрещенные ладони, исчезла.
Небольшой Сад голубых мхов освещался мерцающим светом, а на
возвышении сидел сам Бандар-Бегаван.
Произнеся положенные формулы приветствия, Антон сел напротив.
Председатель выглядел утомленным, и его аура, которую он не пытался
скрыть, говорила о растерянности и упадке духа. Это давало право
обратиться к нему не как к администратору, а как к Учителю.
- Мы проиграли, увы, - тихим голосом говорил Бандар-Бегаван, совершая
манипуляции с чашей синтанга без должной сосредоточенности. - Я слишком
долго занимался чистой теорией и совсем не задумывался о том, насколько
декларируемая политика не совпадает с подразумеваемой. Поэтому мы оба с
тобой должны уйти...
- Простите, что осмеливаюсь перебить, но я не перенастроен. Потому
буду говорить прямо. Что произошло? Я уверен, что мы достигли полного
успеха, и никто не в состоянии этого оспаривать. О каком проигрыше вы
говорите?
- Хорошо, я тоже постараюсь быть прямым, как землянин. Кстати,
девушка, что тебя привела - моя побочная племянница, и наша встреча
абсолютно конфиденциальна. Сам я нахожусь здесь инкогнито. Так вот - Совет
Ста Миров признал, что наша, как ты считаешь, "победа" на самом деле -
проявление преступной некомпетентности, а руководство Департамента и
исполнители заслуживают строгой кары. От тебя требуется составить
оправдательный меморандум. В виде вербальной ментограммы.
- Я сначала хотел бы изучить формулу обвинения.
- Отказано. Признано, что степень причиненного нашей деятельностью
вреда превосходит уровень твоей компетенции, и ознакомление с
подробностями дела сотрудника твоего ранга противоречит интересам
Конфедерации...
С подобным Антон сталкивался впервые.
- Тогда в чем мне оправдываться? Я получил положенную санкцию и не
нарушил ни одной официальной инструкции или формализованного прецедента.
- Очевидно, это и будет предметом рассмотрения. Но, насколько я могу
судить, итог предрешен. Тебя, скорее всего, ждет отстранение от должности
и изгнание, а я... Наверное, я выберу "Путь просветления". (В переводе на
земные аналогии это означает добровольное заточение в заведении типа
тибетского монастыря, где "просветляемому" создавались условия для занятий
самосовершенствованием, изысканными искусствами и написанием мемуаров. Без
права публикации.)
- Вы хотите сказать, что неким Облеченным доверием не по вкусу
пришлась наша победа над агграми?
- Вот именно. Доброжелатели мне сообщили, что своими действиями мы
аннулировали восемь программ, пресекли одиннадцать близких к завершению
карьер, изменили к худшему статус нескольких очень влиятельных в Совете
территорий... Понимаешь, друг мой, оказывается, никто и никогда не
рассчитывал на столь радикальное, а главное - неожиданно быстрое решение
стратегической проблемы высшего порядка. Соответственно - не оказалось и
тех, кто делал бы ставку на "победу" и сегодня бы нас поддержал.
Антон неожиданно рассмеялся. Бандар-Бегаван посмотрел ка него
осуждающе-удивленно.
- Простите, Учитель. Я вспомнил земной анекдот. Там представители
вооруженных сил двух непримиримых коалиций долго и с переменным успехом
сражались за важный стратегический пункт дом лесника. А потом пришел
лесник и всех их прогнал. По-русски это довольно смешно, если знать
контекст. У нас с вами получилось примерно так же...
- Возможно. А там не сказано, что в итоге случилось с лесником?
"Да, старик совершенно не в форме", - подумал Антон и ответил, что в
русском анекдоте обычно не принято прослеживать дальнейшую судьбу
персонажей.
- И что же, в результате нашего с вами наказания кто-нибудь надеется
восстановить статус-кво? По-моему, малоперспективная затея.
- У тебя слишком игривое настроение, уважаемый, - опальный
Председатель сжал губы в узкую щель. - Не думаю, что предстоящая тебе
участь будет столь же весела. Найдутся те, кто об этом позаботится.
- То есть, раз ситуацию нельзя повернуть вспять путем принимаемых
мер, налицо всего лишь банальная месть? Да еще по отношению к столь
незначительной фигуре... Я начинаю разочаровываться в истинно высоком духе
Облеченных доверием...
- У Земли очень ядовитая ноосфера, - будто про себя, но достаточно
громко сказал Бандар-Бегаван. - Скепсис, цинизм, гордыня, нравственный
релятивизм - суть самые распространенные симптомы отравления. Я думал, что
хоть ты избегнешь ее деморализующего влияния. Я ждал, что ты, мой ученик,
здраво оценив объективную ценность своего... нашего деяния, примешь, тем
не менее, как должное и воздаяние за право реализовать свою свободу
воли... Выиграв в большом, мы потеряем в малом, что лишь послужит
восхождению на новую ступень совершенства...
- Знаете, Учитель, вы правы, конечно, как в своем смиренномудрии, так
и в оценке характера земной ноосферы. В нее, кстати, составной частью
входят две или три философии, очень близкие к исповедуемой нами. Но есть и
другие. Причем не знаю, замечали вы один парадокс? У них там учения,
духовно близкие нашему, наложены на совершенно чуждый нам
материально-психологический субстрат. И я, как-то невольно, просто из
любопытства, взялся и промоделировал зеркальную ситуацию. То есть привел
свой подлинный психотип в соответствие с прагматическими идеологиями
Земли...
- Это интересно... - в администраторе проснулся ученый. - То есть, ты
сознательно расширил сферу соприкосновения внутреннего мира с внешней
средой в окружении принципиально иной ноосферы? Я думал, судя по твоим
манерам, ты только лишь уклонился от рекондиционирования на поведенческом
уровне... А ты впустил чужое в глубины личности. Не слишком ли
опрометчиво?
- Нет, ничего, я проверял. Но зато теперь я знаю, как избегнуть и
обвинения, и наказания. И даже... Я не зря спросил насчет статус-кво. Я
могу сделать и это...
И кратко, чтобы не сказать лишнего (он не был до конца уверен в
подлинной широте взглядов профессора и его способности переступить через
некоторые незыблемые этические догматы), Антон обрисовал контуры своего
нового, только приобретшего стройность плана. Упирая на то, что после
возвращения группы космонавтов в их личное будущее и задержки с решением
судьбы группы Воронцова-Новикова состояние мировых линий в
пространстве-времени "Земля, XX век" настолько лабильно, что возможно
практически любое решение.
- Насколько я понимаю, ты предлагаешь мне шантаж в отношении Совета?
- слово "шантаж" он выговорил по-русски с плохо скрываемым отвращением, но
в целом выдержка профессора оказалась на уровне. В конце концов, в своих
трудах по имморальным этикам он подошел достаточно близко к нынешним
взглядам Антона, хотя и с иных позиций.
- Вы употребляете термин в его земном значении, - уточнил Антон.
- Ни в каком другом он просто не существует.
- Тогда назовем это так. Кроме шантажа в моих замыслах можно
вычленить еще преступный сговор, злоупотребление служебным положением,
вымогательство и покушение на дачу взятки должностным лицам. (Все
вышеназванное Антон произнес по-русски). Как видите, я неплохо знаком с
юриспруденцией. К нашему с вами счастью, ни одно из перечисленных
преступлений не имеет у нас наказуемых аналогов, а следовательно, и не
может усугубить нашу участь.
- А как быть с кармой? (На самом деле Бандар-Бегаван имел в виду
несколько иное понятие, но для адекватного разъяснения у нас не хватит ни
места, ни времени).
- Русские говорят: "Не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не
спасешься".
- Послушай, у меня возникла мысль! На самом деле, не ввести ли в мою
этическую систему "покаяние" как самостоятельную монаду?
- Думаю, ее гибкость значительно увеличится. Только отложим
реализацию идеи до более спокойных времен, - пресек Антон вспыхнувший у
профессора реформаторский энтузиазм.
"Тоже мне Лютер нашелся", - добавил он про себя.
- Пока что следует сосредоточиться на текущих заботах. Не знаю, как
вы, а я предпочитаю изгнанию повышение по службе. И даже согласен еще
поработать на Земле. В этом есть своя прелесть. Она мне близка и привычна,
а после устранения аггров пребывание на ней сулит неограниченные
возможности. В том числе и для научных занятий. А вас какой пост устроит?
И они углубились в обсуждение тонкостей своего заговора, или все-таки
лучше сказать - сговора. Несмотря на нравственный максимализм,
Бандар-Бегавану слишком не хотелось терять должность, кафедру,
интеллектуальную да и физическую свободу. А предлагал ему Антон вещи,
вполне естественные на Земле, но с местной точки зрения, пожалуй,
действительно довольно циничные...
1
Наташа вошла в кабинет Воронцова. Кажется, совсем недавно она впервые
побывала тут, только видела его с другой стороны, из Зазеркалья. И до сих
пор не понимала - на самом ли деле было то, что было, или эти воспоминания
вложили ей в мозг пришельцы с непонятной целью, не просто ведь затем,
чтобы облегчить второе знакомство с Дмитрием. И снова, как тогда, Воронцов
сидел за массивным письменным столом адмирала, сверкал серебром кофейник,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг