подробности, и выходило так, что будто рассказывает он об увлекательной
туристской поездке. Но в то же время, слушая его голос с небрежными
интонациями, она улавливала, что говорит он не о самом главном, опускает
многие, возможно, самые существенные подробности. И все же она поняла, что
и здесь ничего не закончилось, скорее напротив, и Новиков с друзьями
занимались на планете отнюдь не спокойным времяпрепровождением, охотой и
гастрономическими утехами, как могло показаться и поначалу действительно
показалось Альбе, а гораздо более серьезными делами.
- Во-первых, сами пришельцы куда-то исчезли. Машину мы нашли, а их
самих - нет. Проблема. И еще. В одном из походов Левашов нашел на берегу
реки, километров на четыреста южнее, следы самого настоящего сражения.
Правда, довольно давнего. Обгорелые коробки, похожие на наши
бронетранспортеры, много совершенно человеческих костей. Словно пехотная
дивизия полного состава там полегла. Вот тебе и тихий уголок с курортным
климатом. И, наконец, Берестин недавно заметил в бинокль пролетающий над
горизонтом дирижабль или штуку, очень на него похожую. Так что есть над
чем думать... Этим мы сейчас и занимаемся.
Новиков снова улыбнулся, тряхнул головой, словно окончательно
отбрасывая все, связанное со своим рассказом.
- Нет, Альба, все. Хватит. Время наше вышло. Берестин сейчас
подъедет. Да и не хочу лишать тебя увлекательного чтения... Помню, в свое
время достанешь какую-нибудь увлекательную книжку, растрепанную,
натурально, - Буссенара там или "Наследника из Калькутты", прочтешь, а
потом отдаешь следующему по очереди и завидуешь, что у него еще все
удовольствие впереди.
Альбе показалось, что в голосе его прозвучала откровенная насмешка,
только над кем, не поняла она: над ней или над самим собой?
Новиков, согнув тетрадь, пустил из-под пальца листы веером.
- Одни заголовки чего стоят... "Сольная партия Иуды",
"Дипломатическое интермеццо", "Критерии отбора", "Пир на Валгалле",
"Толстовец с пулеметом"... Ей-богу, сам бы такую книжку с руками оторвал.
Он хотел сказать что-то еще, но отдаленный гул вдруг резко
приблизился, мощный дизель взревел на последнем подъеме перед фортом,
послышался лязг гусениц и гнусаво взвыла сирена у ворот.
- Пойду встречать...
За окном заскрипели створки, стукнул откинутый засев. Свет фар ударил
через замерзшие стекла, на минуту осветив холл непривычным уже
электрическим светом. Залаяли собаки, последний раз рявкнув, смолк дизель.
Альба услышала громкие, но неразборчивые голоса, стук шагов и звон
брошенного на пол железа, потом дверь открылась.
Вошел Новиков в сопровождении высокого, одного роста с Альбой мужчины
в черной замасленной куртке с меховым воротником, от которого сильно пахло
нефтью и продуктами ее перегонки. Голова мужчины была непокрыта, светлые
волосы растрепаны, а лоб и правая бровь заклеены грязноватым пластырем,
через который проступала свежая кровь. Очевидно, Новиков за те несколько
минут, что они были вдвоем, успел сказать что-то о ней, потому что
вошедший смотрел на девушку без удивления, скорее просто с интересом, как
на любую другую, достаточно миловидную особу.
- Знакомьтесь. Это Альба Нильсен, а это Алексей Берестин, десантник,
художник и землепроходец... - представил их друг другу Андрей.
- Точнее - землепроходимец... - хмуро поправил его Берестин.
Альба протянула ему руку, и он, предварительно с сомнением взглянув
на свою грязную ладонь, слегка ее пожал.
- Видишь, я как знал - головы не жалеет, - указал Новиков на
Берестина. - Влетел в яму, ремни не пристегнуты, само собой - лбом в
броню... Ты посиди пока, мы быстро...
Вернулись мужчины почти сразу же, хотя Альба и приготовилась к
долгому ожиданию, Берестин лишь сбросил куртку, умылся и причесал волосы.
Новиков перевязал ему голову, и полоса бинта резко выделялась на дочерна
загорелом и обветренном лице. На тот образ художника, рафинированного,
обостренно-эмоционального, что сложился у Альбы по его запискам, Берестин
походил очень мало. Скорее он выглядел как персонаж древних американских
фильмов. Сходство подчеркивалось черными блестящими сапогами и тяжелой
кобурой пистолета на поясе.
Она рассматривала его в упор и заметила, что Берестин, как и Новиков
поначалу, стесняется ее взгляда. Это было странно в таких на вид суровых
мужчинах.
- Извините, Альба, мою невоспитанность, - сказал Берестин,
подсаживаясь к столику, - но я не могу отказать себе в потребности съесть
и выпить все, что здесь осталось. Если вы не возражаете, конечно. Знаете,
десять часов за рычагами - это достаточно утомительно. Особенно когда
перед глазами только снег...
Через пять минут на столе не осталось ничего съедобного, кроме
лимонных долек на блюдце.
- Ну вот, укрепил слабеющие силы, - сказал Берестин, отодвигая от
себя столик. - А теперь я должен без всякого удовольствия сообщить, что
наконец вступил в очередной контакт с братьями по разуму. Тоже очередными.
Не по моей вине. И не знаю, на счастье или на беду, но без потерь с обеих
сторон. Так что не теряйте мужества, худшее впереди.
- Что за братья по разуму? - спросила Альба. - Те, что на Земле были?
- Вряд ли... - протянул Берестин. - Эти порядков на пять примитивнее,
я считаю. - И посмотрел на Новикова. Похоже - с неудовольствием.
Тот кивнул.
- Все нормально, продолжай.
Берестин сделал скептическую мину.
- Все торопишься, Андрей. Как всегда, торопишься. Сам же пел: "Ямщик,
не гони лошадей...". А вообще-то все равно. Хуже уже ничего не будет. Вы
умеете стрелять, Альба? - вдруг повернулся он к девушке. - Я дам вам
парабеллум... - и отрывисто рассмеялся.
Альба, не понимая, посмотрела на Новикова.
- Ничего. Это он цитирует.
От такого ответа ясности не прибавилось, но продолжать расспросы
Альба не стала. Она перевела взгляд на Берестина и только сейчас заметила,
что у него глаза не подходят к лицу. Лицо суровое и жесткое, а глаза
мечтательные.
- Не дергайся, Леша, - сказал Новиков. - Альба знает все, что можно и
нужно. Деваться нам некуда, а тут три таких гостя. Высокоразвитые и
мудрые. Глядишь, чем и помогут. Устроим завтра консилиум...
- И тему сформулируем очень изящно. Например, так: "Куды бечь?"
- Ну, так или не так, это видно будет. А пока с тобой давай
разберемся. На тебя напали туземцы, это я понял. А в деталях?
- А деталей не так и много. Триста пятьдесят километров к югу по
спидометру. Как раз в дефиле между Рекой и Полуденными горами. Спокойно
еду, никого не трогаю. Тут из-за туч на меня пикирует дирижабль. Совсем
как настоящий. Только раскраска дурацкая - грязно-синяя с розовым.
Довольно противно смотрится. Делает пологий вираж и без всякого
предупреждения бросает что-то вроде магниевой бомбы. Как я увернулся - до
сих пор не знаю. Рвал фрикционы так, что до сих пор плечи ноют. Полыхнуло
здорово, снег и дерн выжгло метров на двадцать в радиусе. Он да второй
заход. Я, через рычаги, к пулемету. Все колени посбивал. Врезал
трассирующими. С упреждением, как учили. Похоже, промазал, а может, и
задел по гондоле, трассы впритык прошли. Не он сразу все понял, ручку на
себя - и в тучи. Ну и я, конечно, по газам, в сопки, потом в лес.
Разошлись. Я из леса понаблюдал минут сорок, никто больше не появился, и я
- домой, по обратной директрисе. Метель следы замела, а что дальше будет -
сказать не берусь...
- Теперь ясно. Хотя и меньше половины. Благодарю от лица службы. Я,
правда, по другому случаю общий сбор объявил, но теперь уж все одно к
одному.
Альба слушала, опять не понимая слишком специфических выражений, но
суть ей была ясна совершенно. Похоже, новые ее друзья отличаются чересчур
экспансивными характерами. Как она уже слышала от Андрея - сначала
стреляют, потом думают. Но, с другой стороны, если они сами это сознают и
даже пишут об этом, значит, это не безрассудная импульсивность, а
осознанная линия поведения. Об этом еще придется подумать, поглубже понять
их характеры, и лишь потом делать выводы.
Состояние у нее сейчас было странное, похожее на то, что бывает,
когда впервые попадешь в невесомость. Мир утратил четкость, надежность,
устойчивость, привычные навыки и стереотипы поведения перестали
действовать, а новых еще нет и неизвестно, когда они появятся и какими
окажутся. Альба понимала, что сложившиеся у нее представления о жизни
здесь, с этими людьми, уже не имеют почти никакого практического значения.
Все нужно переосмысливать, учиться воспринимать совсем с других позиций.
До вчерашнего дня она всегда, с той или иной степенью вероятности,
могла предвидеть, что произойдет с ней и в мире сегодня, завтра, через
неделю и через месяц, знала, как следует поступать в каждой возможной
ситуации, разговаривая с любым человеком, догадывалась, как он
воспринимает ее слова, что при этом подумает и что ответит.
Даже катастрофа, уничтожившая звездолет, входила в число пусть и
крайне редких, но возможных событий.
Теперь же Альба попала в непредсказуемый и алогичный мир.
Пусть Андрей и Берестин говорят с ней на практически понятном ей
языке, она не может поручиться, что за каждым знакомым словом не кроется
совсем другой смысл.
А что же тогда остается за пределами круга общих для нее и для них
понятий?
Альба вспомнила, как старательно избегал смотреть на нее Новиков,
когда она раздевалась в бане. Можно подумать, что вид обнаженного женского
тела для него чем-то неприятен. Или это связано с тем, что он все-таки
любит свою Ирину? Но почему, испытывая нежные чувства к одной женщине,
нельзя смотреть на другую? Кажется, ХХ век был не такой уж пуританский,
насколько она помнит. Загадка... И только одна из многих.
Из записок Андрея она узнала, насколько сложными, запутанными и
мучительными для обеих сторон могут быть отношения мужчины и женщины,
какими бессмысленными ритуалами они сопровождаются. И это в ситуациях,
которые, на ее взгляд, можно было бы разрешить легко и просто, без
страданий и нервных перегрузок.
Но раз так, какими же нормами ей руководствоваться теперь, как
избежать ошибок и не попасть в этически неприемлемое положение?
И это, разумеется, еще не главная проблема. Здесь есть возможность
подождать, осмотреться, узнать из книг, фильмов, разговоров все
необходимые ритуальные формулы и обычая, а как быть со всем прочим?
Пусть в шутку, цитируя кого-то, Берестин сказал, что ей придется
научиться стрелять, и, наверное, в людей... Но даже и шутка отражает
господствующую в данном обществе мораль. Отсюда вывод - ее жизнь и
достоинство не защищены более категорическим императивом. На них может
теперь посягнуть кто угодно, раз люди здесь - даже такие располагающие к
себе, как Новиков и Берестин - постоянно носят при себе огнестрельное
оружие и без колебаний пускают его в ход.
Из курса истории, который Альба прослушала в университете, она
помнила о десятках миллионов жертв двух мировых и всех прочих войн, но,
оказывается, личное знакомство с вооруженным и готовым стрелять человеком
производит гораздо более сильное впечатление, чем абстрактные цифры и даже
кадры старых кинохроник.
Она думала, что через несколько дней, возможно, попадет на Землю, и
там все будет зависеть только от нее самой. Сумеет ли она защититься от
бесчисленных опасностей, подстерегающих там на каждом шагу? Станет ли
Андрей надежным другом и покровителем, поможет ли освоиться во враждебном
и чужом, бесконечно чужом обществе? Как произойдет встреча с Ириной, так
ли все будет просто, как она вообразила вначале?
Думать обо всем этом было непривычно, страшновато даже и одновременно
- необыкновенно увлекательно. Что-то похожее она испытала в десятилетнем
возрасте, когда подруга постарше научила ее, как снимать блокировку с
домашнего фантомата. И она, дождавшись подходящего момента, впервые в
жизни очутилась в пространстве приключенческого фильма для взрослых.
Вот и сейчас Альба почувствовала, что ее влечет предстоящая ей жизнь.
Со всеми возможными и еще неизвестными опасностями, но - и это тоже
обязательно - с сильными чувствами, вспышками романтической страсти,
горячей и верной любовью... Иначе просто быть не может.
Похоже, что в ней начала вдруг пробуждаться генетическая память о
предках-викингах, выходивших на своих драккарах в беспредельное море в
поисках неведомого. Она ведь и стала звездолетчицей именно потому, что
манили ее чужие миры и мечта о встрече с братьями по разуму - об этом
мечтают все космонавты во все времена. А дожить до исторического момента
выпало ей...
Новиков заметил, что девушка будто отключилась от происходящего и
даже не слышит, о чем они с Берестиным говорят.
- Все, братцы, хватит... - Он хлопнул ладонью по столу и встал. - С
меня на сегодня довольно. Язык уже не ворочается. Как у акына
какого-нибудь, который три тома "Манаса" наизусть и без передышки...
Пойдем, Альба, я тебя провожу. Рассветает здесь поздно, так что часа
четыре еще поспать можно, а там опять начнется...
- С чего ты взял, что только четыре, - возразил Берестин. - Пусть
хоть до обеда спит, какие у нее заботы? А я еще кое-что у нее выяснить
хочу, иначе бессонница замучает. Ты как, Альба, в состоянии еще минут
десять потер петь?
- Конечно, сколько угодно, я уже говорила Андрею. У нас на корабле
вахты были по десять суток через сорок. Спать мне совсем не хочется.
- Ну, воля ваша, - пожал плечами Новиков. - Если дама не против...
Только ты тоже, не сочти за труд, изготовь своего знаменитого,
геджасского, с сандаловой палочкой... Гулять так гулять. И по пять капель,
соответственно...
Берестин разлил по чашкам кофе такой консистенции, что ложка едва не
стояла в густой суспензии.
Андрей отхлебнул, почмокал губами.
- Сказка востока... И почему это у меня никогда так не получается?
- Так о чем вы хотели меня спросить, Алексей? - Альба из вежливости
тоже сделала маленький глоток и отставила чашечку.
- Да есть у меня некоторые сомнения. Раз ты знаешь о моих
приключениях в дебрях времени, то, наверное, обратила внимание на имевший
место парадокс? Вот давай сразу и выясним, действительно ли мы - твои
предки, а ты - наша пра- в энной степени внучка...
Новиков толкнул его под столом ногой. Он не хотел, чтобы Берестин
напоминал девушке сейчас о ее прошлой жизни. Он специально весь день и
вечер занимал Альбу своими историями, почти добился того, что мысли ее
сосредоточились на настоящем и будущем, и вот Алексей все ломает.
Берестин досадливо отмахнулся.
- Кто был первым космонавтом Земли, ты помнишь?
- Конечно, - удивилась Альба. - Юрий Гагарин. В 1961 году...
- Правильно. А высадка на Луну?
- Нейл Армстронг. 1969-й...
- Тоже сходится. А пилотируемый полет на Марс?
- 2012 год, совместный полет советского и американского экипажей... -
Она назвала фамилии, которые прозвучали совершенно незнакомо. И
неудивительно - в 84-м году эти парни ходили, наверное, в начальную школу.
- Ладно, предположим. Еще вопрос - как насчет третьей мировой войны?
Лицо Альбы выразило удивление.
- А разве такая была? Про вторую я знаю... Закончилась, по-моему, в
сорок третьем...
Берестин и Новиков коротко переглянулись.
- Точно в сорок третьем?
- Ну, я не помню точно... - Альба смутилась.
- Ничего страшного, - успокоил ее Андрей. - Я вон почти профессионал,
и то не помню, когда Ливонская война закончилась.
- А после второй мировой какие большие войны ты еще помнишь? -
продолжил экзамен Берестин.
- Их так много было... До середины ХХI века почти каждый год где-то
все время воевали. Я же говорила вам - я биолог. Давайте лучше расскажу,
как в ХХI веке восстановили мамонтов. Или как в Сахаре появились пальмовые
леса, это очень интересно...
- Расскажешь, Альба, про все расскажешь, только такие уж мы с Андреем
зацикленные - нас сейчас только политические проблемы занимают...
Попробуй, вспомни - атомное оружие на Земле применялось?
- Да, кажется, один или два раза. А где - не помню...
- Да хватит тебе, пристал к девушке! Экзаменатор... Лучше коньяка
выпей, глядишь и полегчает. Нужны ей твои заботы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг