Харлам рванул с пояса гранату и, выдернув кольцо, уже в падении,
швырнул ее под ноги бегущему к нему оборотню. Хлопнул взрыв, над головой
просвистели осколки.
Харлам вскочил, сорвав с пояса вторую гранату. Но оставшиеся двое уже
сообразили, что к чему, и, бросив преследование девчонки, кинулись в
ближайший переулок.
Вот так-то.
Воняло пороховым дымом, метрах в пяти бессильно щелкала зубами волчья
голова. Харлам понял, что за эти несколько секунд перестал быть сторонним
наблюдателем, стал частичкой этой страны. И теперь с ним может случиться
все что угодно.
Он еще постоял и посмотрел по сторонам. Голова оборотня перестала
дергаться.
Ему надо было идти, торопиться, а он думал о том, что, похоже, влип.
Да еще как! А мнемоудар? Если он повторится? От оборотней можно спрятаться.
А от этого? Все равно найдет. Если только не выявить причину и не сделать
то, что было приказано, прежде чем эта телепатическая тварь, или что там
еще, с ним расправится.
Вот именно, прежде чем...
Он снова поглядел на компас и неторопливо, зорко оглядываясь по
сторонам, пошел дальше, а свернув за первый же поворот, увидел девушку. Она
стояла привалившись к стене и улыбалась. И он ей улыбнулся тоже, хотя
подумал, злясь на себя за собственную глупость, что глаза бы на нее не
глядели. Глаза бы... Впрочем, очень даже можно поглядеть. Все, что надо, на
месте и еще есть что-то такое, необъяснимое, что обязательно должно быть. А
еще - улыбка.
Как же без этого: ведь спаситель все же.
Она-то зачем ему нужна? Впрочем, и то сказать, две недели ни с кем
словом не перемолвился...
Только одета она как-то странно. И босиком. И что-то в ней все же есть
необычное. Ну да, открытая мордашка с наивными... нет, глаза у нее никак не
наивные и даже наоборот... что-то в них странное. Но кто тут не странный?
На соседней улице рычал какой-то зверь, что-то там трещало, рушилось.
Потом рык смолк и повалили жирные хлопья дыма, послышался рев пожарных
машин. Ветер дул в их сторону, и дым першил в горле. Харлам, хорошо
понимая, что идти куда-либо не следует, так как видимости нет никакой,
схватил девушку за руку и рванул ее в ближайший подъезд.
Дом был старый. Широкая крутая лестница. На нижних ступеньках лежали
бутылки из-под молока и "шмайсер" с погнутым стволом. Стена рядом с
лестницей оказалась разломана, и из пролома торчал окованный медью нос
греческой триремы.
Харлам плотно затворил входную дверь и прислонился к стене. Девушка
пристроилась рядом. Харлам закрыл глаза и стал думать.
А что, если девушка появилась здесь неспроста? Вдруг ее появление и
мнемоудар связаны? Но что с того? Ну не она, так появится что-то другое.
Пусть уж будет она. В крайнем случае убрать ее не составит труда. И
вообще...
Он открыл глаза, отстегнул полупустой магазин и зарядил его до отказа.
Потом посмотрел на последнюю гранату.
Да, гранат надо было взять побольше.
Девчонка между тем занялась своим странным платьем, отрывая от него
полоски материи, что-то ими соединяя и связывая. Харлам увидел, как
мелькнуло тоненькое плечо, и решил, что сам дурак. Просто девчонка. Просто
бежала, спасая свою жизнь, а тут подвернулся он. Не может быть, чтобы это
тоненькое плечо таило нечто опасное.
Он заглянул ей в глаза и участливо спросил, как спрашивают маленьких
детей:
- Что, испугалась?
- Я? - Она вдруг улыбнулась, и Харлам почувствовал, как у него по
спине поползли мурашки, потому что у нее во рту блеснул длинный волчий
клык.
Время как бы остановилось. Он с ужасом подумал, что поза у него крайне
неудобная. А пока он схватит автомат, который прислонил возле ног к стене,
она успеет раз сто броситься и вырвать горло, как они обычно и делают. И
автомат он положил неудобно, даже забыл передернуть, и теперь толку от
него, как от веника. Разве что выхватить нож, но что нож против оборотня?
И тут она ему опять улыбнулась и участливо спросила:
- Что, испугался?
Харлама неожиданно отпустило. Он ошарашенно мотнул головой, не рискнув
что-либо сказать, чтобы не выдал враз охрипший голос.
Ну и ну!
Он попробовал сосчитать до ста, но на полдороге бросил, обозвав себя
трусом. Это помогло, и минут через пять, уже успокоившись, спросил:
- А как тебя зовут?
- Катрин. А тебя?
- Харлам.
- Вот и познакомились, - усмехнулась она.
Почувствовав, что краснеет, Харлам поднял с пола автомат и, передернув
затвор, выглянул на улицу.
Все, можно идти дальше.
Автобус они нашли после обеда. К этому времени Харлам истратил
последнюю гранату на доисторическое чудовище, вынырнувшее самым подлым
образом из-за угла. Увидев перед собой зубастую пасть размером с легковой
автомобиль, Харлам едва успел швырнуть в нее гранату и вместе с Катрин
нырнуть в дверь католического храма. Их шаги гулко прозвучали по сводчатым
переходам, где-то наверху жалобно всхлипнул орган, а они торопились,
подгоняемые странным ощущением, что куда-то опаздывают и надо быстрее,
быстрее. Тощий священник попробовал загородить им дорогу, как щит выставив
распятие. Харлам оттолкнул его, и они побежали дальше. Еще один поворот.
Какое-то помещение с узкими сводчатыми окнами, забранными частыми
переплетами. Со скрипом открывшаяся дверь. Они оказались на соседней улице
и почти сразу увидели автобус. Вполне современный "Икарус" и даже ничуть не
поврежденный. Дверца кабины была распахнута, и на сиденье сидел какой-то
человек в одежде из оленьей кожи. Две черных арбалетных стрелы торчали у
него из груди, да стайка мух кружилась вокруг запрокинутого лица.
Вообще-то идеальное место для засады.
Настороженно, готовые ко всему, они подошли к автобусу. Харлам
аккуратно снял труп с сиденья, сел на его место и попробовал завести мотор.
Заработал!
Он кивнул Катрин, которая тотчас же уселась рядом, и лихо вырулил на
середину улицы.
Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!
Так, конечно, опаснее, зато быстрее. А время работает против него. Кто
знает, когда будет очередной мнемоудар? Да и преследовавшие Катрин оборотни
должны быть где-то рядом. Не откажутся они от затеи посчитаться с ней, ой
не откажутся. А зря. И на оборотней найдется средство.
Все, проеду еще пару улиц, и делаем привал, решил Харлам и тотчас же
чуть не сбил синюю горлицу с ночным горшком на голове. Аккуратно ее
объехав, "Икарус" попылил дальше, мимо деревянных домов, индейских
вигвамов, монгольских юрт, мемориала Катерины - луча света в темном
царстве, какого-то эллинского дворца, на ступеньках которого сидела Элли,
министерства "Незнамо чего", состоящего из двух подотделов, о чем оповещали
соответствующие таблички "Подотдел просто незнамо чего" и "Подотдел черт
его знает незнамо чего". Откуда-то появился запах только что распустившихся
липовых листочков и ароматов жареного миндаля, который сменился вонью давно
не стиранных портянок.
Пора было уже подыскивать место для ночлега.
Харлам услышал, как возле его плеча шевельнулась Катрин, и спросил:
- Ну что?
- Да так. - Она зевнула. - Спать хочется, а нельзя... Слушай, а ты,
собственно, чем занимаешься?
- Чем? - усмехнулся Харлам, машинально прикидывая, не бок ли это
мамонта виднеется из-за угла.
А действительно, кто он такой и чем занимается? Кто? Да никто.
Обыкновенный человек. Родился, рос, ходил в садик, в школу. А потом -
Лемурия, жаркое чудовище, пожиравшее всех, кто хотя бы на секунду
расслабился. Именно там он научился воевать, но потерял что-то
трудноопределимое. Веру в будущее? Светлые идеалы? А потом: школа,
тренировки, задания, курсы по повышению мастерства, снова задания. И суета,
отчаяние, надежда, желание выжить и жить не хуже других, а иногда - по
ночам - жгучая, непобедимая тоска.
Он снова улыбнулся, на этот раз грустно:
- Да так, то тем, то этим. А ты чем промышляла?
Теперь уже грустно улыбнулась она, вспомнив деревушку и лес, мрачный и
живой, готовый навсегда спрятать, защитить и накормить. А также первый
камень, который ударил ее по лицу. И шепот за спиной. А раньше, в самом
детстве, дед, который с отрешенным лицом читал заклинания. Полнолуние. Пень
с воткнутым в него ножом, через который надо перекувырнуться, чтобы стать
чем-то другим, не человеком. И первое ощущение пружинистых лап, сотни
лесных запахов, ударивших в ноздри, отчаянный писк зайчонка, бившегося в
зубах, чтобы через секунду наполнить ее пасть кровью и сладостью. Опять
угрюмые взгляды односельчан. Камень. Шепот за спиной. Открытый страх в
глазах. Казалось, так будет до самой смерти, пока не успокоится где-нибудь
в лесу от старости или же значительно раньше, с осиновым колом в груди -
если у тех, кто живет рядом, ненависть победит страх. Вот, пожалуй, и все.
Она повторила за ним:
- Да так, то тем, то этим.
Свернув за поворот, Харлам увидел баррикаду из старого пианино,
фонарного столба, дилижанса, комодов, шкафов и стульев.
Приехали!
Автобус остановился перед самой баррикадой, и некоторое время они
молча, не вылезая из кабины, ее рассматривали.
- Что ж, - Харлам взялся за руль, - надо объехать.
Поздно.
Сзади послышались треск и грохот. У дома, мимо которого они только что
проехали, завалилась одна из стен. Обратного пути не было.
Вот сейчас уж точно, приехали.
По идее, следовало выскользнуть из кабины и мгновенно занять оборону
за каким-нибудь укрытием, но это явно не имело смысла, потому что в окнах
домов, в дверях подъезда, из-за баррикады уже появились вооруженные люди.
Человек двадцать.
Харлам крякнул. Они с Катрин вылезли из кабины и стали рассматривать
тех, в чьи руки попали.
Похоже, настоящих военных среди них было всего лишь двое. Длинный как
жердь, мускулистый парень в желтом дождевике и клетчатой фуражке, с "узи",
который он совершенно профессионально держал в руках, и среднего роста
мужчина с иссеченным шрамами и морщинами лицом, в одежде вельможи ХVI века
и современной военной фуражке, вооруженный ручным пулеметом.
- Что, попались? - спросил он, неторопливо подходя и не спуская глаз с
Харлама. - А ведь ты, парень, похоже, из конца двадцатого. Уж не снаружи
ли?
Харлам кивнул. Они стояли в этом медленно сужавшемся кольце
вооруженных людей.
- Надо же, - ухмыльнулся длинный с "узи". - Придется их взять и
расспросить. А жаль, я бы с удовольствием их шлепнул тут же, на месте.
- А почему? - спросил Харлам. - Ну ехали себе люди, никого не трогали
- и вдруг бах-тарарах, братья-разбойники и добрый вечер. Что с нас
поимеете? Денег у нас нет.
- Деньги. - Длинный провел рукой по лицу. - Деньги, брат, здесь -
тьфу, никому не нужны. Главное - информация.
Он махнул рукой, и двое - один в ковбойском костюме, другой с небритым
лицом, в чудовищно грязных лохмотьях, - заломили им руки за спину.
- Ну вот и отлично, - сказал длинный и надел Харламу и Катрин
наручники, пробормотав, что налет на полицейский участок был сделан не зря.
Вот эти штучки и пригодились. Потом Харлама и Катрин толкнули в спину и
погнали вперед, время от времени ради интереса награждая пинками и тычками.
Пленники слышали, как шедшие сзади бандиты вполголоса переговаривались,
временами посмеиваясь над кем-то, кого звали Мясной Тушей. В общем,
противники расслабились. Этого было достаточно.
Сделав вид, что споткнулся, Харлам ударил ногой одного из конвоиров в
солнечное сплетение, попытался врезать другому, но тот увернулся. Отскочив
в сторону, Харлам прыгнул в ближайший подъезд.
Ничего, главное удрать, а уж наручники он как-нибудь снимет. Учили их
делать такие штуки. А потом можно подумать о том, как освободить Катрин.
Но в подъезде его ждала неожиданность.
Он кинулся вверх по лестнице, влетел на второй этаж и, не успев
пробежать и десятка шагов, на полном бегу врезался во что-то плотное и
липкое. Беспомощно трепыхнувшись, он понял, что освободиться не может.
Эх, если бы руки были свободны да нож. А так... Харлам еще раз
отчаянно рванулся, пытаясь понять, во что это он так глупо влетел, и глухо
охнул. Это паутина. Каждая нить толщиной с палец. Какой же тогда паук?
Паук не заставил себя ждать. Харлам увидел, как из дверей ближайшей
квартиры выкатилось что-то большое, мохнатое, на волосатых суставчатых
ногах, глухо щелкающее гигантскими жвалами, способными с одного раза
перекусить человека.
Ого!
Харлам опять попытался освободиться. Безрезультатно.
А паук тем временем неторопливо примеривался, как бы поудобнее
схватить свою жертву. Вот он занял нужную позицию, раскрыл жвала - и в этот
момент длинная пулеметная очередь отшвырнула его в темноту.
- Спасибо, - поблагодарил Харлам.
- Не за что, - сказал вельможа, неторопливо обрезая паутину охотничьим
ножом. - Тебя разве мама не предупреждала, что гулять в подозрительных
местах нельзя? Придется, видимо, поставить тебя в угол и лишить сладкого.
- А вообще, что вы собираетесь со мной делать? - спросил Харлам,
отходя в сторону, так как нити паутины были уже перерезаны.
- А ты сам что предпочитаешь? - поинтересовался вельможа, вытирая
лезвие ножа кружевным платочком.
- Я вообще-то хочу ехать дальше, у меня тут дела кое-какие.
- У всех дела, - назидательно сказал вельможа и толкнул Харлама в
спину. - Ну, пошли, что ли. Там уже наши заждались. А то ведь от скуки и с
девчонкой твоей могут побаловаться.
- С ней побалуешься, - пробормотал Харлам, выходя из подъезда.
Он почти сразу же увидел Катрин, стоящую с совершенно независимым
видом. Рядом с ней был какой-то детина, по самые глаза заросший рыжей
бородой.
- Я ведь только пошутить хотел, - рассеянно приговаривал он, зажимая
руку, из которой хлестала кровь, и посмотрел на Катрин круглыми от
изумления глазами.
- А ты со своей женой шути, - сказала Катрин и демонстративно от него
отвернулась.
Черт, это она зря. Могла бы и потерпеть. А вдруг догадались!
Она была нужна Харламу именно такой, совсем неподозрительной тоненькой
девчонкой, которую можно переломить с одного удара.
Он еще раз оглядел тех, к кому попал в плен.
Судя по одежде, тут были представители по крайней мере десятка
различных времен. Такого он еще не видел. Чтобы объединились люди из
различных времен? В этом следовало бы разобраться. Да только времени нет.
- Ладно, ладно, пошли, - забеспокоился длинный. - Так мы и к ночи не
доберемся.
И они отправились дальше, сворачивая в какие-то узкие переулки, где
пахло гниющей рыбой, мокрым бельем и кислым вином, минуя улицы, по которым
прохаживались, покручивая усы, кавалеры в шляпах с роскошными перьями и с
длинными шпагами на боку. Темнота исподтишка наваливалась на город. Где-то
пронзительно ревел верблюд, на востоке били военные барабаны и гудели
рожки, на западе кто-то ожесточенно пиликал на волынке.
А они все шли, и только когда наступила настоящая ночь, свернули к
каменному дому, все окна которого были закрыты решетками, а двор огорожен
каменным забором в два человеческих роста.
Да, из такой крепости выбраться, конечно, трудно. Но надо.
Ворота распахнулись, их впустили. Харлам увидел обширный двор, в
центре которого горел костер. Вокруг него сидело несколько бандитов.
Ага, светское общество.
Он направился было к костру, но в это время кто-то, выходивший из
дома, удивленно вскрикнул:
- Ба, кого я вижу! Боже мой, да возможно ли это? Сам Харлам! Уж не за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг