Проклятие он увидел, когда до города оставалось совсем немного. Оно
было растянуто между деревьями словно паутина. Совершенно невидимое днем,
сейчас, вечером, в лучах заходящего солнца, проклятие слегка поблескивало и
смахивало на тонкую прозрачную пленку.
Осторожно опустившись на корточки, Гунлауг неторопливо стал
рассматривать еще одну ловушку черного мага.
- Да уж, - сказал он птице-лоцману. - А если бы мы в него попали?
Радостная перспектива!... Ладно...
Вспомнив один из снов, он вытащил из него длинный меч в ножнах.
Так спокойнее.
Повесив меч на пояс, Гунлауг осторожно обошел проклятие стороной,
потом подобрал с земли здоровенный сук и швырнул его в прозрачную паутину.
Яркая вспышка. Сук и проклятие исчезли.
Вот так, еще попадется кто...
***
На безоблачном небе сияла луна, и в ее неверном свете город казался
скоплением старинных могильников.
Зябко передернув плечами, Гунлауг попытался прикинуть, у кого можно
переночевать, вернее - пересидеть. Заснуть он не имеет права: кто знает,
какую штуку может выкинуть черный маг. Ну ничего, суток трое, четверо без
сна он мог обойтись вполне. Конечно, очень соблазнительно использовать
остановку только для того, чтобы побывать в нескольких снах, за которые он
сильно беспокоился. Но не стоит, право слово, не стоит. Уж слишком велик
риск.
Войдя в первую улицу, инспектор снов остановился и прислушался.
Что-то произошло. Город стал другим, угрюмым и совершенно незнакомым.
Ну да, здесь прошел черный маг.
Инспектор вздохнул поглубже и попытался отогнать вдруг навалившиеся на
него видения. С той минуты, как он пересек границу города, ему все
казалось, что вот-вот на него рухнут черные стены ближайших домов,
сомкнутся, погребут, укроют могильной землей... А он будет долго и
мучительно умирать, все пытаясь вдохнуть сдавленными легкими хоть глоток
воздуха.
Птица-лоцман сидела на плече неподвижно, как изваяние.
Минут через пять, сворачивая в очередной переулок, Гунлауг понял, чего
не хватало. Звуков. Вокруг было удивительно тихо, даже учитывая, что все
жители города спали.
Странно.
На Гунлауга навалилась тоска. Ему захотелось отказаться от погони.
Потому что ее на самом деле не было. Черный маг просто шел к своей,
неведомой цели, и не хочет отклоняться от своего пути даже на волос.
Гунлагуа противником он не признавал.
Да, но как же проклятие и обманка? А может, маг сделал их просто на
всякий случай, по привычке?... Хватит, сейчас главное - пройти через город
без осложнений.
Он свернул за угол, и тотчас же впереди, там, где темнели кусты
калины, послышался шорох. Этого было достаточно: нагнувшись, Гунлауг
отскочил в сторону. Метательный нож глухо ударился в стену, возле которой
он только что стоял. Хорошо понимая, что от второго ножа уклониться будет
труднее, инспектор выхватил меч и бросился вперед.
Навстречу выскочили трое.
Острые тартурианские сабли тускло поблескивали в лунном свете.
Волосатые морды, необычайно широкие плечи и длинные, мохнатые лапы...
Мальбы?! Но мальбы никогда не спускаются со своих гор. Впрочем, сейчас
это не имеет большого значения. Главное, драку против троих мальбов на
мечах ему не выиграть. И значит...
Хрипло закричав, птица-лоцман сорвалась с плеча и, пытаясь отвлечь
нападающих, заметалась перед их мордами. Гунлауг сунул меч в ножны и
попробовал вспомнить приготовленный на такой случай сон.
Так, вот он.
Мастер переместил сон в правую руку и спросил:
- Что вам надо?
Самый крупный из мальбов обнажил острые клыки:
- Нам есть приказ... гр-гр-гр-гр-гр... ты должен почувствовать свою
остановку и... гр-гр-гр-гр-гр... направить свой след в назад... Тогда мы
тебя мирить с нами... вау-вау-вау-вау... И провожать в пещеру, где есть
твой покой...
Он щелкнул клыками.
- А теперь послушайте, что вам скажу я, - произнес Гунлауг, задумчиво
подкидывая на ладони шарик сна. - Я предлагаю сложить оружие и покинуть
этот город. В противном случае... Тот, кто вас послал, сказал, что я -
инспектор снов?
Мальбы расхохотались. Один из них заявил:
- Нам все равно... гррррам... мы сделаем тебя, чтобы подчинить...
гррррам...
Они двинулись к Гунлаугу. И тогда он швырнул им под ноги сон.
Туманный клубок с хрустальным звоном разбился, и розовый, пахнущий
ромашками пар накрыл мальб, словно сеть птицелова. Несколько секунд внутри
него что-то трепыхалось, потом затихло. Сон стал исчезать. Гунлауг еще
успел увидеть три прозрачные фигуры, пытавшиеся прорвать тонкую пленку, и
покачал головой.
Нет, попались так уж попались.
Через минуту сон вместе с пленными мальбами исчез окончательно.
***
Теперь надо было уходить из города, и как можно скорее.
Птица-лоцман показывала дорогу. Гунлауг на ходу просматривал сны
спящих в ближайших домах людей и содрогался. Его так и подмывало сейчас же
взяться за дело и уничтожать, уничтожать, уничтожать эти мерзкие кошмары!
Эти кладбища и вылезающих из могил покойников, слепо нашаривавших вокруг
хоть что-нибудь, во что можно вонзить гнилые зубы; этих маньяков,
подкрадывающихся к своим жертвам и с радостным смехом пронзающих их
кухонными ножами, вилами, гарпунами и косами; эти темные переходы и
затянутые паутиной углы; эти гробы... этих вампиров... этих...
Миновав последний дом, Гунлауг оглянулся. Голова болела как никогда,
ноги подкашивались. Но он все же поплелся дальше и с трудом взобрался на
холм.
Тут у него возникло странное ощущение, словно черная стена слегка
потянула за привязанную к нему, к Гунлаугу, ниточку. Прошла секунда, и это
ощущение исчезло.
Инспектор повернулся к городу спиной и пошел выбирать место для
ночлега.
***
...Ближе к рассвету с утренним туманом из чащи показались колдовские
огоньки, приплыли, закружились перед ним, то удаляясь, то приближаясь
вновь. Птица-лоцман зашевелилась на суку билжайшего дерева, успокоилась и
вновь уснула. А Гунлауг рассеянно смотрел на огоньки и думал.
Интересно, что сейчас делает черный маг? Может, сидит под деревом.
Может, разжег костерок и, напевая заклинания, бросает в него пучки
волшебных трав? Если только не прячется вот в тех кустах, дожидаясь, когда
Гунлауг задремлет, чтобы подкрасться и ударить каменным ритуальным ножом в
горло... Да нет, не может быть. В этом случае, его уже давно должна была
почувствовать птица-лоцман.
Словно подслушав его мысли, огоньки исчезли. Инспектор снов посмотрел
на светлеющее небо и подумал, что завтрашний день будет особенным.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Вытащив из сна большую кружку чая и бутерброд с колбасой, Гунлауг
позавтракал.
Из дупла ближайшего дуба появилась толпа подергунчиков. Остановившись
в метре от инспектора снов, маленькие человечки потоптались, подергались и
пропустили вперед своего предводителя - главного подергунчика. Он имел
гигантский для своего племени рост - сантиметров этак в тридцать. Великий
подергунский король поприветствовал благородного великана и спросил: не
будет ли тот так добр заплатить за право проезда через земли подергунского
государства, простирающиеся аж вон до того гнилого пня? Пока предводитель
произносил эту речь, остальные подергунчики хором ныли и терли животы.
- Да, братец, трудно быть королем, - с сочувствием сказал Гунлауг и
выдал ему большого жареного гуся.
Увидев такой роскошный подарок, подергунский король взвыл и набросился
на еду как одержимый. Народ немедленно последовал примеру своего монарха.
Захотев на прощание еще раз взглянуть на город, Гунлауг раздвинул
ветки кустарника и вздрогнул.
Горело несколько домов. Ветер кружил и рвал серый дым.
Гунлауг хотел было кинуться назад, в город, помогать и спасать... но
скрипнул зубами и отправился в другую сторону. Догнать черного мага было
сейчас важнее.
***
...Так, вверх, еще шаг, еще, рукой вот за этот куст. Черт! Обломился.
Еще шаг. Камень покатился вниз и плюхнулся в ручей. Ничего, выкарабкаемся!
Гунлауг взбирался все выше и выше. Он уже забыл про черного мага и
город... Сейчас важнее всего было выбраться из крутого оврага.
Наконец оказавшись на вершине, Гунлауг вытер со лба пот и вдруг
увидел, что под кривой сосной, на краю склона, сидит солнечный рыбак.
Длинные его волосы были собраны в аккуратную косичку.
Деловито поплевывая на пальцы, солнечный рыбак соединял два конца
тонкой лески. С одной стороны она заканчивалась спиннингом, с другой -
внушительным полуметровым крючком.
- Как ловится? - спросил Гунлауг и, вытащив две сигареты, одну
протянул рыбаку, а другую закурил сам.
Сделав несколько затяжек, рыбак усмехнулся в рыжие усы и, поглядев на
солнце оценивающим взглядом, сказал:
- Вчера! Вчера я его все же зацепил. Но оно, как обычно, увернулось.
Ничего, сегодня я буду закидывать по-особенному!
- Ну хорошо - Гунлауг стряхнул пепел. - А что будет, когда ты его
поймаешь?
Солнечный рыбак легкомысленно махнул рукой:
- Придумаю что-нибудь. На блесны перелью или про запас в кладовку
положу.
Гунлауг вздохнул. Хорошо ему было покуривать с солнечным рыбаком и ни
о чем не думать.
- А зачем тебе блесны, когда солнце ты уже поймаешь?
- Э-э-э, - погрозил пальцем рыбак. - Луна-то ведь останется...
- А вот когда ты промахиваешься, куда крючок падает?
- О! Он, конечно же, падает, и очень далеко. Несколько дней сматываю
леску, пока его не найду. Но в последнее время творится что-то непонятное:
крючок падает на нечто упругое и его подкидывает вверх. Тут я быстренько
подтягиваю леску и - дело сделано. Я сегодня удочку закидывал уже раз пять.
- Скажи-ка... черный маг здесь не проходил?
- Да вроде был какой-то. Весь черный и на восьми ногах. Пошипел на
меня, да и пошел дальше. А больше никого. Хотя, стоп, тот черный был,
кажись, не сегодня, а на прошлой неделе... Не знаю, хотя, может быть, и
сегодня. Я тут снасти чиню. А больше ничего не видел. Мне и видеть-то
некого.
Гунлауг разочарованно махнул рукой и отправился дальше. Отшагав
километра два, он вдруг понял, что крючок у солнечного рыбака был
серебряный.
Эх!
Серебро ему сейчас очень даже могло пригодиться.
***
Холмы, перелески, а вот и широкий лог, прохладная влажная глубина...
Весело гикнув, Гунлауг понесся вниз, легко огибая полусгнившие пни,
муравьиные кучи и вросшие в землю гигантские валуны.
Птица-лоцман отстала.
Валежник трещал под ногами, грибы-дождевики выстреливали в воздух
облачка невесомой, как дым, пыльцы. Склон стал ровнее, и Гунлауг уже
прикидывал, как выбежит к ручейку, как напьется всласть. Он перепрыгнул
через какой-то гнилой пенек и с размаху влетел во второе проклятие...
Гунлауга стиснуло, словно клещами, и потащило в темноту. Он падал в
безвременье. Сознание еще мерцало, но в голове нежно звенели колокольчики,
предвещавшие близкий исход. Яркая, ослепительная вспышка - и пустота...
Очнувшись, Гунлауг почувствовал птицу-лоцмана у себя на плече и
улыбнулся.
Не бросила.
Он сидел на траве, возле ручейка. Земля пахла прелыми листьями и
только что стаявшим снегом. Мир казался простым и радушным. Не хватало
только самой малости, чтобы остаться здесь навсегда. Словно угадав его
мысли, в кустах заиграли на дудочке, тонко и хрипловато. Наверное, это была
очень маленькая дудочка, может быть, серебряная.
Серебро.
Гунлауг пришел в себя. Очень осторожно он убрал из своего сознания
ручей, мелодию и увидел структуру проклятия, в котором оказался.
Все верно. Добротный, хорошо сконструированный кошмар. Где же из него
выход?
Птица-лоцман поднялась с плеча и рванулась вверх. Гунлауг оттолкнулся
от земли и последовал за ней. Он стиснул зубы и ударился о потолок
проклятия. Потолок прогнулся, но выдержал удар. Гунлауг ударился еще раз,
еще... Он колотился до хруста костей, до кровавого тумана перед глазами.
Звон в ушах стал оглушительным, казалось, вот-вот лопнет голова. Что же это
такое?! Почему он бьется о стену, а не ищет ключ к замку? Чем может быть
этот ключ?
Словом? Жестом? Образом?
Силы убывали. Его уже тянуло вниз, а он, словно колоду карт, все
перебирал образы и слова.
Вдруг...
Гунлауг так и не смог уловить, что именно подействовало на замок
крышки. Главное - она открылась.
В потолке образовалась дыра. Гунлауг радостно ринулся наружу, в
реальный мир. И тут словно бы натянулся привязанный к его телу невидимый
канат.
Инспектора снов швырнуло обратно, на берег ручейка. Только теперь
ручеек этот стал грязным потоком, в котором плавали стволы деревьев,
какие-то слизистые вонючие островки, змееобразные чудища. Из кустов лезла
страшная клыкастая тварь, взрыкивая и колотя хвостом по земле.
Боже!
Взлетая, он подивился мощи черного мага, сумевшего на ходу построить
такой сложный сон. А еще он испугался, впервые осознав, что может остаться
в этой ловушке навсегда, и вместе со страхом вернулась усталость.
Не долетев до потолка, Гунлауг стал медленно-медленно падать вниз, к
той мерзкой пасти, в которую превратился ручеек. Эта пасть сладко
причмокивала, словно уже пробовала его на вкус...
Птица-лоцман ударила Гунлауга по лицу крылом и взвыла страшным, совсем
не птичьим голосом. Он очнулся и из последних сил рванул вверх. Да так, что
ощутил, как лопается и выворачивается что-то внутри. Мир вокруг менялся,
становился похожим на негатив. Вот он закрутился штопором, выпрямился,
взорвался всеми цветами радуги. Обжигающая боль пробежала по телу, и тут
Гунлауг почувствовал себя свободным.
Сзади послышался тугой хлопок: проклятие исчезло, взорвалось как
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг