сказал он. - А ну вставай живо! Летом в это время уже солнышко вовсю
светит.
Он несколько преувеличивал, но, пожалуй, только на кухне у Неламы и
спали в этот час люди. Замок же гудел. Коттари и гэнкары готовились к
празднику, а гости пока отдыхали с дороги, да и вообще могли
побездельничать. Но даже безделье в канун Тэлани должно быть деятельным.
Один из проснувшихся выскочил за дверь глянуть на звездное небо - узнать,
который пошел час.
- И правда, братцы, скоро утро, - сообщил он, вернувшись. -
Копьеносец уж склонился над Триглавым Змеем...
Означало это то, что время только-только перевалило за полночь, но в
канун Тэлани мерки другие.
Поднялась возня. Люди вставали и одевались. Смирол выждал, пока все
разошлись, и пошарил по полкам, подыскивая какую-нибудь коробочку. Найдя
подходящую, взял с собой факел и пошел за ворота замка, туда, где под
холмом в овраге бил горячий источник. Внизу, у воды, снега не было. Смирол
опустился на колени и пополз по проталине, держа факел над головой.
Коробка быстро наполнилась; Смирол выпрямился и побежал в замок.
Карми еще спала. Он раскрыл легкую коробку и поставил на подушку.
Было темно - факел он оставил на лестнице, а двигался бесшумно, и
разбудить Карми мог только весенний запах содержимого коробки. Она
проснулась, подняла голову от подушки, настороженно принюхалась.
- Что за чертовщина! - послышался ее голос. Неловкое нечаянное
движение опрокинуло коробку на пол. Смирол вздохнул и выскользнул на
лестницу за факелом. Он спустился на этаж и поднялся обратно в одно
мгновение, преувеличенно громко потопал перед входом в комнату.
- О боги, Рыжий, да входи же ты! - сказала Карми. Он вошел и
остановился у порога. Карми натягивала на себя келани, потом наклонилась
над краем кровати и стала разглядывать пол.
Перевернутая коробка валялась на полу, а около нее неровной горкой
лежали мох и цветы. Карми спустила ноги с кровати и нагнулась за
сапожками; обувшись, присела у коробки.
- О, Рыжий! - проговорила она. - Твои выдумки?
- Мои, - с удовольствием согласился Смирол.
На стылом каменном полу среди клочков мха лежали звездчатые голубые и
лиловые цветы перволетника.
- Рыжий... - прошептала Карми, собирая цветы. - Неужели мне это не
снится?
- Не снится, - улыбнулся Смирол. - Давай одеваться, госпожа моя.
Скоро рассвет. Хочешь, я тебе венок сплету?
Карми с сомнением посмотрела на хрупкие веточки перволетника:
- Нет, пожалуй, не надо.
Она отдала цветы Смиролу и вернулась в альков за остальной одеждой.
Смирол терпеливо ждал, потом, когда Карми вышла запахивая куртку,
потянул ее вниз, а затем за ворота замка.
Здесь уже столпилось все население Ралло. Было необычно шумно; Карми
и Смирола встретили солеными шуточками. Карми промолчала, Смирол же
ответил, обрушив на насмешников совершенно невероятные обвинения во всех
смертных грехах. Окружающие рассмеялись. Смирол, обернувшись к девушке,
сказал:
- В первый день Тэлани говорят ложь, в ночь Тэлани говорят правду, во
второй день Тэлани молчат.
- Но первый день Тэлани еще не наступил! - возразила Карми.
- Сейчас он начнется, - засмеялся Смирол, поворачивая ее лицом к
восточному холму, над которым занималось рассветное зарево. - В первый
день Тэлани работают, а если никакой работы себе найти не можешь, то не
сиди на месте, ходи по замку. Ночью будем петь, и плясать, и жечь костры,
ну а во второй день Тэлани и отдохнуть можно.
Он обратил свое лицо к холмам, выжидая мгновение, когда из-за горы
покажется солнце.
Несколько минут спустя в долине раздался многоголосый вопль: солнце
вышло на небо. Карми растерянно оглянулась вокруг: что происходит? Куда
делась невозмутимость хокарэмов? Почему они так радуются тому, что взошло
солнце? Почему взрослые мужчины радуются, как сопливые мальчишки-коттари?
Карми почувствовала себя чужой на этом празднике. Она не могла от
чистого сердца смеяться и не могла петь.
Толпа рассыпалась на группки, распевающие песни. Смирол исчез. Рядом
появилась Тануми, потащила Карми за собой туда, где распоряжалась Нелама.
Мальчишки вытащили котлы прямо на луг, повесили над кострами,
принесли воды, и Нелама с девушками принялась за стряпню. Древний обычай,
требующий в этот день почти все время проводить под открытым небом,
выполнялся безукоризненно. Люди заходили в помещения замка лишь для того,
чтобы взять что-то необходимое. Мальчишки, повинуясь указаниям Неламы,
бегали за тестом, мукой и прочими продуктами. Гортах забил бычка и принес
дюжину связанных за ноги кур. Из кладовых замка появлялись разные
заготовленные с лета и осени лакомства.
На сковородках вовсю шипел жир.
Карми никогда не отличалась усердием в кулинарных искусствах, поэтому
занималась больше подсобными работами. Потом Тануми позвала ее на Огненное
поле - с угощением для работающих там; они взяли за ручки огромную корзину
и поволокли ее за ворота, где на плоском поле полторы дюжины человек
производили странные операции с дровами и землей.
- Что они здесь делают? - удивилась Карми.
- Это же Огненное поле, - сказала Тануми. - Ночью здесь будут жечь
огни.
- Фейерверки? - спросила Карми, ничего не поняв из объяснения.
- Что-то вроде, - усмехнулась Тануми.
Смирол был одним из главных действующих лиц того действа, что
творилось на Огненном поле. Он измерял расстояния жердиной и
глубокомысленно вычислял что-то на вощеной дощечке. Увидев Карми, он сунул
дощечку в руки гэнкару Стэрру и заспешил к девушкам. Едва поздоровавшись,
Смирол бесцеремонно запустил руку в корзину, нашарил пирог и моментально
сжевал. Тануми тут же дала ему другой. Этот пирог Смирол съел уже
медленнее.
- Хорошо, - сказал он. - Ты не скучаешь, Карми?
- Нет, - качнула она головой.
- Погоди, вот разберусь со всем этим хозяйством... - Он повел рукой
вокруг, показывая изрытое поле. Коттари приготовили его заранее, отведя в
эту котловину воду из горячих ручьев; сейчас дамбу, удерживающую воду,
разобрали, и коттари возились теперь в мягкой, теплой земле, еще не
схваченной морозцем.
- А что вы делаете? - спросила Карми.
- Увидишь ночью.
Тануми подозвала двух коттари, и они поволокли корзину по полю,
подзывая к себе за пирогами друзей.
Смирол снял очки и ткнулся холодным носом в щеку Карми.
- Поищи себе развлечений до вечера, - шепнул он. - Извини, мне сейчас
некогда. - Он обнял ее на прощание и пошел по полю, зорко поглядывая
вокруг. Отойдя на десяток шагов, он гаркнул на неумелого мальчишку и
заставил что-то переделывать.
Карми показалось, что он забыл о ее существовании, но он, проследив
за исправлениями, оглянулся и улыбнулся ей.
Возвращаться к стряпне не хотелось. Карми пошла вокруг замка и
столкнулась с двумя коттарин, которые тащили на головах корзины.
- Вы куда?
- Мы идем стирать, госпожа, - хором ответили девочки. - Пойдешь с
нами?
Карми забрала у одной из девочек горшок с мыльным раствором и пошла
за ними к Стиральному Камню.
Зимний Стиральный Камень - это плоский валун, прогретый в любую
стужу. Девочки разделись догола и взялись за стирку. В этом месте
приходилось быть осторожными - вода почти кипела, иногда источник брызгал
обжигающим фонтаном, но девочки уже приноровились к капризам своей
прачечной: периодичность гейзера учитывалась девочками, они на это время
отходили к другому краю валуна, и капли фонтана, уже остывшие на излете,
падали на них теплым дождем.
Карми принимала выстиранное белье, прополаскивала в чуть теплой воде
немного подальше по берегу, отжимала и относила сушиться на Сухой Камень.
Досуха белье высохнуть здесь не могло бы - слишком велика влажность
воздуха.
Закончив стирку, девочки собрали белье и поволокли потяжелевшие
корзины на горку, где были натянуты на шестах веревки, а Карми вернулась
на Огненное поле.
Здесь продолжалась работа. Смирол стоял над копошащимися мальчишками
и горделиво командовал своими помощниками. Карми хотела подойти к нему, но
один из коттари метнулся к ней и учтиво попросил погулять где-нибудь в
другом месте.
Тогда Карми направилась к Неламе, но и там работы для нее не
осталось. Нелама протянула ей миску с горячим бульоном и пирожок. Карми
покорно сжевала, а после, разморенная не то сытостью, не то недавним
купанием в озере, задремала у костра.
Смирол объявился незадолго до заката, жадно набросился на еду,
одновременно болтая какую-то чепуху. От его громкого голоса Карми
проснулась.
- Любовь моя! - заорал Смирол, заметив, что она открыла глаза. -
Просыпайся, сейчас солнце сядет.
- Что? Неужели уже вечер? - удивилась Карми.
- Сегодня был самый короткий в году день, а сейчас начнется самая
длинная ночь... Пошли!
Он повел ее на Огненное поле, где уже собрались в круг почти все
обитатели и гости замка. Мальчишки пели, старые хокарэмы беседовали,
поглядывая на площадку в центре, где двое гэнкаров не то дрались, не то
танцевали, а скорее всего просто грелись, потому что были обнажены по
пояс.
Плотно утрамбованную площадку окружали двенадцать огромных
закопченных котлов с водой, настолько глубоких, что в них мог бы окунуться
с головой взрослый мужчина. Студеная вода в котлах уже покрывалась ледком.
Все поглядывали на запад - ожидали, когда солнце полностью уйдет за
горизонт.
К тому времени когда солнечный диск коснулся гор, на поле собрались
все. По краям поля с факелами наготове стояли гэнкары, они должны были по
сигналу зажечь огни в двенадцати жертвенниках (хотя Карми, вспомнив о
вольномыслии хокарэмов, сильно сомневалась, что это действительно
жертвенники; если же учесть, что устройством поля для праздника занимался
Смирол, да еще делая при этом какие-то расчеты, вряд ли можно было
ожидать, что возжиганием жертвенников все ограничится).
Последний солнечный луч угас, и вопль из сотни хокарэмских глоток
послужил сигналом для факельщиков. Карми оглянулась на жертвенники, но
ничего особенного не произошло, просто в медных тарелках жертвенников
затеплились огоньки.
Громкий крик вернул ее внимание к центру площадки. В середину круга
выскочил полуобнаженный рослый райи и закричал на языке, которого Карми
никогда еще в жизни не слышала.
Откликнулся другой парень, сбросил с себя куртку и тоже выскочил в
круг.
- Первый сказал: "Я самый лучший боец", - прокомментировал Смирол на
ухо Карми. Они сидели в обнимку, и Смирол угощал Карми изюмом и орехами.
- А второй?
- Второй сказал, что лучший боец он, - ответил Смирол. - Но ты им не
верь, это неправда. Самый лучший - я.
Двое в круге затеяли бой. Он был бы похож на настоящий, но проходил
под задаваемый толпой ритм, так что Карми решила все же называть это
зрелище танцем.
- Что же ты не вышел в круг?
- Мне рано, - ответил он, набивая рот орехами. - Я подожду.
"Танец", - окончательно решила Карми, наблюдая за красивыми
отточенными движениями соперников. Похоже, что они долго репетировали,
иначе откуда бы взялась эта слаженность.
- Нет, - качнул головой Смирол. - Каждый из них тренировался сам по
себе.
Он объяснил, что каждый танцующий в этом своеобразном поединке может
прикасаться к противнику только ладонью. Если же он допустит прикосновение
чем-то еще, он проиграл.
Зрители вмешивались в поединок ритмом хлопающих ладоней и громкими
воплями; этот нарастающий ритм захватил и Карми, она подключилась, хлопая,
но вдруг поединок завершился. Один из танцоров издал гортанный возглас и
высоко подпрыгнул. Другой машинально потер живот, которого коснулась рука
противника.
- "Я выпустил ему кишки", - равнодушно перевел Смирол слова
победителя.
- Теперь ты?
- Нет, - ответил Смирол.
Зрители тем временем пропели в один голос:
- Ге ира!
- "Это правда", - перевел Смирол.
- Какой это язык? - спросила Карми.
- Это язык древнего племени тэрайнов, - ответил Смирол.
- Я слышала о тэрайнах, но...
- Я расскажу тебе потом, - перебил Смирол. - А пока смотри и слушай.
Танец не возобновлялся. В кольцо зрителей выскочил коттари лет десяти
и, уставив в Логри указательный палец, в лицо ему закричал, что мастер
Логри - убийца: в этом году умерло коттари больше, чем в прошлом, и
виноват в этом Логри, суровость которого переходит всякие границы.
- Ге ира! - заорали коттари, поддерживая обвинение. Логри, вскочив
как молодой, прокричал в ответ, что его обвинитель трус, испугался взять в
руки паука-ануури, и мальчишка отступил, подстегиваемый хором хокарэмов:
"Ге ира!"
На смену ему выскочил гэнкар Стэрр, крикнул, что Авар, которого
обвиняют в трусости, вовсе не трус, а просто не любит брать в руки пауков.
- Ге ира! - подтвердили мальчишки.
- Он не трус! - повторил Стэрр.
- Ге ира!
- А ты воровал лепешки у Неламы, - бросил обвинение Логри.
- Ге ира! Это правда! - подхватил хор.
- Но меня никто не поймал за руку, - ничуть не растерялся Стэрр.
- Ге ира! Ге-э и-ира! - пели вокруг.
И Карми почувствовала, что она с интересом следит за этой игрой.
Мальчишки нападали на Логри, а тот отбивался, напоминая своим
ученикам большие и мелкие их прегрешения. И все, все подхватывали
завораживающее восклицание "Ге ира!", потому что только в ночь Тэлани и
может мальчишка-коттари упрекнуть в чем-то мастера замка Ралло.
Однако одним только Логри не ограничивалось, и не одни только коттари
высказывали свои обиды, о которых молчали целый год. И взрослые, уважаемые
всеми хокарэмы не упустили своей очереди облегчить душу. Никто не обижался
и не оскорблялся, какие бы тяжкие обвинения ни произносились. Не нашедший
слов для ответа с позором изгонялся из круга.
Нашлись обвинения и против Карми. Седой хокарэм, которого, видимо,
волновали сословные предрассудки, проговорил, уставив палец в Карми:
- Ты принцесса, госпожа, а в любовники взяла раба.
- Ге ира! - грянул хор.
Карми бросила взгляд на Смирола. Смирол улыбался.
- Он самый красивый, - ответила она. И хор подтвердил:
- Это правда!
- Он самый рыжий!
- Ге ира!
- Он самый хитрый!
- Ге ира! - первым рявкнул Смирол и вскочил. - Я самый хитрый!
- Ге ира!
- Я самый умный!
- Ге ира! - рассмеялся хор.
- Я самый ловкий! - Он сбросил куртку и выбрался в круг.
Навстречу ему выскочил молодой райи, рослый и смуглый до черноты, с
мощными мускулами, играющими при каждом движении.
- Как его зовут? - шепнула Карми сидевшему рядом гэнкару.
- Алаато, - ответил тот.
Танец Смирола и Алаато показался Карми самым безупречным из тех, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг