Оль-Лааву. Он не скрывал, что считает зачинщиком всего принца
Байланто-Киву, который совершил чудовищную подлость. Неизвестно, каким
образом в его руки попал Настоящий Амулет, утерянный Руттулом, но поступил
он далеко не самым лучшим образом: он велел своим людям подбросить
опасные, но невинные на первый взгляд бусы маленькой принцессе Савири
Оль-Лааву.
Стенхе рассказал о том, как примерно неделю спустя, заинтересовавшись
неожиданной принцессиной сообразительностью в играх, они с Маву
обнаружили, что маленькая принцесса без посторонней помощи научилась
читать. Именно тогда внимание Стенхе привлекли таинственные бусы; трудно
было заметить их колдовскую сущность, но еще труднее, после того как это
вышло наружу, не замечать волшебства. Безусловно, бусы сделаны не в
Майяре; Стенхе вообще не мог представить себе мастера, который мог бы их
изготовить.
Вот когда Стенхе пожалел, что взял на себя заботу о маленькой
принцессе. А он-то полагал, что жизнь его будет простой и спокойной, как
только может быть легкой и спокойной служба хокарэма при девушке из
знатной семьи. Но разве тогда он мог подумать, что этот Амулет будет
настолько силен, что превратит высокую госпожу Оль-Лааву в нищую хэйми?
- Ну, Стенхе, - снисходительно пробормотала Карми, - вот об этом не
надо. Лучше расскажи, что было дальше.
Что рассказывать? Дальше все покатилось под гору. Испугавшись, что
слухи о невероятном уме маленькой госпожи Оль-Лааву пойдут по Майяру,
Стенхе увез девочку, чтобы спрятать среди хокарэмов в долине Горячих
ключей. ("О, так я уже бывала здесь? А я-то гадала, почему мне все кажется
таким знакомым, - воскликнула Карми. - Как будто домой вернулась!")
Отобранные у девочки бусы он показал коллегам, но никто не смог понять,
что это такое. Тем не менее некоторые хокарэмы воспользовались
необъяснимыми свойствами Амулета. Глухой Нуатхо, например, научился читать
разговор по губам - именно с тех пор этому и начали учить мальчишек, а
раньше ничего подобного никто и представить не мог.
Отъезд принцессы не помог. Байланто знал, в чем дело. Байланто поднял
вопрос о принцессе на собрании Высочайшего Союза, и мечты деда принцессы -
принца Карэны - разлетелись в прах. Как хотел он, чтобы девочка стала
королевой после смерти своего венценосного отца! Она бы была Верховной
правительницей, а Карэна стал бы регентом - вторым, а по сути дела, первым
человеком в государстве. Происки же Байланто означали, что в случае смерти
чрезвычайно болезненного принца Аррина маленькая принцесса, отмеченная
печатью таинственного Амулета, престол наследовать не сможет. Карэна мог
бы надеяться на младшего брата принцессы, того самого, который и стал
сейчас королем, но, как узнал Стенхе в Гертвире, мальчик нездоров и вряд
ли переживет зиму. Карэна даже не стал вмешиваться в дела государства: что
толку ехать в замок Лабану, если по дороге туда в любой момент может
оказаться, что маленький король умер и на престол должна взойти дочь
принца Байланто? (Между прочим, что-то неясное творится и с дочками принца
Байланто-Киву. Почему он, едва узнав о смерти короля Лааву, тут же передал
свой знак Оланти и право на место в Высочайшем Союзе своей старшей дочери,
двадцатипятилетней Тимали Саур Оль-Байланту? Вследствие этого наследницей
тринадцатилетнего короля, пока у него не появятся дети, становится
двадцатитрехлетняя Те Олали Оль-Байланту. Действия принца были весьма
подозрительными: уж не является ли старшая Оль-Байланту сестрой по
несчастью госпожи Оль-Лааву? Может быть, именно у нее Байланто-Киву
отобрал злополучный Амулет?
Стенхе позволил себе поподробнее рассказать новости королевского
двора. Принц Герато, бывший Байланто-Киву, хотел бы, чтобы упрочить
положение своей старшей дочери, выдать ее за короля, тем более что девушка
до сих пор не сосватана, но епископ Орота, младший Кэйве, воспротивился
этому, поскольку нельзя допускать, чтобы разница в возрасте супругов была
не больше не меньше как двенадцать лет; вдобавок и родились они в один
месяц, так что брак вообще становился совершенно невозможным. Поэтому
юному королю сосватали пятнадцатилетнюю Оль-Катрану, когда-то выданную за
младшего Марутту, но овдовевшую еще семь лет назад. Катрано от этого брака
не получал практически ничего; зато Марутту, имеющий полное право
распоряжаться судьбой невестки, тут же стал предъявлять права на
регентство. Теперь очень многое зависело от того, успеет ли Оль-Катрану
родить от короля ребенка; Марутту, не считаясь с приличиями, даже отослал
в свиту короля своего племянника, дюжего и пригожего молодца, с
конфиденциальным поручением.)
- Заварили кашу, - усмехнулась Карми. - Но ты лучше рассказывай о
том, что было со мной.
Стенхе продолжал. Он, конечно, не присутствовал на собрании
Высочайшего Союза, где решили судьбу маленькой принцессы, но он не
сомневался, что это решение далеко не каждому из высоких принцев пришлось
по вкусу. Принц Карэна вернулся мрачный как туча, он сказал Стенхе, что
сочтено опасным держать в Майяре даму столь высокого происхождения и самым
лучшим выходом будет выдать ее за сургарца Герикке Руттула. Раз уж нельзя
справиться с сургарскими мятежниками военными средствами, пусть попробует
их одолеть таинственный волшебный Амулет.
- Вот оно как! - рассмеялась Карми. - Ишь умники!
- Не смейся, - качнул головой Стенхе. - Я думаю, именно Амулет и
погубил Руттула. Все это время, что мы жили в Сургаре, Амулет оставался со
мной, но когда мы собрались в Миттаур...
- Погоди, погоди, - перебила его Карми. - Расскажи, как тебя Руттул в
Миттаур отправлял.
Стенхе замялся.
- Рассказывай, - зло усмехнулась Карми. - Хочу знать, какой дурой
была.
Стенхе рассказал, как Руттул, чувствуя, что власть уходит из его рук,
решил обезопасить принцессу Оль-Лааву от превратностей судьбы, как он
искренне обрадовался ее желанию съездить в Миттаур и как велел Стенхе
подольше задержать ее там.
- А ты и рад был стараться...
- Я должен был думать о твоей безопасности.
- Боги небесные! - воскликнула Карми. - Моя безопасность! Стенхе,
если бы ты мне тогда же все рассказал, Руттул бы не умер так глупо.
- Ну что ты могла сделать? - возразил Стенхе. - Он бы на руках у тебя
умер.
- Хватит, - заявила Карми. - Поговорили.
Она отвернулась и взялась за вязание, показывая всем своим видом, что
разговор окончен.
Стенхе, однако, вовсе не считал так.
- Ну нет, дорогая моя госпожа, я еще не все сказал, - отозвался
Стенхе, не желая уходить. Он начал рассказывать о том, как обнаружил в
Миттауре ее исчезновение, и как спешил он, догоняя ее, и как Маву,
встреченный в Интави, преследовал ее до самой долины Праери... И как они
потеряли ее след.
Стенхе разыскивал принцессу, но, как бы он ни старался, с тех самых
пор он только опаздывал. Узнав, что принцессу отправили на Ваунхо, он
ринулся туда, но не смог найти никаких следов. Тогда он метнулся в Горту,
отыскал людей, сопровождавших ее до Святого острова, вернулся к
Инвауто-та-Ваунхо - но опоздал. Она исчезла, и первоначально Стенхе даже
допускал, что принцесса совершила самоубийство. Но, допуская это, Стенхе
не оставлял поисков. Правда, как оказалось, искал он вовсе не там.
Беглянка с хокарэмами направилась в Марутту, он же, полагая, что она
попробует вернуться в Сургару, рыскал по юго-восточному Горту. Будь у него
деньги, он бы попробовал нанять кого-нибудь из райи, но денег у него было
в обрез, приходилось обходиться собственными силами. Должен был
присоединиться Маву, но о нем нет никаких сведений. А когда наконец осенью
со Стенхе связался Агнер, заявлявший, что принцесса действительно жива,
Стенхе кинулся по горячим следам, но опять-таки всюду опоздал. Именно
поэтому, едва услышав, что принцесса объявилась в Ралло, Стенхе, боясь
опоздать, спешил со всех ног.
- В этот год мне довелось побегать, как никогда, - вздохнул Стенхе. -
Объясни-ка мне, госпожа, как ты ухитрилась оказаться в Колахи уже на
следующий день после того, как тебя видели в Тавине?
- Это не твое дело, старик, - ответила Карми. - Это мои дела, и
посвящать тебя в них я не собираюсь.
Хокарэма обидеть трудно, почти невозможно, но Карми это удалось.
Стенхе, помолчав, махнул рукой и отправился прочь. Подумать только, с
пеленок нянчить вельможную девчонку, а сейчас, когда она запуталась в
смертельных опасностях, она не хочет быть искренней.
Глава 16
Тилина-гэнкари к Карми заходила редко, разве что за компанию с
другими девушками. Объяснением этому вряд ли была застенчивость,
застенчивостью хокарэми никогда не страдали. Просто Тилина не считала
необходимым часто появляться на глаза принцессе. То, что Карми сейчас была
явно в опале, ничего не меняло - высокие господа умеют изворачиваться из
самых неприятных положений.
Но когда Тилина решила, что Карми в силах ей помочь, она зашла к ней
без стеснения.
- Прошу прощения, Карми, - сказала Тилина. - Не можешь ли ты мне дать
на несколько дней миттауское платье?
- Бери, - немедленно отозвалась Карми. - Но учти, что одна ты в это
платье не нарядишься, обязательно нужна камеристка.
- Мне Даллик поможет, - ответила Тилина.
- Да зачем тебе это платье? - удивилась Карми. - Оно очень неудобное,
в нем трудно пошевелиться.
- Зато оно красивое, - сказала Тилина. - В нем любая женщина кажется
красавицей.
- Ты хочешь кому-то понравиться! - вскинула брови Карми. - Неужели
какой-нибудь райи стоит таких приготовлений?
- Я хочу понравиться господину Кортхави, - призналась Тилина, - он на
меня не смотрит, для него хокарэми не женщины.
- А ты хочешь, чтобы он взял тебя к себе?
- Да, - сказала Тилина. - Он молодой, красивый, сильный.
- Конечно, бери платье, - великодушно сказала Карми. - Кортхави - мой
родич по матери, а в этом роду все мужчины красивые. А где ты собираешься
его обольщать?
- Через неделю праздник Коори, - сказала Тилина. - На него обычно все
гэнкары уходят в Орвит-Карэну. В эти дни всем разрешается ходить ряжеными.
Так, я думаю, и на меня никто в обиде не будет, если я надену княжеское
платье.
- Конечно, - согласилась Карми. - Но что-то много у вас на севере
праздников. Совсем недавно Коотахо прошел, а до него Текуно...
- Праздники зиму укорачивают, - отозвалась Тилина. - Не заметишь, как
весна подойдет.
- Ох, скорее бы! - вздохнула Карми.
- Тебе просто скучно, - сказала Тилина. - Ты все сидишь в Ралло, за
ворота не выходишь, да и дел у тебя никаких нет. Этак можно от меланхолии
сдохнуть...
Карми рассмеялась:
- Да, Логри, наверное, того и добивается...
Конечно, Логри был далек от мысли этого добиваться, хотя с тех пор,
как Карми без каких-либо душевных колебаний прогнала со своих глаз Стенхе,
относился он к бывшей сургарской принцессе с заметным холодком. Однако
позволить себе быть по отношению к ней несправедливым он не мог, и когда
она заявила, что должна повидаться с Пайрой, он спросил только, должен ли
он пригласить этого вельможу.
- Я бы хотела совместить приятное с полезным, - ответила Карми.- На
праздник Коори Пайра будет в Орвит-Карэне. Если это возможно, я хотела бы
поговорить с ним там.
- Хорошо, госпожа моя, - ответил Логри. - Может быть, ты вообще
хочешь покинуть Ралло?
- И куда я пойду? - спросила Карми. - Ты же лучше меня знаешь, что
идти мне некуда.
Логри возразил, что она может жить у Пайры.
- О, Логри! - воскликнула Карми. - Разве ты плохо знаешь Пайру? Денег
он даст, но к себе не пустит. Зачем ему связываться с Высочайшим Союзом?
Да существую ли я для Союза? Кто я для вас для всех? Преступница? Или
самозванка?
- Тебе плохо придется на Высочайшем Союзе, - проговорил Логри.
- А здесь мне хорошо? - отозвалась Карми.- Здесь спокойно, это
правда, и я отдыхаю, но из-за этого холода...
- Ладно, - сказал Логри. - Зиму я тебе отменить не могу.
Карми пожала плечами:
- Подумаешь, зима... Ты только Стенхе ко мне не подсылай - смотреть
на него тошно.
- Да уж, госпожа моя, - усмехнулся Логри. - Со Стенхе тебе лучше не
встречаться.
Он действительно хотел держать Стенхе подальше от бывшей сургарской
принцессы: она не простила молчаливого обмана, да и сам Стенхе, у которого
прежде сомнений в правильности своих действий не было, чувствовал, что не
стоило ему той черной осенью утаивать от девочки правду.
В Карэйн-Орвит Карми отправилась в компании гэнкаров. Предвкушавшие
праздник подростки добирались в замок на лыжах. Их скорость заметно
сдерживалась возможностями Карми: хотя она и научилась за зиму немного
бегать на лыжах, все же хокарэмского темпа выдержать не могла.
В замке их встретили приветливо, отвели хорошие покои и сытно
накормили с дороги. Карми старалась держаться в тени: вокруг было довольно
много людей, знающих ее в лицо. Правда, вряд ли кто из них узнал бы
сургарскую принцессу в ясноглазой гэнкари, а на следующий день они уже
были переряженными.
Пайра к началу праздника припозднился. Он вошел в зал, когда ряженые
гэнкары уже заканчивали представление о Ваору Танву и принцессе Тио Таили
Саан. Историю эту они выбрали именно для того, чтобы был повод показать
миттауское облачение Тилины.
Ваору Танву изображал Ролнек в старинного образца кожаных доспехах и
золотом шлеме из коллекции древнего вооружения, принадлежащей молодому
Кортхави. Меч был старогортуский, давно не знавший точильного камня, и
Ролнек как следует отчистил его перед представлением. Петь Ролнек не умел,
единственное, чему его обучили, - это отсчитывать по бусинам ритм
речитатива: этим незамысловатым средством удалось замаскировать отсутствие
музыкального слуха. И поскольку танцор из него тоже был неважный, играл он
в стиле "улитка" - подолгу застывая в какой-либо картинной позе.
Тилина, которой трудно было двигаться в громоздком одеянии, тоже
избрала этот стиль. Из всех участников представления только у нее на лице
не было маски; она предпочла просто подкрасить глаза и губы, напудрить и
подрумянить лицо. Покрывало она решила не набрасывать. Вуаль, откинутая
назад, поддерживалась диадемой с подвесками. Молодой красавец Кортхави, на
которого Тилина застенчиво поглядывала, не отрывал от нее глаз: та в
княжеском уборе казалась поистине сказочно прекрасной.
Остальные действующие лица были наряжены не столь тщательно, но, по
сути, именно от них и зависело действие. Пока Ролнек и Тилина, стоя друг
против друга в изысканных позах, изредка читали нараспев стихи, вокруг них
вертелись, танцуя и распевая песни, остальные ряженые. Карми принимала
посильное участие. Танцев, правда, она не знала, зато, замаскированная под
лесного духа, спела несколько баллад.
Деятельней всех был коттари по имени Стэрр. Он выступал в роли
Карани-тари и был, на взгляд Карми, лучшим Карани, которого она когда-либо
видела, - живой, непоседливый, горластый, он носился по залу, не
ограничиваясь отведенной ряженым площадкой. Маска ему порой мешала, он
срывал ее с головы, размахивал в такт пляске, нахлобучивал на несколько
минут на головы зрителей, перебрасывался ею со зрителями, как мячом... Да,
Карани он был замечательный, но Тануми-гэнкари, стоявшая рядом с Карми,
сказала недовольно:
- О, как он из кожи лезет...
- Разве плохо играет? - обернулась к ней Карми.
- Хорошо, но Рыжий играет лучше, - проговорила Тануми.
- Да-да, - подтвердила Гелати. - Вот уж кто умеет играть
Геанто-Карани.
- Видела бы ты, каков танцор Смирол, - оглянулся на Карми гэнкар по
имени Солан. - Вот уж действительно - Особенный. Принцесса Байланто,
увидев, как он танцует хиаро, тут же выбрала его себе в хокарэмы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг