всем, мчалась в Сургару, он уже умер.
Карми подняла голову и глянула на Гелати. Гэнкари безмятежно спала.
Глава 14
Логри пришлось затратить немало времени, пока он разыскал Стенхе.
Определенного его местонахождения он не знал, поэтому пришлось "распускать
паутину" - слать гонцов-райи во все места, отмеченные в этом году бурной
деятельностью сургарской принцессы. Удовольствие получилось довольно
дорогое - по всем канонам "распускание паутины" на такой большой
территории требовало групп хокарэмов численностью не менее трех человек,
поэтому для прочесывания потребовалось тринадцать райи - трое на Лорцо,
трое на Колахи, трое на Миттаур и четверо на Сургару. На Миттаур, если уж
честно признаться, потребовалось бы гораздо больше, но отправить туда
большую группу Логри не рискнул: уж очень нетерпимо в Миттауре относились
к хокарэмам.
Карми ничуть не возражала против поисков, даже написала Паору письмо,
в котором просила помочь. Паор немедленно ответил, что, к сожалению, гонцы
несколько припоздали: Стенхе был у него, но уже давно ушел, не сообщив
куда. Паор слал также сургарской принцессе свои наилучшие пожелания и
небольшой подарок.
Тючок, который притащил в Ралло гонец, и в самом деле был не очень
велик и довольно легок. В нем оказался полный убор миттауской княжны:
платья, сорочки, нижние юбки, вуали, покрывала, узорчатые шали, браслеты,
ожерелья, наголовные украшения и в довершение всего - роскошный плащ из
пятнистого меха горного льва.
- Кажется, он сватается к тебе, - сказал Логри, глядя, как Карми
перебирает подарки.
- Да, - согласилась Карми.
- Что ты теперь будешь делать? - спросил хокарэм.
- Ничего, - отозвалась Карми. - Я не хочу выходить замуж. Да и права
такого пока не имею. Прошел только год после смерти Руттула.
- Но не похоже, чтобы ты была в трауре, - заметил Логри.
- Руттул не хотел, чтобы я носила траур. И потом, видишь ли, Логри,
если я надену траур, меня неправильно поймут. На родине Руттула траурный
цвет - черный.
- Да, - усмехнулся Логри. - Черная одежда - это уже чересчур.
Черный цвет - цвет Ангела Судьбы, а Карми в последнее время объявила
божество своим хэйо.
Логри бросил еще один взгляд на подарок и ушел. На лестнице он
разминулся с Даллик. Та вошла и как зачарованная уставилась на разложенное
на кровати платье.
- Я посмотрю, - спросила Даллик, неожиданно оробев. - Можно?
- Конечно, - улыбнулась Карми.
- Интересно, и каково чувствовать себя принцессой...- проговорила
Даллик.
- Интересно? - переспросила Карми.- Раздевайся! Что глядишь?
Раздевайся, сейчас примеришь...
Когда заявилась Гелати, ходившая за водой, Даллик стояла все еще
полуодетая. Карми пристраивала к ее шее богатое ожерелье - настоящий
воротник из золотых пластинок. Этот воротник был довольно высок, и Даллик
тянула шею, пытаясь избавиться от его давления.
- У них что, шеи длиннее, чем у нас? - спросила она, переводя
дыхание.
- Длинная шея - это очень красиво, - отозвалась Карми, возясь с
застежками. - Погоди, сейчас эту цепочку освобожу. Вот... Так удобнее?
- Да.
Карми поправила застежку, потом, осмотрев ожерелье придирчивым
взглядом, взялась надевать на Даллик тяжелый вышитый лиф.
- Помоги-ка, - бросила она Гелати. Гелати тронула шнуровку.
- Затягивай, - приказала Карми.
- О-ох, - выдохнула Даллик. - Дышать-то как?
- Терпи. Теперь подними руки. - Карми обрушила на нее шелестящее
платье.
- Ты правильно надеваешь? - засомневалась Гелати. - Ожерелий же
наполовину не будет видно.
- Они должны виднеться через кружево, - ответила Карми. - Все
правильно, не беспокойся.
Она взяла кушак из золотой парчи и завязала на поясе узлом "цветок
ириса", после этого велела сесть и принялась за волосы.
- Счастье твое, что волосы у тебя короткие, - заметила Карми. - Если
бы у тебя волосы были как у меня раньше, пришлось бы часа два укладывать.
- Два часа! - ужаснулась Даллик. Ее волосы доходили до ключиц, но и с
ними Карми провозилась довольно долго, пока не пристроила на голову Даллик
пять золоченых гребней и налобник с крупными рубинами.
После этого Карми повязала на голову Даллик ажурную шаль, концы шали
спустила за спину, скрепив на уровне лопаток золотым диском размером с
ладонь. Затем пришла очередь наголовника - шапочки из золотых бусинок:
Карми старательно укрепила его на голове Даллик, следя за тем, чтобы на
лбу из-под него не выбивалась шаль. В золотые кольца у висков Карми
пропустила еще одну шаль - очерчивающую овал лица и подчеркивающую
подбородок.
- Теперь шубу? - спросила Гелати.
- Это плащ - керэна, - пояснила Карми.
Керэна сшит по странной моде - в нем сделаны коротенькие, по локоть,
широкие рукава.
- Неудобно, - заметила Гелати. - В ветер мороз будет под плащом
гулять.
- Какой мороз? - возразила Карми. - Миттауские женщины всегда дома
сидят.
После керэна пришел черед вуали. Карми тщательно расправила складки и
надела поверх меховую шапочку.
- Боже, - выдохнула Даллик. - А зачем же мы тогда все это золото на
голову цепляли?
- Летом поверх вуали вот этот обруч надевают. - Карми показала литую
золотую диадему с множеством подвесок.
Даллик скосила глаза на остатки наряда:
- О боги! Неужели все это должно висеть на мне? Карми оглянулась:
- Чертовщина, браслеты забыла. Гелати, придержи вуаль. Тяжелые
браслеты сковали руки Даллик от кисти до локтя.
- Ой! - вскрикнула Даллик. - Кожу защемила.
- Извини, сестренка, - проговорила Карми. - А теперь, наконец,
покрывало.
Она накинула на Даллик богато вышитое покрывало и отступила в
сторону, любуясь делом своих рук.
- Ну как? - заинтересованно спросила Гелати. - Пошевелиться можешь?
Даллик сделала несколько шагов.
- Подумать только, - выговорила она. - Выходит, дамы эту красоту
потом поливают.
- Да уж, - согласилась Карми. - До сих пор помню свое свадебное
платье. Я в нем самостоятельно двигаться не могла - оно больше меня
весило.
- Ужасно, - сказала Даллик. - Всю жизнь быть закованной в этот
панцирь... Неудивительно, что тебя после нее к хокарэмской одежде
потянуло.
- Как раз нет, - ответила Карми. - Разве ты ничего не слыхала о
сургарском стиле?
- Ролнек идет, - воскликнула Гелати, прислушавшись к шагам на
лестнице. - Удивим его, а?
Карми и Гелати нырнули за занавеску у кровати. Даллик осталась стоять
посреди комнаты. До сих пор с Карми Ролнек обращался свободно, но сейчас,
увидев даму, сияющую в солнечном луче богатством украшений и золотом
вышивок, немного оробел. Вуаль скрывала лицо, и Ролнек решил, что это
Карми.
- Что с тобой, госпожа принцесса? К чему такой блеск?
Из-за занавесок послышалось смешливое прысканье. Ролнек ринулся туда.
Гелати и Карми, обнявшись, смеялись друг другу в плечо.
- О-ох, - выговорила Карми. - Стоит девку в золоченые тряпки обрядить
- и она уже принцесса... О-ох... - Она рукавом вытерла веселые слезы.
- А это кто ж? - спросил Ролнек.
- А угадай, - предложила Гелати.
- Даллик, Тилина или Крати, - сказал Ролнек, собираясь приподнять
вуаль.
- Ну нет, не заглядывай.
- Даллик, - уверенно сказал Ролнек.
- Почему Даллик?
- А Тилина и Крати - во дворе, - показал он в окно. Гелати выглянула:
- И верно. У-у, глазастый, и как тебя обмануть?
- Обманывать? - спросил Ролнек. - Зачем?
- Девочки! - закричала Гелати, высунувшись в окно. - Идите сюда,
полюбуйтесь.
- Нет, - сказала Даллик. - Давай лучше я вниз спущусь. Хочется
мастеру показаться и Неламе.
- Ты полагаешь, это так просто?
Даллик попробовала приподнять вуаль - покрывало поползло с головы.
Гелати придержала покрывало и откинула вуаль назад.
- Ролнек, вперед, - скомандовала она юноше. - Будешь страховать, если
Даллик оступится.
Ролнек вышел на лестницу, Даллик двинулась за ним. Стало слышно, как
Ролнек отгоняет подозванных девушек:
- Назад, назад, мы уже спускаемся.
Даллик, изображая из себя знатную даму, преувеличенно охала и
говорила томным голосом:
- О, неужели эти ступени никогда не окончатся?..
В этот день в замке Ралло царило веселье. Гэнкары откуда-то вытащили
паланкин и, усадив в него Даллик, взялись носить его по замку и
окрестностям. Все встречные мальчишки кланялись и выпрашивали у "госпожи
принцессы" какие-то невероятные милости. Даллик кивала надменно и
отвечала: "Я распоряжусь. Напомни, Гелати". Карми, войдя в роль, палкой
принялась разгонять зрителей, когда с головы "принцессы" соскользнуло
покрывало. Малышня со смехом разбежалась, чтобы, когда приличия будут
восстановлены, снова собраться вокруг Даллик и ее свиты.
- Она совсем ребенок, - бормотала Нелама, глядя на поднявшуюся
веселую суматоху.
Логри понял, кого Нелама имеет в виду.
- Она и есть ребенок, - отозвался он. - Балованный ребенок. Ей
слишком многое разрешалось в доме Руттула. Правда, жизнь ее немножко
побила в этом году... Но она быстро придет в себя.
Нелама смотрела на бывшую сургарскую принцессу и думала о том, что
сегодня у нее хороший смех, идущий от души. А раньше, сколько видела ее
Нелама, девочка улыбалась редко, да и сама улыбка ее была неприятной,
недоброй.
- Отпусти ее на праздник Кавили, - сказала Нелама. - Зачем ей сидеть
в замке?
Логри демонстративно поморщился. Неламе слишком приглянулась эта
сургарская девчонка. Нелама ее жалеет. А нужна ли Карми жалость?
Глава 15
О прибытии Стенхе Логри узнал до его появления, правда гонец с
сообщением не намного опередил хокарэма сургарской принцессы. Стенхе
передвигался по Майяру с необычной для ею лет прытью. А был он уже
немолод, и силы оставили его, когда Логри пришел к своему брату,
отдыхающему после дороги.
- Что-то ты, приятель мой, плохо выглядишь... - проговорил Логри.
Стенхе в ответ выругался, и это тоже было признаком его плохого
самочувствия. Жизнь в Сургаре разнежила его, и события последнего года
оказались слишком тяжелой ношей.
- Как я еще жив, не знаю...
- Видел уже свою госпожу?
- Что мне перед ее глазами в таком виде появляться...
- А ты не сомневаешься, что это именно твоя госпожа?
- Ты сомневаешься, я вижу.
- Уж очень она бойкая, брат. Хотя Арзравен Паор принял ее письмо за
подлинное.
- Это она, - уверенно сказал Стенхе. - Не представляю другой такой
девицы, которая стала бы разгуливать по Майяру в хокарэмской одежде.
Логри пожал плечами.
- Как ты мог упустить ее? - задал Логри вопрос, который его давно
беспокоил. - Ты был болен? Ранен? И где Маву?
- Она не говорит? Логри качнул головой.
- И я тоже говорить не буду, - сказал Стенхе. - Мне еще во многом
надо разобраться.
Считалось неприличным хокарэму говорить о тайнах хозяина. Правда,
этот обычай соблюдался не строго, но Логри оставил Стенхе в покое.
Встретив Карми, Логри сообщил ей, что прибыл Стенхе. Она равнодушно
восприняла известие, спросила, где он, но не выразила желания немедленно
повидаться с ним.
Стенхе, отдохнув немного, сам пошел искать ее и нашел в комнате на
верхнем этаже башни. Она сидела в постели, укрывшись теплым одеялом, и
вязала носок; рядом сидела Гелати, зашивая обширные прорехи в обветшавшей
меховой куртке. В ногах кровати на широкой доске стояла жаровня, но проку
от нее было мало - в нише, где расположена кровать, было не намного
теплее, чем на открытом воздухе.
Стенхе сел рядом с Карми и жестом прогнал Гелати из комнаты. Гелати
не возражала, подхватила куртку и ушла.
- Вот и довелось встретиться, госпожа моя, - грустно промолвил
Стенхе.
- Лучше бы нам вообще не встречаться, - сказала Карми, уставившись на
спицы.- Что тебе за радость слоняться за мною?
Она знала, что ее слова больно ранят Стенхе, но не могла сдержать
раздражение. Слишком яркими были воспоминания о том, как он обманом
удерживал ее в Миттауре.
- Послушай, госпожа...
- Послушай, Стенхе, - резко перебила его Карми. - Госпожа Сава умерла
и похоронена рядом с Руттулом. Ее уже не воскресить. А я тебе век не
забуду, что ты обманывал меня в Миттауре. Никогда, слышишь? Можешь больше
не считать меня своей госпожой. Если нужны отпускные письма, я напишу их,
не беспокойся. Но слуги мне больше не нужны, и тем более мне не нужны
хокарэмы.
Непроизвольным жестом она сунула руку за пазуху и, вытащив Руттуловы
бусы, провела пальцами по гладким теплым камешкам. Стенхе, собравшийся
было уйти, остановился.
- Они опять у тебя, - медленно проговорил он. - Не к добру это.
Амулет не приносит счастья, госпожа моя. Прошу, не бери его в руки.
Карми вспомнила, как Логри принял бусы за собственность Стенхе.
- Погоди-ка, - сказала она. - А ну-ка говори, что ты знаешь об этих
бусах...
- Нет, - качнул головой Стенхе. - Не надо тебе этого знать.
- Убирайся, - жестоко выкрикнула Карми. - И не попадайся мне на
глаза. Иначе, когда тебя встречу, буду делать горэки, слышишь?
Обряд горэки искони был самым верным средством оскорбить майярца.
Состоял он в следующем: брали дохлого боратхо или его шкурку, разрезали на
кусочки и бросали в "двенадцать огней". Магический смысл обряда уже давно
забылся, но страшнее его для майярца не было ничего. Даже хокарэмы не
оставались равнодушными к этому обряду. Оскорбление могло быть смыто
только кровью, но очень часто только смертью обидчика не ограничивались, -
мстили всей его семье.
И конечно, Стенхе не мог допустить, чтобы Карми поступила подобным
образом, а в том, что она держит обещание, он не сомневался. Поэтому он
вздохнул и согласился.
Рассказ его был длинен и подробен. Как раньше он ничего не хотел
говорить, так теперь он ничего не хотел скрывать. Он вываливал на Карми
все подробности старого происшествия, переменившего жизнь принцессы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг