- А Смирол этого не заметил, - хвастливо продолжал Ролнек. - Знала бы
ты, как ему попало от Старика за ненаблюдательность !
- Если бы не Смирол, - напомнила Карми, - вы бы не заметили моего
побега из Инвауто.
- Да, - согласился Ролнек. - Уж это точно.
- Если бы вы не заметили меня, я бы почти наверняка погибла, -
говорила Карми. - Я ведь вплавь хотела одолеть пролив между Ваунхо и
берегом, а там течение сильное, меня бы в море унесло.
- Да-а, пожалуй, - кивнул Ролнек, раздумывая. - Лодки сильно сносило.
- Так что Смирол спас меня, - завершила Карми.
- Можно и так сказать...
- Да здравствует Смирол! - насмешливо воскликнула Гелати. - Он спас
знатную даму и достоин награды.
- Ты что-то имеешь против Смирола? - обернулась к ней Карми.
Гелати не ожидала вопроса и чуть не поперхнулась.
- Рыжий над Гелати смеялся, - вдруг сказала одна из девушек, сидевших
на другом конце стола.
- О, еще бы! Он ведь Особенный! - наконец выговорила Гелати. -
Представляешь ли, госпожа моя, он механику изучал - это в свободное-то
время, когда отдыхать положено.
- Что же плохого в механике? - вяло отозвалась Карми. - Механика -
дело полезное.
- Да для кого дело? - возразила Гелати.- Для хокарэма?
- Чудной он - Смирол, - снисходительно проронил Ролнек.
- А где он сейчас? - поинтересовалась Карми.
- В Байланто, - ответил Ролнек. - Сама высокая госпожа Байланто-Киву
приезжала выбрать себе хокарэма. И выбрала, - фыркнул Ролнек. - Самого что
ни на есть лучшего...
Карми после паузы произнесла:
- Не знаю достоинств сидящих за этим столом молодых людей, но, если
бы мне предложили выбирать между тобой и Рыжим, я бы выбрала Рыжего.
- Почему? - запальчиво отозвался Ролнек, уверенный, что по сравнению
со Смиролом выглядит куда привлекательней.
Карми хотела было объяснить ему, что со Смиролом не в пример приятнее
общаться, но в это время над ее ухом раздался грозный окрик:
- Что за посиделки?
Она подняла голову. Сердитый Герхо счел своим долгом разогнать
разболтавшихся учеников. Карми улыбнулась. Она рассмеялась бы ему в лицо,
если б знала, что Герхо только что получил от Логри выволочку за то, что
тянет в Ралло бог знает кого. Появление бывшей сургарской принцессы
создавало для Логри трудноразрешимые проблемы. С одной стороны, высоким
особам обычай запрещал появление в замке Ралло, с другой - ради
спокойствия Майяра принцессу Карэну надлежало удержать в своих руках. Куда
проще жилось бы Логри, если бы Герхо не обратил внимания на девушку в
хокарэмской одежде!
Решить обе проблемы одним махом было бы возможно, если отправить
странную госпожу Карэну в Горячие ключи. Но, сообразил Логри, при ее-то
прыти, девушку лучше иметь постоянно в поле зрения. Если она сумела пройти
через храм Катахли, то кто может поручиться, что у нее в запасе нет больше
сюрпризов, которые могут обмануть самого опытного хокарэма? Будь она не
принцесса, а простая хэйми, Логри приказал бы ей неотлучно находиться
около него, как говорится спал бы с ней в одной постели и ел из одной
миски. Высокий же сан требовал уважения к этой голоногой девчонке.
Выход, который придумал Логри, ему не нравился, и в глубине души он
был убежден, что совершает ошибку: Логри приставил к беглой принцессе
Гелати.
Гелати была не в восторге от свалившейся ей на плечи обязанности, но
ее мнения никто не спрашивал. Однако девушка, которую велел ей опекать
Логри, показалась ей довольно занятной. Карми была похожа на хокарэми - и
в то же время совершенно другая. "И это принцесса? - думала Гелати. - Да
нет, Логри шутит!"
- Госпожа моя, - почтительно обратилась Гелати к Карми, - пойдем, я
покажу тебе покои, где ты будешь жить.
Карми даже не повернула к ней головы.
- Госпожа, - Гелати коснулась ее плеча, - пойдем.
- Так ты ко мне? - обернулась Карми. - А я-то думаю, кого здесь
госпожой называют... Ведь я - Карми, я говорила уже...
Издевка, явственно звучащая в словах Карми, могла бы рассердить
любого, но не хокарэма. Гелати сказала:
- Логри велел называть тебя госпожой.
- Вот как? - Карми наконец встала с опустевшей скамьи. - Пойдем-ка
поищем Логри.
Искать его не пришлось - он сам появился на пороге, собираясь
завтракать.
- Мастер, - обратилась к нему Карми, - кто из нас путает? Кому я
госпожа? Я просто Карми.
- Хорошо, - согласился Логри. - Карми так Карми. Но я полагал,
приставляя к тебе служанку, что будет лучше, если она будет обращаться к
тебе как это принято в Майяре.
- Служанку? - подняла брови Карми. - О, Логри! Я в растерянности.
Зачем мне служанка? Я все могу делать сама.
- Тебе нужна служанка, - твердо сказал Логри. - Помимо всего прочего,
Гелати будет присматривать за тобой...
- Тогда это называется совсем другим словом, - рассмеялась Карми. - И
это меняет дело. - Она обратилась к Гелати: - Пойдем, сестренка...
Гелати привела ее в большую комнату на верхнем этаже Южной башни.
Комната уже давно не знала жильцов: пыль и грязь лежали толстым слоем. В
нише за обтрепанным занавесом стояла большая кровать - сколоченный из
досок ящик, заполненный соломенной трухой и тряпками. Рядом с большим
полукруглым окном валялся на полу щелястый щит-ставень; холодный осенний
ветер свободно гулял в этом неуютном жилье.
"В том замке, где я хотела устроиться на зимовку, было бы не лучше",
- равнодушно подумала Карми. Ни в какое сравнение с Руттуловым домом в
Тавине эта комната идти не могла.
Но Гелати была настроена оптимистичней. Оглядев комнату, она далеко
высунулась из окна и заорала, обращаясь куда-то вдаль:
- Эй, Караиту, а ну не бездельничай! Живо тащи сюда ведра с водой. А
ты, Даллик, искупаться потом успеешь, идем помогать, слышишь?
Она сползла с подоконника и обернулась к Карми:
- Не переживай, сестренка, сейчас порядок наведем...
- Холодно здесь, - заметила Карми.
- Да нет, не очень, - отозвалась Гелати. - Хотя ты же южанка...
Потеплее одевайся.
Она сорвала прикроватный занавес, расстелила на полу и стала сгребать
на него слежавшуюся солому из кровати. Карми взялась помогать. Пришла
Даллик - девушка, которая за завтраком сказала, что Смирол смеялся над
Гелати; заглянула
Нелама, поманила за собой Даллик, увела. Появился с двумя ведрами на
коромысле коренастый подросток. Гелати тут же погнала его за стремянкой и
палками - обметать пыль и паутину с потолка. Вернулась Даллик, принесла с
собой три соломенных веника. Потом пришла еще одна девушка, Тануми, тоже
взялась за работу.
Сначала Карми казалось, что подобный беспорядок за день разобрать не
удастся, но уже через два часа комната преобразилась. Покоробившуюся
ставню выкинули во двор. Ролнек в это время сколотил раму и обил ее
промасленным полотном, он же поправил чуть покосившуюся расшатанную
кровать и как следует укрепил жердь, на которую потом повесили новый
занавес. Принесли гору душистого сена и заново наполнили, вместо матраса,
ящик. Нелама дала Даллик плотные домотканые покрывала и пуховые подушки,
полость из меха серого тохиара и этого же меха огромное одеяло из двух
слоев шкурок, - действительно царское ложе. Карми с раннего детства не
доводилось спать по-северному, в мехах, она с сомнением потрогала постель
рукой, не решаясь лечь. Зато Гелати сомнений не имела: с воплем восторга
прыгнула в кровать, потянув за собой Даллик. Даллик покорно откинулась в
серый мех.
- И в самом деле хорошо, - мечтательно проговорила она. - Можно к
тебе в гости приходить, Карми? Понежиться в постели...
Карми, решившись, легла рядом с ней и потянула на себя пушистое
одеяло.
- Святые небеса, - вздохнула Карми. - Тепло, мягко... Век бы не
вставала.
На лестнице послышались стуки и сопение. Спотыкаясь на неровных
ступеньках, Караиту приволок почерневшую жаровню. Следом за ним Ролнек, с
трудом поворачиваясь на тесной лестнице, внес широкую доску, с одной
стороны обитую сеткой из бронзовых проволочек. Все это было поставлено в
угол, и Ролнек велел Караиту принести растопку, а сам рухнул на кровать,
придавив ноги Карми и Даллик. Даллик немедленно отогнала его. Ролнек
откатился к краю кровати, растянулся во весь рост на спине, закинул руки
за голову.
- Не постель, а чудо, - заявил он, кося глаз на Карми. - Хотя тебя,
госпожа моя, такой постелью, наверное, не удивишь. Всю жизнь небось на
таких спала?
- Нет, - отозвалась Карми. - Варварство какое - меховая постель...
- А я думала, вся знать в таких спит, - неожиданно проговорила
Даллик.
- Зачем в Сургаре меховая постель? - возразила Карми. - У нас там
тепло круглый год. Редко в какую зиму вода ледком покрывается.
- Не знаю, не знаю, - задумчиво промолвил Ролнек. - Сургара вроде не
южнее Ваунхо, а на Ваунхо зима бывает. Паршивая, правда, зима - слякоть да
снежная каша.
- В Сургаре зима теплее, - сказала Карми. - Сургара от трех ветров
горами закрыта, а с юга ветер не холод, а дождь приносит.
- Так ты мерзнешь, наверное, в одном келани? - спросила Даллик.
- Мерзну, - призналась Карми. - В Тавине в такую погоду уже в зимнем
плаще ходила, а у вас здесь она летней считается.
На лестнице послышались привычные уже спотыкающиеся шаги. Караиту
принес в охапке поленья и сложил в углу. Следом за ним тенью появился
Логри. Увидев его, Ролнек и хокарэми тут же покинули постель. Карми села,
натягивая на спину угол одеяла.
Логри осмотрел комнату, остановил взгляд на Карми:
- Как тебе твои покои? Все ли удобно?
- Чересчур роскошно, - ответила Карми.
- Ей нужна теплая одежда, - сказал Ролнек. - Она южанка - мерзнет.
- Нелама даст, - кивнул Логри. Карми спросила:
- Могу ли я приглашать твоих учеников в гости?
- Ты можешь распоряжаться ими, как тебе угодно, - сказал Логри. - Они
должны знать, что ты из высокого сословия.
- Но, мастер... - начал Ролнек.
- Тебе запрещается только одно - покидать пределы замка, - продолжил
Логри, не обращая на него внимания.
- Хорошо, - сказала Карми. - Да меня и не тянет никуда на зиму глядя.
Ее и в самом деле никуда не тянуло: замок Ралло, которого она так
боялась раньше, оказался местом совсем не страшным. И радушие обитателей
замка целебным бальзамом проливалось на сердце. Карми, правда, знала, что
в этом радушии мало действительно дружеских чувств; она отлично понимала,
что хокарэмы бесстрастно относятся к любому, кто не принадлежит к их
замкнутому клану.
Карми быстро разобралась в порядках замка Ралло. Были они довольно
суровыми, но как раз к пленникам отношение было самым мягким. Труднее
всего жилось младшим ученикам - коттари; именно среди них была самая
высокая в Майяре смертность, именно им доставалась жизнь, полная
опасностей и тревог. Однако, если коттари ухитрялся дожить лет до
четырнадцати, он считался уже взрослым, совершеннолетним, почти
полноправным хокарэмом. В этом случае его называли уже гэнкар. После
сурового детства жизнь гэнкара казалась райской, однако не надо забывать,
что не всякий человек выдержал бы тренировки, которыми продолжали
заниматься гэнкары. В это самое время к ним присматривались посланцы
высоких принцев, подыскивающие своим господам хокарэмов. И после
принесения клятвы кому-либо из майярских государей гэнкары становились
товиахо-танай, "услужающими", или, как это точнее переводится с древнего
языка, "рабами". Вывести хокарэма из этого состояния могла либо смерть
хозяина - и тогда хокарэм назывался райи, "свободный", либо неизлечимая
болезнь или тяжелое увечье - и тогда он становился гелаки, "отосланным".
Если вспоминать знакомых Карми хокарэмов, то Смирол был сейчас
товиахо-танай, Ролнек - гэнкар, Гелати и Даллик - гэнкари, Таву-аро и
Караиту - коттари, Логри и Герхо - райи, а Нелама - гелакин.
Стенхе, рыскающий по Майяру в поисках сургарской принцессы, считался
товиахо-танай, а безвестно сгинувший Маву попадал в разряд "молчащих" -
эрраи.
Распорядок в замке тоже был весьма прост - два раза в день звонили в
колокол, созывая на завтрак и поздний обед; можешь приходить, можешь не
приходить - никто не станет выяснять, почему у тебя нет аппетита. Коттари
и гэнкары спали в одних и тех же комнатах, но если гэнкарам разрешалось
заворачиваться в одеяла, коттари в суровые зимние ночи спали, сбившись в
клубок, на жиденькой подстилке из соломы. Заболевшим тоже разрешалось
взять одеяло, но много ли тепла могло дать оно в выстуженных комнатах
замка, где спокойно гулял ветер? Одеждой коттари чаще всего были обноски,
правда неизменно чистые - чистота среди хокарэмов считалась одним из
важнейших условий здоровья. Гэнкары одевались в лучшие одежды, но и
гэнкары, и коттари за пределами замка выглядели одинаково - старшие порой
даже позволяли себе небрежность. Гораздо большее внимание хокарэмы уделяли
обуви. Мальчишка мог быть почти голым даже в мороз, но у него обязательно
были хорошие сапожки и две пары шерстяных носков. Сапожничание или вязание
поэтому считались в замке Ралло отдыхом; портянки или крестьянская обувка
- талари - полагались почти неприличными.
Девушки, насколько заметила Карми, одеждой почти не отличались от
парней. Хотя хокарэмы довольно мягко относятся к женщинам, хокарэми
никаких снисхождений не делалось. Хокарэми не женщина, считалось в Майяре.
Удел женщины - рожать детей и вести хозяйство, а хокарэми трудно
представить в таком качестве. По традиции велось, что хокарэми должны
хранить невинность для своего хозяина, но практически мастера замка сквозь
пальцы смотрели на любовные приключения гэнкари; главное, чтобы девушка не
оказалась беременной. При этом за нравственностью мальчишек следили
безукоризненно. Всякие любовные истории в стенах замка Ралло наказывались
жесточайшим образом, хотя поведение их за пределами долины Горячих ключей
оставалось неконтролируемым.
Гелати в этом отношении жизнь вела очень веселую и не видела в своем
поведении ничего дурного. Она в первый же вечер спросила, не хочет ли
Карми пригласить кого-нибудь из парней - погреть постель.
- Нет, - качнула головой закутавшаяся в одеяло Карми. - Ролнека,
может быть? - настаивала Гелати, уверенная в том, что Карми смущается.
- Ролнека? - презрительно переспросила Карми. - Вот уж счастье-то...
- Можно и другого, - отозвалась Гелати, стоя на бортике кровати и
поправляя сбившийся занавес.
- Ну уж нет, - заявила Карми. - Последней дурой буду, если позову в
постель хокарэма. Меня все предают, а хокарэмы - дважды и трижды
предатели.
- Неправда, - возразила Гелати. - Хокарэмы не предают.
- Предают, - сказала Карми. - Только делают это изощренно - так, что
вроде и упрекнуть не за что.
- Ты о чем?
Карми вздохнула. Если бы Стенхе не скрывал от нее прошлой осенью, что
в Сургаре затевается неладное! Он ведь что-то знал, Карми могла спорить,
что знал и намеренно удерживал ее в Миттауре. А что делал Маву в долине
Праери, когда его встретил Арзравен Паор? Он должен был находиться при
Руттуле. Руттул послал его к ней? Когда? Только когда заболел, чтобы она
помогла Руттулу добраться до глайдера и попробовала его излечить? Или же
гораздо раньше - для того, чтобы опять-таки подольше удержать ее в
Миттауре?
А ведь если бы она узнала о происходящем сразу же, как вести дошли до
Миттаура, все могло быть. иначе. В глайдере есть механизм-лекарь, и, может
быть, он сумел бы вылечить внезапно заболевшего Руттула. Кто виноват в
том, что больной Руттул не смог добраться до глайдера, а супруга его,
сургарская принцесса, в это время глазела на нтангрские храмы? Кто виноват
в этом? Она, ее хокарэмы или же сам Руттул? Кто виноват? Он умирал, а она
в это время готовилась праздновать Атулитоки. И когда она, догадавшись обо
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг