в Ралло ее не видал.
- Как же так? - спрашивал Эрван. - А мне показалось, я видел ее там.
Лицо знакомое...
- Не было ее там, хоть у Рыжего спроси...
Эрван глянул на Сэллик. Она, пройдя неспешно около клеток, выбрала
зверька, открыла дверцу и сунула туда обе руки сразу. Извлеченного из
клетки лаангра она держала одной рукой за загривок, другой - за ухо, где
сжимала пальцами определенное, редко кому известное место. От боли зверьку
пришлось забыть, как кусаться.
Марутту шепнул что-то стоящему рядом с ним охраннику. Тот кивнул и
пошел навстречу девушке.
Эрван все еще стоял рядом с Ролнеком.
- Я ее видел, - повторил он. - Но где? Видишь ли, приятель, у меня
непростительно плохая память на лица...
- Я не знаю, кто она, - сказал Ролнек. - Но может быть, тебе помогут
два обстоятельства: волосы у нее не рыжие, а сама она беглая из
Инвауто-та-Ваунхо.
Да, эти сведения Эрвану помогли. Ролнек впервые в жизни увидел, как у
хокарэма от изумления отвисает челюсть.
- Что? - спросил Ролнек тревожно.
Эрван, опомнившись, возвратил челюсть на место и повернул голову к
Сэллик.
- О небеса! - выдохнул он. - Ее сейчас убьют!
Воин, пошедший навстречу девушке, выдернул из ножен меч и преградил
ей дорогу. Сэллик чуть недоуменно попробовала обойти его, но он не
позволил, протянул меч вперед и слегка кольнул ее. Девушка отступила,
поняв, что стражник не отстанет от нее, что ему приказано вызвать рыжую
Сэллик на поединок, она бросила взгляд на Марутту.
Воин не собирался пережидать ее сомнения: он взмахнул мечом - девушка
едва успела отскочить в сторону.
Марутту хотел, чтобы она показала, какова она в защите. Но чем,
собственно говоря, защищаться - хокарэмы-ученики, как всем известно,
оружия при себе обычно не носят, особенно вот так, в гостях. Все, чем
могла защищаться Сэллик, это небольшой бурый зверек в руках. Зверек,
которого Марутту требовал принести ему.
Чтобы принять решение, понадобилась доля мгновения. Сэллик, не
отнимая пальцев от уха зверька, сунула лаангра за пазуху, освободив вторую
руку. Эта рука, взметнувшись над головой, сделала знак "стрела", на
который у всякого нормального хокарэма есть одна реакция - метнуть лапару.
И Эрван мгновенно бросил свою лапару в руку Сэллик и только потом
сообразил, что жест "стрела" - чисто хокарэмский жест, как и лапара -
чисто хокарэмское оружие.
Сэллик, едва поймав лапару, сразу приняла на нее удар меча - таким же
отработанным движением, каким бы встретили удар и сам Эрван, и Ролнек, и
Смирол. Увидев это, Ролнек наполовину восхищенно, наполовину удивленно
чертыхнулся. Лапара, хокарэмская лапара была знакома загадочной девчонке.
Конечно, ее умение вовсе не было совершенным, да и сила у нее не
мужская: удар она могла принимать только на вытянутую навстречу руку. Но в
ее уверенных движениях чувствовалась та автоматическая тренированность,
которая свидетельствует о долгих занятиях.
Другой человек, менее опытный, уже давно бы лишился пальцев, пытайся
он отбивать удары лапарой. Но меч стражника неизменно опускался на железо
- пусть даже в полудюйме от нежной девичьей кисти.
И Сэллик не только отбивала удары стражника, но и ухитрилась
неожиданным маневром оказаться за его спиной. Острие лапары тут же
оказалось в опасной близости с сонной артерией...
- Хватит, - закричал Марутту, вовсе не ожидавший такого оборота. -
Прекрати!
Сэллик, оттолкнув стражника, чуть заметно пожала плечами и продолжила
путь к Марутту.
Полузадохшегося зверька она бросила под ноги принцу. Лаангр, не имея
силы убежать, вцепился в сапог Марутту. Принц брезгливо пнул зверя,
протянул Сэллик перстень и кошелек с десятком золотых эрау.
Девушка поклонилась коротким, не очень старательным - совершенно
хокарэмским - поклоном и отошла. Золотые она отдала Ролнеку, перстень
надела на большой палец правой руки.
Смирол сказал озабоченно:
- Рука не болит?
- Пока нет, - ответила она.
- Будет болеть, - знающе проговорил Смирол. - У тебя плечо слабое.
Девушка кивнула.
- Компресс сделать? - спросила она.
- Конечно. И лучше сейчас, пока синяки не запеклись. Пойдем, я
помогу.
Они ушли. Эрван проводил их взглядом.
- Так ты знаешь, кто она? - спросил Ролнек.
- Знаю, - кивнул Эрван. - Да, знаю...
Глава 3
...Майярские армии, растекаясь от устья Вэнгэ, заполнили Сургару,
практически не встречая сопротивления. Только в районе Тавина, где
местное, исконно сургарское население разбавлено значительной долей
пришлых майярских мятежников, армии были остановлены. Но положение
сургарских войск было безнадежным: зажатые в кольцо, они не могли
надеяться на отход, поэтому сражались с ожесточением смертников. Горту и
Марутту, которые привели майярцев, тратить время на затяжную осаду не
могли. Следовало опасаться, что саутханцы воспользуются этой войной, чтобы
напасть на побережье Майяра, то есть в первую очередь на территории Горту
и, возможно, Марутту.
Поэтому мир нужен был обеим сторонам - и Майяру, раз уж не удалась
быстрая война, и Тавину, потому что его граждане хотели сохранить свои
жизни и жизни своих семей.
Малтэр, ставший из-за болезни Руттула правителем Тавина, выслал к
Горту тайных парламентеров. Действовал он от имени Руттула. Никто не
подозревал, что сургарский принц умирает, и Малтэр понимал: узнай об этом
майярцы, мир с ними был бы не так уж выгоден. Руттул - это имя имело вес,
а Малтэр, увы, было не таким весомым. С внезапной злостью Малтэр понял,
что является для Майяра только второстепенной фигурой. Но настоящее
потрясение испытал Малтэр, когда получил ответ от Горту. Горту мог
заставить Майяр пойти на мир с Руттулом, но Малтэр был совершенно
неприемлем в качестве партнера по переговорам - он мог быть представителем
сургарской стороны, на это Майяр соглашался, но договор о мире не мог быть
подписан его рукой.
Малтэр бесился от негодования. А кого, скажите на милость, он мог
представить Майяру? Руттул при смерти, а юная его супруга, принцесса
Карэна Оль-Лааву, в настоящее время находится бог знает где. И Малтэр
тянул время, уже мало на что надеясь, а майярцы пока верили его
объяснениям.
Руттул умер на рассвете третьего дня года Ветра. В иное время
подобное событие отменило бы новогодние праздники и погрузило страну в
траур, но сейчас не было желающих праздновать в разоренной наводнением и
чужими войсками стране - она и так была в трауре.
Малтэр, призрачные надежды которого на выздоровление Руттула
развеялись, решил дожидаться двенадцатой новогодней ночи, когда, согласно
майярскому обычаю, строжайше запрещено убивать, и идти с тавинцами на
прорыв кольца, ибо больше ждать было уже нечего, но вдруг в начале пятой
ночи в Тавине объявилась принцесса Карэна. Ее появление Малтэр был склонен
объяснять не иначе как чудом, будто какие-то могущественные духи перенесли
ее через майярские заставы и ощетинившуюся оружием цепь защитников Тавина.
Разве иначе она могла незамеченной пробраться на осажденный остров?
Но она была здесь, и Малтэр, повеселев, тут же послал человека к
Горту с сообщением, что договор будет заключен от имени принцессы Карэны.
Горту получил это известие в тот момент, когда его сын показывал ему
сундуки с добытыми в Савитри документами. Записи Руттула Горту счел
незначащими, на табличках и тетрадях, заполненных скорописью на
неизвестном языке, задержал взгляд и велел сохранить, а архив принцессы, в
большинстве состоящий из переписки с Малтэром и красочных эскизов платьев,
счел сокровищем даже большим, чем сундук с драгоценными шелковыми и
бархатными нарядами, также прихваченный молодым Горту из Савитри.
Гонец вошел, когда Горту рассматривал платье, в котором принцесса
явилась на заседание Высочайшего Союза.
- Ладно, спрячь, - бросил Горту сыну и обернулся к посланцу: - Ну,
как там Малтэр?
Гонец пересказал послание.
- От имени принцессы? - поднял брови Горту. - Разве она в Тавине?
- Да, господин, - ответил гонец, кланяясь. - Я видел государыню. Она
в Тавине.
Горту, ничего пока не знавший о смерти Руттула, вовсе не ломал голову
над тем, почему вдруг принцесса Карэна решила взять власть в свои руки.
Горту давно понимал, что принцесса одержима, а смысл действий одержимых -
хэймов - всегда останется темным для обычных людей. Но удивительным
показалось Горту, что Руттул позволил принцессе поступать по-своему.
Впрочем, решил Горту, Руттул не сумасшедший. Если самолюбие не позволяет
ему подписать договор, кто его осудит, когда он предоставит эту неприятную
обязанность своей высочайшей супруге.
К подписанию уже все было готово: Малтэр и Горту успели обсудить все
статьи договора и прийти в конце концов к единогласию. У Горту порой
возникало подозрение, что за Малтэром никого нет. Казалось Горту, что
Малтэр ведет переговоры с двумя сторонами сразу. Его проволочки и сомнения
могли быть вызваны тем, что он не имел поддержки в Тавине. Горту готов был
уже оборвать переговоры и поискать связи с самим Руттулом. Но вот наконец
Малтэр чего-то добился и в самом Тавине.
- Примут ли наших парламентеров?
- Да, - ответил гонец. - Все готово к встрече. Малтэр действительно
тщательно готовился к подписанию договора. Не в его, конечно, власти было
ликвидировать все следы недавнего наводнения в Тавине, но по крайней мере
дом Руттула, где он готовил встречу, должен был выглядеть достойно.
Поэтому в доме, который повелением Малтэра приводили в порядок, возникла
суматоха. В Большой зале, куда придут парламентеры, переставляли мебель -
часть вытаскивали в другие комнаты, а кое-что и вносили. Роскошные шандалы
принесли из дома Малтэра, оттуда же приволокли ковры и стелили их на
изуродованный водой паркет. Малтэр клялся, что повесит всякого, кто
грязной лапой ступит на ковер, но несколько отпечатков уже запятнали ворс,
и слуги отчищали грязь мокрыми щетками.
За этими хлопотами Малтэр забыл о принцессе, рассудив, что, если ей
что-то понадобится, она всегда найдет кому приказать; когда же лодки с
парламентерами отплыли от того берега, Малтэр вспомнил о сургарской
государыне.
- Где госпожа? - спросил он.
- В кабинете Руттула, - ответили ему.
Малтэр бросился туда. Едва он распахнул дверь, в лицо ему ударил
отвратительный запах горелой кожи.
Малтэр остолбенел. Принцесса жгла архив Руттула. Ей помогали трое
слуг: один поддерживал в камине большой огонь, другой выдирал из книг и
тетрадей листы, третий скоблил вощеные дощечки.
Принцесса выдергивала из шкафов свитки и книги, бегло просматривала
их и бросала то своим помощникам, то в угол, где грудой валялись
документы, уничтожению не подлежащие.
- Госпожа моя! - воскликнул Малтэр. - Что ты делаешь?
Принцесса обернулась к нему, и Малтэр, пронзенный ее полубезумным
взглядом, решил, что видит перед собой не юную девушку, пусть даже и
королевской крови, а какое-то потустороннее существо, принявшее ее облик.
"О боги, - пронеслось у него в голове. - Оборотень, настоящий
оборотень. И в черное с золотом вырядилась... И тело Руттула схоронила в
воде..."
Неожиданно Малтэр понял, что происходит. Существуют бессмертные хэйо,
демоны, пожирающие человеческие души. Они вселяются в тело человека,
подчиняют его своей воле и поглощают душу его, лишая надежды возродиться
после смерти. И доев душу (а бренные тела от этого умирают), подыскивают
другое тело. Грешник или праведник одинаково беззащитны против хэйо;
существуют заклятия, которые навеки могут заключить хэйо в захваченном
теле, но спасти от самого захвата не может ничто. Малтэр мысленно
поблагодарил богов за то, что страшная участь минула его.
Почему никто не подозревал, что Руттул одержим хэйо? Ведь это
очевидно. Хэйо захватил Руттула (да нет, какого-то безвестного человека) и
провел его по жизни, подчинив своей воле. Обычно такие люди умирают очень
быстро, но хэйо Руттула был, возможно, изгнанным ангелом, ведь такие духи
редко проявляют алчность, а больше стремятся возвыситься хотя бы в земной
жизни, раз уж не вышло на небе.
И следующей своей жертвой ангел-хэйо выбрал не абы кого, а
высокорожденную даму, обладательницу знака Оланти.
Принцесса изменила своим привычкам; принцесса надела, как Руттул,
черное платье с золотом - вопреки траурным обычаям; принцесса похоронила
тело мужа в озере - зная, вероятно, что процедура похорон ничего не даст
уничтоженной душе покойного.
"Но меч! - вспомнил Малтэр. - Почему она похоронила принца с оружием?
Это имело бы смысл, если бы душа Руттула была жива. Ох, темны дела
хэйо..."
- Прошу прощения, государыня, - с поклоном проговорил Малтэр, -
сейчас прибудут майярские послы. Ты должна их встретить...
- Должна? - нахмурилась принцесса.
Малтэр, испугавшись, что ляпнул неподобающее, низко склонился перед
ней.
- Я уже почти все закончила, - сказала принцесса. - С ними ничего не
случится, если минуту подождут?
- Прошу прощения, государыня, - повторил Малтэр. - Но... Как же знак
Оланти?.. Принцесса ответила:
- Да, принеси его. Он у меня в спальне в лаковом ларце.
Малтэр, торопливо поклонившись, метнулся за ларцом.
Парламентеры уже высадились на тавинской пристани, когда он,
запыхавшись, преподнес ларец принцессе и бросился встречать майярцев.
Он успел принять почтенный вид и с достоинством проводить послов в
Большую залу Руттулова дома. Для майярцев были приготовлены мягкие кресла;
напротив них стояло почти такое же кресло, но более высокая спинка
подчеркивала сан той, что это кресло займет.
Раз уж государыня запаздывает, это должно выглядеть церемониально,
решил Малтэр, и когда принцесса, завершив сожжение Руттулова архива,
направилась к Большой зале, Малтэр шепотом спросил, как объявлять титул -
"вдова Руттула" или "жена Руттула".
- Объяви - Карэна, и все, - сказала принцесса. - Нечего лишний раз
марать имя Руттула о их подлые уши.
Подлые? Тут Малтэр мог бы возразить, но перечить не стал. Майяр
выслал послами знатных господ, выше прочих - сан молодого Горту, но он еще
слишком юн, и главой посольства был объявлен Ваорутиан, второй сын
младшего Ирау.
Герольд выкрикнул имя принцессы, и та вошла, принимая поклоны послов.
Она была побежденной, но высокий сан защищал ее от неуважения.
Дождавшись, пока она сядет, опустились в свои кресла и знатные
майярцы. Малтэр встал рядом с принцессой. Он принял от майярцев
заготовленный документ, уже утвержденный печатями Горту, Марутту и Кэйве,
передал писцу, прочитавшему его вслух, а потом вручил принцессе.
Она взяла в руки развернутый пергаментный свиток, просмотрела
каллиграфически выписанный текст и протянула руку за пером.
- У меня еще нет печати с моим полным титулом, - сказала она, подняв
синие глаза на Ваорутиана. - Устроит ли великий Майяр моя подпись?
Ваорутиан склонил голову:
- Разумеется, государыня. Но прошу подписаться полным титулом.
Принцесса задержала на нем взгляд, потом опустила глаза и решительно
начертала на пергаменте: "Принцесса Карэна, государыня Сургары,
владетельная госпожа Арлатто и Арицо, дочь Лаави сына Аргруу, потомка
Нуверре Отважного, вдова Герикке Руттула, сургарского государя".
Писец тут же посыпал написанное песком.
Принцесса встала и этим заставила майярцев стоя выслушать следующее:
- Государь Сургары, мой супруг, умер. Волею его я назначена
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг