затем она отказала Марсу, Посейдону, мне, Аиду, Гермесу. Хромоногий Гефест
тоже пробовал...
- И что же?
- Она пообещала ему свою любовь, если он скует эректирующий фаллос.
Гефест до сих пор кует.
Они снова захохотали.
- А ты не пробовал? - спросил Дионис.
- Какой смысл? Она даже побрезгует поцеловать меня, - грустно
произнес Пан.
Дионис бросил на товарища снисходительный взгляд.
- Да, ты прав. Тебя трудно назвать привлекательным. Так вот, к чему я
клоню. Она не любит никого из богов, не захотела заниматься любовью с
Афиной, отшила всех героев. Лишь Аполлон продолжает питать химерические
надежды. Я его не люблю, гордеца, но, честное слово, порой мне его жаль.
Кого она ждет, отвергая богов и героев?
- Может быть, человека?
- Не смеши! Одного их этих? Да они убегут от одного твоего вида!
Пан опять не обиделся. У него было слишком доброе сердце.
За веселыми разговорами они осушили амфору, а летающий леопард съел
мясо. Но они не были пьяны, а он не очень сыт. Ибо животное, черпающее
соки из Космоса, невозможно насытить мясом.
Наутро они спустились в долину. Оглушив стоящего на страже гоплита
Дионис снял с него доспехи и передал их Пану. Шлем с медной личиной
спрятал до поры до времени козлоподобное лицо. Когда ощетинившаяся жалами
копий эллинская фаланга двинулась в атаку на мидян, Пан выскользнул из
кустов и бросился вперед. Стрелы отскакивали от него. Добежав до мидян,
Пан сорвал с головы шлем и скорчил ужасную рожу. Паника - порождение Пана!
Враги дрогнули, в замешательстве опустили луки и в тот же миг в
беспорядочное месиво ярких халатов врезался стройный клин гоплитов. И Пан
завыл. Да так, что взбесились лошади, сбрасывая золотобраслетных всадников
под копыта.
Напрасно парсийские воеводы пытались удержать дрогнувших воинов. Те
бежали на корабли и рубили якорные канаты, мечтая лишь о том, чтобы
покинуть землю, где живут ужасноликие воины. Пан в их сознании превратился
в десять тысяч Панов - жутких видом, громогласных, вооруженных острыми
медными копьями.
Дионис хохотал.
- Промочи горло!
Пан жадно глотал вино, а его товарищ веселился.
- Ты бы видел физиономию Громовержца!
- А где он? - спросил Пан, отрываясь от чаши.
- Он, Аполлон, Арес и еще пара прихлебателей помельче засели вон на
той горе. - Палец Диониса уткнулся в одинокую скалу, находившуюся стадиях
в пяти от того места, где они находились. - Вон там, видишь, белеют их
хитоны. - Пан прищурился и не без труда разглядел несколько
жестикулирующих фигур. - Афина потешается над ними. Она успела вовремя и
не дала Громовержцу обрушить свои молнии на эллинов. А ты великолепно
справился с этим делом! Заорал так, что у меня заложило уши. Даже сейчас
звенит. А теперь сваливаем отсюда, а не то хозяин попытается выяснить, кто
же до смерти перепугал милых его сердцу мидян.
Они не рискнули подняться в воздух, опасаясь как бы Зевс не заметил
их. Боги шли по горной тропе, а крылатая кошка ловила бабочек за их
спиною.
- Куда сейчас? - спросил Дионис. - Назад в пещеру?
- Нет. Ведь кажется мойры переплели мою судьбу?
- Да брось ты! Мы сами плетем свою судьбу.
Пан помолчал, думая, а затем сказал:
- Пожалуй, пойду поброжу по Фессалии.
На этом они расстались.
Но долго разгуливать Пану не пришлось. Зевс каким-то образом -
наверно Дионис во хмелю проболтался, - разнюхал, что под Марафоном не
обошлось без вмешательства козлоликого бога. В наказанье Громовержец
заставил его сторожить священную рощу в Мессении и не пускал ни на Олимп,
ни в столь милую сердцу Фессалию. Лишь раз в год богу лесов разрешалось
повеселиться на дионисиях. Это были счастливые дни. Он плясал рядом с
ошалевшими от вина и веселья эллинами и вместе со всеми кричал здравицы
Дионису и богу лесов Пану. Люди принимали его лицо за искусную маску и
хохотали. И он смеялся вместе со всеми.
Все остальное время Пан бродил меж деревьями и скучал. А иногда
грустно улыбался своему отражению. Так было и сейчас, а через мгновенье он
заметил человека.
- А-о-у!!!
Дикий вопль, донесшийся из чащи, совершенно не смутил человека. Он не
вытащил свой меч и тогда, когда из-за куста выскочило страхолюдное
заросшее густым волосом существо.
- А-о-о!!! - завывая оно подступало к незваному гостю. Тот какое-то
время смотрел на эти кривляния, потом небрежно бросил:
- Не надоело?
Вопли тут же прекратились.
- Что?
- Хватит, говорю, орать. Ты что меня не узнал?
Пан почесал волосатой ладонью лоб.
- Ясон?
- Точно.
- Но хозяин сказал, что ты погиб.
- Мало ли кто что говорит.
Бог лесов улыбнулся.
- Я рад тебя видеть, Ясон.
- Я тоже рад этой встрече, Пан.
- Что ты здесь ищешь?
- Мне нужно поговорить с Зевсом.
Пан скорчил гримасу.
- Это невозможно.
- Почему же? Ведь если мне не изменяет память, здесь узел связи.
- Я не имею права беспокоить Громовержца.
- Однако ты стал послушен! - усмехнулся Ясон. - Почти ручной.
- Я действительно ничем не могу тебе помочь, - не обращая внимания на
оскорбление, сказал Пан.
Однако герой не отступал.
- Мне нужен узел связи.
- В святилище нельзя.
- Мне можно.
- Ты начинаешь злить меня, - вполне миролюбиво заметил Пан.
- Я не ищу ссоры с тобой, но мне очень нужен узел связи и, хочешь ли
ты этого или нет, я добьюсь своего. Обещаю, Зевс не накажет тебя.
- А он и так не может наказать меня более того, чем уже наказал. Но я
обещал ему, что в рощу не войдет ни один человек.
Ясон начал терять терпение.
- Пан, мне надоело твое упрямство.
- Ты угрожаешь?
Пан расправил свои могучие, похожие на ветви огромного дуба, плечи.
- Да.
Губы бога растянулись в улыбке.
- Я бы с удовольствием сразился с тобой, но это было бы нечестно с
моей стороны, ведь я бессмертен.
- Но ведь силы твои не беспредельны?
- Конечно я не Антей...
- Тогда в чем же дело?
Ясон быстро сбросил с себя плащ и положил на траву меч и
металлический нагрудник, оставшись лишь в коротком хитоне. Пан обрадовался
развлечению.
- Сумеешь продержаться пока тень этого дуба не передвинется на
локоть, считай, что ты в храме.
- Договорились.
Они схватились наперекрест и стали мять друг друга в могучих
объятиях. Вскоре Пан обнаружил, что руки гостя невероятно сильны и что
даже его полузвериная-полубожественная плоть не может устоять перед их
натиском. Тогда он прибег к хитрости и что есть сил заорал. От
неожиданности противник ослабил хватку и Пан сумел повалить его на землю.
Но Ясон оказался умелым борцом. Упершись ногами в мохнатый живот, он
отшвырнул бога в сторону. Не успел Пан опомниться, а человек уже сидел на
нем, крепко прижимая к траве. Какое-то время Пан пытался вырваться, но без
малейшего успеха. Ясон осведомился:
- Будем ждать тень или признаешь свое поражение?
Пан завыл.
- Не ори. Не поможет, - спокойно отреагировал победитель.
Повертевшись еще немного и окончательно убедившись в тщетности своих
попыток освободиться. Пан задумался. От источника веяло сыростью. А от
сырости у него ломило кости.
- Ладно, вставай. Твоя взяла.
Ясон подал руку, помогая богу лесов Подняться. Пан ощупал играющую
желваками мышц плоть.
- Здоров. Ты мог бы схватиться с самим Аресом.
Человек улыбнулся.
- Будь он смертен, я бы уже запалил его погребальный костер.
- Ты самоуверен, - сказал Пан, как и все прочие олимпийцы
недолюбливавший кровожадного Ареса, - но мне это нравится.
- Тогда идем!
- Идем.
Святилище располагалась на высоком холме посреди священной рощи и
представляло собой храм, окруженный двумя рядами мраморных колонн. На
фронтоне храма была изображена битва богов с титанами. Следящие за
чистотой и порядком куреты [демонические существа, слуги младенца Зевса]
беспрепятственно пропустили Пана и его спутника внутрь храма.
- Это под алтарем, - сказал Пан.
- Я знаю.
Они подошли к украшенному статуей Зевса алтарю. Пан нажал на край
плиты, и она беззвучно отъехала в сторону. По узкой мраморной лестнице они
спустились вниз и вошли в небольшое помещение, все убранство которого
состояло из шести бронзовых щитов, развешанных по стенам. Освещалась
комната солнечными лучами, которые проникали сквозь узкие щели между
фризом и архитравом крыши.
Пока гость осматривался, Пан снял один из щитов. Под ним оказалась
панель с несколькими кнопками. Пан нажал на одну из них и сказал:
- Пан вызывает Громовержца.
Какое-то мгновение было тихо, затем издалека донесся голос.
- Его сейчас нет в Элладе. В чем дело?
- Вот так дела! - Пан повернулся к герою. - Нет его. Что будем
делать?
- Спроси где он и попроси передать, что его спрашивает Ясон.
Пан вновь нажал на кнопку.
- А где он.
- Я не уполномочена об этом говорить.
- Кто на связи? - поинтересовался Пан.
- Афо.
Что стало с Паном! Он расцвел широченной улыбкой, а голос стал слаще
меда.
- Афо, передай Громовержцу, что его спрашивал Ясон. Пусть разыщет его
когда вернется.
- Ясон? Но ведь он погиб!
Пан рассмеялся.
- Я тоже так думал. Но он пришел ко мне. Жив-живехонек и здоровяк,
как и прежде.
Афродита замолчала. Пан начал волноваться.
- Афо, ты меня слышишь?
- Да. Выполни мою просьбу, Козлик. Если Ясон еще не ушел, задержи
его. Я сейчас буду у вас.
- Хорошо, - ответил Пан и отключил связь. - Она сейчас будет здесь.
- Вряд ли ей будет понятна эта встреча, - заметил Ясон в ответ на
слова лесного бога.
Афо появилась внезапно, словно проникнув через щель вместе с лучами
солнца.
Ясон и Пан как раз вешали на место щит. Затем они оба обернулись и
Афродита вскрикнула:
- Диомед!
Прямо уставив копье, Диомед, воеватель бесстрашный,
Острую медь устремил и у кисти ранил ей руку
Нежную: быстро копье сквозь покров благовонный, богине
Тканный самими Харитами, кожу пронзило на длани
Возле перстов; заструилась бессмертная кровь Афродиты...
[Гомер "Илиада", 5, 336-340]
Диомед - то был один из самых великих героев Эллады. Отточенная
бронза, влекомая его безжалостной рукой, поражала не только людей, но и
богов. Афродита нечаянно бросила взгляд на правую руку, где от локтя и
чуть не доходя до запястья тянулся тонкий, едва заметный шрам - след раны,
залеченной искусным Паеоном.
Ясон-Диомед с легкой усмешкой рассматривал Афо. Под его пристальным
взором богиня зарделась и стала прекрасна как никогда. Пан восторженно
открыл рот, любуясь столь совершенной красотой.
Пауза становилась невыносимой, но Диомед не желал приходить на помощь
растерявшейся богине, а Пан не осмеливался это сделать. Наконец Афо
совладала с собой.
- Я слышала, ты умер.
Еще бы! Он должен был умереть семь веков назад!
Диомед усмехнулся.
- Я не раз слышал о себе куда более удивительные вещи.
- Так кто же ты: Ясон или Диомед? - вмешался Пан.
Афо скривила розовые губки.
- Какой там еще Ясон! Это негодяй Диомед, осмелившийся поднять на
меня руку!
Человек вновь усмехнулся и слегка склонил голову.
- Прошу великодушно простить меня. Я метил в Энея. - Если в голосе
героя и звучала ирония, то она была едва заметна.
Смех Афродиты рассыпался серебряными колокольчиками.
- Он еще смеет просить прощения! - воскликнула красавица и капризно
добавила:
- Мне было больно!
- Женщинам не стоит появляться на поле брани. Тем более таким
женщинам!
В голосе Диомеда звучало нечто, заставившее Афродиту стыдливо
потупиться. Давно уже мужской взгляд не смущал пенорожденную.
- Ты сбрил бороду, а волосы стали светлее, но ты все тот же Диомед. Я
узнала тебя по голубым глазам, что загораются ярким огнем во время
схватки.
Диомед не успел ответить, как вновь встрял Пан.
- А я признал в нем Ясона!
Афо внимательно посмотрела на героя.
- Так кто же ты?
- Я был Диомедом. А еще раньше я был Ясоном. А перед этим я был еще
кем-то. Я и сам не могу точно сказать, кто я есть такой.
- Это удивительно! - Афродита звонко рассмеялась. - И забавно. И
еще...
Богиня не договорила, но у Пана дрогнуло сердце. Он все понял.
- Козлик, - нежно произнесла Афо, - мы с Диомедом прогуляемся по
роще. Нам надо кое о чем поговорить.
И Афо улыбнулась. Счастливо и чуть застенчиво. Как улыбается женщина,
встретившая свою любовь.
ЭПИТОМА ЧЕТВЕРТАЯ. ЯРОСТЬ
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг