- Какие обиды, Фемистокл! Прошли те года, когда я мог позволить себе
обижаться. Вот если б ты попался мне эдак лет пятнадцать назад!
Изгнанник усмехнулся.
- Пятнадцать лет назад я встречал тебя железом.
- Думаю, наш счет равен. Моя эскадра сократилась вполовину, но
потопила сорок твоих кораблей.
- Да, были времена! - вздохнул Фемистокл, и глаза его на мгновенье
затуманились. - Что привело тебя в этот городишко?
Белый Тигр немного помялся, но решил сказать правду.
- Я жду здесь одного человека.
- Он местный?
- Нет, он нанял меня в Иоппии [Иоппия - город в Иудее], велев
доставить сюда и ждать.
- И ты ждешь?
- Он платит золотом.
Эллин улыбнулся в бороду.
- Не узнаю пирата. Почему ты не помог ему расстаться со всем золотом
сразу?
Сиеннесий задумчиво покачал головой.
- Он не из тех, кто легко расстается со своим золотом. Его деньги
пахнут кровью.
- Ты испугался крови?
- Кровь бывает разной, эллин. Но когда человек платит деньгами,
которые плавают в крови, я предпочитаю не ссориться с этим человеком.
Фемистокл растер рукой небольшую винную лужицу, багровым пятном
протянувшуюся по столу.
- Ты заинтриговал меня, пират. Кто этот таинственный человек? Я знаю
его?
- Может быть. Он невысок, сухощав, широк в кости. У него властное
лицо и голубые глаза. И еще он никогда не расстается с посохом, хотя его
ноги не нуждаются в дополнительной опоре. Он сказал, что ему нужно попасть
в Сарды и обещал вернуться к восходу солнца.
- Ушел сегодня, чтобы вернуться утром! - Фемистокл расхохотался,
невольно обращая на себя внимание окружающих. Испугавшись, что его узнают,
изгнанник притих и зашептал:
- Он обманул тебя, пират. Даже имея самую лучшую лошадь невозможно
обернуться до Сард и обратно одним днем. Ты имеешь дело с лжецом.
- Не мне судить. Он платит. А кроме того, он ушел туда пешком.
Фемистокл вновь собрался засмеяться, но передумал и утопил улыбку в
чаше вина.
- Он придет к тебе завтра и будет плести, что побывал в Сардах, и ты
ему поверишь?
- Он сказал, что принесет весть о смерти царя.
- Смерти царя?! - воскликнул Фемистокл. Сидящие за соседними
столиками люди вновь посмотрели на него. Эллин понизил голос до шепота. -
Разве царь болен?
- Не знаю. Но этот человек сказал, что сегодня ночью царь Ксеркс
умрет.
Изгнанник нахмурил брови.
- Ты говоришь странные вещи, пират. Мне не хотелось бы, чтобы все это
оказалось правдой.
- Почему? Какое дело тебе до царя?
- Если Ксеркс умрет, завтра ты отправишься в море, а я к Ахерону.
Царевичи ненавидят старика Фемистокла и жаждут его гибели.
- Так беги.
- Куда? За море? Везде рыщут корабли Кимона. И во всем мире нет
державы, которая дала б приют изгнаннику Фемистоклу. Но все же я надеюсь,
что твой гость - пустой бахвал.
- Мне жаль огорчать тебя, эллин, но он не из тех, кто бросается
словами. - Сиеннесий допил бокал и перевернул его вверх дном. - Мне пора.
Прощай и да будет милостлив к тебе Харон!
- Прощай, - едва слышно прошептал Фемистокл.
Вскоре он покинул корчму и вышел на берег моря, где долго смотрел на
бушующую стихию, виновницу его великого взлета и ужасного падения. Он не
говорил ни слова, а просто стоял, кутаясь в мокрый от соленых брызг, плащ,
и смотрел...
И наступило утро. "Он принял самое благородное решение - положить
своей жизни конец, ей подобающий. Он принес жертву богам, собрал друзей,
подал им руку. По наиболее распространенному преданию, он выпил бычьей
крови, а по свидетельству некоторых, принял быстро действующий яд и
скончался..." - Плутарх о Фемистокле.
- Мы можем дождаться тебя, дорогой брат!
- Нет-нет, ваше величество! Не утруждайте себя ненужным ожиданием! Я
догоню великого царя по дороге.
И створки мягко, словно голос Гистаспа, сомкнулись за царской
спиною...
Прежде Ксеркс ходил по дворцу, оберегаемый лишь четырьмя евнухами, но
сегодня его сопровождало не менее двадцати телохранителей, сверкающей
цепочкой следовавших впереди и позади владыки. Страх гнал царя, не давая
ему задержаться ни в одной из зал. Страх быть зарезанным, удушенным,
отравленным. Страх...
После смерти Вкусителя палачи тут же принялись за работу. Они дробили
суставы, жгли раскаленными щипцами члены, срезали кривыми ножами мясо с
ребер. Потребовалось совсем немного времени, чтобы сразу пятеро слуг
сознались в том, что пытались отравить царя, но ни один из них не смог
объяснить где раздобыл яд и каким образом подсыпал его в царское вино. Еще
шестеро признались, что состоят в заговоре против владыки Парсы. Главою
заговорщиков были названы Гидарн, Гистасп, Гаубарува и даже Мардоний, хотя
кости последнего давно тлели в беотийской земле. Естественно, Ксеркс не
поверил ни одному признанию мерзавцев и приказал продолжить дознание.
Одновременно были приняты дополнительные меры безопасности. По дворцу
были расставлены многочисленные караулы из евнухов, бессмертных Дитрава, а
также лучников-скифов, которым царь доверял более остальных. Воины встали
на стенах, башнях, у четырех ворот, в коридорах и залах. Меж колонн
шныряли сыщики хазарапата, пытавшиеся выведать какую-нибудь страшную
тайну.
Дворец превратился в военный лагерь, насквозь пропитавшись звонким
металлом, но на душе царя было неспокойно. Ксеркс вначале метался по своим
покоям, затем попытался обрести душевное равновесие в гареме. Он был почти
счастлив, когда к нему явился Гистасп, предложивший развлечься плясками
рабынь, присланных из Согдианы. Крепкозадые, грудастые танцовщицы и
беззаботная болтовня брата отвлекли Ксеркса от тяжких дум. Он даже выпил
чашу вина, которую Гистасп предварительно пригубил на его глазах. Вино
было превосходным. Ксеркс пил его мелкими глоточками и как-то незаметно
забывал о кошмаре, который ему пришлось пережить во время обеда.
Уже смеркалось, когда владыка поднялся с мягкого ложа и выразил
желание проследовать на ужин.
- Надеюсь, на этот раз обойдется без отравы!
Гистасп вежливо посмеялся, показывая, что оценил бравурную шутку
повелителя. И створки двери сомкнулись за царской стеной...
Шаги мерно идущих людей гулким эхом разлетались по пустому коридору.
Негромко позвякивали доспехи, потрескивали факелы в руках бессмертных. Их
яркий огонь разжижал тьму и разрисовывал свод прыгающими комкообразными
тенями, похожими на крылья летучих мышей. Эти тени были совсем не страшны,
от них даже веяло своеобразным уютом и Ксеркс тихонько посмеялся над своей
былой трусостью.
- Наверняка всех убийц схватили и завтра они будут казнены! -
пробормотал он еле слышно и повернул вслед за идущим впереди
телохранителем-евнухом налево, к своим покоям. Здесь была галерея,
некогда, при Крезе, украшенная уродливыми статуями лидийских витязей.
Овладев Сардами, Кир повелел уничтожить изваяния и установить в нишах
треножники. Наполненные конопляным маслом, они пылали ярким ровным огнем,
подобным очам Ахурамазды. Здесь всегда было светло как днем. Всегда...
Ксеркс туповато уставился в широкую спину евнуха и внезапно
сообразил, что в галерее непривычно темно. "Что такое?" - вопросила, мелко
дрогнув, душа царя. И в этот миг все вокруг взорвалось ужасным грохотом.
Разом заорали множество голосов. Усиленные каменной теснотой, они
уподобились громогласным воплям демонов, настигших свою добычу. Зазвенел
металл, вскричали раненые и умирающие. Завопив от страха, Ксеркс прижался
спиной к влажной поверхности стены. Повсюду в вспышках неверного света
блестело оружие. Сражавшиеся - телохранители царя и напавшие на них люди в
темных плащах - наносили друг другу удары и истошно кричали.
- К оружию! На царя напали! - кричали одни.
Ксеркс с вялым изумлением отметил, что примерно то же кричали и
другие.
Все превратилось в хаос. Бойцы вонзали наугад мечи и копья, не зная
точно враг перед ними или друг. Противно хлюпала кровь. Сразу в нескольких
местах вспыхнули живые костры. Это факелы воспламенили одежду сражавшихся
и теперь несчастные бросались от стены к стене, воя от ужасной боли.
Раздался короткий свист и рядом с головой Ксеркса ударилось тонкое
лезвие кинжала, брошенного враждебной рукой. Царь скорчился, защищая лицо
руками.
- Спасите царя! - завопил стоявший неподалеку, бессмертный и тут же
рухнул, сраженный мечом заговорщика. Выдергивая застрявший меж ребер
клинок убийца чуть повернул голову, в тусклом свете гаснущего факела
Ксеркс разглядел лицо Гидарна. Тот также увидел царя и, злобно ухмыляясь,
устремился к нему. Ксеркс завизжал от ужаса, увидев как влажно блестящий
меч падает на его голову. Однако клинок убийцы встретил на своем пути
неожиданную преграду. Воин в длинных, до колен, доспехах парировал его
мечом, зажатым в правой руке, а затем нанес сильный удар левой, державшей
длинную палку. Кончик этой самой палки угодил Гидарну точно в переносицу.
Закричав, вельможа выронил меч и схватился руками за лицо. Спаситель не
терял времени. Вцепившись в царское плечо, он увлек Ксеркса вдоль по
коридору обратно к покоям Гистаспа. Он расстался со своим мечом и
парировал удары палкой, со звоном отбрасывавшей мечи и копья в разные
стороны. Он был ловок и храбр, этот воин. Он сумел сделать то, что не
удалось бы ни одному из парсийских витязей. Воин разбросал убийц и вытащил
царя из кровавой свалки.
Они бежали по коридору, а позади топали ноги озлобленных неудачей
заговорщиков. Спереди мелькали неясные тени и слышалось бряцанье оружия.
Это могли быть бессмертные, спешащие на выручку царю, но это могли быть и
убийцы. Воин, спасший Ксеркса, очевидно, подумал о том же. Поэтому он
вышиб вдруг показавшуюся с правой стороны дверь и втащил царя в густую
тьму с брезжущим вдалеке крохотным пятачком просвета. Они очутились в
галерее, ведшей в одну из заброшенных сторожевых башен. Из последних сил,
буквально вися на руке своего спасителя, Ксеркс одолел выщербленные
ступени и мешком свалился на пол. Звякнул наброшенный на дверь засов и в
тот же миг снаружи заколотили мечи.
- Открывай! Мы все равно достанем тебя, жирный ублюдок!
Ксеркс узнал этот мерзкий, выкрикивающий угрозы, голос.
- Мегабиз! - выдохнул он, с трудом поднимаясь на ноги.
- Все верно, ваше величество.
Воин подкатил к двери огромный камень, неведомо откуда взявшийся в
башне, и, поднатужившись, прислонил его к трещащим под ударами доскам.
- Теперь ее можно выбить только тараном.
Сказав это, спаситель повернул голову. Перед Ксерксом стоял Дитрав.
- Как, это ты?
Начальник первой тысячи усмехнулся.
- Кто, как не я должен оберегать великого царя от подобных злодейских
покушений!
Ксеркс придержал рукой дергающуюся щеку и с некоторым смущением
признался.
- А я всегда не доверял тебе.
- Напрасно. Предали все: Артаксеркс, Гидарн, Мегабиз, Артафрен, Кобос
и даже Гистасп, но Дитрав остается верен до смерти.
С тревогой прислушиваясь к все усиливающимся ударам в дверь, Ксеркс
забормотал:
- Я так обязан тебе. Если нам удастся спастись, ты станешь
хазарапатом и самым богатым человеком в Парсе. Я дарую тебе привилегию
сидеть в присутствии царя. Я...
- Спасемся! - бесцеремонно перебил Ксеркса начальник первой тысячи.
Затем он странно взглянул на Ксеркса и прибавил:
- Это верно как пять моих пальцев!
Бессмертный резко разжал кулак правой рукой и поднес ее к лицу
Ксеркса. Царь медленно повел глазами.
- Раз, два, три... пять... Пять? - пробормотал он. - Но ты не Дитрав!
- Точно.
- Тогда кто ты?
Взгляд Ксеркса упал на палку, которую спаситель держал в другой руке.
В масляных глазах царя мелькнул страх.
- Я узнал тебя. Ты Артабан!
Пять стальных пальцев разом вонзились в заплывшее жиром горло. Лицо
царя налилось кровью. Он суматошно замахал руками, пытаясь ударить убийцу
по лицу.
- Тебе не обязательно называть вслух мое имя! - процедил спаситель и
с силой ударил Ксеркса головой о каменную стену. Отпустив неподвижное,
тело, он преломил посох и извлек тонкий, бурый от свернувшейся крови
клинок. Острая сталь коснулась горла царя, но затем вдруг вернулась в свое
деревянное укрытие.
- Я так много хотел сказать тебе перед тем, как отрезать твою глупую
голову! - задумчиво прошептал спаситель. - И вдруг, когда ты оказался в
моих руках, я понял, что не надо никаких слов. Просто твое время вышло.
Так же, как и мое. Так пусть тебе свернут шею твои собственные слуги. Я не
желаю больше участвовать в этом фарсе!
Бросив быстрый взгляд в сторону двери, которая в этот миг раскололась
пополам, Дитрав подбежал к узкому окну и легко, словно до земли и не было
двадцати футов, спрыгнул вниз.
Через несколько мгновений заговорщики вышибли дверь и ворвались в
башню. Обнаружив на полу неподвижного Ксеркса, они немедленно вонзили в
него мечи. Пол и темные одежды обагрились царской кровью. Затем труп
выволокли во двор и бросили рядом с изуродованными до неузнаваемости
телами Гаубарувы и царевича Дария. Гидарн, размахивая мечом, завопил:
- Царь умер!
И тут же, роняя с рук кровавые брызги, рухнул на колени перед бледным
от волнения Артаксерксом.
- Да здравствует новый владыка Парсы!
Так пришла иная эпоха. Эпоха Эфиальта и Перикла, Сократа и Эсхида.
Это была эпоха и Артаксеркса.
А вдалеке отсюда шел по скошенному полю человек. Странный человек,
словно сотканный из противоречий. У него были глубокие глаза мудреца, а
тяжелые руки таили силу великого воина. Шаги его были легки и неслышны, но
человек почему-то опирался на посох.
Он шел к морю, где ждал корабль, который должен был увезти человека в
новую жизнь.
И никто в этом мире не знал, что на закате солнца человек покончил с
жизнью прежней.
Он умер. Умер, чтобы возродиться вновь.
ЕГО время вышло. Настало время ЕГО ДРУГОГО.
"Многие умирают слишком поздно, а иные слишком рано. Еще странно
звучит правило: "Умри вовремя!"
УМРИ ВОВРЕМЯ: ТАК УЧИТ ЗАРАТУСТРА [Ф.Ницше "Так говорил Заратустра"].
Странник шел к морю...
3. СТО ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ. ПАРСА
И пришел час расплаты...
Сарды, Вавилон и Сузы встречали македонского полководца как
триумфатора, пышно и восторженно. Парса принимала его как захватчика -
безмолвием, запыленными тоскливыми улицами, редкими, прячущими взгляд
жителями.
Армия Запада, одержавшая великие победы при Гранике [Граник - река в
Троаде (Малая Азия), место сражения между армией А.Македонского и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг