или приземистыми башнями, фигурными парапетами и стенами, отливавшими
багрянцем. Эти подвижные тучи, мерцавшие всеми оттенками красного,
простирались над таким же красным миром, показавшимся Конану бескрайней
равниной, заросшей кустарником и странными деревьями, торчавшими вверх и в
стороны подобно растрепанным метлам. Их кроны и стволы были бурыми и
ярко-алыми, огненными, оранжевыми, кроваво-красными и
желтовато-кирпичными; они то наливались угрожающе-багровым, почти черным,
то радовали глаз нежными лилово-розовыми и карминовыми красками. Но
главным был пурпур: основа и фон, на коем прихотливыми узорами струились
прочие цвета.
- Нижний мир! - выдохнула Рина и тут же с восторгом добавила: - Какая
красота! Словно под водой, среди алых кораллов и пурпурных водорослей!
Ее лицо разрумянилось, мышцы обрели былую гибкость, и Конан, бросив
взгляд на свою спутницу, понял, что она окончательно пришла в себя. В
глазах девушки опять играли отблески Силы, и, хотя она не могла исторгать
ее потоком сверкающих молний, астральная энергия наделяла Рину прежней
неутомимостью и стойкостью. Пожалуй, еще и некоторой долей легкомыслия:
девушка любовалась пейзажем с таким восхищением, словно они оба вдруг
попали в сад Учителя, приветливый и знакомый. Конан, однако, не забыл о
сонном мороке, затаившемся в пещере; что касается этой пурпурной равнины,
то и здесь их наверняка поджидали опасности - возможно, иного рода, чем
оставшаяся позади, но столь же смертоносные для беззаботных странников.
Он коснулся руки девушки, ощутив бархатистую нежность ее кожи; это
было приятно, и Конан не спешил отнимать ладонь.
- Скажи, малышка, что нас тут ждет? В этих красных зарослях?
Она улыбнулась.
- Кажется, ты поверил в мой дар?
- А разве я сомневался? - ответил он вопросом на вопрос. - В пещере
все случилось так, как ты предсказывала... Какая-то мерзость едва не
поживилась нами, и одолел ее не меч, а бальзам дамастинского мага, -
киммериец хлопнул по своему поясу. - Ну, так что нас ждет дальше?
- Сейчас... - Рина, прикрыв глаза, повернулась к пурпурной равнине.
Губы ее сжались, лицо стало серьезным, даже суровым, на чистом высоком лбу
меж бровей возникла вертикальная морщинка. Конан невольно залюбовался
девушкой; румянец щек оттенял темные веера ресниц, каштановый локон и
маленькое ушко, что пряталось за ним, казались исполненными прелести...
Взгляд киммерийца спустился ниже, к упругой груди, полуприкрытой полотном
туники, стройной талии, округлым бедрам, длинным ногам в маленьких
сапожках. Не в первый раз он спросил себя, почему эта красавица пошла с
ним - неужели из одной любви к опасным авантюрам и любопытства? Нет, это
было на нее непохоже... Может быть, как намекнул наставник, ей хотелось
испытать свои силы? Свое искусство, приобретенное за время обучения?
Почему-то Конану казалось, что дело не только в этом; пожалуй, он мог бы
угадать причину, но решил, что торопиться не стоит.
Рина фыркнула, и киммериец, оторвавшись от созерцания ее безупречных
колен, поднял взгляд к лицу девушки. Вероятно, с провидением грядущих
событий было покончено, и теперь серые глаза Рины смотрели прямо на него -
с легкой насмешкой и еще каким-то непонятным и слегка пугающим выражением.
Ведьма, настоящая ведьма, подумал Конан и вслух спросил:
- Ты разглядела что-то смешное, а? Еще одну тварь, которая может
усыпить нас и высосать души?
- Нет. Там, - рука девушки протянулась к полыхавшим пурпуром и
багрянцем зарослям, - нет ничего смешного, и нет ничего опасного... особо
опасного, я хочу сказать. Мы пройдем по равнине из конца в конец и
останемся в живых. Может, никто из нас и ранен не будет, - заметила она
уже с меньшей уверенностью.
- Чего же ты улыбаешься?
- Ну-у... - протянула Рина, - ты глядел на меня, а я - на твою
ауру... Помнишь, я говорила, что могу видеть такие вещи...
- И что ты высмотрела?
Она загадочно усмехнулась.
- Что высмотрела, то высмотрела! Пойдем.
Покачав головой, Конан двинулся вслед за Риной. Он почти сразу же
забыл об этом разговоре; в незнакомом месте не стоило раздумывать о
девичьих прихотях, чтобы не попасть на обед какой-нибудь твари. Правда,
слова его спутницы обещали сравнительно нетрудный переход в ближайший день
или два, но Конан не привык доверять предсказаниям, сулившим покой и
безопасность. Он знал, что в живых остается лишь тот, кто всегда настороже
- это правило являлось одинаково справедливым и в верхнем, и в нижнем
мире.
Скалистый уступ, по которому они шли к пламенеющей равнине, кончился;
почва под ногами стала не такой твердой, вокруг появились первые деревца,
похожие на прутики, усеянные непропорционально огромными листьями -
круглыми, алыми и вогнутыми, словно боевые щиты. Кое-где в этих природных
чашах поблескивала вода, и Конан, зачерпнув на ходу горсть, убедился, что
она чиста и свежа, словно влага горных ключей. Что касается самих
деревьев, то они выглядели странно: некоторые, как и положено, тянулись
вверх, к розовым небесам, другие торчали в стороны и в бок, или стелились
по самой земле, переплетаясь друг с другом и образуя плотный живой ковер,
не позволявший разглядеть почву. Внезапно киммериец сообразил, что они
двигаются по тропе - или по чему-то очень похожему на тропу; ее покрывал
толстый слой сухих листьев и обломанных веток, рдевших багряной корой.
Тропа! Если есть тропа, значит, недалеко и те, кто ее проложил!
Удвоив осторожность, огромный варвар с подозрением огляделся по сторонам,
затем перебросил с плеча на грудь арбалет и зарядил его. Скрип взводимого
рычага заставил Рину повернуть голову. Глаза ее удивленно расширились,
когда девушка увидела в руках Конана оружие; ее ладонь тут же легла на
сумку с метательными дисками.
- Ты что-то заметил? Что-то опасное?
- Тропа, - коротко отозвался киммериец.
- Да, тропа... похоже на тропу... Но я не чувствую угрозы.
- Когда почувствуешь, может оказаться поздно, - Конан поднял голову,
разглядывая небо. Там не было ничего живого, ничего движущегося, кроме
облаков - ни птиц, ни летучих мышей или драконов, которые могли бы
нежданно пасть сверху. Розовые, оранжевые и алые тучи по-прежнему текли и
струились, воздвигая фантастические замки, чтобы в следующий миг обратить
их в руины; неяркий свет падал от них на землю, и киммериец не сумел бы
сказать, утро ли сейчас, разгар дня или вечер. Может быть, подумалось ему,
тут, в нижнем мире, не существует ни утра, ни вечера, ни дня, ни ночи; они
шли уже довольно долго, но небо оставалось прежним и ничто не предвещало
наступления темноты.
Заросли по краям тропинки сделались гуще, скрывая небеса. Пурпурные
древесные стволы теперь были уже толщиной с руку или с мужское бедро, и
вздымались ввысь на двадцать-тридцать локтей. Те из них, что уходили в
стороны, казались не меньшей длины; их кроны прорастали друг в друга,
ветви переплетались на удивление густо, не позволяя и шагу ступить с
тропы. Она, как почудилось Конану, сделалась заметно шире, но толстый слой
опавших листьев и сухих веток не сохранил никаких следов - ни отпечатка
звериной лапы или ступни человека, ни колеи от повозки. Это выглядело
странным; дорога - и довольно прямая! - по которой никто не ходит и не
ездит.
- Смотри! - Рина, замедлив шаги, вытянула вперед руку.
Конан кивнул; он и сам уже разглядел некое бурое образование,
маячившее вдали сквозь разрывы в листве. Оно уходило куда-то вверх, словно
гигантская каменная колонна, подпирающая кровлю из розоватых туч;
киммериец не мог разглядеть его вершины.
- Скала, - произнес он, легонько подтолкнув Рину. - Иди, не
останавливайся! Может, там найдется место для ночлега... Не спать же нам
поперек тропы.
- Я не устала.
- Зато я устал и голоден.
Он в самом деле проголодался и страшно устал. Еще недавно такое
признание далось бы Конану с трудом, но теперь, после пережитой
смертельной опасности, Рина словно бы сделалась ближе и понятней ему. В
конце концов, ее Сила - Сила Митры! - не защитила их, не смогла отогнать
сонный морок; не помощь божества, а он, он сам, спас их обоих от той
гнусной твари! И стоило это недешево!
Конан вдруг ощутил, как утомление наваливается на него, пригибает
книзу, заставляет горбить плечи... Долгий день, тяжелый день! Спуск в
кратер, потом переход через подземный тоннель, бескровное, но жуткое
сражение с его стражем... а теперь еще и эта странная дорога, по которой
они отмахали уже не одну тысячу локтей... Ну, ничего, подумал он,
приглядываясь к маячившей впереди темной колонне; где скалы, там и пещеры,
самое безопасное место для ночлега. Может, и какая-нибудь дичь найдется...
Бурый утес приближался, разрастаясь вширь, нависая над кронами
пурпурных деревьев чудовищной пирамидой. Конан все еще не мог разглядеть
его вершину - ветви, густо усеянные большими круглыми листьями, закрывали
и небо, и горизонт. Хотя деревья по краям тропы выглядели все более
мощными и высокими, ни одно не было по-настоящему большим - таким, чтобы
на него стоило влезть и осмотреться. В этом смысле скала представлялась
киммерийцу гораздо более удобным наблюдательным пунктом.
Тропа, превратившаяся тем временем в усыпанную листьями дорогу
шириной в десяток шагов, словно упиралась в бурую стену утеса, и Конан уже
начал подозревать, что там их ждет нечто вроде тоннеля, прорубленного
сквозь камень. Или все-таки дорожка огибает скалу? Он не успел как следует
обдумать этот вопрос, как деревья начали мельчать, редеть, раздвигаться, и
путники очутились на поляне.
Тут росла невысокая густая трава, напоминавшая цветом свежепролитую
кровь; кое-где виднелись странные цветы - крупные, величиной с кулак
колокольцы, черные лепестки которых пестрели багровыми прожилками. Поляна
была довольно широка, около полусотни шагов, и стелилась в обе стороны
ровным алым ковром, огибая утес. Вблизи он показался Конану не пирамидой,
а, скорее, сужавшейся к верхушке колонной, чудовищным копьем, устремленным
в розовое небо; чудилось, что эта скала, направляемая рукой гиганта,
вот-вот устремится вверх, пронзит клубящиеся тучи, пробьет в них огромную
прореху и исчезнет где-то в заоблачном мире.
- Странная гора, - выдохнула Рина за плечом киммерийца. - А ее
поверхность... ты только посмотри!
- Кром! - Он покачал головой. - Никогда не видел такого!
Поверхность скалы, в целом довольно ровную, без выступов, карнизов
или торчащих глыб, рассекали трещины, причудливо змеившиеся снизу вверх;
они были того же цвета, что и кровавая трава на поляне, и казались узором
из алых изогнутых линий, проступившим сквозь бурый камень. Может быть, это
огромный монолит из драгоценного рубина? - мелькнуло у Конана в голове.
Самоцвет неимоверной, непредставимой величины, покрытый земляной или
каменной коркой? Ему захотелось подойти поближе и проверить это; опустив
арбалет, Конан сделал шаг к скале и потянулся за кинжалом.
- Стой! - Рина дернула его за тунику. - Не лучше ли сначала обойти
кругом? Может быть, заметим что интересное...
Конан внимательно взглянул на нее.
- Чувствуешь опасность?
- Нет... - казалось, девушка колеблется. - Нет, не опасность. Но...
но... знаешь, мне чудится, что эта скала - живая, - произнесла она
шепотом.
- Живая? Хмм... - Киммериец оставил в покое кинжал и медленно
двинулся вправо, не спуская глаз со странного утеса. Рина последовала за
ним.
Они сделали двадцать или тридцать шагов, удалившись от того места,
куда привела их тропа, и вдруг Конан почувствовал, как почва под ним
прогибается. Он замер, предостерегающе подняв руку, потом осторожно шагнул
вперед, поглядывая то на скалу, то на пушистый ковер красной травы,
испещренный черными пятнами колокольчиков. Да, земля определенно
подрагивала! Не резкими толчками, как это случается в день гнева подземных
богов, а плавно и едва заметно. Казалось, он и в самом деле шел по ковру -
толстенному ковру из трав, растянутому над бездонной трясиной.
Трясиной? Неужели там, внизу, болото? Рядом с этой огромной скалой?
Губы Конана недоверчиво скривились. Превозмогая усталость, он присел,
положив арбалет на колено, запустил пальцы в траву и с натугой выдрал
пучок - почва под ним, как и все остальное в нижнем мире, была окрашена в
красные тона, но влаги не выступило ни капли.
- Что ты там ищешь? - окликнула его Рина.
Конан поднялся.
- Земля, - буркнул он, - земля шатается, как пьяный матрос, выползший
из кабака. Ты что, не замечаешь?
Девушка, осторожно ступая, подошла к нему.
- Теперь замечаю... чуть-чуть...
- Ты намного легче меня, - сказал Конан, уставившись вниз. - Может,
там болото? Под этой травой? Но воды не видно... и рядом камень...
Рина пожала плечами.
- Все может быть. Не забывай, здесь не наш мир, не верхний. Лес - не
зеленый, а пурпурный, небо - розовое, а солнца совсем нет... - Она
задумчиво подняла глаза к клубящимся тучам. - Неужели Митра навсегда
отвратил от нижнего мира свой лик? Как же он следит за ним? Ведь здесь так
прекрасно и покойно...
- У Митры много способов приглядеть за каждым из своих царств, -
оборвал девушку Конан. - Меня же тревожат не солнце и звезды, а то, что
внизу. Не хотелось бы провалиться в трясину!
На мгновение закрыв глаза, Рина сосредоточилась, затем опять пожала
плечами.
- Не знаю, болото под этой травой или нет, но там все живое - такое
же живое, как скала, - она махнула рукой в сторону испещренного кровавыми
прожилками утеса. - Но я не ощущаю никакой опасности... никакой, Конан...
Думаю, мы можем идти.
Они снова двинулись в обход каменной колонны, и вскоре Рина, дернув
киммерийца за ремень, показала взглядом вправо. Там была еще одна дорога,
в точности напоминавшая ту, что привела их сюда - такая же прогалина среди
красных деревьев, похожих на захмелевший частокол. Через некоторое время
они обнаружили третью тропу, потом - четвертую, пятую; похоже, все они
веером расходились от поляны и огромного утеса. Почва в таких местах была
прочна - ни малейших признаков колебаний.
Шестая дорожка вела прямо к входному отверстию большой пещеры.
Огромный провал овальной формы зиял темнотой, словно разверстая пасть
дракона - не хватало лишь клыков да торчащего меж ними языка. Однако трава
перед входом выглядела непримятой, и острый глаз киммерийца нигде не
замечал каких-либо угрожающих признаков - следов ног, копыт, когтистых лап
или окровавленных останков и костей. Вероятно, пещера была необитаемой, и
это казалось Конану странным; по его мнению, она прекрасно подходила для
логовища крупного хищника.
Он поднял арбалет и, не обращая внимания на предостерегающий жест
Рины, нажал спусковую скобу. Стрела свистнула, исчезнув во тьме прохода;
затем раздался едва слышный звук глухого удара, и снова воцарилась тишина.
Ни рычания, ни визга, ни гневного рыка потревоженного зверя - ничего!
Киммериец перезарядил свое оружие.
- Там никого нет, - сказала Рина, махнув в сторону пещеры. - Ты зря
тратишь стрелы, Конан!
Не отвечая, он выстрелил опять, нацелившись прямо в поверхность утеса
около входа. Снова глухой звук; арбалетный болт, выпущенный с близкого
расстояния, почти на четверть длины ушел в скалу.
- Так ты считаешь, что я трачу стрелы зря? - Конан усмехнулся
девушке. - А где ты видела стрелы, пробивающие камень? Клянусь Кромом, я
такого не встречал!
Он быстрыми шагами направился к пещере и попробовал выдернуть свой
снаряд. Стрела застряла прочно, и киммериец извлек ее лишь с третьей
попытки; затем вытащил кинжал и принялся ковырять в пробитой стальным
наконечником дыре. Рина стояла рядом, округлившимися глазами рассматривая
бурую поверхность скалы. Внезапно девушка приложила к ней обе ладони,
провела сверху вниз, тронула пальцем край небольшой трещины, алой раной
рассекавшей темную корку.
- Это не камень! - с изумлением выговорила она. - Это живое... Живое,
как мне и казалось!
- Живое, - откликнулся киммериец. - Кора, а под ней - древесина,
красная, как кровь. Кром! Никогда бы не подумал, что в мире могут быть
такие деревья! - Он стукнул кулаком по чудовищному стволу.
- Тут не наш мир, - снова напомнила Рина. - Может быть, во времена
Первосотворенных такие исполины и росли наверху, но Митра, видимо,
погрузил их в земные недра - вместе с храмом, который мы разыскиваем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг