воды в маленький пруд. День угасал; на западе солнце неторопливо
опускалось к горизонту, окрасив небо темно-синим лазуритом - такого же
глубокого цвета, как зрачки Конана; на востоке негромко шумел ветвями сад,
уже темный и загадочный, как джунгли Кхитая. За ручьем, напротив Учителя и
ученика, тянулись вверх чудовищные живые колонны секвайн; казалось, Стражи
Неба застыли в нетерпеливом ожидании, мечтая поцеловать звезды тысячами
листьев-губ.
- Чувствуешь? - нарушив молчание, старец повернулся в сторону сада.
- Чувствую, - шепнул Конан.
От зеленого оазиса тянулись тонкие дрожащие нити, робко гладили кожу,
незримыми пальцами массировали плечи. Он умел уже различать ласковое
прикосновение яблонь, мощный ток Силы, что шел от буков и дубов, и
обратное течение, струившееся к соснам, кипарисам и елям;
сосредоточившись, можно было различить некую мелодию, в которой каждое
дерево и каждая травинка звучали в согласии друг с другом на фоне мерного
гула небес, похожего на океанский прибой.
- Все связано со всем, - Учитель плавно повел рукой, словно обнимая и
медленно тускневшее небо, и недвижные пески пустыни, и горы, чьи пики
возносились на севере, и свой сад, и весь мир, все Мироздание, покоившееся
на плечах гигантов. - Все связано со всем в круговращеньи времен, -
медленно повторил он. - Боги и люди, вода и твердь, деревья и травы, рыбы
и звери, огонь и лед, и даже камни...
- Камни? - переспросил Конан. - Такие, как этот? - Его ладонь
коснулась шероховатой поверхности базальтового валуна.
- Такие, как этот, и другие, Секира. Совершенные камни, являющие свою
красоту человеческим глазам. Омм-аэль! Каждый из них - талисман, хранящий
частицу света, коим Великий ежедневно благодетельствует землю.
- А! Ты говоришь о драгоценностях? Об огненных рубинах и сияющих
алмазах, о зеленых изумрудах и аметистах цвета морской волны, о сапфирах,
синих, как небо на закате, о золотых топазах и кроваво-красных гранатах? Я
не ошибся, отец мой?
По губам Учителя скользнула слабая улыбка.
- Я вижу, ты неплохо разбираешься в самоцветах, парень.
- Еще бы! Эти камни легки весом, дороги ценой... Но в любой стране,
от Побережья Пиктов до Кхитая, их можно обратить в золото и серебро, в
добрый меч, теплый плащ и быстрого коня.
- В золото и серебро... - старец покачал головой. - Возможно,
возможно... Но ты должен знать, Секира, что не каждому из них найдется
достойная цена в золоте и серебре - ибо есть камни и есть Камни!
Он явно выделил последнее слово и вдруг смолк, не то размышляя, что и
как рассказать ученику, не то сомневаясь, стоит ли вообще продолжать
рассказ. Конан, затаив дыхание, ждал. Самоцветы, таинственные и манящие
слезы земных недр, всегда интересовали его; и киммерийцу было известно,
что встречаются среди них непростые камни.
- Совершенный кристалл - тот, что способен накапливать силу, -
задумчиво произнес Учитель. - Иногда магическую, иногда божественную,
благодетельную, безразличную или злую... так же, как мы с тобой собираем
Силу Митры... Но есть и разница, - он устремил немигающий взгляд на
солнечный диск, уже коснувшийся горизонта. - Да, есть и разница...
- Какая же, отец мой?
Янтарные глаза старца затуманились.
- Человеку на земле отведен недолгий срок, Секира... камень куда
долговечнее... Представь, что некто умелый и знающий вдохнул в него
колдовскую мощь в давние-давние времена; представь, что этот кристалл
переходил из одних искусных рук в другие, и каждый из его хозяев добавлял
что-то свое, накладывал новые чары... Понимаешь? Год от года, век от века!
Проходит время - бездна времени! - и красивый камешек, пустая побрякушка,
превращается в великий талисман. Тот же, кто им владеет, способен вершить
свою волю над странами и народами - иногда наперекор богам!
Киммериец кивнул. Подобные талисманы - может быть, не самые
могущественные из существующих в подлунном мире, но наделенные тайной
властью над судьбами и обстоятельствами - ему встречались. Он знал, что
камни эти не были сами по себе средоточием зла или добра; такими их делали
люди, ибо черный маг, владеющий талисманом, стремился поработить
человеческие души, а белый использовал его во благо, обороняя и исцеляя.
Но сам камень оставался холоден и безразличен - и в том, кроме
неподвластности времени, заключалось еще одно его отличие от человека.
Конан высказал эту мысль наставнику, и тот довольно усмехнулся.
- Ты прав, парень! Запомни же то, что ты сейчас сказал! И если в
твоей власти окажется талисман великой силы, не обращай его во зло!
- Случалось мне находить волшебные амулеты, - заметил киммериец,
пожав плечами, - но все они ускользали от меня, словно вода меж пальцев.
Ведь я не маг! Но, быть может, то, чему ты меня научил, поможет в
следующий раз справиться с таким камешком?
- С камешком! - старик приподнял бровь. - Будь почтителен, Секира!
Есть камешки, что могут поколебать мир! Сердце Аримана, к примеру!
Конан покачал головой.
- Никогда не слышал о нем, Учитель.
- Еще услышишь... и не только услышишь... - На миг старец прикрыл
глаза, всматриваясь в туман грядущего; уже знакомая картина мелькнула
перед ним - высокий черноволосый мужчина в короне, с огненным самоцветом в
руках. Камень пылал, рассыпая яркие искры, и в их кроваво-красных
отблесках лицо человека казалось еще более грозным, суровым и
величественным. Омм-аэль! - привычное восклицание едва не сорвалось с губ
наставника. Этот великий король, будущий владыка прекраснейшей из стран
мира, сидел рядом с ним, опустив могучие руки на колени, всматриваясь в
багровый диск заходящего солнца. Там, на западе, простиралась его держава,
там сверкал его трон, там высились его города и замки, там ждали его
верные рыцари... Но не сейчас, еще не сейчас! Этому варвару предстояло
многое пережить и многое познать, прежде чем бог доверит ему бремя
власти... И лучше, если он не будет догадываться о предначертанном
судьбой...
Киммериец кашлянул, прервав размышления Учителя.
- Прости, отец мой, хочу спросить... Бывало ли так, что Митра
направлял своих слуг против черных магов, владеющих великими талисманами,
о которых ты говорил?
- О том мне неведомо, - произнес старец, и в голосе его Конан уловил
оттенок сожаления. - О том мне неведомо, ибо ученики уходят от меня, и я
не знаю их путей... Но, думаю, по воле Пресветлого им приходится вступать
в бой и с теми, о ком ты сказал.
- Могущество таких чародеев очень велико...
- Да! Но и Сила Митры беспредельна! Зачерпни ее столько, сколько
нужно для победы, победи и...
- ...умри, - закончил Конан. - Сила Митры беспредельна, Учитель, но
ты сам говорил, что человек, даже обученный тобой, может принять лишь
малую ее частицу. Взяв больше, он сгорит.
- Собираешься жить вечно, Секира? - Учитель усмехнулся. - Поверь, это
еще никому не удавалось! И вспомни об Утесе, о его гибели! Он умер, но
победил!
Наступило молчание. Странное чувство охватило Конана; на миг он
ощутил себя оружием Судьбы, разящим клинком в руках бога. Возможно, он и в
самом деле должен распрощаться с мечтами о власти, о могуществе, о славе?
О том, ради чего он добрался сюда, на край мира? Возможно, он обязан
вступить в это странное братство воинов-скитальцев, посвятивших себя богу?
Как и они, странствовать по свету, поддерживать Великое Равновесие, о коем
толковал Учитель, исполнять волю Митры? Усмирять демонов, сражаться с
нечистью, не требуя взамен ни золота, ни благодарности, ни почета? И пасть
где-нибудь в далекой стране, спалив свою плоть в жарком дыхании астрала?
Так, как сгорел Рагар?
Он стиснул огромные кулаки. Нет, такое его не устраивало! Он не желал
становиться игрушкой в руках богов - даже величайшего бога и даже во имя
самых благих целей! Превыше всего он ценил свободу; и тем умением, которым
ему довелось овладеть тут, он распорядится так, как пожелает, по
собственной воле, а не по приказу Митры!
Конечно, были еще и обеты, принятые им - плата за обучение, как
сказал наставник. Митра повелевает, ученик должен исполнять... Что там
еще? Великий бог дает ему Силу... ученик - Его орудие; он - гиря, которую
бог бросает в чашу, чтобы поддержать Равновесие... Ученик может убивать,
защищаясь или защищая других - тех, кто нуждается в помощи и
покровительстве. Однако и в том надо знать меру: не трогать бегущего,
щадить того, кто просит пощады, не поднимать руки на сдавшегося, сохранить
жизнь раскаявшемуся... А главное - помнить, что бог взвешивает и судит
каждое деяние своего слуги! Он добр, он милостив, но не простит
отступника, нарушившего клятву!
Ладно, решил Конан, с божественным гневом он как-нибудь разберется.
Главное, ему удалось добиться своего - молнии, вылетавшие из его рук
подобно разящим огненным стрелам, с каждым днем били все дальше, и под их
ударами плавился камень и песок. Вряд ли когда-нибудь он превзойдет
Учителя в этом искусстве и сможет послать струю пламени на десять тысяч
шагов, но того, что он уже знал и умел, хватит, чтобы сокрушить ворота
любой крепости и привести ее гарнизон в ужас. Вполне достаточно, чтобы
царский престол свалился ему в руки, как спелое яблоко! А там... там он
приступит к искоренению Зла - но в собственной своей державе! На таких
условиях он был готов служить Митре и выполнять обеты Ученика.
Однако же в делах с учениками не все казалось ему ясным, а кое-что
выглядело странным и даже подозрительным. Наставник обучал их; бог делился
со своими бойцами частицей астральной Силы и посылал в сражение...
Омм-аэль! Хорошо! Но разве у Митры не было иных способов вершить свою
волю? Он мог делать это сам; а если по какой-то причине желал использовать
смертных, то к его услугам была целая армия жрецов и чародеев; несомненно,
с божественной помощью они сумели бы совладать со всеми черными магами
Стигии, Кхитая и Гипербореи.
Конан снова прочистил горло и покосился на Учителя. Тот сидел в
задумчивости или просто наслаждался вечерним покоем; брови его, обычно
чуть изломанные посередине, расправились, распрямились - видно, коршун
парил сейчас в неведомых далях, не высматривая добычи, не плеща в воздухе
крыльями. Взгляд ученика однако был замечен, и старец кивнул головой.
- Хочешь еще спросить, Секира?
- Да, отец мой.
- Спрашивай.
Жестом, ставшим уже привычным, киммериец сложил ладони перед грудью,
вызвал крохотный сияющий шарик, потом протянул руку вверх, к небесам, на
которых начали загораться первые звезды. Синеватая призрачная стрела
сорвалась с его пальцев и исчезла; искорка Силы вернулась в беспредельный
океан, что мгновением раньше породил ее.
- Митра даровал нам это, Учитель, сделав своими бойцами, - тихо
произнес Конан. - Но почему ему угодно было избрать воинов? Воинов, а не
магов? Маги и мудрецы не хуже нас распорядились бы таким даром... и, к
тому же, они владеют силой заклятий и чар...
Учитель хмыкнул, и брови его вдруг надломились, словно хищная птица
ринулась в полет.
- Ты сам дал ответ на свой вопрос, парень - и дал его дважды.
Понимаешь?
- Не понимаю, - Конан встряхнул своей темной гривой.
- Смотри же - ты спросил, почему Митре угодно было избрать воинов? И
в словах этих первый ответ: так было угодно Ему! Нам ли гадать о
намерениях бога?
Киммериец усмехнулся.
- Похоже, наставник, ты как раз этим и собираешься заняться. Что там
насчет второго ответа?
На губах Учителя тоже появилась улыбка.
- Да, ты прав, Секира. Люди устроены так, что всегда пытаются
доискаться до истины... тем более, что здесь она видна столь же ясно, как
галька на дне этого ручья. И я не составляю исключения... - Он помолчал,
затем снова улыбнулся. - Думаю, пресветлый Митра избрал нас во имя
Великого Равновесия. Ты верно сказал - колдуны владеют силой заклятий и
чар... Так стоит ли давать им еще большее могущество? Даже белым магам,
склонным к добру? Сегодня они белые, завтра, ощутив свою силу, станут
серыми, а там, возгордившись и не встречая сопротивления, превратятся в
черных... Нет, Податель Жизни поступил с большой мудростью, распределив
свои дары меж людей! Одним - частица его Силы, другим - заклятья и чары!
- А камни? Совершенные камни, о которых ты говорил? Могущественные
талисманы, что могут очутиться в злых руках?
- Их век долог, но, к счастью, они редко появляются на свет. Нас,
слуг Митры, больше, гораздо больше, так что мы можем приглядеть за ними...
И в этом тоже наша сила, киммериец.
Конан стоял на арене обнаженный, в одной набедренной повязке и легких
сандалиях; мечи Рагара, разбрасывая серебристые искры, вращались в его
руках. Свежий ветерок играл волосами киммерийца, их длинные плотные пряди
то змеились по его плечам, то взмывали вверх, окружая голову темным
ореолом. Было позднее утро; солнечные лучи косо скользили над садом, над
площадкой, прилепившейся к пещере, и этим ристалищем, окруженным столбами
и рвами.
- Довольно, Секира! - Наставник взмахнул рукой, и клинки замерли,
словно две гибкие змеи: правый выставлен вверх и вперед, левый опущен к
бедру. Старец довольно хмыкнул и, оглядев своего ученика, заявил: -
Сегодня устроим небольшой поединок.
- Мои мечи против твоей трости? - Конан ухмыльнулся. В последнее
время старцу часто приходилось заменять свое деревянное оружие - ученик
вошел в силу, и клинки в его руках стали двигаться втрое быстрей, чем
раньше.
- Нет, я выставлю против тебя настоящего бойца, - немигающие глаза
Учителя сверкнули. - Великого воина, не хуже, чем ты сам!
Конан бросил взгляд на равнину, калившую свои пески под жарким
солнцем. Среди застывших барханов не замечалось никакого движения.
- Мы ждем кого-то, отец мой? Врага или одного из твоих учеников?
Голова старца качнулась в отрицании.
- Врагам сюда забредать небезопасно, а ученики не сражаются друг с
другом, - произнес он. - Я выбрал тебе другого противника. Смотри!
Руки его задвигались, странно изгибаясь, и налетевший неведомо откуда
вихрь взметнул песок. Желтая колонна поднялась перед Конаном; внутри нее
проскакивали яркие искры и сполохи, словно скреплявшие воедино непрочную и
сыпучую плоть. Затем огни погасли, песок побледнел, уплотнился и вдруг с
тихим шелестом опал на арену - подобно занавесу из плотной белоснежной
кисеи, скрывавшему мраморное изваяние.
Оно походило и, в то же время, не походило на человека. Могучие
плечи, мощная грудь, руки с двумя сверкающими клинками, пластины мышц,
бугрившиеся на спине и животе... В первый момент Конану почудилось, что он
видит свое отражение. Однако незнакомец, вызванный таинственным искусством
Учителя, оказался бледнокожим и беловолосым, словно лишенным красок жизни;
а главное - у него не было лица! Ни глаз, ни носа, ни бровей, ни губ -
одна белая равнодушная маска, обрамленная снежными потоками волос!
Выглядело это не слишком приятно, и Конан, не меняя боевой стойки, сплюнул
на песок.
Его Учитель, протянув руку, похлопал статую по плечу.
- Голем! Вот с ним ты и будешь биться. Да учти, что он драчун не из
последних!
Старец обошел вокруг мраморного изваяния, тыкая его крепким кулаком
то в ребра, то в живот, будто проверяя на прочность.
- Ну, - он повернулся к киммерийцу, - лицо можешь придумать ему сам.
Надеюсь, у тебя есть враги, с коими ты хотел бы скрестить оружие?
Несколько мгновений Конан разглядывал равнодушную белую маску,
торчавшую над широкими плечами. Разумеется, у него были враги - _б_ы_л_и_,
ибо они не заживались слишком надолго. Врагов он убивал и не старался
сохранить в памяти их лица - возможно потому, что это оказалось бы
нелегким и зряшным трудом. Их было так много! Пожалуй, ему удалось бы
припомнить кое-кого, но зачем? Мертвый враг - уже не враг, и ни к чему
рядить этого бледнокожего монстра в обличье побежденного!
- Если я должен биться с ним, - меч Конана качнулся в сторону
застывшей на ристалище фигуры, - пусть он останется безымянной тварью без
лица.
- Ты думаешь, так будет лучше?
- Да, Учитель. Мои враги мертвы, и не стоит тревожить их тени.
Хмыкнув, старик пожал плечами и попятился к краю ристалища.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг