его усилий не замедлили явиться хозяйским глазам: туника, похожая на мешок
с дырами для рук и головы, кожаный пояс и короткие сапоги. Правда,
оттенком своим одеяние напоминало не потемневшее дерево, а застарелый
собачий кал, и скроено было не из шерсти, а из холста, но Конан и тем был
доволен. Он встал, сбросил свои меховые отрепья и натянул новую одежду,
подпоясавшись ремнем. Пояс не показался ему достаточно крепким, но
киммериец решил, что тяжесть сабли он по крайней мере выдержит.
Затем, вновь усевшись на свои ковры, Конан потянулся к сапогам. Левый
налез без особых проблем, хотя голенище подозрительно потрескивало, когда
он насаживал его на ногу; но правый... Правый явно был меньше левого, и
киммерийцу пришлось изрядно потрудиться, пока его удалось натянуть. Снова
поднявшись, он притопнул, сначала левой ногой, потом - правой, и взвыл от
боли: казалось, что правую ступню забили в колодку.
- Ублюдок! Чтоб тебя Кром поразил! Разве трудно сотворить пару
одинаковых сапог?
- Прости, хозяин! Я сейчас! - Шеймис вновь принялся делать свои
пассы, и вскоре на ногах Конана были два совершенно одинаковых сапога, оба
- левых.
Он со злостью пнул ногой каменную стену, и непрочный башмак лопнул;
теперь пальцы юноши торчали наружу. Поминая то Крома, то Нергала,
киммериец выскочил из пещеры. Несчастный Шеймис тащился за ним, стеная и
бормоча какие-то жалобы, но Конан вначале не слушал демона. Лишь излив
свою ярость в проклятьях, он разобрал, что сумеречный дух горестно шепчет:
- О, боги Ночи и Дня! Ни одного верного заклинания... опять, как
встарь... снова и снова... неудачи преследуют меня... Клянусь сосудом и
пробкой, заткнувшей его! В том горшке мне было самое место... Да, самое
подходящее... такому недотепе... такому выродку... такому...
Конан хлопнул демона по макушке.
- Хватит ныть! Конечно, ты неудачник, недотепа и выродок, но я
пристрою тебя к делу. Как-никак, ты мой слуга на целую сотню лет... надо
же мне получить с тебя какую-то пользу!
Откровенно говоря, он в этом сильно сомневался.
2. СТРАННИК
Половину ночи Конан не мог уснуть, ворочаясь на своих потертых
коврах. Шеймис негромко сопел в углу маленькой пещеры, подстелив одно
крыло под себя и укрывшись другим; как выяснилось, сон заменял ему и еду,
и питье, ибо в таком состоянии демон насыщался некой магической силой,
нисходившей к нему прямо с небесных высот. Но, судя по вчерашним опытам,
отпускалось ее Шеймису не слишком много, и юный киммериец уже догадывался,
что судьба и случай облагодетельствовали его подмоченным товаром. Однако,
с другой стороны, он же не выложил за него и медной монеты!
Выложил или нет, но теперь демон являлся его собственностью, его
слугой и рабом на всю жизнь, и практичный ум варвара искал какой-то
способ, позволивший бы извлечь выгоду из сего обстоятельства. Он уже
понимал, что Шеймис не сумеет сделать его ни великим полководцем, ни
властелином богатой державы в теплых краях, ни даже атаманом шайки
разбойников. Что ж, всего этого придется добиваться собственными силами...
Но, быть может, дух сумерек как-то облегчит тернистый путь к богатству и
славе? Сотворил же он барана... пусть костлявого, жилистого, но разве
голодный человек входит в такие мелочи? И сабля... сабля, пожалуй, вышла
лучше всего... не киммерийский меч, конечно, ну так что же? С ее помощью
удастся раздобыть оружие получше...
Затем мысли Конана обратились к Заморе и Аренджуну, Городу Воров. Он
знал, что имеет массу талантов, необходимых в почтенном воровском ремесле;
он был не только силен и смел, но ловок и достаточно хитер. Он мог
подняться по каменной стене, цепляясь за любую, самую ненадежную опору;
мог путешествовать по крышам, не страдая от головокружения; мог пролезать
в трубы, в узкие щели, двигаться бесшумно, как тень; мог спуститься по
веревке с высокой башни, разогнуть железные прутья в палец толщиной,
перерезать глотки стражам... Все эти подвиги не представляли чего-либо
особенного для юного уроженца Киммерийских гор, суровой и жестокой земли,
где подростки брались за меч и топор раньше, чем за рукоятки сохи.
Однако умений лазать, бегать, прыгать и разбивать чужие черепа для
воровской профессии было недостаточно. Большой проблемой являлись замки:
замки на дверях, на сундуках и шкафах, защелки и засовы на ставнях.
Разумеется, их не составляло труда вышибить ударом топора, но разве
истинный мастер прибегает к таким грубым методам? Конану хотелось
научиться открывать их, познав великое ювелирное искусство Ловкой Отмычки,
но пока он даже не знал, как взяться за это дело. Можно ли было тут
рассчитывать на помощь Шеймиса? Как полагал юный киммериец, справиться с
замком куда легче, чем извлечь из воздуха барана, пусть костлявого и
жилистого...
Еще одной трудностью являлся сбыт краденого. Монеты, серебряные и
золотые, можно было сразу пустить в дело, обменяв на вино, оружие и
женскую ласку, но уже с драгоценностями начинались проблемы. Конан еще не
очень хорошо разбирался в камнях, различая их только по цвету; красные
всегда были для него рубинами, зеленые - изумрудами, а синие - сапфирами.
Но, как говорил ему отец и другие опытные мужи, не раз ходившие в набеги
на изобильный юг, с камнями дело обстояло непросто. Были красные, но не
рубины; синие, но не сапфиры; были желтые, фиолетовые, золотистые,
коричневые, пепельные и даже совсем бесцветные, но полыхающие, как огонь!
А еще - жемчуг, янтарь, нефрит, непрозрачная, но дорогая бирюза, яшма и
множество других камней, о которых он не знал даже понаслышке... Мог ли
старый Шеймис снабдить его нужными сведениями? В конце концов, украсил же
он саблю (совсем дрянную, если говорить откровенно!) позолоченной
рукоятью? Значит, демон понимал толк в драгоценных металлах, а где золото
и серебро, там и самоцветные камни!
Надо идти в Шандарат, проверить, на что способна эта бесхвостая
крыса, подумал Конан, засыпая. Но утром его намерения переменились.
На рассвете, перекусив сухой краюхой, сотворенной духом сумерек, он
вылез из своей пещерки. Последний кусок хлеба колом стоял в горле;
предполагалось, что его угощали медовой лепешкой из белейшей муки, но чары
Шеймиса снова сработали не так, как было задумано. Демон, едва достававший
рослому киммерийцу до груди, суетился около хозяина, то оправляя складки
его новой туники, то бросая горделивые взгляды на саблю, сверкавшую за
хозяйским поясом. Поднатужившись, он наколдовал довольно вместительный
кошелек, который Конан тоже подвесил в поясному ремню, со вздохом подумав,
что не мешало бы его наполнить чем-нибудь блестящим и звонким. Как
выяснилось во время завтрака, в драгоценностях Шеймис разбирался слабо и
мог извлечь из воздуха только пару медных денежек - да то лишь взглянув на
образец. Но у Конана не водилось даже звона местных монет, хотя
шандаратский властитель Ашарат чеканил их из золота, серебра и меди во
вполне достаточных количествах.
- Пойдем в город, - сообщил киммериец своему слуге, оттолкнув прочь
его назойливые паучьи лапки, теребившие полу туники. - Вот только...
- Да, хозяин?
- Не уверен, что ты сойдешь за человека, Шеймис, даже если тебя
приодеть. Эти крылья...
- Мои крылья? - демон с оскорбленным видом энергично помахал ими в
воздухе, приподнявшись на три пальца над песком. - Отличные крылья! Но,
увы, не для полетов... стар я для таких дел, стар, мой господин! Бывало
же...
- Что бывало, то бывало, - прервал Конан готовый хлынуть поток
воспоминаний. - Лучше скажи, знаешь ли ты заклятья, помогающие изменить
внешность?
- Трудное дело, - Шеймис помотал лысой головой. - А к чему тебе
менять внешность, хозяин? Ты на редкость красивый и представительный
юноша... И одет просто роскошно!
- Речь идет о тебе, дубина! - рявкнул киммериец. - Как я возьму в
город такого урода? Стражи у ворот изрешетят тебя стрелами, да и меня
заодно - чтоб не знался со всякой нечистью!
Демон ухмыльнулся; похоже, прохладный свежий воздух и неяркий свет
разгоравшегося утра прибавили ему бодрости, заставив позабыть о вчерашних
неудачах.
- Не беспокойся, хозяин. Старый Шеймис знает одну уловку... такую,
что никто его не заметит...
- Вроде того жаркого из костей? Или сегодняшней лепешки с медом? -
хмуро поинтересовался Конан.
- Нет, это вещь надежная. Смотри! Сейчас я сделаю вот так... - демон
съежился, прикрыв концами крыльев впалую грудь, - и ты сможешь посадить
меня в сумку.
Киммериец с интересом наблюдал за своим слугой, не достававшим уже
ему до пояса. Шеймис продолжал уменьшаться, превратившись вначале в полное
подобие крысы, а затем в бесхвостую мышь, слабо трепыхавшую крохотными
крылышками. Конан одобрительно кивнул.
- Годится! Теперь я могу спрятать тебя хоть в кулаке!
- В кулаке не стоит, хозяин, - заметил сумеречный дух, поспешно
возвращаясь к прежним своим размерам. - Еще раздавишь!
Отвернувшись от него, Конан шагнул к пещере и оглядел валявшееся там
имущество. Пожалуй, ни дырявые ковры, ни битый горшок, ни самодельный лук
и рваная куртка ему не пригодятся... Он поднял огниво и сунул в кошель; то
была единственная полезная вещь, которую стоило прихватить с собой.
Когда киммериец вернулся к морю, Шеймис возбужденно выплясывал у
самой воды, уминая огромными ступнями песок.
- Хозяин, а, хозяин! Гляди-ка! Там! - Он жмурился и тянул тонкую
лапку к восходящему солнцу.
Конан, приставив ладонь козырьком ко лбу, всмотрелся: у самого
горизонта над голубизной вод вставали одетые парусами мачты корабля. С
такого расстояния было неясно, видит ли он боевое туранское судно
откуда-нибудь из Султанапура или Аграпура, пузатый купеческий барк или
стремительную пиратскую галеру; ни корпуса, ни вымпелов он разглядеть не
мог. Корабль, однако, приближался к берегу, и вскоре киммериец заметил
крохотные черточки, мелькавшие у борта.
Весла! Значит, галера, быстрая галера, которую гонят и ветер, и сила
человеческих рук!
Хотя Конан был не слишком искушен в мореплавании, он не испытывал
сомнений насчет принадлежности этого судна. Купцы, плававшие в голубых
просторах Вилайета, чаще пользовались парусом, ибо десятки гребцов и сама
гребная палуба отнимали место у груза. Имперские корабли могли ходить на
веслах, но вряд ли хоть одно из них имело такие стремительные хищные
обводы, низкую посадку и удлиненный корпус с вытянутым на манер
дельфиньего рыла форштевнем. Когда галера, приблизившись к берегу на
десять полетов стрелы, развернулась бортом, Конан уже знал, что видит
пиратское судно. И шло оно на юг, к Шандарату, блистательный повелитель
которого, по слухам, благоволил морским удальцам, делившимся с ним
добычей.
- Эй, приятель! - киммериец повернулся к Шеймису. - Ты можешь
подманить их сюда?
При виде этого корабля все мысли о воровской карьере и о возвращении
домой вылетели у Конана из головы. Разбойничать на море - что могло быть
соблазнительней! Вчера, стараниями сумеречного духа, он обзавелся
кое-какой одеждой и даже сапогами - пусть рваными и из дрянной кожи, но,
во всяком случае, теперь он не выглядел оборванцем. Конечно, его не
примешь за аквилонского рыцаря, ну так что же? Главное, у него была сабля!
Шеймис, в задумчивости помахивая крылышками, размышлял.
- Могу попробовать, хозяин, - наконец заявил он. - Но что тебе за
корысть в этой посудине? Учти, там лихие люди... я это чувствую!
- Примани их сюда, а с остальным я разберусь, - Конан с уверенным
видом похлопал по рукояти своей сабли. Сейчас он твердо решил заделаться
пиратом и проводил эту идею в жизнь со всем максимализмом молодости.
- Готово, - сотворив несколько пассов, демон уселся на песок,
наблюдая за кораблем. - Сейчас они ринутся сюда, словно весь берег усыпан
самоцветами. Видишь ли, хозяин, я навел на них чары с помощью заклятья
великого Гала...
- Подробности оставь при себе, - прервал духа Конан и раскрыл кошель.
- Ну-ка, полезай сюда! Я не хочу, чтобы они тебя видели.
Шеймис покорно уменьшился до размеров мыши, но когда киммериец поднял
его, чтобы спрятать в сумку, пропищал последний совет:
- Хозяин, а, хозяин! Спрятался бы ты за камнями! Лихие люди, говорю
тебе... Мало ли что!
Мысль эта показалась Конану здравой и, выбрав валун повыше, юный
киммериец распластался за ним на песке. Среди бродяг, обитавших на
городской свалке близ Шандарата, ходили жуткие истории о жестокости и
вероломстве вилайетских корсаров, которые сейчас пришли ему на ум. Нет,
прав, прав старый Шеймис: сначала надо поглядеть на этих лихих парней, а
потом уж вербоваться в экипаж!
Тем временем корабль и в самом деле повернул к берегу - то ли
подействовали чары Шеймиса, то ли такой маневр входил в намерения
капитана. Конечно, галера не могла пристать к песчаному пляжу; тут было
слишком мелко и из воды торчала пропасть камней. Однако пиратам явно
приглянулось это место. Из-за своего валуна Конан наблюдал, как на воду
спустили шлюпку, и шесть моряков с кривыми ятаганами за поясом
разместились на веслах; затем в ялик спрыгнул смуглый бородатый мужчина в
роскошной одежде - видно, капитан, - и еще один, в сером плаще, который
сильно оттопыривался над плечами. Не успел юный киммериец сосчитать до
пятидесяти, как днище лодки заскребло по песку, и ее гребцы и пассажиры
спрыгнули прямо в мелкую воду. Матросы, разом навалившись, вытащили
суденышко на берег; капитан же и человек в плаще остановились в десяти
шагах от камня Конана, увлеченные спором.
- Ты обещал доставить меня прямо в гавань Шандарата, - недовольно
произнес мужчина в сером, - а высаживаешь один Нергал знает где! Отсюда до
города день пути!
- Не день, а полдня или даже треть, - возразил капитан, рослый и
крепкий моряк со смуглой физиономией, хитрой и алчной. - И я не собирался
везти тебя в Шандарат, клянусь милостью Митры! Знаешь, Фарал, я еще не
сошел с ума! Раньше шандаратский владетель нам благоволил, но времена
переменились: он собирается воевать Жемчужные острова, и всякий вольный
капитан, решившийся зайти в гавань, рискует остаться без судна. Солдат-то,
понимаешь ли, надо на чем-то перевозить, а кораблей у Ашарата не хватает!
- Мог бы высадить меня поближе к городу, - заметил человек, названный
Фаралом. - Я спешу!
- А чем это место хуже всякого другого? - капитан с деланным
недоумением огляделся по сторонам. - Шагай вдоль берега прямо на юг, и
обедать будешь уже в лучшей шандаратской харчевне! - Он нетерпеливо
протянул руку. - Ну, давай, рассчитывайся! Десять золотых, как
договаривались! Я тоже спешу!
Фарал вытащил из-под плаща увесистый кошель и отсчитал деньги.
Столпившиеся за спиной капитана пираты жадно поглядывали на золото.
- Держи, почтенный! Только не десять, а пять - ты немного ошибся.
Конан, устроившись за камнем, только головой покрутил. Похоже, этот
Фарал тронулся умом! Решил прокатиться на пиратской галере, позвенел
кошельком с золотом и принялся спорить о цене - тут, на пустынном берегу,
один против семи головорезов! Очень непредусмотрительно... Несмотря на
юные года и скудный жизненный опыт, киммериец не сомневался в том, как
развернутся дальнейшие события.
Как он и предполагал, лицо пиратского вожака начало наливаться
кровью.
- Пять, говоришь? - взревел капитан, хватаясь за рукоять длинного
прямого меча. (Отличный клинок, подумал Конан, сглотнув слюну.) - Пять,
вонючий краб? Выходит, я вру? - он выдержал многозначительную паузу и уже
раскрыл рот, но Фарал спокойно прервал его.
- Конечно, врешь. Бери, как договорились, или не получишь ничего.
Капитан внезапно успокоился; вероятно, ярость его была напускной и
имела целью нагнать страху на пассажира.
- Значит, так, - деловым тоном произнес он, - ты отказываешься
платить. Теперь отдашь и кошелек, и прочее свое добро. Но я не злой
человек, нет! Я обещал, что обедать ты будешь в лучшей харчевне
Шандарата... Ну, поэтому три серебряных монеты можешь оставить себе:
уплатишь пошлину у городских ворот, и еще хватит на жратву и вино.
Фарал, улыбнувшись, молча покачал головой, по-прежнему протягивая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг