Мессантии или Кордаве, и забирай себе эту посудину вместе с девкой!
- Хмм... Клянусь рогами Нергала, щедрое предложение! А что я должен
добавить к своим десяти медякам?
- Еще столько же, - хлопнув Сандару по спине и ухмыляясь в
предвкушении вечерней забавы, киммериец отправился вниз, досыпать.
Ближе к вечеру команда как всегда собралась у мачты - Рагар давал
очередное представление. На этот раз он выгнулся дугой, упираясь в палубу
пятками и кистями, потом просунул голову между ног, обхватив пальцами
щиколотки. Подобный фокус Конан не раз видел на базарах и ярмарках, где
его исполняли бродячие гимнасты, обычно - совсем юные пареньки и девчонки,
тощие, сухие и гибкие. Рагар же был мужчиной в расцвете лет, весьма
крепким на вид, с отлично развитой мускулатурой, и тощим его никак нельзя
было назвать. Однако он выполнял свои головоломные трюки с легкостью
двенадцатилетней плясуньи на канате или акробатки.
Калла, разумеется, тоже выбралась из каюты, чтобы поглазеть на
аргосца. Она стояла поодаль от кружка моряков, где позванивали монеты, то
и дело переходившие из рук в руки. Рагар, казалось, не возражал, что на
него ставят, словно на кулачного бойца; такие мелочи его не волновали. Он
занимался своим делом, и присутствие зрителей вроде бы даже ему льстило.
Во всяком случае, замирая в очередной из своих невероятных поз, аргосец
улыбался им, словно желая подчеркнуть, что не таит обиды.
С другой стороны, команда "Громовой Стрелы", четыре десятка дюжих
парней, отпетых головорезов всех цветов кожи, относилась к Рагару с
неизменным почтением. Эти диковатые и разгульные молодцы никогда не
пытались задеть или подколоть аргосца, и дело тут было не только в его
благородном облике или неизменном дружелюбии, пробудившем бы симпатию даже
в сердцах каннибалов. Нет, не только в этом; всякий, поглядев на могучую
стать Рагара, на грозные его мечи и фокусы, которые он два раза в день
вытворял у мачты, трижды подумал бы, стоит ли навлекать на себя его гнев.
К тому же, хоть никто из экипажа не имел понятия об особых талантах
аргосского нобиля, продемонстрированных им лишь капитану, каждому было
известно, что плывет он на Кардал дабы сразиться с огненными демонами или
заклясть их именем великого Митры. Странно, но его считали воином, а не
колдуном, и уважали, но не страшились; для простых душ воин был понятней
мага или жреца.
Закончив свои упражнения, Рагар сполоснул ладони и босые ступни в
стоявшем рядом ведре, набросил легкий плащ и направился к Конану. Его
провожали одобрительные клики выигравших и сдержанное мычание проигравших;
аргосец же, с необидной насмешкой, равно улыбался и тем, и другим.
Киммериец заметил, как Рагар на ходу наклонился к Калле и что-то сказал
ей; девушка кивнула, и темные глаза ее на миг вспыхнули. Потом на ее лице,
обычно замкнутом и дерзком, промелькнуло непривычное выражение - нечто
напоминавшее смущение и благодарность.
Поднявшись на кормовую надстройку, Рагар взглянул на север, где за
далеким горизонтом прятались зеленые холмы Барахских островов, затем
повернулся к Конану.
- Пожалуй, еще немного, и твой спор с кормчим разрешится? - с
усмешкой заметил он. - Дело идет к вечеру; посмотрим, что станется с
ветром.
- И смотреть нечего, - киммериец махнул на туго натянутый парус. -
Идем на запад, как вчера, позавчера и во все остальные дни... Кстати, - он
покосился на аргосца, - что ты сказал моей женщине? Там, у мачты? Великий
Кром, она прямо расцвела!
- Что сказал? - рассеянный взгляд Рагара обратился к толпившимся на
палубе морякам, среди которых мелькала гибкая девичья фигурка. - Сказал,
что она прекрасна, как богиня Иштар. Женщинам, знаешь ли, всегда приятно
слышать такие вещи.
Конан презрительно фыркнул.
- Ты не похож на человека, который стал бы им угождать!
- Я никому не угождаю, капитан. Но стоит ли скупиться на слово или
жест, которые могут принести человеку радость? Со временем начинаешь
понимать, как много значат эти маленькие знаки внимания... да, со
временем, после тридцати... - аргосец задумчиво покачал головой.
- После тридцати? Почему?
- Тридцать - возраст не мальчика, но мужа, - со значением произнес
аргосец, и Конан вздрогнул. Те же самые слова, что в его сне! С той же
самой интонацией, и слетевшие, похоже, с тех же уст...
Рагар тем временем продолжал:
- Тридцать лет - вершина жизни, с которой человек озирает и
пройденный путь, и ту смутную еще дорогу, что лежит впереди. Он может
повернуть в одну или в другую сторону, может переменить жизнь... либо
подготовить себя к такой перемене. У него еще есть время, капитан! То
время, которого уже не будет ни в сорок, ни в пятьдесят!
- Ха! - Конан с пренебрежением пожал плечами. - Пустые разговоры!
Какое мне дело до них?
- Ты - зрелый муж, но не свершил еще ничего великого, - сказал Рагар,
положив ладонь на мощный бицепс киммерийца. - Не обижайся на меня, но это
так.
Его глаза смотрели на Конана с какой-то странной укоризной, и
киммериец невольно отвел взор. Великое... Как это понимать? Перед ним
пестрой лентой промелькнули страны и города, башни замков и валы воинских
лагерей, хищные очертания пиратских галер, отряды конников, то убегающих,
то идущих в атаку... Потом длинной чередой поплыли лица - лица врагов и
друзей, мертвых и живых, лица женщин - тех, что любили его, и которых
любил он сам, лица разбойников и купцов, властителей и магов, жуткие лики
монстров, покушавшихся на его жизнь или бессмертную душу...
Свершил ли он великое? Где и когда? В Замбуле, где он в юности
промышлял воровством и разбоем? Пожалуй, нет... Но в Кезанкийских горах
лет десять назад он сразил Аманара и жуткую тварь, что властвовала над
этим магом... Потом, вместе с одноглазым Ордо, он прошел от Султанапура до
Вендии, сокрушив демонов, вызванных злым колдуном... Спустя несколько
месяцев он стал наемником в войске Илдиза Туранского, дослужился до
капитана, потом бежал, дрался с пиктами - тоже наемным солдатом, на сей
раз - аквилонским. После этого... Что же было после этого? А! В
Бельверусе, в Немедии, ему удалось собрать отряд конных стрелков и спасти
короля Гариана во время заговора знати. Потом он продал свой меч владыкам
Офира... да, потом был Офир и древний город Ианта... Синэлла, принцесса и
жрица Аль-Киира... опять интриги и заговоры... Там, в Ианте, закончился
путь его отряда вольных стрелков; люди разошлись, а сам он отправился в
Аргос, к океану, где встретил Белит и стал Амрой, Черногривым Львом,
грозой западного побережья...
С тех пор минуло изрядное время; он побывал в Кешане и в Пунте, в
Черных Королевствах и на далеком острове Дайомы, в лесных дебрях страны
пиктов и в снежных пустынях Ванахейма. Странствовал, сражался... Но
свершил ли великое? Может быть, и нет... Однако то, что вспомнилось ему
сейчас, нельзя было назвать малым.
Конан открыл было рот, но аргосец, несильно стиснув пальцы на его
плече, произнес:
- Да, я знаю, что ты сейчас скажешь... Что ты стоял перед тронами
владык, что ты сражался в тысяче битв, сокрушая колдунов и чудовищ, что ты
измерил сотни дорог в море, в горах, в степи и в лесу... Все это так; но
было ли среди этих деяний нечто поистине великое?
- Кром! Смотря что считать великим! Совсем недавно я прикончил
мерзкую тварь... - рука киммерийца скользнула к висевшему на поясе
кинжалу. - Нелегкое дело, поверь!
- И ты совершил его ради той женщины с далекого острова?
- Ради себя самого! Чтобы получить свободу и убраться с ее пригорка
посреди океана!
Рагар покачал головой.
- Прости, но я не могу считать это великим деянием. Достойным - да,
но не великим. Ибо великое есть то, что сильный творит ради слабых, не
требуя ни благодарности, ни славы, ни почета.
- Почет - приятная вещь, - заметил Конан, - однако мне больше
нравятся богатство и власть. Почетом не подкуешь коня, а благодарность не
вложишь в ножны... так говорят в наших горах, аргосец. Боюсь, что то
великое, о коем ты толкуешь, не про меня. Сильный не должен защищать
слабых; его судьба - повелевать ими.
- Всякий настоящий повелитель - еще и защитник, - голос Рагара был
негромок, но тверд. - Придет время, и ты убедишься в этом, мой капитан.
Они замолчали. Конан, прислушиваясь к гудению ветра в вантах, думал,
что не может понять речей этого человека. Какой толк ему идти на страшный
риск, пытаясь обуздать огненных демонов, что рвутся из-под земли на
далеком Кардале? Что он получит за сей подвиг? Из слов аргосца следовало,
что ничего. Ни благодарности, ни славы, ни почета! И уж конечно ни
богатства, ни власти... Скорее всего, он сгорит в озере бурлящей лавы,
задохнется в сернистых парах, падет под ударами раскаленных камней, и даже
Митре не удастся его спасти! Тот, кто встал на сторону слабых, сам
превращается в одного из них, и даже помощь бога этого не изменит... Да и
захочет ли бог помочь на самом деле? Возможно, молния, которой Рагар
проплавил песок, всего лишь ловкий магический фокус, и Митра тут вообще ни
при чем?
С другой стороны, Конан был уверен, что кое-кто из богов и в самом
деле помогает своим адептам; по большей части то были недобрые божества.
Такое он видел не раз и знал, что магам Черного Круга дает силу Сет, Змей
Вечной Ночи, что жрецы, поклонявшиеся дьявольскому Нергалу, тоже владеют
темной мощью - как и те колдуны, что продали души Иггу или Имиру. Свои
могущественные покровители имелись также у шаманов Белой Руки в далекой
ледяной Похиоле и у восточных чародеев, входивших в Красное Кольцо... Да,
злые демоны охотно принимали на службу всякого, кто был готов творить
злодейство; добрые же боги почему-то не спешили последовать их примеру.
Сандара, неслышно ступая по палубе, приблизился к киммерийцу.
- Солнце заходит, - произнес он, прищурившись и поглядывая левым
глазом на запад, куда день за днем неутомимо стремился корабль.
Конан кивнул. Сияющий золотистый диск уже коснулся горизонта, и его
лучи окрасили парус алым, превратив грубое полотно в нежный кхитайский
шелк; морская поверхность потемнела, вода казалась уже не
изумрудно-зеленоватой, а, скорее, цвета насыщенного сапфира с белесыми
прожилками пены.
- Огибаем Барах? - спросил Рагар, повернувшись к кормчему.
Сандара сплюнул за борт.
- Уже обогнули. А ветер все не меняется... - Послюнив палец, он
поднял руку вверх. - Да, не меняется, клянусь клыками Нергала!
- Похоже, я выиграл, а? - произнес Конан, хлопнув шкипера по спине,
но поглядывая на аргосца. - Не видать тебе моих золотых, косоглазый.
Кормчий пожал плечами.
- И все же я думаю, лучше бы нам повернуть на север, к Барахам.
Набрали бы людей и отправились, скажем, к зингарскому побережью... В
деревушке, где я родился, да и окрест, полно молодых... можно навербовать
пятьдесят человек... или сотню... крепкие парни, все так и рвутся в
море...
- И каждый мечтает разбогатеть, - добавил Рагар.
- А что тут плохого? - глаза Сандары разбежались в разные стороны. -
Во всяком случае, саблей да топором заработаешь поболе, чем неводом и
острогой...
Аргосец усмехнулся.
- Ты плаваешь не первый год, - заметил он, - а много ли добыл?
Хватит, чтобы встретить старость?
- Что добыл, то мое, - шкипер сердито сморщился. - И мне еще рановато
думать о старости!
- Это верно, приятель. Кром! Ты еще поплаваешь по морям, пощиплешь
купцов! - Конан огляделся, пытаясь отыскать взглядом Каллу, но той уже не
было на палубе. - Пойду-ка я к себе. А ты, Сандара, отправляйся считать
свои медяки. Завтра мы...
Огромный парус вдруг хлопнул и обвис; на рее, вместо тугого алого
полотнища, болталась бурая тряпка. "Громовая Стрела" дернулась, словно
споткнувшийся на бегу скакун. Судно еще продолжало скользить к заходящему
солнцу, но с каждым мигом все медленней и медленней; галоп сменился рысью,
потом - неторопливой иноходью. С палубы донеслись растерянные крики,
марсовые бросились к канатам, потом застыли, ожидая команды капитана или
кормчего. Команды, однако, не последовало: и Конан, и Сандара взирали на
парус в молчаливом недоумении.
- Твои штучки? - киммериец резко повернулся к Рагару.
Тот с улыбкой развел руками и поклонился.
- Я не повелеваю ветром, мой капитан. Ветры, бури, туманы, дожди -
все это во власти пресветлого Митры и твоей волшебницы с далекого
острова... - Он снова улыбнулся и добавил: - Я полагаю, они решили этот
вопрос между собой, по взаимному согласию.
- Кром! Да ты же... - начал Конан, но резкий щелчок паруса прервал
его. Судно задрожало и начало заваливаться набок.
- Разворачивай! - взревел Сандара, яростно махая руками палубной
команде. - Разворачивай парус! Быстрей, ублюдки!
Он подскочил к рулевым, знаками показывая, чтобы те поторопились, и
тут же навалился вместе с ними на весло. Внизу, на палубе, люди пришли в
себя; человек десять ухватились за канаты, потянули, и "Стрела",
затанцевав на месте, начала разворачиваться на новый курс.
- Ураган! Ураган идет с юга! - убедившись, что кораблю ничего не
угрожает, Сандара оставил рулевое весло, подскочив к капитану и аргосцу.
Те застыли у борта, вцепившись в поручень.
- Никакого урагана, - спокойно произнес Рагар. - Меняется ветер, вот
и все.
- Никогда такого не видел... - пробормотал кормчий в полном
изумлении. - Так куда же мы теперь? - Его левый глаз смотрел на аргосца,
правый уставился на Конана.
- Куда? Куда Митра прикажет!
Киммериец угрюмым взглядом обвел палубу и вновь наполнившийся ветром
парус, потом лицо его просветлело. Придется Дайоме обождать, подумал он;
видно, рагаровы дела оказались поважнее прочих. Может, оно и к лучшему!
Свидание с Дайомой не относилось к числу приятных событий, тогда как на
Кардале Конан надеялся увидеть кое-что интересное.
Он покосился на аргосца. Пожалуй, тот не хвастал, упоминая о помощи
Митры, не зря уповал на нее! Доказательства налицо: шесть дней ветер нес
корабль на запад, а потом сменился за время десяти вздохов! Такое под силу
лишь могущественному магу или истинному божеству... И Рагар знал, что все
случится так, а не иначе... недаром казался спокойным, точно летний день в
садах Аргоса... Значит, Митра и в самом деле простер над ним свою руку! И
повелел отправиться в далекий путь и сразить именем Его огненных
демонов...
Тут мысли Конана прервались, ибо к нему бочком подобрался Сандара.
Кормчий уже успокоился: парус "Громовой Стрелы" был полон ветра, и судно
бежало на север - с тем же усердием, с которым еще совсем недавно
двигалось на закат солнца.
- Что тебе? - спросил киммериец, краем глаза заметив усмешку, что
промелькнула на губах Рагара.
- Хмм... ну, это... где мои золотые, Амра? - опасаясь капитанского
гнева, шкипер на всякий случай отодвинулся.
Но Конан не собирался спорить и шагнул к трапу. Проигрыш есть
проигрыш!
- Пойду отсчитаю. Ровно десять монет, - бросил он через плечо и стал
спускаться по лестнице.
- И как там насчет корабля? И девки? Я бы от них тоже не отказался, -
донеслось ему вслед.
Киммериец пожал плечами. Голым приходит человек в этот мир, и голым
уйдет из него, подумал он, распахивая дверь своей каюты.
13. БИТВА
На пятый день, утром - если считать с того мгновения, как переменился
ветер - "Громовая Стрела" подошла к берегам Кардала. Стоя на своем обычном
месте около кормчего и рулевых, Конан разглядывал прибрежный ландшафт -
дюжину плодородных долин, спускавшихся к морю и защищенных с севера
гигантским кряжем Пламенных гор. Его западная вершина уже курилась,
выбрасывая в небеса столб ядовито-бурого дыма, и спазматические содрогания
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг