киммериец.
- Ах, хозяин!.. - В тонком голоске слышалась укоризна. - Я уж забыл,
когда в последний раз поднимался в воздух... во всяком случае, это было
задолго до того, как недруги засадили меня в горшок. Увы! Я слишком стар и
слаб, чтобы...
- Ладно, прекрати нытье! Что ты ви... - Конан запнулся, - я хочу
сказать - ощущаешь?
- Большая комната, - загробным тоном произнес демон, - в ней - люди.
С оружием! Шестеро или семеро... может, и больше... Слева и справа от нее
- коридоры, проходы, комнаты поменьше... Там тоже люди... немного...
четверо или пятеро... Все спят.
- Вот это дело, - киммериец ухмыльнулся в темноте. - Выходит, ты
можешь работать, когда надо! - он медленно и бесшумно двинулся по дорожке,
шепча под нос: - Большая комната - это лавка, и в ней немедийцы-охранники,
про которых толковал рыжий пройдоха... только их куда больше, чем он
говорил... Ну да ладно! Со всеми кучей и разделаемся... А кто же
остальные? Те, что спят? Меняла и его челядь, так?
- Скорее всего, хозяин, - прошелестел у самого уха голосок Шеймиса. -
Один храпит слева от бодрствующих, в комнате побогаче, остальные ночуют
справа... там я, вроде бы, различаю кухню... Еще есть подвал.
- Подвал? - переспросил Конан заинтересованно. - И что в нем?
- Трудно определить, хозяин... Но в него мы залезть не успеем.
Слишком мало времени.
Кусты кончились, и Конан свернул к дому, ориентируясь на едва
заметный свет, мелькавший в узких окнах. Двигался он по-прежнему бесшумно,
с величайшей осторожностью занося ногу вперед и опуская ее на землю,
словно хрустальную чашу. В такой темноте он мог наткнуться на камень или
кучу мусора, упасть и наделать шума, что означало бы конец всех планов. Он
должен был соблюдать полную тишину - если не хотел сцепиться с немедийцами
и городской стражей, которая непременно явится на грохот драки.
Шагая на цыпочках сквозь чернильный мрак, Конан размышлял о
собственном везении. Какая удача, что у этого менялы нет псов! Или Шеймис
сумел бы справиться и с ними, и с людьми? Кто знает! Когда имеешь дело с
этим недоноском, нельзя быть уверенным ни в чем...
Собаки, продолжал думать киммериец. Почему же Хеолот не держит псов?
Больше доверяет своим немедийцам? Странно... А вот почтенный Неджес
предпочитает собак, клыкастых мастафов... Смешные люди! Ни псам, ни
охранникам нельзя вверять свои богатства, свою безопасность и свою жизнь!
Человек должен полагаться лишь на себя самого, на свой меч и кулак! Этому
учил Конана отец, и это же говорили ему старейшины племени, воины,
прошедшие от киммерийских гор до ледяной тундры Ванахейма и жарких пустынь
юга. Только меч и собственный кулак! Ростовщик Хеолот и вельможа Неджес
забыли об этом - или никогда не задумывались о сей простой истине - и
теперь поплатятся за свою доверчивость! Один раньше, другой позже...
Приблизившись к дому, Конан слился с каменной стеной. Она была
теплой, нагретой за день солнцем и еще не успевшей остыть; она казалась
такой прочной и надежной, но тот, кто обладал силой, хитростью и
упорством, мог проникнуть к сокровищам, находившимся под ее зыбкой
защитой.
Киммериец подобрался к окну - узкому, похожему на бойницу; пролезть в
него смогла бы разве кошка, да и то не слишком раскормленная. Окно
находилось слева от двери, такой же капитальной, как и та, что вела на
улицу; в слабом свете, падавшем сквозь оконную щель, он ухитрился
разглядеть дубовые доски, часто перехваченные железными накладками. Справа
от двери находилась еще одна бойница и, если не считать этих двух
отверстий, стена строения, выходившая во двор, казалась совершенно глухой.
Может быть, в ней имелись и другие окна, сейчас плотно закрытые ставнями,
но Конан не мог обнаружить их в темноте.
Он осторожно заглянул в бойницу. Там была комната, довольно большая и
квадратная, перегороженная посередине прочной железной решеткой, которая
шла от пола до потолка. Дверца, вделанная в решетку и сейчас распахнутая
настежь, длинный узкий стол рядом с ней и второй, побольше, у стены...
Пожалуй, кроме этого там ничего и не было. За большим столом на лавках
расположились восемь дюжих мужчин в кольчугах и шлемах, с кинжалами у
поясов; их мечи и топоры стояли прислоненные к стене. На полу лежали три
арбалета.
Где же сундуки? Неужели меняла прятал их на ночь в подвале? Конан
скосил глаза в одну сторону, потом - в другую. Позиция у него была не
слишком удобной: он мог отчетливо рассмотреть стол по ту сторону решетки,
за которым расположились охранники, столик поменьше и поближе к нему (за
ним, вероятно, сидел ростовщик, совершая свои финансовые сделки),
противоположную стену с наружной дверью, заложенной засовом, и две стены
слева и справа - в них тоже имелись двери, что вели, очевидно, в жилые
комнаты. Если в лавке и находились сундуки со звонкой монетой, то было
совершенно ясно, что стояли они как раз у той каменной преграды, к коей
прижимался сейчас киммериец.
Он оторвался от окна и недовольно пробормотал:
- Ничего не видно, клянусь Кромом! Проклятье! Есть там золото или
нет?
- Не беспокойся, хозяин, - пропищал у самого уха тонкий голосок. -
Есть, я чую! Но не слишком много. По левую сторону от двери пять больших
ларцов, но все с серебром, а по правую... - Шеймис примолк, словно бы
вслушиваясь, - да, по правую - только один сундучок, с золотом. Небольшой,
как мне кажется.
- Какого размера?
- Трудно сказать... Ну, примерно две пяди в высоту.
- Этого хватит, - буркнул Конан. - Давай, Шеймис, приступай к делу.
Спусти штаны с этих немедийцев.
- Для это мне надо видеть их, - прошелестел демон. - Видеть глазами,
а не только ощущать. Поднеси-ка меня к окну, хозяин.
Киммериец снова приник к узкой щели, чувствуя, как Шеймис трепыхается
на его плече, царапая кожу крохотными коготками. Что-то защекотало щеку -
видно, демон сводил и разводил свои крылья, творя магические пассы.
Но пока стражи пребывали в добром здравии и отличном расположении
духа. Крепкие мужчины, все - от тридцати до сорока, и, видать, опытные
бойцы. Конан определил это по нарочитой небрежности движений, по
внушительным бицепсам, вздувавшимся при каждом жесте, по той привычной
готовности, что читалась в их глазах. Они словно не замечали тяжести
кольчуг и шлемов - привычка, выработанная долгими годами солдатской
службы; вероятно, эти бойцы сносили немало сапог под немедийскими
знаменами. Конан, чуть заметно покачав головой, признал про себя, что
стычка с такими головорезами могла бы закончиться для него крупными
неприятностями. А ведь у них еще и арбалеты! Этот рыжий ублюдок,
незадачливый игрок, знал, куда его послать! Он дал себе слово, что
непременно рассчитается с Глахом.
Двое из немедийцев дремали, не снимая шлемов и опустив головы на
скрещенные руки; остальные метали кости, изредка прикладываясь к большому
кувшину, стоявшему на полу. В нем, конечно, было пиво; вряд ли Хеолот
снабжал своих охранников дорогим вином, да еще во время дежурства.
- Ну, что там у тебя? - чуть слышно шепнул Конан, повернувшись лицом
к демону.
- Погоди, хозяин, не торопись, - пробормотал тот. - Работенка-то
непростая... все же их восемь, а не один, как там, на берегу... Сейчас
я...
Внезапно киммериец ощутил резкое зловоние, и тут же люди за столом
беспокойно зашевелились. Двое дремавших тоже подняли головы.
- Ага! Проняло! - пискнул демон, продолжая свои пассы.
Охранники тем временем переглядывались, ерзали на лавках и скрипели
кольчугами. Один встал; другой, с недоуменным выражением на лице, начал
потирать живот.
- Пиво, что ли, сегодня несвежее... - пробормотал он.
- Или свинина, что подали вечером, - добавил стоявший. - Кормят
всяким дерьмом...
- Клянусь светом Митры, наш хозяин - изрядный скупердяй, - произнес
детина в шлеме с серебряными насечками - видно, старший среди охранников.
- Договаривались, что жратва будет самой наилучшей, а выходит...
- Выходит, с нее аж брюхо пучит! - воскликнул еще один из доблестных
воинов, торопливо поднимаясь и расстегивая ремень.
Конан почувствовал, как Шеймис затанцевал у него на плече.
- Проняло! Проняло! Проняло! То ли еще будет!
- Сколько у меня времени? - спросил киммериец, наблюдая, как
охранники торопливо вскакивают, отодвигая лавки.
- Ну, добраться до сундука ты успеешь и вскрыть его тоже. А потом
выскакивай на улицу и уноси ноги, - посоветовал сумеречный дух. - Могу
обещать, что в эту ночь наши друзья испытают некую слабость в членах...
словом, им будет не до погони.
- Годится, - произнес Конан, прижимаясь к стене у самой двери. Теперь
он не видел стражей, но, судя по топоту и сдержанным проклятьям, их и в
самом деле проняло. Однако шума они производили немного, и киммериец
полагал, что Дастра и его слуги не проснутся.
Дверь распахнулась, больно задев его по плечу; немедийцы вывалились
во двор и поспешно затрусили в самый дальний угол. Один из них нес
масляную лампу, прочие дрожащими руками придерживали штаны; видно, им было
совсем невтерпеж.
Итак, фокус удался! Та же самая штука, которую Шеймис сотворил с
вожаком пиратов! Конан довольно ухмыльнулся, провожая взглядом удалявшийся
огонек. Пусть сумеречный дух не мог испепелить его врагов на месте, однако
кой на что он все же был способен! Уже не в первый раз киммериец подумал о
том, что демоническая природа Шеймиса все-таки дает себя знать: мелкие
пакости выходили у него совсем неплохо.
Подождав, пока кусты скроют огонек светильника, Конан вытащил коготь
Нергала и на цыпочках проскользнул в комнату.
5. ПЛЕННИК
Прижавшись к шершавому древесному стволу, посланец закрыл глаза и
сосредоточился. Он знал, что никто не сумеет разглядеть его тут, у
могучего дуба на обочине дороги; в темноте серый плащ сливался с корой, и
аура Силы, защитный полог, прикрывавший застывшую у огромного дерева
фигуру, делала ее невидимой для любых глаз - людских ли, звериных. От дуба
тянуло приятным теплом; его раскидистая крона впитывала астральную
энергию, струившийся с небес дар благого бога, которым зеленый исполин
щедро делился с человеком. Сильное и доброе дерево не отказывало в помощи
никому, но лишь немногие знали, как эту помощь взять и каким образом
использовать.
Какая удача, что здесь росли дубы! Это вселяло в посланца
уверенность, словно за ним надвигалась целая рать бойцов, готовых обнажить
клинки по первому слову команды. Впрочем, он полагал, что и сам бы
справился с колдуном - другое дело, удалось ли бы ему выйти живым из этого
единоборства.
Последние дни чародей казался неспокойным. При первом контакте
посланец ощутил исходящую от него злобную мощь, уверенность в своих силах,
мрачное торжество; теперь же маг будто бы получил предостережение. От
кого? Кому сие ведомо... Странствующие по миру Ученики имели свои секреты,
и свои тайны были у колдунов Черного Круга... Во всяком случае, посланец
знал, что враг догадывается о его присутствии. И хотя Неджес не мог
выследить Ученика и напасть первым, злой колдун чувствовал, что некто
намеревается положить конец его делам и самой его жизни.
Это осложняло задачу. При неожиданном ударе имелось несравнимо больше
шансов на успех, и схватка была бы короткой; теперь же придется ломать
мощную магическую защиту. Если придумать какую-то хитрость... как-то
отвлечь колдуна... да, это бы помогло! Но хищник, за которым охотился
посланец, все время был настороже и скалил клыки, едва почувствовав
касание чуждой силы. Матерый зверь! Из ближних самого Тот-Амона! Тем более
почетным казалось уничтожить его, обратить во прах, швырнуть беспомощным и
бездыханным к сияющим стопам Митры.
Под сомкнутыми веками прижавшегося к стволу человека неспешной
чередой текли картины: бесплодная пустыня, обрезанная стеной горного
хребта; гигантский округлый конус потухшего вулкана; террасы у его
подножья - на одной из них зеленеет сад... Потом перед ним возникло сухое
старческое лицо, словно вырезанное из темного дерева, и он услышал голос:
"Рази, Серый! Рази!"
Учитель... Он всем давал новые имена, странные клички - Утес,
Арбалет, Клинок, Малыш... его вот прозвал Серым, определив носить одежду
того же цвета... Почему? Был ли в том некий тайный смысл? Безусловно - но
не в самом прозвище, а в том, что оно заменяло прежнее имя. Вероятно,
наставник хотел подчеркнуть, что жизнь любого его Ученика словно делилась
на две части - до того, как тот являлся к нему, и после... После, когда
Ученик постигал Искусство и давал Клятву.
Сквозь привычное полузабытье транса посланец вновь услышал резкий
голос, похожий на клекот хищной птицы: "Рази, Серый! Рази!" - и едва
заметно усмехнулся. Нет, почтенный наставник, разить еще нельзя! Рано! Не
ты ли учил: семижды примерься, один раз ударь? И в данном случае
примеряться следовало с особым тщанием: противник был силен. Это не кучка
полупьяных солдат и не шайка разбойников, решивших пощупать кошелек
одинокого путника! С теми разговор короткий - два-три удара мечом и пинок
под зад на прощанье...
Он почувствовал, как Сила начинает пульсировать в кончиках пальцев,
стремясь вырваться наружу беззвучной ослепительной молнией, пронизать
прохладный ночной воздух, разнести каменную стену дома напротив,
обрушиться на врага, поразить, сокрушить, сжечь... Нет, сказал он себе,
никаких необдуманных атак, никаких ударов; только разведка, осторожная и
деликатная. Он даже скрестил руки на груди, чтобы не выбросить их вперед в
привычном боевом приеме, превращающем накопленную Силу в разящий клинок, в
острие смертоносного копья... Утихомирив бушующую внутри мощь, он слегка
развел локти в стороны, сложив ладони чашечкой перед грудью.
Тонкий, едва ощутимый жгут, в котором мягко переливалась Сила
светоносного Митры, коснулся разума колдуна. Конечно, тот не спал; и,
конечно, был готов к отражению атаки. Теперь посланец ощущал все жилистое
крепкое тело врага, застывшего на ложе; мышцы казались расслабленными,
дыхание - спокойным и мерным, но некая часть сознания бодрствовала, несла
караул, словно сторожевой пес. Там клубилось нечто темное, неясное,
смутное - паутина защитных заклинаний, которую малейший признак опасности
мог привести в движение, превратив вначале в непроницаемый панцирь, а
затем - в молниеносный ответный выпад.
Посланец глубоко вздохнул, и, вместе с хлынувшим в легкие воздухом,
невидимая и неощутимая нить Силы втянулась в его ладони, растеклась по
телу, разлилась неудержимым океанским приливом, заставляя стиснуть зубы.
Он соединил ладони, вытянул руки вниз и в сторону; мгновенный фиолетовый
проблеск разорвал мрак, длинная искра ударила в землю и исчезла. Человек в
сером плаще покачнулся, словно гася отдачу, несколько мгновений стоял
неподвижно, потом присел, массируя виски. Резкий выброс Силы всегда
отзывался недолгой слабостью и головной болью; впрочем, она быстро
проходила.
Когда взошла луна, посланец уже шагал по обочине дороги, направляясь
в свое укрытие. Разведка удалась, и он был доволен; если колдун и почуял
нечто, то лишь самую неопределенную и смутную угрозу. Пусть! Пусть знает,
что находится под неусыпным наблюдением, пусть истощает свою мощь в
попытках защититься или нанести удар вслепую; пусть скрипит зубами в
бессильной злости. Свет Митры поразит его! И этот город на берегу моря,
эта страна не будут отданы Сету, Порождению Тьмы!
Клянусь Вечными Звездами, - подумал посланник, - и в мире, и в этой
земле и так достаточно горя... без того, что приносит поклонение злобным
богам. Люди пускают кровь друг другу по любому поводу... жгут,
прелюбодействуют, грабят, убивают... хватают детей, юных дев и мальчишек,
обращая их в рабство... Так могло случиться и с этим парнем, киммерийцем,
едва не угодившим в гиперборейский плен...
Он принялся вспоминать об их встрече и недолгом пути в город, по
пустынной дороге, тянувшейся вдоль взморья. Дикий киммерийский волчонок...
Нет, волк-подросток, готовый запустить зубы в горло любому, чтоб доказать
свое превосходство... Безусловно, жаждет золота, власти, женщин - всех
мирских благ, о которых мечтает любой молокосос, едва научившийся махать
мечом... Варвар! Северный варвар, коему юг мнится чашей сладкого вина, что
сама просится к губам...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг