сведений о Китоврасе, Павел не знал ничего.
Поняв, чем вызван прямой вопрос, Китоврас помедлил и внимательно
посмотрел на Павла, но потом не менее прямо ответил.
- Я не делаю тайны из своего языка и, если хочешь, могу даже дать
тебе начальные уроки. Но, согласись, сейчас тебя интересует вовсе не это.
Поэтому скажу, что моя планета находится в созвездии Плеяд. Наша раса
значительно древнее земной, а наша миссия - быть наблюдателями в
Инкубаторах, подобных этому, на Земле. На этой планете - это последний
Инкубатор. Но в космосе существует еще несколько таких же. Несмотря на
древнее происхождение и множество знаний, которые значительно превосходят
знания вашей цивилизации, мы также не знаем многого. Мы только стремимся к
этому, но не уверены - достигнем ли абсолютного понимания всемирных
законов. Нам известно, когда дракон прибудет на ту или иную планету за
яйцом, - тибетцы называют его Дунги Гонгмо, - являющимся катализатором
протожизни, но никто еще не сумел объяснить, каким образом оказывается
яйцо в Инкубаторе, откуда появляется дракон и куда он отправляется. Об
этом мы только догадываемся. Каждое такое Путешествие совершается примерно
один раз в пятьсот земных лет.
- Зачем же тогда здесь живет Колдун? - от волнения Павел не замечал,
как его пальцы мнут край карты, словно ненужную бумажку. - Он что, тоже с
другой планеты?
- Как раз нет, - Китоврас с сочувствием и одновременно с сожалением
смотрел на Павла, лицо которого пошло красными лихорадочными пятнами.
- Хранитель берется всегда из местных. Он, разумеется, не совсем
обычное существо в вашем понимании, поэтому вы его и называете колдуном.
Но так проще, и мы не против. Колдун так колдун. Первоначально его
приходится искать, а потом Хранитель сам находит себе замену, ученика.
- Так, как сейчас нашли Тима?
- Иногда так, иногда - иначе. Колдун сам знает, кто будет его
учеником. Главное, чтобы тот обладал маниту, - и, заметив недоуменный
взгляд Павла, кентавр добавил. - Маниту - это магическая власть, невидимая
сила. Часто люди сами не понимают, что обладают такой силой, тогда им
нужно помочь.
- Это Тим-то - колдун? Он недавно школу кончил, ему еще учиться и
учиться.
- Это не те знания и не та сила, - прервал Павла Китоврас. - Ты ведь
уже убедился, что Тимофей может многое, хотя и знаком с Колдуном всего
один день. Люди только начинают догадываться, что сумма сугубо
практических, с их точки зрения, знаний не дает главного - возможностей не
противоборствовать, а объединиться с природой, космосом, если угодно. Мы
все прошли через подобное противостояние. Такой путь - тупик.
Павел хотел еще что-то возразить, но с поляны послышался высокий
голос Тима. Он дразнил Гарма, держа перед его носом большую кость.
- Служи, Гарм, служи, - приговаривал Тим, не давая псу вырвать кость
из рук. - Вот так, молодец!
Павел отодвинул занавеску и выглянул из окна как раз вовремя, чтобы
увидеть, как страшный лохматый пес неуклюже садится на задние лапы, словно
болонка, выпрашивающая сахар у хозяина.
Пуховые шарики редких облаков казались подсиненными - такой
пронзительной голубизны неба Павел не видел давно. Да он уже и забыл,
когда еще доводилось вот так, лицом вверх, лежать на свежескошенной траве
и слушать журчащую песню кузнечиков.
Рядом, также заложив за голову руки, лежал Тим. Разговаривать было
лень, не хотелось шевелиться, но Павел все же приподнялся на локте, чтобы
еще раз посмотреть на пасеку - примерно десяток ульев, между которыми
неспешно расхаживал Никишка.
- Образцовое хозяйство, - как бы про себя проговорил Павел и вновь
рухнул на душистое сено. - Старательный у тебя домовой. Омшаник выстроил
капитальный, пчел развел, вот даже сена накосил на зиму, кого только
кормить будет - неизвестно.
- Это почему неизвестно? - Тим перекатился со спины на живот и
прикусил сухую травинку. - Зимой разную живность будет подкармливать.
Косуль, зайцев.
- Медведей, - продолжил ему в тон Павел.
- Медведи сами не придут.
- Что, ты не пустишь?
- И я не пущу, - не принял шутки Тим. - И сами не сунутся. Они Гарма
чуют.
- Ты, кажется, окончательно вжился в роль будущего Хранителя. Скажи,
тебя это все не пугает? Ты во всем разобрался? Ты хоть понимаешь, Тим, на
что идешь? Посмотри на Колдуна, и ты ведь будешь таким.
- Таким, наверное, нет, - Тим глядел куда-то вдаль, не поворачивая
лица к Павлу, в его губах мелко дрожала, прикушенная крепкими зубами,
травинка. - А вот знать и уметь буду, конечно, не меньше.
- Он тебя как учит, лекции читает или больше на практике?
- Отстань, - примирительно попросил Тим. - Не читает он никаких
лекций. Просто для того, чтобы учиться, надо быть с ним рядом. Я тебе
этого объяснить не могу, это надо чувствовать.
- Куда уж нам, - немного обиженно протянул Павел. - Мы в колдуны
рылом не вышли.
- Глупости опять говоришь, да к тому же и сам это понимаешь. Просто
я, ну более способный, что ли. Ты к Алабелле идти не раздумал?
- Не раздумал. Жутковато, правда, но пойду.
- И о чем спросишь? Сколько лет проживешь?
- Вот это ни в коем случае. Об этом я не хотел бы узнать ни за что.
- Почему? - разговорился Тим. - Представляешь, зато точно можно
рассчитать, что стоит делать, что нет. Будешь четко знать, как построить
свою жизнь. Об этом ведь тоже можно спросить. Узнаешь, на что способен.
- Вот сам иди и спрашивай, - Павел рассердился и стал грубить. -
Узнаешь, когда помрешь, когда влюбишься. Не забудь уточнить, когда
заболеешь и чем, в каком году будет проведена денежная реформа и что ты на
этом заработаешь.
Тим внимательно посмотрел на Павла и неожиданно расхохотался.
- Чудак-человек! Зачем злишься? Мне-то об этом знать как раз ни к
чему. Я о себе и так кое-что знаю. Мне больше надо о своем бессмертии
беспокоиться. Бессмертие - тоже проблема.
- Скажешь тоже, - Павел недоверчиво покосился на Тима. - Ты что же,
будешь жить вечно?
- Если захочу. Колдун вот не хочет.
- Ему что, надоело?
- Сложно все это, - веселые искорки в глазах Тима погасли. - Об этом
я и сам хотел бы спросить у Алабеллы, но, наверное, не решусь. Колдун,
кстати, так и не осмелился. Но ты так мне и не ответил, зачем идешь к
Алабелле.
- Сам бы хотел знать. Когда я разговаривал с Китоврасом, он сказал,
что миссия его народа быть наблюдателями. Мы же до сих пор бьемся над
вопросом, зачем живет человечество. Мало того - спорим: одиноки во
Вселенной или нет. Хотя, по-моему, и ежу понятно, что не одиноки, а лишь
дики и необразованны. Не потому ли тысячелетиями пытаемся решить вечный
вопрос: в чем смысл жизни? Ответов, разумеется, столько же, сколько и
спрашивающих.
- Ага, понятно. Значит ты приходишь к Алабелле и прямо с порога
спрашиваешь - в чем смысл жизни. Проблема в один момент разрешается, а
дальше ты несешь полученные знания человечеству, избавляешь его от
сомнений невежества, и...
- Ах, так! - Павел внезапно вскочил и бросился на Тима. -
Издеваешься! - Он шутливо ухватил Тима за плечи и прижал к земле. - Колдун
несчастный!
Павел так и не понял, что произошло в следующую минуту. Он вдруг
почувствовал, как его тело мягко подбросило в воздух. Сколько он теперь ни
пытался дотянуться до Тима, ничего не получалось. Павел висел
горизонтально к земле и, как пловец, разводил руками. В полутора метрах
под ним лежал Тим и заливался мальчишеским хохотом.
- Отпусти! - взмолился наконец Павел. Шутка ему не понравилась, уж
слишком беспомощными и унизительными казались его попытки вернуться в
прежнее положение. - Хватит!
Тим всхлипнул еще раз, подавив последний смешок, и Павел тяжело
рухнул на охапку сена. От ульев к расшалившимся парням мелко семенил
домовой, в руках он держал деревянную миску с крупно нарезанными
ярко-желтыми сотами.
- Никишка! - воскликнул Тим и сел, обхватив руками колени. - Вот
Павел интересуется, как тебе здесь живется. Его, кстати, сильно смущает
твое инопланетное происхождение.
- Придумаете тоже, - почему-то рассердился Никишка. - Я вам что,
Китоврас? Это он туда-сюда шастает, а мы, домовые, испокон веков тут
живем.
- Так ведь не всегда жили, а пришли когда-то по Коридору.
- Ну пришли, - неохотно согласился домовой. - Только очень давно. И,
значит, поселились. Нам здесь понравилось. Теперь уже и не помнит никто
когда. Люди и домовые всегда вместе жили. А, может, это не домовые, а люди
на Землю пришли, - осенило внезапно Никишку. - Очень даже запросто, - он
поставил миску между ребятами. - Вы лучше мед ешьте, он сильно полезный,
тогда и вопросов будет меньше.
Павел выбрал квадратный, истекающий медом кусок и с наслаждением
откусил. Мохнатая пчела истерически взвизгнула над самым ухом, и он
добродушно отмахнулся, занятый лишь тем, чтобы мед не капал на землю.
По утрам озеро окутывалось туманом.
Белая пелена стояла над водой, заполняя пространство между горами.
Потом налетал ветер.
Он взвихривал туман, и тот, словно пар от кипящей воды, поднимался
вверх, надолго застревая в густых кронах деревьев, покрывающих каменистые
склоны.
Глядя на клубящееся туманом озеро, Павел вспомнил старое алтайское
название этой местности - Котел колдуна - и в очередной раз подивился
точности сравнения.
Ждать до полудня, когда солнце окончательно прогреет воздух и туман
рассеется, Павел не захотел. Впереди - трудная дорога, важен каждый час.
Как он ни рассчитывал свой маршрут, все равно выходило, что хотя бы одной
ночевки не миновать.
Временами тропа терялась между деревьями и тогда приходилось
возвращаться. Павел ругал себя за непредусмотрительность - ну что ему
стоило захватить из дома компас.
Вчера он попытался объяснить Китоврасу, что компас ему необходим, но
тот лишь сожалеюще развел руками, а потом торжественно вручил Павлу
арбалет и пять длинных стрел в легком металлическом колчане.
Арбалет, несмотря на то, что производил впечатление массивного и
грозного оружия, весил совсем немного, но зато был слишком велик, нести
его в руках неудобно, а, закинутый за спину, он постоянно цеплялся за
ветки, и Павел даже пару раз подумал, не оставить ли его где-нибудь под
камнем, но вспоминал дакинь и тогда, успокаивая себя, гладил рукой
хромированное ложе.
Вчера, обучая Павла пользоваться арбалетом, Китоврас устроил пробные
стрельбы.
Стрела, лишенная грозного наконечника, легко ложилась в продольную
ложбинку, пневматический затвор до упора оттягивал тетиву, а спуск был так
мягок, что выстрелить смог бы и ребенок.
- Но будь все-таки осторожен, - наставлял напоследок кентавр. - Не
стреляй, пока не убедишься, что другого выхода нет. Всегда можно
договориться. Почти всегда, - добавил Китоврас, заметив, что Павел
недоверчиво взглянул на него. - Не стреляй в упор. Если окажешься близко
от цели в момент выстрела, то и сам можешь оказаться втянутым в Коридор,
тогда еще неизвестно, удастся ли мне тебя оттуда вытащить.
- А с кем я могу еще встретиться, кроме дакинь?
- Трудно сказать. Одни уходят, приходят другие. В основном криттеры
стремятся попасть к Алабелле. Все знают, что перед Путешествием Алабелла
начинает отвечать на вопросы. Это такое своеобразное паломничество к
оракулу. Но ведь и ты идешь туда за тем же. Кроме того, есть наши вечные
враги. Дракон рассеивает во Вселенной жизнь, Кэшот - рассеивает смерть.
- Боже мой! - вздохнул Павел. - Этого еще только не доставало. Кто
такой Кэшот?
- Долго объяснять. Не хочу пугать, но лучше бы тебе с ним не
встречаться.
- Но ведь это ваши враги, не мои. Может, и обойдется. Меня вот еще
интересует, как я узнаю пещеру Алабеллы и какой он из себя.
- Хороший вопрос, но этого не знает никто, - неожиданно послышался
голос Колдуна.
Он и Тим незаметно подошли сзади; обернувшись, Павел встретился с
Колдуном взглядом и, как всегда в таких случаях, отвел глаза, словно от
края пропасти.
Мгновенно рассердившись на себя за это, Павел вызывающе уставился в
лицо Колдуну, но тот лишь усмехнулся и отвернулся сам к далекой глади
озера, едва просвечивающей сквозь стволы деревьев.
- Алабеллу никто не видел, а если и видел, не спешит рассказать об
этом. Некоторые считают, что Алабелла один и в то же время его два.
- Как так два? - не понял Павел.
- Его и называют тогда - Алла и Белла. Он сам задает себе вопросы и
сам на них отвечает. Он знает все, что происходит во Вселенной и тяготится
своим знанием, потому что абсолютное знание равно смерти. Ты бы хотел
знать ВСЕ?
- Н-не знаю, - растерянно пробормотал Павел.
- Тогда еще раз крепко подумай, прежде чем идти к пещере.
- Крепко подумай, - еле слышно шептал Павел, продираясь напрямик по
склону через колючие заросли ежевики. - У вас-то для того, чтобы думать, в
распоряжении почти вечность, а я, может, больше и не попаду сюда никогда.
Тропинка давно кончилась, или, скорее всего, Павел опять ее потерял,
блуждая по нетронутому лесу. Туман рассеялся, и прогретый воздух пах
хвоей, успокаивающе пересвистывались птицы, а где-то далеко-далеко
слышался прерывистый рев мотора, как будто грузовик забирался в гору, и
этот очень земной звук успокаивал Павла, как колыбельная ребенка.
Впервые за последние три дня вспомнилась военная база у истока Кии,
бесполезные посты часовых, глохнущие броневые машины и нелетающие
вертолеты. Большей глупости, чем военные действия в этих обстоятельствах,
представить трудно.
"Это надо же придумать - ладить гарпунную пушку на прогулочном судне,
- Павел укоризненно помотал головой. - Что за мания, если появится что-то
неизвестное, непременно действовать с позиции силы? Или правительство
все-таки знает кое-что или о чем-то догадывается и потому так боится?"
В воздухе послышался тонкий вибрирующий звук.
Увлеченный поиском правильной дороги и своими размышлениями, Павел не
обратил вначале на этот прерывистый свист никакого внимания, но потом
насторожился и поудобнее перехватил арбалет.
Казалось, звук шел отовсюду, и в какое-то мгновение Павел даже
подумал, что это галлюцинация и звенит у него в ушах, но тут же раздался
отрывистый хлопок, как будто порывом ветра внезапно наполнило парус.
Мелкий сланцевый щебень стал осыпаться со склона, и Павел неуклюже замахал
руками, стараясь сохранить равновесие.
"Неужели землетрясение?" - подумал он первое, что пришло на ум, с
удивлением заметив, как задрожал воздух между соснами, словно горячие
испарения поднимались там, искажая перспективу.
Его лицо и руки, не защищенные одеждой, почувствовали сухой
нестерпимый жар, и он, вскрикнув, выронил арбалет, а потом упал и сам, не
в силах противостоять напору горячего воздуха, который скатывался с горы и
ощутимо толкал его вниз.
"Никакое это не землетрясение! - Павел попытался закрыть лицо
рукавом. - И не дакини. Это что-то другое!".
Он еще продолжал лежать скорчившись, подтянув колени к подбородку,
когда ощутил, что жар ослабевает, спадает давящая тяжесть.
Вновь стали различимы крики птиц и шум ветра.
Павел встал, покачиваясь, попытался опереться о ствол сосны и с
криком отдернул руку. Обуглившаяся до черноты кора дымилась, и раскаленная
смола влипла в ладонь, как печать в сургуч.
Отыскивая взглядом арбалет, Павел увидел склон горы, по которому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг