Кац. Еще три года назад Саня Петухов был обыкновенным молодым человеком,
имел мотоцикл с коляской и в один прекрасный день привез в этой коляске из
Дворца бракосочетаний жену Татьяну. А потом что-то такое случилось,
куда-то его выбрали, назначили, а может, повысили, неважно, зато теперь,
вместо мотоцикла, Александр Николаевич ездит на службу на черной машине и
часто шофер носил за ним на четвертый этаж большую картонную коробку.
Никого не касается, что в этой коробке, и потому, когда Александр
Николаевич в сопровождении шофера проходит от автомобиля к лифту, никто,
встретившись с ним в подъезде, естественно, глупых вопросов не задает.
Зато в прошлую пятницу Антонина, которую давно бы пора лишить материнских
прав, да жалко ребенка, поймав во дворе Танечку Петухову, нахально
спросила: "Я вот уже который раз смотрю, ты банки из-под кофе растворимого
выносишь и коробки из-под лосося в собственном жиру. Где это ты достаешь?
Мне что-то, кроме хека с бельдюгой, ничего не попадается!"
Танечка даже растерялась, но тут, на счастье, мимо проходила Роза
Львовна. Роза Львовна посмотрела на Антонину и сказала, что
интересоваться, Тоня, надо не пустыми консервными банками, а тем, какому
делу служит человек. Александр Николаевич - большой работник, с него много
спрашивается, поэтому ему и дано больше, чем нам с вами. Вы знаете, какая
ответственность лежит на этих людях? Его могут в любой момент вызвать, и
он будет решать вопросы...
Зря Роза Львовна связывалась с Антониной, потому что та сразу же
заорала: "Воп-хо-сы! Имеет "Жигуля", так думает - и она туда же! Да вас
таких - хоть бей, хоть "Жигули", все равно будете задницы лизать и
улыбаться, как кошка перед сраньем! Фрейдкины, и те лучше были, уехали
по-честному. И кота увезли. А, вот возьмем хворостину и погоним жидов в
Палестину!
Роза Львовна, бедная, вся покраснела, руки затряслись, повернулась к
Танечке за сочувствием, а та боком-боком - и в парадную. Кому охота
участвовать в таком скандале, да еще когда муж занимает пост. А когда
дверь за Татьяной захлопнулась, хулиганка сказала Розе Львовне, что вот,
то и оно, а вы чего думали? Так они и за всех нас заступаются: напьются
кофе растворимого с лососем, сядут в черную "Волгу" - и пошли заступаться!
Зла не хватает от вашей наивности, ну, пока - мне в детсад за Валеркой.
И ушла.
8
Дуся и Семенов, проживающие в одной квартире с Тютиными, не
ответственные работники, не кандидаты наук, не грузины с рынка и не лица
еврейской национальности, однако у них все есть не хуже кого, а сами -
простые люди: Семенов работает на производстве слесарем, Дуся там же -
кладовщиком.
Непьющий Семенов работает не тяп-ляп, вкалывает, как надо - и
сверхурочные, и по выходным за двойной тариф, и в праздники. Халтуру,
понятно, тоже берет потому что все умеет, руки есть и разряд высокий.
Вообще, Семенов молодец, другого про него не скажешь: на производстве
уважают, как собрание - он в президиуме, как выборы - его в Райсовет
депутатом, с начальником цеха - за ручку, да и сам директор всегда
поздоровается, как дела, Семенов? - Да что - дела! Порядку мало. - Это вы
правы, наведем порядок, товарищ Семенов. Как там у вас с квартирой? -
Завком решает. - Думаю, решат положительно, товарищ Семенов.
Так что недолго осталось Семеновым мыкаться в коммуналке.
А про Дусю сказать: как у нее на работе - ее дело, на складе многое
можно взять для семьи, мыло, допустим, перчатки резиновые посуду мыть и
другие мелочи, воровать Люся не станет, они с мужем люди порядочные, оба
не пьют, и Семенов на высоком счету, но смешно ведь идти в магазин за
куском мыла, когда у тебя в кладовой полный ящик стоит. А дома Дуся -
хозяйка, каких поискать, ломовая лошадь. День и ночь она что-то моет,
чистит, скребет, таскает в скупку ношеные вещи, в макулатуру - бумагу за
талоны: библиотеку надо собирать для сына. Главный принцип у нее, как она
сама сказала Марье Сидоровне: хоть тряпка, хоть корка - все в дело,
обратите внимание - вы мусор каждый день выносите, а я - два раза в
неделю. Поэтому Семеновы имеют обстановку не беднее, чем у тех же Кац:
телевизор "Рубин-205", пианино и недавно купили "Москвича", подержанного,
но будьте уверены, Семенов с его руками приведет машину в такой божеский
вид, которого Лазарю Моисеевичу нипочем не добиться при всех его деньгах и
ученой степени кандидата технических наук.
И вот - этот случай: буквально на-днях Семеновы достали для своего
Славика в комиссионке письменный стол. Раньше Славик готовил уроки за
обеденным, но теперь он перешел в английскую школу, и неудобно. Стол
купили старинный и недорогой, что говорить - Семеновы барахла не возьмут,
но только зеленый материал на крышке кое-где уже обтерся, и Семенов,
конечно, решил подреставрировать вещь своими руками: поменять сукно,
покрыть дерево лаком. Вместо зеленой Дуся купила в "Пассаже" полтора метра
голубой, в цвет к обивке кресла-кровати, костюмной шерсти с синтетикой. В
воскресенье Семенов аккуратно снял сукно - Дуся собиралась сделать из него
стельки в резиновые сапоги - и обнаружила под ним заклеенный конверт.
Когда Семенов при жене вскрыл конверт, то оказалось, что в нем лежат
четыре пятидесятирублевые бумажки. Кто их туда запрятал - разные могут
быть предположения и варианты: прежний хозяин был старик и отложил "на
черный день", родным не сказал, чтоб не отняли, а сам внезапно умер.
Родные, ничего не зная, сдали стол на комиссию и наказали себя на две
сотни. А, может, кто по пьянке запихнул от себя самого, а, проспавшись,
забыл. Много возможностей, теперь не узнаешь. Тютиным Дуся сказала, что
представьте, мы могли бы еще пять лет не собраться менять сукно, а тут
вдруг раз - и реформа. Представляете? На что Семенов возразил, что этого
быть не могло. И он прав. Не могло. Но самое интересное, что Семеновым
этот стол вместе с перевозкой и голубым материалом обошелся в сто двадцать
рублей. Представляете?
Нет, это верно: деньги идут к деньгам.
9
А у Барсукова, старого пьяницы, негодного человека, когда он спал на
автовокзале в день получки, вытащили, конечно, все до последней копейки.
Это сам Гришка так думает, что вытащили, а, скорее всего, его же
собственные дружки и взяли, когда распивали бормотуху где-нибудь в
парадной. Потому что документы и ключи у него остались, а воры разбираться
бы не стали, где деньги, а где документы с ключами. Так, например, считает
Наталья Ивановна Копейкина, и с ней согласны все - и Семеновы, и Тютины, и
Фира Кац. Танечка Петухова сказала, что главное, противно, что теперь
Григорий Иванович начнет звонить по квартирам и у всех клянчить деньги и
одеколон, лично она не даст, а Роза Львовна, к сожалению, даст, да и
Антонина тоже, эта пьяниц любит, сама такая. Что же, Танечка совершенно
права, жалеть людей надо с умом и смыслом, а у такого забулдыги, как этот
Барсуков, никогда не будет ни денег, ни здоровья.
10
Копейкина Наталья Ивановна после больницы стала совсем другим
человеком. Во-первых, живет теперь одна, Олег после товарищеского суда у
себя в автопарке сразу завербовался куда-то на Север и уехал за длинным
рублем, даже мать из больницы не встретил.
Во-вторых, раньше Наталья Ивановна была полная и выглядела старше
своих лет, а теперь - на французской диете, похудела, сделала укладку в
салоне причесок и ходит в импортном плаще. Людмила - помните? - та самая -
взяла над Натальей Ивановной шефство, навещает почти ежедневно, вместе в
кино, вместе - в Пушкин, в Лицей, - в общем, подруги_-_не_разлей_вода.
Людмила оказалась очень и очень порядочной девушкой, раздувать дальше
скандал из-за полученной травмы не стала, сама служит в автопарке
диспетчером, сутки работает, три выходных, и учится в вечернем техникуме.
Родители, оказывается, тоже очень культурные люди, а не как предполагали
Тютины, тунеядцы, вроде ихнего бывшего свата-профессора. Отец служит в
речном пароходстве, а мать учительница. И брат в армии. А модные эти
юбочки Людмила шьет сама, они ей копейки стоят, а одета всегда, точно из
телевизора вышла. Такую невестку днем с огнем не сыщешь, и Наталья
Ивановна всем сказала, что Люда ей как родная дочь, а если Олег там, на
Севере, найдет какую-нибудь гулящую старше себя, Наталья Ивановна спустит
ее с лестницы.
11
Было лето. Палила жара и взрывались ливни, тяжело тащились по
пыльным, засыпанным тополиным пухом улицам беременные поливальные машины,
налетал ветер, то душный и жгучий, то тяжелый и мокрый, будто скрученный
холодным жгутом. Давно ли из Таврического сада сладковато пахло сиренью, а
потом - липовым цветом, а в начале сентября - отцветающими флоксами? Но
вот, запах флоксов сменился запахом прелых листьев и мокрой земли, выше и
отчужденное стало небо, природа, летом нахлынувшая на город всеми своими
красками, звуками и запахами теперь отступила. Как отлив, ушла далеко за
окраины и будет существовать там до весны отдельно и замкнуто, когда в
пустых лесах сыплются с деревьев и летят день за днем сухие листья.
Наступает ночь, а листья все равно падают, шуршат в глухой темноте, а
потом принимается дождь, суровый, бескомпромиссный и сутками хлещет по
окоченевшим стволам и сутулым черным корягам.
...Ноябрь. Самое городское время. Господствуют только камни домов и
парапетов, решетки оград, высокомерные памятники и колонны. Прямые линии,
треугольники, правильные окружности, черно-белые тона. Торжество
геометрии.
Ноябрь. Пошли праздники.
Ноябрь. Александр Петухов гостит в далекой дружественной Болгарии у
все еще теплого Черного моря, где расхаживают по солнечному берегу
громадные серебристые чайки и прогуливаются западные туристы в белых
брюках и кожаных в талию пиджаках.
Ноябрь. Темное утро. Дождь со снегом. В доме около Таврического сада
все еще спят, ни одно окно не горит.
Антонина во сне пытается натянуть одеяло на остренькие плечи
чернявого Валерика - кашлял с вечера, вот и положила вместе с собой.
Наталья Ивановна Копейкина всхлипывает, потому что видит странный
сон, будто вернулся беглый сын ее Олег и стоит в дверях почему-то босой и
без шапки, а пальто все мокрое, аж вода течет на натертый пол.
Роза Львовна Кац тоже плачет во сне, плачет тихо, с удовольствием,
кого-то прощает за все свое вдовье одиночество, за чертову жизнь
эвакуированной с ребенком и без аттестата у прижимистой Пани в Горьком, за
то, что теперь уже старуха, а, если вдуматься, что она видела в жизни?
Завтра Роза Львовна и не вспомнит, что видела во сне, встанет в хорошем
настроении и по дороге к себе в библиотеку сочинит стихи для стенгазеты:
"...но было то не по нутру злому недругу-врагу и задумал он войной
разрушить мир наш и покой". Лазарь, конечно, опять начнет смеяться, так
ему ведь все смешно - такой человек.
Весь дом спит. Кроме Григория Барсукова. Тот лежит в темной комнате,
таращится в пустоту, думает. Как ему уснуть, когда он один в городе, да
что - в городе, может, в целом мире, знает то, что никому еще пока узнать
не дано.
Все мы, безусловно, правы: нет у бедняги Барсукова ни денег, ни
здоровья. А вот насчет ума - это, уважаемая, извините-подвиньтесь со
своими дипломами и кандидатскими степенями, это еще поглядим. Потому что,
если бы кто-нибудь из нас с вами обнаружит такое, то, возможно, не только
бы запил, а сбежал бы прочь, в другое место. Или руки на себя наложил со
страху.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТРЕУГОЛЬНИК БАРСУКОВА
1
Этот треугольник расположен в центре города, а именно на Сенной
площади под названием площадь Мира. Вершина его приходится как раз на
специализированный рыбный магазин "Океан", где каждое утро толкутся
доверчивые любители селедки, не ведающие, где они стоят. Другие углы
такие: здание станции метро, воздвигнутое на месте упраздненной с лица
земли церкви Успения Пресвятой Богородицы - раз, и автобусный вокзал -
два. Там еще летом, наверное помните? - у Барсукова будто бы пропала вся
получка до последнего рубля. Но только по наивности можно предположить вот
это, первое попавшееся; что деньги были пропиты либо украдены. Только по
наивности! И теперь Барсуков это знал.
Никто из нас с вами, слава богу, не был и, будем надеяться, не
окажется в Бермудском треугольнике, в этой мутной части Атлантики, где
согласно источникам гибнут без вести, начисто пропадают среди ясного дня
самолеты, где слепо дрейфуют покинутые мертвые суда. причем никто не
знает, куда девались с них люди. Как-то на одном из таких судов была
обнаружена воющая собака, но - что собака, она ведь только понимает, а
сказать не может, а вот, кто мог сказать, то есть говорящий попугай - тоже
пропал совершенно бесследно.
Бермудский треугольник, по счастию, от нас далеко, тысячи миль до
него и десятки надежных границ, и поэтому нам на него наплевать, он для
нас вроде бабы Яги или как космические пришельцы, про которых мы ничего не
знаем.
Нам и без Бермудского треугольника есть чего бояться: войны с Китаем,
тяжелой продолжительной болезни, бандитов, отпущенных по амнистии, своего
непосредственного начальника и еще кого-то неведомого, кто не ест и не
спит, а денно и нощно дежурит у нашего телефонного провода, чтобы узнать,
что же мы говорим о погоде.
А ведь наверняка те, кто живут рядом с Бермудским треугольником или
имеют с ним дело по работе, тоже боятся войны с Китаем и бешеных собак, а
также своих бермудских гангстеров и начальников. И, уж конечно, рака. А
про истории с самолетами и кораблями думают редко и неохотно.
Барсукову же и думать было нечего, чего тут думать, тут не думать
надо, а меры принимать, и потому Григорий Барсуков, человек за пятьдесят
лет свой жизни поменявший столько мест работы, что уже из-за одного этого
плюс внешний вид мог считаться "бомжем и з", то есть лицом без
определенного места жительства и занятий, так вот этот субъект ранним
ноябрьским утром подстерег во дворе кандидата технических наук Лазаря Каца
и обратился к нему с антинаучным заявлением. Он сообщил Кацу, что на
Сенной площади Мира, якобы, безвозвратно пропадают вещи и деньги, люди и
даже автомобили с шоферами, и что лично он, Барсуков, был свидетелем этого
явления многократно.
- Могу привести ряд примеров, - заявил Барсуков.
- Приведите, прошу вас, - поощрил его Кац, который потому и стал
кандидатом наук. что всю жизнь отличался любознательностью к явлениям
природы. - Приведите, приведите, - повторил он и вынул из кармана пачку
сигарет, но, взглянув на свои окна, тотчас спрятал ее обратно и предложил
Григорию Ивановичу лучше прогуляться через сад.
Небо над Таврическим садом сплошь было залеплено толстыми и белесыми
тучами. Из разрывов этих туч нет-нет да и выскакивало солнце, ошалело
плюхалось в пруд, секунду трепыхалось в холодной воде, как блесна, и тут
же исчезало.
"...и равнодушная природа красою вечною сиять", - вдруг ни с того ни
с сего назидательно сказал Барсуков и твердо посмотрел в глаза Лазарю
Моисеевичу. Тот, являясь человеком тактичным, никакого недоумения не
проявил, как будто так оно и следует, что необразованный "бомж и з"
цитирует бессмертные строки.
- "Красою. Вечною!" - злобно настаивал Барсуков и, когда Лазарь
наконец кивнул, добавил: - Природа вечна, а человек в ней ничто. Сегодня
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг