идиотами что делать?
- М-да... Вопрос, конечно, интересный. Что делать с идиотами? Может,
на колбасу пустить?
- Из них невкусная колбаса получится, Сергей Петрович, - усмехнулся
Костя. Он уже почти успокоился. Если Серпет начал шутить, значит, все в
норме.
- Хм... С другой стороны, может, именно так мы и решим
Продовольственную Проблему? - не то вслух, не то про себя сказал Серпет. -
А вообще, не мешало бы их самих послушать. Может, скажут чего интересного?
- Ничего они вам интересного не скажут, Сергей Петрович, - ответил
Костя. - Будут молчать как валенки, что я их не знаю?
- Ну, все же попытаю счастья, - бросил Серпет и громко скомандовал:
- Васенкин, Царьков! Встать!
Вихрастый лопоухий Васенкин медленно вылез из-за парты и встал по
стойке смирно. Стойка получилась у него так себе.
- А где же второй? - поинтересовался Серпет.
- Второй сейчас унитазы протирает, - ответил Костя. - Это у него
любимое занятие.
- А главное, полезное для общества, - весело, даже как-то слишком
весело улыбнулся Серпет. - Ну да не беда. Поговорим и с одним Саней. Ну,
что скажешь, голубь ты мой ощипанный? Долго так будет продолжаться?
- Как? - не поднимая головы, тихо спросил Васенкин.
- А вот так. С двойки на тройку перебиваешься, уроки не делаешь,
брюки мятые. Почему у тебя такой вид, точно сквозь джунгли продирался?
Костя, еще раз его в таких брюках увидишь - сними. Не умеет ходить как
человек - будет ходить без штанов. Понятно тебе, Саня?
Васенкин молча кивнул. Все эти разговоры были ему знакомы.
Косте они тоже были знакомы, и он понимал, что Серпета меньше всего
волнуют Санины брюки, да и грозится он просто так, без настоящей злости.
Серьезные приказы он отдает другим голосом.
- Ну, а с учебой что собираешься делать? - усмехнувшись в усы,
продолжал Серпет. - Учителя ведь на тебя время тратят, здоровье. А
здоровье у них, между прочим, не железное. Может, зря они надрываются, а?
- Наверное, и в самом деле зря, - вставил Костя. И напрасно это
сделал, потому что Серпет тут же нахмурился и произнес:
- Я сейчас, Константин, беседую не с тобой, а с Васенкиным. Свои
умные мысли выскажешь мне потом. Наедине. А сейчас будь уж так добр,
закрой рот.
Пришлось закрыть рот, да так и стоять возле парты с закрытым ртом, на
виду у всей Группы. Что поделаешь, сам виноват.
- Не слышу ответа, Саня, - произнес Серпет уже погромче.
- Я исправлюсь, Сергей Петрович, я обещаю, - забормотал Васенкин,
пошмыгивая носом.
- Вот-вот, - подхватил Серпет, - исправься. Сделай нам всем такое
одолжение. А то я уж и не знаю, что с тобой делать. Сколько раз и я с
тобой беседовал, и Костя вон, а результатов с гулькин нос. Видно, пора от
слов переходить к делу. Значит, так. Устанавливаем тебе испытательный срок
- неделю. Если за неделю получишь хоть одну двойку - тогда все. Тогда
вопрос решается окончательно, переводим тебя на Первый Этаж. Надеюсь, ты
меня понял? Да, - повернулся он к Косте, - то же самое передай и мойщику
туалетов, то бишь его величеству Царькову. Вместе друзья-приятели в
фантики резались, вместе и на Первый Этаж спланируют. Этакая фигура
высшего пилотажа получится. Ну, а пока, Костя, наблюдай за обоими столпами
разума. Чуть только двойка - сразу пишешь рапорт на мое имя. А пока что
действуй своими методами. Глядишь, вдруг что и получится... Ну, с этим
все, - и Серпет небрежным жестом велел Васенкину сесть.
- А вообще, Костик, - сказал он чуть погодя, - мне что-то не слишком
нравятся дела в Группе. Я уж честно тебе скажу. Конечно, работаешь ты
неплохо, опыта набираешься. Но ситуация тяжелая. Успеваемость в Группе
довольно средняя, дисциплина стала получше, но тоже весьма далека от
идеала. На одной маршировке далеко не уедешь.
Серпет задумался о чем-то, дернул себя за левый ус и, взглянув на
часы, изрек очень уж каким-то металлическим голосом:
- Ты ведь понимаешь, Константин, все вы тут выращиваетесь не зря. Но
каждому ли ясно, в чем состоит ваш долг? Хотя вроде бы должны понимать,
Обещание давали. Мы тут все делаем Одно Общее Дело. И нет ничего сложнее и
ответственнее. Разумеется, вы еще не готовы, вам еще предстоит пройти
через Откровение, получить Великое Знание. И хотя все это случится не
скоро, но кое-что вы уже сейчас могли бы для себя уяснить. Идет
грандиозная борьба. Кое-кто из вас об этом забыл, но факты налицо. А
готовиться к борьбе вам надо уже сейчас. Потом поздно будет. Через три
года всех вас ждет Распределение, впрочем, для некоторых оно может
наступить раньше. И куда бы вы ни попали, какую бы работу ни получили -
дело у вас у всех одно.
Правда, некоторые этого не понимают. Некоторым кажется, что это всего
лишь высокие слова, а жизнь - это койку заправлять как следует да
котлетами обжираться. Нет, мои дорогие, так будет до поры до времени. А
тебе, Костя, следовало бы почаще напоминать ребятам об их будущем. Так что
вот так, - Серпет снова продолжал обычным своим тоном, - дисциплину с
успеваемостью резко поднять. Каким образом - думай сам. На то тебе и
голова дана. Что непонятно - приходи, объясню. Так... Теперь что касается
Рыжова. Думаю, надо с ним индивидуально позаниматься. Именно тебе, -
Серпет навел на Костю свои большие зрачки. - То, что ты с ним сейчас
делаешь, неэффективно. Пороть его, по-моему, дело безнадежное. Он ведь не
потому строится плохо, что лентяй. Он бы и рад, но координация плохая.
Лучше его потренировать, развить у него реакцию, скорость. Ну, сам
понимаешь. И чтобы с этим не тянуть, - Серпет помедлил, то ли
прислушиваясь к чему-то, то ли ловя ускользнувшую мысль, - чтобы не
тянуть, начни с ним заниматься завтра же. От полдника до ужина. Да, я
помню, тренировка у тебя, кажется. Ну ничего, один раз можно и пропустить,
ради общего блага.
Костю от его слов прямо в жар бросило. Ни фига себе подарочек! Не
придешь завтра - подумают, что сдрейфил. Или, того хуже, настучал.
- Сергей Петрович, - быстро заговорил он, пытаясь справиться с комком
в горле, - завтра ну никак не получается. У нас ведь полным ходом
подготовка к соревнованиям. На первенство Корпуса! Это же честь этажа!
Давайте я с ним в другое время позанимаюсь. Хоть ночью, хоть в тихий час.
- Какой ты, однако, эмоциональный, - улыбнулся Серпет. - А я ведь
хотел как лучше. - И улыбка исчезла. Словно бритвой ее отрезало. - Ну
ладно. Делай как знаешь. Разумеется, ни ночью, ни вместо тихого часа. Об
этом не может быть и речи. Нарушать режим дня я, как понимаешь, не
позволю. А вообще, - он снова помолчал, потом сумрачно произнес, - а
вообще будь осмотрительнее. Ну ладно, это разговор в пользу бедных. В
общем, подведем итоги. Насчет Васенкина с Царьковым - рапорты. С Рыжовым
заниматься - хотя бы полчаса в день, но регулярно. Да, совсем забыл.
Завтра после ужина зайди ко мне в кабинет. На беседу. Ну, вроде бы и все.
Потопал я, братцы. Работы чертова уйма, голова кругом идет и мозги
пузырятся.
Серпет встал, потянулся точно огромный кот, поправил широкой ладонью
прическу и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
4
Сейчас, в темноте, разговор этот всплыл в памяти так ясно, словно
кончился минуту назад. И саднило в душе, и не удавалось уснуть. А завтра
так тоскливо будет подыматься! Но хочешь или не хочешь, а по звонку
придется вскочить первым - он же как-никак Помощник на Группе. И он будет
подгонять пинками тех, кто не прочь подремать еще минутку. А ведь и сам не
прочь, выходит, самому себе пинки отвешивать? Смешная получается
картинка... Черно-синие окна, острый, беспощадный электрический свет...
Но все это еще нескоро. Не так уж давно прозвенел отбой. Есть еще
время уснуть. Только бы не лезли в голову всякие мысли... А все-таки
здорово, что Серпет так легко согласился. Правда, он сказал: "будь
осмотрительнее". Нехорошо как-то сказал, с довольно странной ухмылочкой.
Впрочем, ухмылочки эти скорее всего объясняются плохим настроением.
И все же Костя чувствовал - сегодняшний Серпет какой-то не такой.
Во-первых, ясно было, что ни Рыжов, ни Царьков с Васенкиным его совершенно
не интересовали. Чем-то другим забита у него голова. Но Серпет хитер, он
никогда ничего прямо не скажет. Все только намеками. А попробуй разберись
в его намеках. Тем более, неизвестно еще, для кого эти намеки? Костя не
мог избавиться от мысли, что Серпет играл в Групповой какое-то
представление, изображал что-то. А на кой хрен? Можно подумать, кроме
Кости и ребят его слушал кто-то еще. Но ведь никого больше в Групповой не
было. Значит, это всего лишь Костины домыслы. Но отчего же все так
тревожно? Да еще беседа эта завтрашняя. Зачем? Раньше-то он никогда
заранее не назначал. И вообще, в его кабинет Костя попадал нечасто, всего,
наверное, раза два или три. Сейчас уже и не вспомнить, когда и зачем.
Ладно, завтра все прояснится, а сейчас - спать!
И сами, непрошенные, появились перед глазами бледно-синие круги,
завертелись, задрожали в душном воздухе. Костя вдруг понял, что они
слеплены из рыхлого скрипучего снега, хотя, если приглядеться, чем-то они
смахивали на колечки сигаретного дыма. Получается, дым и снег - одно и то
же? И почему он не знал этого раньше?
Между тем кольца начали вытягиваться, сливаться и таять - и вдруг
совсем исчезли. Осталось бесконечное снежное поле, и снег оказался не
синим, а белым, даже с едва заметным желтоватым отливом, словно кремовая
розочка на стаканчике пломбира. Снег неглубокий, рассыпчатый, и ногам
вовсе не холодно, хотя Костя стоит босиком. Где-то вдали, по левую руку,
чернеет изломанная полоса глухого древнего леса. А солнце то выныривает
из-за туч, то снова прячется в серых клочьях небесной ваты.
Место было знакомое. Костя уже не раз попадал сюда. Значит, скоро
появится тот, Белый. Теперь он уже не мог вспомнить, откуда взялось такое
прозвище. Но иначе его никак и не назовешь. Белый - он и есть Белый,
непонятный Костин мучитель. И негде от него спрятаться, и некуда бежать,
везде поле. Придется ждать.
Белый, как всегда, появился неожиданно. И непонятно откуда. Только
что его не было - и вот он медленно идет по снегу, не оставляя следов,
смотрит на Костю своими огромными серыми глазами и улыбается чему-то.
- Ну, привет, Костя, - пробасил он своим низким голосом. И снова у
Кости мелькнула мысль, что голос этот он уже слышал, давным-давно, еще до
приходов Белого.
- Здрасте, - хмуро ответил Костя, отводя взгляд.
- Что это ты сегодня такой мрачный? - поинтересовался Белый,
пристально глядя Косте в глаза.
- Да так. Дела всякие.
- Ну как же, помню, ты у нас человек деловой. Весь в заботах. И в
прошлый раз дела были, и раньше еще. Рассказал бы хоть, что за дела такие.
- Да ничего, все у меня в порядке, - хмуро отозвался Костя. Он знал,
что такими фразами не отделаться. Разговор предстоял долгий и противный.
- Ладно, можешь не объяснять. Я и так знаю, - усмехнулся Белый, и
скрестив ноги, уселся прямо на снег. - Опять сегодня геройствовал, товарищ
Временный Помощник?
- Это в каком смысле? - глядя в снег, спросил Костя.
- Не жалко Рыжова, а?
- Это не ваше дело, - решительно произнес Костя. - Как же вы надоели!
Ну что вы вечно не в свои дела суетесь?
- Ну, это как знать, - миролюбиво заметил Белый. - Может, и для меня
твои дела не такие уж чужие. Впрочем, ты помнишь - я ничего пока не могу
тебе объяснить. Не время еще. Ты уж постарайся сам разобраться. Хоть в
чем-нибудь.
- Да не буду я ни в чем разбираться! С какой это такой радости? -
Костя сплюнул на снег и проследил взглядом траекторию плевка. - Что вы ко
мне все время пристаете? Я что, просил? Звал вас, да?
- Эх, Костик-Костик, - не то засмеялся, не то вздохнул Белый, -
горячая ты голова. Ну чего злишься? Ты бы еще драться полез, - и он
уставился на дырочку в снегу, куда попал Костин плевок.
А Костя опустил глаза. Да, и такое случалось. Стыдно даже вспоминать.
Попробовал Боевые Методы. Тройной удар в прыжке. Лучше уж самому себе по
морде надавать. Если бы в тот раз Белый его излупил как щенка - все было
бы нормально. То есть понятно. Но произошло нечто иное - нечто странное и,
пожалуй, страшноватое. Белый и не думал защищаться. Он, кажется, и не
заметил Костиных прыжков. Но это жуткое чувство, когда бьешь точно в цель,
правильно бьешь, как учили, но кулак твой встречает не тело, а вязкую
пустоту, рука твоя пронзает холодный туман... Лучше и не вспоминать.
- Ну правда, - сказал Костя уже потише, - отстаньте вы от меня. Мои
дела - это мои дела. И я все делаю как надо. Ну, отлупил я Рыжова - так
он, козел, без этого никогда строиться бы не научился.
- А он научился? - с интересом спросил Белый.
- Научится еще, - вздохнул Костя. - А Васенкин с Царьковым, они
просто лодыри, тянут всю Группу назад. Я ведь все-таки Помощник, должен
принимать меры.
Белый посмотрел на него с еще большим интересом.
- А зачем? Неужели это настолько важно?
- Что важно? - не понял Костя.
- Ну, например, что Мишка Рыжов не умеет ходить строевым шагом. Или
что Васенкин кролика пожалел? Что, ваши маршировки и баловство с Энергиями
такое уж необходимое дело? Да ерунда это все! А ты из-за ерунды с пацанами
как со скотом обходишься. Хотя извини, со скотом ты бы обращался лучше.
Скотина, она и лягнуть может, и куснуть. А они ведь люди, точно такие же,
как и ты. И им и больно, и обидно, и страшно. Ничуть не меньше, чем тебе.
Давно ли ты был на их месте? И скажи честно - согласился бы поменяться
местами с твоими ребятами?
- Да что вы мне все морали читаете?! - снова взорвался Костя. Он
знал, что мог бы сдержать себя, но не стал этого делать принципиально. - Я
такой-сякой-разэтакий! Как со скотом? Да я, если хотите знать, с ними
по-человечески обращаюсь. По-хорошему. Ну, выпорол Рыжова, а меня, что, не
пороли? Да вы знаете, как меня Кошельков тогда гонял? Вас бы так! А я с
ними, если хотите знать, по-доброму. Вон в других Группах Помощники и
прислуживать себе заставляют, и лупят всех без разбору, просто так, для
своего удовольствия! А я всегда по справедливости.
- Ну, спасибо тебе за это, - усмехнулся Белый, и его огромные глаза
вдруг сделались непривычно жесткими. - Молодец, стараешься!
- А я что, хуже других? - сопротивлялся Костя. Но говорил он уже
через силу. Как-то незаметно он устал от этого спора.
- Да, - твердо сказал Белый и взглянул на Костю. Тот было попробовал
отвести взгляд - и не смог. Серые глаза притягивали его словно магниты.
- Да, хуже, - повторил Белый, поднимаясь со снега. Только сейчас
Костя сообразил, какой же тот большой. По сравнению с ним Костя сам себе
казался взъерошенным котенком возле огромного снежного барса.
- Я знаю, - продолжал Белый, - ты не сажаешь ребят голой задницей на
горячую батарею, как это любит твой приятель Руднев. Не плющишь почки, как
Смирнов, твой будущий партнер по куреву. Не заставляешь, как Александров,
ребят перед тобой на коленях ползать. Все так. Но есть большая разница.
Они, приятели твои, слишком уж глубоко увязли. Почти безнадежно. Может,
кто-то их и вытянет - не знаю. Они уже и не помнят ничего, и не понимают,
что творят. От людей у них осталась только оболочка. Но у тебя не тот
случай. Ты еще живой. И на самом деле ты знаешь, что все подвиги твои -
свинство. Прекрасно это знаешь. И тогда тебе становится страшно, ты
пытаешься отогнать "лишние мысли", а зря. Они не лишние. Да и не получится
уже. Многое изменилось. Теперь ты можешь вырваться.
- Да не собираюсь я никуда вырываться, - тоскливо ответил Костя. Черт
бы побрал Белого с его моралями. От его моралей даже зубы начинают ныть, и
что главное, не остановишь.
- Конечно, вырваться - деле трудное, - как ни в чем ни бывало,
продолжал Белый. - И всего сложнее начать. А ты уже начал.
- Чего это я начал? - желчно поинтересовался Костя.
- Ну как чего? Вспоминать, сомневаться, думать. И зря ты ищешь у себя
болезнь. Как раз наоборот - это выздоровление.
Тут уже Костя разозлился по-настоящему. Не хватало только разговоров
про болезнь!
- А идите знаете куда с вашим выздоровлением! - крикнул он. - Я из-за
вас с ума схожу, меня из-за вас в Стажеры не примут! - по щекам его
покатились жгучие злые слезы. - Это вы во всем виноваты! Вы!
- Ну что ж, - спокойно откликнулся Белый, - если тебе так удобнее,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг