изящества волосяного покрова, вызова общественной нравственности не имело
места. Даже в случае такой молодой и здоровой особи, что ворвалась сейчас
в кабинет мистера Беррила. На этот счет имелось постановление
Муниципальной Комиссии Колонии...
- Если еще раз меня подвергнут здесь таким оскорблениям!.. И если
оскорблять меня будут такие старые суки, на которых наш Закон запрещает
поднимать руку!..
- Не подвергнут, Балла... Вас, кажется, зовут Балла? Хотите молока?
Прямо из холодильника... - Барсук стал взглядом искать подходящую
мисочку...
- Я хочу разодрать твою небритую морду! Я второй день ошиваюсь вокруг
твоего заведения, Барсук! И дело у меня срочное... А у тебя здесь без
конца торчит всякая подозрительная шваль, вроде Мохаммеда из "Десницы".
Поставщик таким не верит...
- Ну, теперь, дорогая, мы вместе, наедине. Выкладывай свое дело...
- Дело короткое. Короче некуда. Я привела человека из Леса, с которым
Поставщик будет иметь дело в этот раз. Только и всего. Вели его пустить -
и я пошла. Ты в курсе, что Поставщик в этот раз привез много?
- Я всегда в курсе... Был знак... - уверенно и привычно, сам не зная
зачем, соврал Барсук. - Дюк, запускай того... который с ней... Постой,
Балла - твой гонорар...
- Мне платит Поставщик. И только он! - Дверь за пумоидом
захлопнулась. На несколько коротких мгновений Барсук остался наедине с
собой.
- Господи, хоть что-нибудь делается в этом мире без шума и треска? -
спросил он Бога.
Потом посмотрел на часы. До полудня оставались считанные секунды.
Барсук открыл сейф и положил серебряную "луковицу" туда - поверх того
пакета, который теперь уже неизвестно кому и когда пригодится. Потом
крепко запер сейф. Ему не нравилась мелодия, которую играли эти часы.
"Бог ты мой, - думал Гвидо, пристраивая примитивную капельницу над
узким лежачком, на котором, словно сломанная игрушка, примостился
обожженный и ослепший абориген - с виду детеныш, смахивавший на Учителя Ю,
только в миниатюре. - Сколько их здесь... Только на койках - сорок или
около того... И это я - я всего-то несколько часов назад за ужасное дело
считал умерщвление одного-единственного бандита в корабельном лазарете..."
Он нашел глазами Кая, который в этот момент, обжигаясь, вытаскивал из
древней конструкции стерилизатора блестящие стальные инструменты
хирургического ремесла. Это было одно-единственное человеческое лицо,
различимое в полумраке подземного лазарета. Все остальное напоминало
полотно Босха. Люди-кроты, люди-богомолы, люди-лемуры... Терпкий запах
примитивной антисептики, странные подземные ароматы-миазмы...
Развороченная плоть, кровь и обнажившиеся внутренности тяжело раненных
нелюдей. Живые и мертвые - вперемежку. Сознание начинало "плыть". Гвидо
подумал, что лучше бы ему остаться там - на поверхности, под пулями и
напалмом, а не в этом кошмаре... Он и пытался остаться там, вытаскивая из
горящих хижин и полузасыпанных землей убежищ-щелей полумертвых аборигенов.
До тех пор, пока не наткнулся на опаленную тушку вот этого едва живого
детеныша. Его он донес сюда сам... А выйти вновь на поверхность уже не
получилось - ахнули "большие" заряды, установленные десантом на
поверхности. И спасать стало некого... Больше в лазарет не приносили ни
живых ни мертвых.
"Наверное, и Ю там остался, - подумал Гвидо, прислушиваясь к
наступившей наверху тишине. Да, не скажешь, что он переоценивал свою
индивидуальность..."
Но Учитель Ю оказался легок на помине. В глубине одного из туннелей
раздались оживленные и, похоже, радостные звуки, и на пороге возник
громадный силуэт, который капитан дель Рэй машинально квалифицировал как
аборигена-медведя и только потом - как вполне нормальную, только уж очень
крупную особь легионера. На руках громила, словно малого ребенка, нес
жалобно попискивающего Учителя. Гвидо поспешил к нему навстречу, но
легионер стоял как вкопанный, уставившись на что-то, находившееся за
спиной контрразведчика, с таким видом, словно увидел привидение. Гвидо
обернулся через плечо.
Федеральный Следователь утер тыльной стороной ладони набегавший на
глаза пот и устало спросил:
- Вижу, и вам нашлось дело, Дмитрий Евгеньевич? Вы так и будете
стоять в проходе, или...
- Поддержите его, - слабым голосом распорядился Учитель Ю. -
По-моему, большому человеку дурно...
Нет, были в этом мире и такие вещи, которые происходили без шума и
треска. Барсук Беррил убедился в этом, когда, отвернувшись от сейфа, узрел
успевшего появиться за это время в его кабинете, плоховато бритого
невысокого мужичка, самой примечательной деталью в облике которого, была
свернутая из чего-то неимоверно застиранного, чалма. Ее посетитель
аккуратно сматывал с головы и укладывал аккуратной кучкой на столе, рядом
с пепельницей.
- Дюк, - сказал в пространство Беррил.
Поименованный персонаж возник в дверном проеме, стеснительно
придерживая пол полой пиджака рукоять армейского бластера, взятого на
изготовку. Так, на всякий случай.
- Да, хозяин? - вопросительно произнес он.
- Ты опять забыл постучать. Когда впускал гостя. Пригляди, чтобы
никто не мешал нам поговорить здесь. И обе двери прикрой поплотнее. Будь у
селектора, а не торчи за портьерами. Я проверю.
Подождав, покуда указания будут исполнены, он поднял взгляд на
посетителя. Тот закончил свои манипуляции и теперь снова ловко укреплял
чалму на черепе. На столе лежал извлеченный из его головного убора
предмет. Плод ого. Небольшой, но правильной формы, вполне кондиционный.
Профессиональным взглядом Барсук оценил его примерно в пятьдесят тысяч
кредиток.
- Это от народа с Мостика. Очередной взнос.
- Что ж, как всегда вперед и вовремя. Похвально. Как тебя звать, к
стати? Что-то не помню, чтобы...
- Не стоит забивать голову такими вещами... Достаточно того, что
Балла тебе объяснила от кого я... Ведь она достаточно ясно сказала?
- Как всегда - я бы даже на ее месте не стал так волноваться... -
Теперь то, что передает тебе Свистун...
Только особы, приближенные к Поставщику, позволяли называть его этой
кличкой. Беррил принял это к сведению.
- Я внимательно вас слушаю, хотя и не знаю как вас зовут...
- Товар на складе терминала. Квитанции, накладные и вообще все
необходимое - вот на этой магнитке, - в руке гостя появился словно в
карточном фокусе пластиковый прямоугольничек. - Партия большая. Ее следует
перебросить на Ранчо Чудака. Два контейнера - самые большие - они помечены
Левым Знаком, проходят как имущество Легиона - надо поместить в Дупло. Все
это - немедленно, до захода.
- Если вы хотите говорить о Дупле, то вы имеете что-то серьезное, а
когда вы имеете что-то серьезное, то зачем так торопиться?..
- Я должен передать Свистуну, что он слишком торопливый?
На внимательном лице серого мужичонки не было и тени усмешки, а в
произнесенной фразе - и тени иронии, отчего Барсука прошиб холодный пот.
- Упаси меня Бог от того, чтобы меня так понимали, когда я просто так
разговариваю... - он нервно поправил галстук.
- Второе. Свистун передает тебе, чтобы ты не делал глупостей с тем
товаром, который у тебя был для покойника Окамы.
"Проклятие, - подумал Барсук. - Господи, почему ты сразу не принял
мою душу, когда я готов был ее тебе сбыть? Почему ты вместо этого поселил
несчастного предпринимателя на проклятой Гринзее, где он мучается как в
аду? И на которой все про его дела все знают. Чего не знает Большой Питон,
то, оказывается, знает господин Свистун, хотя ни того ни другого он сроду
в глаза не видел и никогда - Боже, сделай так - никогда не увидит? И если
уж берутся за него - так оба сразу. А как в них нужда - ни до того ни до
другого не докричишься ни через каких связных..."
Предавшись этим печальным, хотя и несколько непоследовательным
размышлениям, Барсук старательно глядел в рот связному, не забывая
внимательно помигивать и посапывать.
- Этот товар тоже следует разместить в Дупле. Свистун за него дает те
же деньги, что и Посол давал.
Связной выждал несколько секунд, наблюдая за гаммой чувств,
последовательно сменявших друг друга на живом лице собеседника и,
дождавшись нужного момента, добавил:
- Когда все это будет сделано, никак не раньше - это велено
подчеркнуть - никак не раньше, надо забрать из известного тебе места плату
Лесного Народа за товар. За эту партию вперед уплачено... Вот такими
вещами, - гость тронул плод ого, лежащий на столе, и в кабинете надолго
повис еле слышимый мелодичный звук. - Около килограмма. Ты отсчитаешь свою
долю и то, что тебе причитается за ту вещь, которую хотел купить Посол.
Потом к тебе придут за тем, что останется. Это все.
Он поднялся. Стал снова никем.
- Передайте Свистуну... - Барсук возвел глаза к покрытому резьбой по
дереву потолку, желая сформулировать мысль поосторожнее, а когда опустил
их, в комнате никого не было.
Только притушенный шторами полуденный свет, да еще затихающий звон и
неуловимый аромат плода ого.
Капитан дель Рей не мог пожаловаться на отсутствие воображения:
вообразить он мог многое, но вот только того, что в норе, скрытой глубоко
в недрах чужой планеты, он будет, мучаясь от бессонницы, коротать время,
выслушивая рассказы матерого уголовника о том, как не хватало ему в
далеком приютском детстве плюшевого медвежонка, вообразить он не мог даже
в пьяном бреду.
- Так вот и получилось, - продолжал гудеть со своей охапки сена,
служившего здесь всеми сразу постельными принадлежностями, Шаленый, - что
загремел я в эти чертовы подземные катакомбы, так и ни разу даже из ружья
и не пальнувши... Тут в темноте какие-то сукины дети повязать меня хотели
или еще чего, да нашего брата без хрена не съешь. Порасшвырял я этих
друзей и ходу по туннелю - на просвет нацелился. Но черта-с-два тут: то
плесень какая-то светила... Прямо что твой фонарь... Ну и плутал я в
катакомбах этих без малого час, а тут свои же друзья-Легионеры, видно, в
подземку эту аэрозольный заряд снарядили - где-то в соседнем туннельчике -
меня как шмардануло - без малого по стенке не размазало. Ослеп, оглох, рот
земли полон - еле отплевался. Зато - без добра нет худа - гляжу: ветер
пошел по катакомбам. Значит где-то свод провалился и на поверхность ход
есть. Ну, я сперва на четыре кости встал, на ветерок-то этот и побрел,
потом оклемался - уже на своих двоих почапал. И метрах этак в десяти уже
от вольной воли - перед проломом этим в куполе - гляжу лежит мой
медвежоночек. Точь-в-точь как тот, на которого я в витрине смотреть любил,
когда мальцом был... Я ж говорил, что...
- Что в детстве у вас так и не было плюшевого медведя, - подтвердил
Гвидо. - Вы об этом уже... Послушайте, а где запропастился Санди?
- Его прямо в операционной и сморило. Там и спит. А на меня нервное
что-то нашло: устал как черт и дьявол, а сна - ни в одном глазу... Да и то
- как спать-то - к рассвету домовые здешние оклемаются, да глядишь, и в
распыл меня грешного пускать начнут. Мне в Легионе такого понарассказывали
о тех, кто в плен к зелени этой попал...
- У вас есть некоторое оправдание - в стволе вашей пушки не найдут
пороховой гари и, кроме того, вы спасли Учителя Ю. Это здесь, похоже,
влиятельная персона. В конце концов, нас покормили и в отхожее место
пускают без конвоя. Наверное, дела не так плохи. Как, по-вашему, до
рассвета далеко?
- А пес его знает. Я ж, как и ты, мил-друг, и дня не будет, как здесь
кувыркаюсь... Я вот о чем забочусь: станет эта нечисть с моим стволом
разбираться?.. Оно, может там все и лежит - ружье мое - в катакомбах этих
клятых. Я, как помню, без него от чертей этих сбег... Да и учителя ихнего
я не то, чтобы спас, а так - в лазарет доставил... Он сам мне и объяснил,
куда его тащить, после того, как я его в чувство привел...
- Так ведь не бросили же пропадать под главным взрывом - которым на
поверхности все смело...
- Тут, понимаешь, жалость меня одолела. Сначала, гляжу, вроде и
неживой он, а как взял его в работу, так, смотрю, пищать начал. Хоть и
еле-еле, а все ж человечьим языком. Тут как вспомнил я ту витрину...
- Как же это вам удалось его в чувство привести? Этому тоже в Легионе
учат? Искусственное дыхание ему делали, что ли?..
- И дыхание, и изо рта в рот, и из носа в нос... Ну а как закапал ему
за зубки-то десять капель из фляги, так у него глаза на лоб сразу и
вылезли. Заперхал, закашлял и лопотать начал быстренько... Погоди, мил
друг, фляга-то она при мне - я тут в операционной этой ректификат надыбал
и до пробочки-то посудинку и долил... Щас и тебе, друг, накапаю, чтоб
спалось лучше... Как-никак, а утро, оно вечера мудренее...
Осуществить задуманное Шишелу не удалось. Нора заполнилась гвалтом и
лопотанием, вслед за которыми в нее ворвалось с полдюжины аборигенов - все
при оружии. Это был первый случай, когда в руках у "зеленых уродов" Шишел
видел земное - из металла и пластика - орудие смерти. Перед собой они
довольно бесцеремонно толкали не проснувшегося еще до конца Федерального
Следователя. Богомолец, бывший тут, видно, за старшего, распорядился:
- Вставай, земная люди. Пойдем, тебе показывать, что земная люди
сделали с наш Лес...
"Земная люди", подгоняемые примкнутыми штыками, выстроились в цепочку
и трусцой двинулись в указанном направлении...
Начало дня ознаменовалось для Барсука сверхконфиденциальным визитом в
Первый Национальный. Бережно уложив тяжеленный пакет на дно стального
абонентского ящика и заперев последний, он почувствовал солидное
облегчение: присутствие проклятого товара в своем кабинете он ощущал как
тикание заведенной бомбы. Правда, почувствовал он себя еще и чем-то вроде
наивной старушки, прячущей ключ от квартиры под ковриком у входа. Но
делать пока было нечего, события развивались слишком быстро.
Перемещения между грузовыми складами Космотерминала и Ранчо Чудака с
довольно громоздким грузом заняли весь день Барсука под завязку. Уже сама
принадлежность части груза Легиону порождала массу деликатных проблем,
несмотря на наличие хорошо выправленных документов на груз. Глайдер до
Ранчо стоил немалых денег и немалых нервов - две сотни километров по-над
Лесом, хотя и в демилитаризованной якобы зоне, были весьма специфической
грузовой перевозкой, за которую нормальные пилоты не брались, а иметь дело
с пилотами ненормальными - всегда большой расход. И большой риск. Как на
грех, доблестный Легион, обгадившись донельзя в неподготовленной
карательной акции, отыгрался на аборигенах, сметя направленными взрывами
какую-то местную святыню - археологические раскопки, что ли - и, захватив
по идиотской случайности в плен троих Учителей из самой что ни на есть
аборигенской элиты. В Периметре теперь не без оснований ждали возмездия.
На завтрашний день было объявлено утреннее выступление Президента
Гаррисона с чрезвычайным заявлением. Так что цены на извоз вне Периметра
были просто бешеными. Но так или иначе, все это было теперь позади. Пилот,
врубив счетчик, кемарил в кабине флайера, а разгруженный товар подпирал
стену бывшего амбара.
Оставалось проделать относительно короткий путь от Ранчо - негласно
признанной всеми воюющими сторонами нейтральной территории для встреч
торговцев, полевых командиров, а иногда и политиков Леса и Периметра - до
Гнилого Дупла - лабиринта скальных пещер, вход в который открывался сразу
за Мостом. Дупло почиталось местом гиблым, и только отчаянной смелости
народ набирался духу (и виски) отправляться в это место. Дурной славой оно
пользовалось уже тогда, когда на Ранчо Чудака каждый week-end бушевала
ярмарка. Люди и аборигены вперемежку толклись в торговых рядах, фокусники
Зеленого Народа на каждом углу ублажали нехитрую публику нехитрыми своими
номерами и в окрестные заросли выбиралась на пикники молодежь. Боже,
неужели все это когда-то было?
Так вот уже тогда за Гнилым Дуплом шла плохая слава. В его переходах,
по слухам, сгинуло немало душ, а если кому случалось приволочь из темных
пещер какую-нибудь диковину, за лучшее считалось зарыть находку на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг