скандальной. Ни один отступник не должен избежать кары, а Герд уходит -
раз за разом. Или я плохо вас навожу?
- Ваша проницательность поражает, солнцеликий, - пробормотал Тург. -
Но взамен головы изменника вы вольны взять мою, потому что Псам он не по
зубам.
А если и в самом деле? - спросил себя Рэй. Нельзя позволять
одноклеточным привыкать к власти: слишком быстро нагуливают они аппетит.
- Предлагаешь послать Вепрей? - спросил он.
- Не знаю, солнцеликий. Конечно, это было бы...
- Это было бы чревато, Тург! Вепри... м-м... непредсказуемы. Они
полезны, но обращаться с ними следует осторожно.
Рэй помолчал, прикидывая, как Герду воевалось бы с Вепрями. Вариант
заманчив, но действительно рискован. Боевое братство и все такое... Может
быть, позже.
- Хорошо, иди, - сказал Рэй. - В конце концов, это пустяк.
Склонившись, Тург попятился к выходу. Нет, решил Рэй, рано его
убирать. Туповат, прямодушен, хватка бульдожья. Где сейчас найдешь ему
замену?
Рэй легко поднялся и закружил по комнате, разминая затекшие мышцы.
А не попробовать ли самому? - весело подумал он, с удовольствием
ощущая свою силу. А, Герд, что скажешь?.. Нет! - Рэй с сожалением качнул
головой. Риск необязательный и, следовательно, глупый. Не будем опускаться
до бравады, Верховному Правителю это не к лицу.
Рей звучно хлопнул в ладоши, и в хижине стало темней: дверной проем
заслонила громадная туша Кебрика. Пригнув небольшую, поросшую густой
шерстью голову, он выжидательно смотрел на Рэя, от усердия сморщив
законченное в своем уродстве лицо. Эта чудовищная груда мышц была
единственным существом, в преданности которого Рэй не сомневался, ибо
гигант был слишком примитивен для предательства.
- Охрану мне! - приказал Рэй.
Кебрик мигнул, развернулся, и лагерь огласил трубный рев. Пригнув
голову, Рэй шагнул из хижины, и сейчас же вокруг него сомкнулся плотный
строй безмолвных и настороженных телохранителей. Стремительной поступью,
возвышаясь над всеми, Рэй зашагал через лагерь, бросая по сторонам быстрые
взгляды, подмечая все.
В армии многое изменилось после Крушения. Как случалось в истории не
однажды, катастрофа показала, кто чего стоит, расставила всех по местам,
их достойным. В дни, когда все казалось потерянным, Рэй сумел сохранить
трезвую голову, уцелеть и даже извлечь из ситуации выгоду, прорвавшись на
самый верх и под шумок устранив прочих претендентов на пост Верховного. И
во многом благодаря Рэю разрозненные банды Псов смогли организоваться в
единую Стаю, заменившую прежние, чересчур самостоятельные батальоны. И
теперь у огров снова появилась надежда на победу.
Возле одной из стай Рэй ненадолго задержался, чтобы полюбоваться на
своего тайного любимца - младшего вожака Род-дона. Этот бешеный Пес, буян
и задира, по самые ноздри был заряжен бурлящей энергией. Она не давала его
мышцам ни минуты покоя, постоянно толкая на авантюры, иногда
бессмысленные, но чаще приносящие Род-дону выгоду: надо признать, голова у
парня была, хотя использовал он ее не лучшим образом. Несмотря на
молодость, именно Род-дон стал одним из первых центров конденсации
рассыпавшихся по всему Лесу осколков огрской армии. Правда, чуть позже,
когда напряжение пошло на спад, Род-дона сумели обскакать более опытные,
поднаторевшие в интригах Псы, и в большие начальники он не попал,
закрепившись во главе неполной сотни отборных верзил. Повиновались они
Род-дону слепо, хотя его стая была едва ли не единственной в новой армии,
где воинская муштра продолжалась без скидок. Род-дон не позволял своим
парням лениться и жиреть, но гонял их со смыслом, и заботился о них, как о
себе.
Впрочем, Рэй ценил его за другое.
Обойдя лагерь, Рэй вернулся к центру и вошел в одну из хижин, оставив
охрану у входа. Окна были заколочены наглухо, но от стен исходило мягкое
свечение, достаточное для ориентации.
Как всегда, Кэролл встрепенулась при его появлении, заулыбалась
испуганно и радостно.
Остановившись на пороге, Рэй внимательно оглядел комнату, но под
разбросанными на полу шкурами не смог бы укрыться и карлик, а все
остальное было на виду. Задвинув дверь, Рэй тщательно запер замок.
- Помоги, - велел Рэй, расстегивая застежки кольчуги.
Девушка вскочила с подушек, живо подбежала, шурша прозрачными
одеждами, и латы посыпались с него, будто скорлупа. Вздохнув полной
грудью, Рэй покрутил плечами, с наслаждением потянулся. Кэролл
сочувственно засмеялась.
Шагнув в ванну, Рэй погрузился в прохладную воду, пузырящуюся
горьковатым газом, и прикрыл глаза, млея от щекотания пузырьков. Мягкие
ладони женщины осторожно мяли ему затылок, изгоняя усталость, проясняя
мысли. Конечно, любая диланка управилась бы с массажем куда лучше, но с
Кэролл было проще. Вместе с Рэем она совершила завидный скачок в карьере,
продвинувшись из солисток ночного армейского балета в наложницы Верховного
правителя. Для страховки Рэй убедил ее, что в случае его внезапной кончины
она первой взойдет на погребальный костер, но, в общем, Кэролл была
простеньким механизмом - наивные ее хитрости вызывали умиление.
- Хочу есть, - объявил Рэй, и Кэролл поспешила в другой конец комнаты
и присела на корточки перед нишей, доставая еду. Рэй следил за ней с
нарастающим вожделением: ее смуглое тело явственно просвечивало сквозь
ткань, дразня и обещая, и это было совсем не то, что откровенная нагота
бледнокожих туземок, ладно скроенных, но обделенных тайной.
Разбрызгивая воду, Рэй поднялся из ванны. Кэролл оглянулась, но
встать ему навстречу не успела: одним движением задрав все ее платья до
плеч, Рей притиснул женщину к полу. Кэролл торопливо ласкала его, тяжело
дыша и вскрикивая, но сейчас ему было безразлично - в самом ли деле она
испытывает пылкую страсть или лишь искусно ее имитирует. Насытившись, Рей
отлепился от разгоряченного влажного тела, усмехаясь своей брезгливости:
истинный, к тому же высокородный, огр даже прикосновения женщины не может
выносить долго.
- Ополоснись, - приказал он, принимаясь за еду.
Благодарно улыбнувшись, Кэролл грациозно сбросила одежду и скользнула
в воду. Безусловно, она была красива, но всему свой срок и своя мера:
потом он еще намучает ее вдоволь, ибо оставлять женщину неудовлетворенной
- значит толкать на предательство.
Рэй снял с полки кувшин с брагой, спросил:
- Пила?
Кэролл кивнула. Он сделал несколько больших глотков и отставил
кувшин. Голова чуть закружилась, но это скоро пройдет. Блаженно Рэй
похлопал себя по животу, перевел взгляд на Кэролл и снова ощутил в себе
желание.
- Ну, иди! - позвал он, и Кэролл пришла, покорная и страстная, какой
и надлежит быть женщине. Впрочем, может, прав Герд, и трудная победа
дороже? Влюбить в себя диланку - смогу ли? А почему же нет? Он-то смог!..
Потом Рэй лежал в постели, закинув руки за голову, а Кэролл преданно
(много ли стоит ее преданность?) согревала телом его колени. Скоро она
заснула, усталая и умиротворенная, - Рэй же, бросив плоти подачку, как
собаке кость, мог теперь размышлять без помех.
Лес! - думал он с насмешливым почтением. Экая ты махина. Даже я не
знаю еще всей твоей мощи. В целом мире только ты выше меня, так почему бы
нам не объединиться? Пусть диланы и дальше служат тебе разумом - я же
стану твоей направляющей волей, твоим указующим перстом. Я покажу тебе
цель, достойную тебя, и ты достигнешь ее, потому что ничто не сможет
устоять перед тобой. Только ты способен установить на планете порядок, а
первым после тебя стану я. И это справедливо, ибо я действительно первый
среди людей, я лучше других сумел подчинить страсти рассудку и
освободиться от условностей и предубеждений. Меня распирает энергия и
переполняют замыслы, моя воля безгранична. Только ты, Лес, можешь
противостоять мне, но ты будешь моим союзником...
Рэй улыбнулся: это молитва? Если я сумею подчинить себе Лес, то
докажу, что сильнее и его. А время покажет, кто прав. Туземцы ли,
спеленавшие себя моралью и не способные даже на видимость борьбы... Или
кичливые аристократы, утонченно лелеющие грязные страстишки, отвыкшие
мыслить и тупо повторяющие обветшалые лозунги... Псы? - это быдло, вонючее
и чавкающее, глухое ко всему, кроме животных позывов... Я сильнее всех,
следовательно, прав я! Слышишь меня, Герд? Я прав, а не ты,
Вепрь-одиночка, потерявший голову из-за дикарки и этим сделавший себя
уязвимым. Жаль, что ты не рядом, такой помощник пришелся бы мне кстати. Уж
я сумел бы тебя приручить, ты ведь еще веришь в дружбу, в честь, в долг -
такие люди бесценны для умного правителя!.. Жаль, жаль, Герд, что ты
должен умереть, это будет потеря для меня... трудновосполнимая потеря...
Рэй заснул, и ему не снилось ничего. Воображение у него было в
порядке, но Рэй действительно оказался уникален: перегородка, отделявшая
его от остальных, строилась на века, и даже Лес не мог ее сокрушить.
6
Привалившись спиной к неохватному стволу одинокого лесного исполина,
Герд сидел на траве в самой гуще обширных зарослей кустарника, пусто глядя
перед собой. Рядом безжизненно лежала Уэ. После стычки у Дома - уже
четвертые сутки! - она почти не просыпалась, а в недолгие минуты
просветления с трудом отвечала на тревожные вопросы Герда, глядя виновато
и жалобно, отказываясь от всего, и скоро засыпала снова. Некому теперь
было предупреждать Герда об опасности, потому-то он и забрался в эти
кусты, поднимавшие трескучий шум, стоило кому-то в них сунуться. А что до
комфорта, то с этим дело обстояло благополучно в любой точке Леса, и
только привычка побуждала Герда ночевать в Домах. Но за последние месяцы
ему пришлось отказаться от многих привычек, в том числе и куда более
въевшихся. Вместе с армией рухнул мир, рассыпавшись на тысячи крохотных
осколков, и выстроить из них новое здание казалось невозможным. Все
утратило смысл: его жизнь - эта беспрерывная, веселая и яростная схватка
за место под солнцем, его доблесть и слава, его гордость. За что славить,
чем гордиться? Чуть сдвинулся угол зрения, и доблестный воин превратился в
бешеного кровожадного зверя, заслуживающего лишь смерти. И Герд с
готовностью принял бы смерть, если бы не был уверен, что Уэ не переживет
его и на минуту, ибо прикипела она к нему куда прочней, чем это принято у
огров. Уэ была главной нитью, связывающей Герда с жизнью, и он оберегал
эту нить, как мог - но что он мог? Потребовалось бы - ради диланки Герд
набросал бы гору трупов, но под этой горой она задохнется еще надежней. А
он умел только убивать, другому его не учили. Девочка стала угасать давно,
и только огр - истинный огр! - мог так долго этого не замечать. Уэ
взвалила на узкие плечи свои непосильную ношу: самой судьбой Герд был
обречен на насилие, и цепь убийств тянулась за ним жутким шлейфом. А
доконали малышку его кошмары.
Хватит самообмана! - сказал себе Герд. Пора определиться. С кем же я?
Я не дилан и никогда им не стану - где уж мне! Я - огр, всеми своими
корнями. Самый гнусный Пес ближе мне любого иноземца, разве не так? Мы -
звери, да! - но разве наша вина, что некому было пестовать в нас доброту,
как это произошло с диланами? И, черт возьми, мы же не безнадежны, раз
способны еще замечать и ценить эту доброту. А если так, могу ли я
допустить истребление диланов?.. Но повернуть против огров, изменить
всему, за что дрался столько лет, переступить через кровное родство? Да
пусть я стану трижды дезертиром, но предателем - нет!.. Но Уэ, что будет с
ней?.. Проклятие, что делать?! Я разучился решать... Ясно одно: рай в
шалаше не состоялся, самоустраниться не удалось... Пора, пора
определяться!..
Герд наконец заснул и спал, как всегда, чутко, вскидывая веки на
каждый шорох. Но когда его разбудили первые утренние лучи, Уэ рядом не
оказалось. Ее вообще не было на пятачке вокруг дерева - она исчезла!
В первые мгновения Герд растерялся, словно заблудившийся ребенок. С
трудом задавив в себе желание метаться и звать, он осмотрел поляну -
методично, сантиметр за сантиметром. Но как всегда, Лес не сохранил
следов. Да и мог ли кто прокрасться сквозь кусты незамеченным?
Оставалось дерево.
Герд долго примеривался к стволу, вздымавшемуся на невообразимую
высоту, гладкому и ровному, будто мраморная колонна. Попробовал стилетом
на прочность, затем, набрав иголок и вооружившись короткой дубинкой, начал
восхождение к далекой кроне.
Работы хватило на полный день, лестница из вколоченных в дерево игл
росла нестерпимо медленно. Ближе к вершине, когда Герд миновал уровень
лесной крыши, стал сильно досаждать ветер, о существовании которого он уже
начал забывать. К исходу дня Герд, ободранный и измученный, все же
взобрался на эту сумасшедшую высоту, подобающую более горе, чем дереву.
Крону составляли громадные мясистые листья - видимо, очень длинные, но
сейчас скрученные в цилиндры, внутри которых, показалось Герду, дышала
странная жутковатая жизнь.
Но Уэ не оказалось и здесь.
"Конечно, Уэ - святая, - думал Герд подавленно. - Истинно святая, без
ханжества и глупости... Но не могла же она вознестись?"
Отсюда Герд впервые увидел Лес сверху. Его крыша оказалась
поразительно плотной и ровной, словно свежевспаханное поле. Лишь изредка в
сплошной листве просматривались прорехи, из которых, как правило,
вздымались к небу такие же колоссальные столбы.
Озирая окрестности, Герд пропустил момент, когда порывы ветра из
сильных стали шквальными, и разразившаяся гроза застала его врасплох. В
первые же секунды дождя лесная крыша разгладилась почти до блеска, и вода,
стекая по направляющим плоскостям, стала собираться в деревья-резервуары,
расправляя прочную пленку их громадных пузырей, - почему-то Уэ нравилось
наблюдать за этим снизу...
Герда вдруг обожгла мысль: а ведь Уэ могла уйти и сама! Усыпила меня
и ушла - очень просто... Нет! - тряхнул он головой. Так покидают
опостылевших любовников имперские красотки, но для Уэ это невозможно. Она
нашла бы способ меня предупредить.
В густеющей темноте, оскальзываясь на мокрых иголках, Герд спустился
к подножию дерева и долго стоял, прислонившись к стволу, ощущая, как
стекают по телу холодные струи. Но ни они, ни предельная усталость не
приносили облегчения, не могли отвлечь от смертного холода в груди... или
пустоты? Нет, это была жуткая, чудовищная боль, неведомая ему прежде, от
которой темнело в глазах, хотелось выть и проклинать все и всех - даже Уэ.
Как Герд ни стискивал зубы, меж зубов прорывался рык - чуть слышный, но
такой первобытной свирепости, что любой огр, заслышав его, счел бы за
благо убраться подальше.
"Драки хотели? - спрашивал Герд неизвестно у кого. - Ну так вы
добились своего, раздразнили зверя... Ждите, я иду!"
Дважды за короткий срок из-под его ног вышибали опору. Но если в
первый раз его спасла Уэ, то теперь заполнить вакуум было нечем, разве
только ненавистью. Судьба догнала его.
"Уэ, как смела ты?! - безмолвно бушевал Герд. - Бросить! Меня!
Одного! За что?!.."
"Тише! - прошелестел чей-то призрачный голос. - Тише, мальчик мой, не
надо..."
Или это ему померещилось?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВЫБОР
1
- Неожиданный ход, - сочувственно произнес Дан. - Непонятно только,
зачем понадобилось это панцирникам. Или они решили тебя приручить?
Он удобно расположился в развилке приземистого дерева и наблюдал за
Гердом прищуренными холодными глазами.
- Я не мог проспать, - угрюмо возразил Герд. - От этих кустов столько
треску!..
На сочувствие Дана ему было плевать, как и почти на все остальное.
Сейчас его больше заботило, как затолкать поглубже эту душедробильную
тоску-боль, почему-то не становившуюся слабее со временем. Внутрь, внутрь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг