- Что ж, число - не сила. Когда схватятся они с нами, куски их смогут
пройти в решето. Не видишь ли чего еще?
- Вижу. В руках у каждого из идущих Запретный жезл. Но цепы свои не
оставили они, несут за плечами.
- Не видишь ли, как идут отряды?
- И это вижу я. Первые два - в паре дюжин шагов один впереди другого.
Задний - в четырех сотнях шагов от них.
- Плоха эта весть...
Промолчал Скрамасакс, не зная, что отвечать Махайре.
- Не видишь ли странного в рядах дальнего из отрядов?
- Вижу и это. С боков его влекут тяжелые стволы на колесах, числом
дюжина без двух. Следом за каждым влекут ящики.
- Знаешь ли, как зовутся эти стволы, для чего они служат?
- Неведомо мне это, Страж.
- Запомни же на всю свою жизнь, то есть на сегодня: бомбардами
зовутся они. Это оружие Запрета, как и жезлы в руках у Крагеров...
- Запомню, Страж...
- Знай: мы не сумеем вовсе помешать врагам пустить их в ход. Но так
сделаем, что пустят они их в ход в миг, удобный для нас, а не для них. И
еще знай: даже это нас не спасет.
- Лишнее говоришь, Страж. Давно я понял это...
- Так знай же то, чего ты еще не понял: Катана может успеть к полю
боя. Но не успеет он.
- А это - вдвойне лишнее ты сказал, Страж. Не стану выслушивать я
хулу на Катану даже из твоих уст!
- Не хулу я говорю. Мы - последние на Зайсте, кто стоит против
Крагеров. Проиграв здесь - где выиграем? На кого поле битвы оставим?
Ведома мне мудрость Катаны. Знаю я, что стократ ему легче умереть на
бранном поле, чем поступиться честью. Но предоставить Злу полную победу -
не стократно, а тысячекратно тяжелее!
- А разве есть у него выбор? У него - и у всех нас?
- Есть. Но не спрашивай меня об этом.
- Я понял тебя, брат мой... Слава Катане, если он все же придет. Но
если не придет - слава ему вдвойне!
Впервые Мак Айлиль назвал Махайру не так, как полагалось бойцу звать
командира. И улыбка тронула губы Ингкела, видимые сквозь щель забрала.
- Ты прав, брат... Теперь скажи: видишь ли ты предводителя Крагеров?
- Не знаю, предводитель ли он, - но кто-то идет во главе одного из
отрядов, и при нем свита с большими мечами. Высок он ростом, а на голове -
шлем с забралом в виде птичьего клюва.
- Ставлю голову против мизинца левой ноги: идет он во главе не
ближайшего, а третьего из отрядов!
- Не приму твою ставку, брат... Он действительно идет с третьим
отрядом, отчего я и усомнился в его предводительстве. Скажи: как возможно
это?
- Да вот уж таков он...
Ингкел не добавил - "брат". И Мак Айлиль понял, что теперь командир
для него вновь - не брат, а Страж Границ. Стража же принято называть по
должности и по прозвищу.
Значит, и сам он теперь для Махайры - снова и до конца - не брат, а
воин. Не Мак Айлиль, а Скрамасакс.
Что ж, иначе и не может быть в битве...
- Неужто трус он, их предводитель? Но как могут Крагеры идти за
трусом? Хуже того - впереди труса?!
- Нет, воин, мужества ему не занимать. Однако преступивший Запрет в
одном - в другом тоже преступит... Жизнь ему дороже, чем Честь.
С минуту молчали они, глядя на приближающиеся цепи. Потом шагнул
Страж Границ вниз, к своему отряду. И воин последовал за ним.
6
Крагер всех Крагеров мерно шагал впереди третьего отряда. Плевать ему
было на геройство - во всяком случае, на геройство в понимании тех
недоумков, которые посмели бросить вызов его власти.
Не трижды по девять, а сто раз по девять врагов сразил он во
множестве битв, прежде чем смог увенчать себя шлемом предводителя. Для
этого, кстати, пришлось ему снять этот шлем со своего предшественника -
вместе с головой, разумеется...
Это было нелегко. Но он не колебался и мгновения, прежде чем начать
бой.
Однако в том-то и дело, что было это до того, как он стал
предводителем, Крагером Крагеров - зверем суши, драконом вод, орлом
поднебесья!
Он ступал тяжело. Был он столь велик телом, что только из-за этого
обычно проваливался в снег до середины голени там, где обычный воин увязал
по щиколотку.
Сейчас же, кроме непомерной груды собственных мускулов, был он
отягощен еще и весом двойного панциря. Ни к чему Крагеру Крагеров глупая
смерть от случайного удара - даже если такая смерть почитается высшей
доблестью.
Чуть ли не столько же, сколько панцирь, весил гигантский меч-эспадон,
который предводитель нес на плече.
Поэтому при каждом шаге проваливался он выше колена.
Рядом плотным четырехугольником шагала свита, звеня сталью наборных
доспехов. Не свита - личная гвардия. Самые отчаянные головорезы, преданные
ему душой и телом. Впрочем, до конца он мог полагаться лишь на их
"телесную" преданность - да и не было ведь ему никакого дела до их души...
Ровным счетом никакого...
Впрочем, это такие молодцы, для которых не только душа, но и куда
более грубые материи не характерны.
Обдумав эту мысль, он усмехнулся. Лицо его отливало страшной
бледностью, и черными дырами казались на нем провалы глаз. Но щеки его
полыхали свежим румянцем, и красны были губы его под клювастым наличником
шлема.
Красны, как у грудного младенца.
Или у вампира, пьющего человеческую кровь...
При этой мысли снова усмехнулся тот, кого на Зайсте называли Крагером
всех Крагеров. В Шотландии шестнадцатого века его будут звать Мак-Крагер.
В Америке же века двадцатого - Крюгер. Виктор Крюгер.
Что означает "Крюгер-победитель".
Гвардейцы действительно были отборными рубаками. Каждый из них нес на
плече такой же эспадон, как Крагер Крагеров. На плече - потому что
невозможно выхватить из-за пояса оружие, один лишь клинок которого длиннее
перехвата руки.
Не просто длиннее руки, а в человеческий рост. В рост высокого
мужчины. Под стать ему и рукоятка, обложенный человеческой костью эфес для
двуручной рубки - в треть длины лезвия.
Такими мечами сокрушают древка копий, по три-четыре на один взмах -
если ощетинится ими вражеская фаланга, выдвигая на несколько шагов перед
собою копейную стену.
Или же - для другого еще пригоден эспадон. Поэтому и вооружаются им
не просто те, кто длиннорук и ловок, но прежде всего - бойцы личной
охраны. Те, кто сопровождает командующего...
Если окажется повергнут командир в гуще схватки - встанут над ним
телохранители и опояшут его сияющим кольцом стали поперечником в семь
локтей. Дадут подняться.
Ибо мало у кого хватит решимости шагнуть в образованный страшными
размахами круг, над которым гудит и стонет пластуемый железом воздух. Да и
недостаточно одной решимости. Мастерством же клинкового боя редкий
сравняется с носителями эспадона.
Впрочем, мастерства - тоже мало. Испокон веков Крагеры не стремятся к
условиям честного боя. Поэтому каждый клинок от жала до крестовины
тщательно, любовно смазан ядом.
Трупным ядом. Добывают его Крагеры из тел убитых врагов. Врагов же -
не хоронят.
Быть может, в данном случае это даже излишне: ведь тот, по кому
придется удар эспадона, умрет не от яда... Нет, не излишне это!
Ореол лютого страха исходит от Крагеров: от них самих, от их
поступков. Их взгляда... Запаха немытой кожи...
От их оружия...
И он, этот ореол, словно удлиняет их мечи. На четверть. А то и
наполовину.
Если противник не сумел укрепить свой дух - то десятикратно удлиняет.
На сей раз гвардейцы не собирались пускать в ход мечи. В руках у них,
как и у всех остальных воинов клана, были Запретные жезлы огня и металла.
Нет, не жезлы - автоматы. Крагеры не нуждаются в словах-заменителях!
Крагер всех Крагеров величественным жестом простер вперед руку в
латной рукавице.
- Смотрите! - сказал он.
- Мы смотрим, вождь! - многоголосо ответили ряды.
- Смотрите и запоминайте!
(... - Запомним... - отозвалось эхо от дальних холмов.)
- Запоминайте на века, какая участь постигает противящихся нам! Всех,
кто...
Продолжения не последовало. Предводитель осекся, пристально
вглядываясь в морозную дымку над белой равниной. Туда, где, растянув цепь,
находились сейчас передовые отряды.
Что-то происходило там, вдалеке.
Что-то совсем иное, чем ожидалось...
Да, этот день запомнится на века. Но запомнится иначе.
Не о Крагерах будут петь хвалебные песни. И саги сложат не о них.
И вообще, имя Крагеров будет в этих сагах начинаться с маленькой
буквы. Если, конечно, кто-нибудь удосужится записать слова, слетающие с
губ слепых певцов.
Даже не именем оно будет считаться, а проклятьем, ругательством. Так
и поведется с тех пор.
Потому что не всякая победа - победа. И не всякое поражение -
поражение.
"...Никогда не разлучают бойцов Священного отряда. На то он и есть
Священный!
Свято число его - пять сотен. Священна клятва, соединяющая всех
бойцов с такой же неразрывностью, как неразрывны после проковки нити
твердого и мягкого металла, образующие узор на булатном клинке.
Свято и нерушимо место командира - в центре первого ряда атакующих...
Махайра же отряд - разлучил. И было решиться на это не легче, чем
выйти на бой с жезлоносцами, преступившими Запрет.
Потому что связь, возникающая меж душами воинов - от момента
принесения клятвы до конца боя, - прочнее даже самого лучшего из сортов
булата".
БЫЛО ЖЕ - ТАК:
7
ВОТ КАК БЫЛО:
"...На две части разделил Махайра отряд. И случайно ли, нет ли, но
оказались те части равными. И числом, и деяньями, кои им предстояло
свершить.
В первую часть - меткие стрелки, никогда не промахивающиеся. Были там
лучники, бьющие птицу в глаз на лету и способные пронзить стрелой доску из
дерева ангпиту толщиной в три пальца за четыреста шагов. Были арбалетчики,
разящие птицу в зрачок глаза и пробивающие такую же доску за семьсот
пятьдесят шагов.
Дерево ангпиту столь прочно и тяжело, что - всем ведомо - тонет в
воде.
И не только в воде рек, порожденных тающим ледником, но и в соленых,
вязких водах Океана.
Отделив стрелков, разместил он их за вершиной одного из холмов так,
что скрывал их гребень. И сказал: здесь ждите, пока скомандую я.
И еще сказал: начинайте разить на всю длину полета стрелы. Но при
этом будьте столь же метки, как если бы враг был от вас не дальше, чем
различим цвет глаз его.
Сумеете ли? - спросил.
И отвечено было ему, что сумеют.
Во вторую часть отряда - мечевые бойцы вошли. Из тех, что восемь
трехпальцевых досок разрубают, держа двуручный меч одной рукой. Это - о
силе сказано.
О быстроте же можно сказать: поставь такого с мечом на открытое место
и выведи против него троих лучников. И пусть пошлют в него свои стрелы
одновременно. И не будет другого исхода: две стрелы отобьет, от третьей
уклонится. Разве что такой исход: перерубит одну стрелу, а уклонится от
двух других.
Отобрав их, повел к невысокой гряде, где надлежало пройти Крагерам. И
сам встал в середину первого ряда. Нет, не встал, а лег. И отряд свой
положил на снег.
И сказал: лежите, пока не скомандую. Вам команда будет иная, чем тем,
кто залег на холме.
И нужды указывать вам, что делать, - нет. Пусть каждый делает то же,
что и я..."
А первые два отряда шли беззаботно, полагаясь на силу своих жезлов...
нет, автоматов. Перебрасывались шуточками, смеялись, не глядя по
сторонам...
И то сказать: к чему приглядываться? Открыта долина, ни спрятаться на
ней, ни залечь. Неровности - малы, и за ними тоже не укроешься.
Ну, не то что совсем не укроешься, - быть может, шагах в пятидесяти
тебя видно и не будет... Но - не ближе.
Если же кому-то хочется быть расстрелянным именно с пятидесяти шагов
- что ж, это его дело. Целиться так еще удобнее, чем, скажем, с
тысячешагового рубежа. А вплотную - все-таки не подойти.
Человек - не малая цель, в горного зяблика не превратится. Отряд -
тем более...
Большие холмы? Да, есть они. Но - по бокам долины. Вдалеке.
Вдалеке...
Должно быть, именно так думали Крагеры. По крайней мере, до того
момента, как по ним ударил сплошной ливень стрел.
"...И все сталось так, как и было задумано Стражем Границ.
Когда приблизились враги к поперечной гряде, трижды вскричал он,
коротко и пронзительно - так, как кричит горный жаворонок.
Это был сигнал для стрелков. Потому что не поют жаворонки, когда
земля укрыта снегом.
И встали стрелки, подняв свое оружие. Далеко было до Крагеров, лишь
немногим менее предела, на который посылает стрелу большой лук.
Сказал тогда младший из лучников:
- О, братья мои! Мыслимо ли - точно пустить стрелу в такую даль? Быть
может, в лошадь или быка попаду я - если будут стоять они на месте. Но не
могу я увидеть цвет глаз наступающих. И не по силам это смертному!
И ответил стоящий рядом с ним, старший по возрасту:
- Совета ли спрашивали у тебя? Либо твоего мнения, что по силам
смертному, что нет? Или и сам ты не знаешь, какого цвета глазная радужина
у твоих врагов? Черна она, словно провал бездонный, так как сквозь
глазницы их просвечивает нутро их души. Так делай же, что приказано!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг