намерениями.
- Месяца через два после повреждения кабеля. Вначале это повторялось
не каждую ночь, поэтому первые приступы сочли за случайные сбои в обмене.
А уж потом... Можно журнал дежурств полистать, там должно быть как-то
отмечено.
Ну конечно. Как это я сам не догадался? В журнале наверняка должно
быть что-нибудь интересное. А вдруг это все-таки компьютерный вирус? С
замедленным действием, вроде того, которым вызывается СПИД? Только такой,
наверное, и может преодолеть мощную иммунную систему современных сетей.
Сколько возни было, пока ее отладили. И вот теперь - все сначала...
С трудом дождавшись конца чайной церемонии, я прошу у Белобокова
журнал.
- Он вообще-то у нас... в довольно свободной форме ведется, -
озадаченно трет он ладонью высокий, с едва намечающимися морщинками, лоб.
- Молодежь иногда развлекается. Поскольку за все время существования этого
уникального издания вы - первый посторонний читатель... В общем, на форму
не обращайте внимания. А содержание абсолютно правдиво, без вымысла и
умолчаний. Цензура у Нас начисто отсутствует. Вам, насколько я понимаю,
нужен предпоследний номер?
- Тот, в котором завязка драмы. Окончание ее, насколько я понимаю,
будет дописано в ближайшее время.
Выходя вслед за Белобоковым из "тихой" комнаты, я оглядываюсь. Элли
собрала в пластмассовую коробку чашки и теперь вытирает стол фланелевой
салфеткой. Брови ее насуплены, взгляд сосредоточен. Как будто она не со
стола убирает, а к прыжку с десятиметровой вышки готовится. Что же ее так
встревожило? Уж не мои ли слова о скором окончании драмы? Стоп, стоп.
Видно, это у меня уже профессиональное: подозревать первого встречного и
за каждым кустом видеть вирусогена. Просто у девочки какие-то неприятности
личного свойства. Никакая красота от них, к сожалению, не спасает. Скорее
даже наоборот, способствует.
- Вы можете посидеть за моим столом, - говорит мне Белобоков, вручая
большую тетрадь в синем дерматиновом переплете. - Здесь все-таки потише,
чем в зале. А я, с вашего позволения, займусь делами. У нас что-то "еэска"
засбоила.
Белобоков исчезает постепенно, словно чеширский кот. Дверь за ним уже
закрылась, а голос все звучит:
- Хотим распотрошить ее и посмотреть, что там такое приключилось...
Я открываю журнал. На первой странице - крупная косая надпись красным
фломастером: "Уаа, уаа, уаа! Наш подопечный, наконец-то, издал первый
крик. Ура! Предлагаю это дело отпраздновать.
6 апреля, 2-я смена. Мальчики, я тоже хочу! Но в субботу у меня опять
вторая! Давайте в пятницу, а? И кто из вас догадался первой строкой
записать "уаа, уаа!"? Три тысячи поцелуев!"
Подпись неразборчива, но я уверен, это Элли. Какой у нее красивый
почерк... В школе, наверное, отличницей была. И кому же, интересно,
достались поцелуи? Я бы на месте этого счастливчика потребовал один, но
настоящий.
"3-я смена.
Кто стырил ТЭЗы из моего стола? Положь, где взял, а не то хуже будет!
И потом, когда вы уже научите младенца говорить? Мне это "уаа, уаа" и дома
уже во как надоело!
7 апреля, первая смена.
Меняю три тысячи бумажных поцелуев на один, но - натуральный!
Предлагаю перенести крестины на воскресенье. Заодно и разочтемся...
7.04. 2 см.
Дима, но-но! Не шали! А то будешь сам уаа-уаа!
3-я смена.
Последний раз спрашиваю: где мои ТЭЗы? Они, кстати, оба неисправны.
Блуждающий отказ. Слушай, Тимур, как починишь - подбрось мне их обратно в
стол, лады?
8 апр. 1 см. Какой идиот вчера раскрутил гайки оптических
соединителей на контролере обмена "Эльбруса-8"? Мы всю ночь искали причину
сбоев! И на "Микротехнологии", кстати, тоже! К ответу!
2 см. Чьи ТЭЗы уже неделю валяются на моем сейфе? К тому же
неисправные... Забирай, Маша-растеряша!
3-я смена. Это не мои ТЭЗы! Мои фурычили! Сам ты Маша!
9 апреля, 1 смена. Коллеги предыдущей смены! И как это вы умудрились
вчера ничего не напортить? Задачка геологов прошла как миленькая, всего за
4 часа. И только благодаря тому, что вы в этот раз не прикасались к
машинам!
2 смена. Вставь новые предохранители и успокойся, никому твои ТЭЗы не
были нужны. А что ты там пел про "блуждающие отказы"? Все врут календари?"
Я перелистываю несколько страничек, так и не выяснив, добился ли этот
нахал от Элли поцелуя. Белобоков прав, читается "журнал дежурств" почти
как художественный. Ишь ты, писатели... Это они все перед Элли
выпендриваются. Что же, работай я здесь - делал бы то же самое, в первых
рядах. Как же она еще не замужем? И не была?
"16 апреля, 2 см. Обмен в "Эллипсе" нарушен. Проверили оба "Эльбруса"
- они в порядке. Наверное, обрыв на линии. Но "еэски" тоже не мешало бы
протестировать по полной программе.
19 апреля, 3-я смена. Обращаю внимание руководства на то, что
половину задач без работающего "Эллипса" мы решать не сможем. А это - 80%
всех договорных работ. Зреет большой скандал. Администрация свои шесть
окладов все равно получит, а наша премия? Тю-тю? Доброжелатель.
20.04. 1 смена. Когда "Эллипса" еще не было, мы все задачки решали.
Правда, искусство программирования было на высоте. Потому и за премию
никто не беспокоился. Так что - упяред! Дерзайте! Или вы только дерзить
способны? Администратор".
А вот и почерк Элли:
"Мальчики! Кто починил мою настольную лампу? Спасибо!"
Раздавать тысячами поцелуи она уже не решается. Нацеловалась... Ага,
вот то, что я ищу:
"28.04. 3 см. Сегодня, между 23-48 и 00-27, наблюдался странный
мерцающий сбой. "Эллипс" по непонятной причине приостановил ввод задачи
(этой самой, для геологов) и начал сопеть в тряпочку. На укоры не
реагировал. Заработал, как ни в чем не бывало, лишь после того, как Антон
послал его по адресу и дал кулаком в морду. Может, опять на линии
неполадки?
29 апреля, 1 смена. "Эллипс" отпахал всю смену, как папа Карло.
Видимо, воспитательные меры были выбраны правильно. Антон, да ты у нас
Макаренко, оказывается!
2 смена. "Эллипс" крутится, как никогда. А может, он у вас просто
соснул маленько? Вместе с вами?
3 см. Скептики могут остаться на ночь и убедиться сами! Сегодня
"Эллипс" дрых на 16' дольше. Еле-еле успели потом все посчитать. Кстати,
система обмена во время "сна" работала на всю катушку. Что бы это значило,
а? Кто-нибудь просекает?
30 апреля. 1 смена. Ребята, у вас там привидение или массовая
галлюцинация (что, в общем-то, одно и то же). "Эллипс" никогда так хорошо
не кувыркался, как вчера и сегодня".
Я перелистываю еще несколько страничек. Должны же у них быть какие-то
соображения по поводу происходящей несуразицы. Не сразу, небось, - махнули
на причуды "Эллипса" рукой и начали преспокойно обсчитывать задачи в
свободное от приступов время.
"26 августа, 3 см. Приступ лихорадки продолжался 2,5 часа. Битье по
методу Кошелькова уже не помогает. Зато картинки показывает... Красивые
женщины в натуральном виде. Формы - закачаешься! Куда там всем этим
"мисс-..."!"
Что это, очередная хохма? Или действительно в мчащихся по световодам
"Эллипса" потоках информации есть какой-то смысл?
"27.08. 1 см. Алик! Готов завтра отдежурить за тебя! Безвозмездно!
Только расскажи, как ты это делаешь?"
Подпись, как обычно, неразборчива. А вот имя Алик, кажется, уже
произносилось сегодня, во время чаепития.
Перелистав журнал до донца и не обнаружив больше ничего интересного,
я выхожу из каморки. Настроение, как никогда, скверное. Впервые за
несколько лет работы я не знаю, что делать. Если перекачиваемая во время
приступов информация небессмысленная, то дело не в ошибках систем обмена.
Это все-таки вирус. Но ловить его сейчас нельзя, вход в систему закрыт. А
выискивать паразита среди миллиардов бит информации потом, когда припадок
кончится, - дело крайне неблагодарное. Тем более, что, если это и вирус,
то совершенно нового типа. А времени у меня - меньше шести суток.
Машинный зал - в полубессознательном состоянии. Ровно гудит система
охлаждения, полыхают малиновым указатели перегрузки сети обмена, но
принтеры и загрузчики бездействуют. Кома.
Алик, помнится, длинен и белобрыс. Вот он, склонился над монтажным
столиком. Тонкая шея в прыщах, свалявшиеся волосы... Что же ты, Алик?
Следить за собой надо. Особенно, когда рядом такие девушки работают...
- Простите, можно вас на минутку?
- Сейчас. Проводок допаяю...
Нервным движением откидывает со лба волосы, поворачивается, отчаянно
скрипя стулом.
- Скажите... Месяца два назад, насколько мне известно, вы пробовали
выяснить, какого рода информацией переполняются каналы "Эллипса" во время
приступов. Там еще картинки были... не совсем приличные. Вы не могли бы и
мне их показать?
Алик хмурит лоб, припоминая. Взгляд его плавно меняется: от
озабоченного до оловянного.
- Я что-то не понимаю, о чем вы. Мы действительно врезались в каналы
обмена, пытались подсмотреть, что за информация гуляет в них на
сквознячке. Но ничего толкового так и не углядели. По часовой стрелке
шастают какие-то массивы чисел, совершенно неидентифицируемые. Против
часовой - практически то же самое. Правда, их мне удалось дешифровать как
фрагменты изображений, тоже довольно бессмысленных. Видели, как вращаются
ленточные накопители? Прямо-таки судорожно. Вот с них и прет что попало.
М-да... Не хотелось, а придется.
- Вы мне все-таки покажите... - говорю я с придыханием. Глаза мои
начинают лихорадочно блестеть. - Ну, те, где женщины... в натуральном
виде...
Алик смотрит на меня брезгливо, как будто я только что высморкался
без помощи носового платка.
- Да не было там никаких голых баб. Это мы так, Кольку подразнить...
Он к этому делу сильно неравнодушен был. Ну, мы и схохмили. У Василия
Федоровича жена в медицинском преподает. Он и притащил учебный видеофильм
для акушеров-гинекологов. Мы "дживисяк" замаскировали, выход его на
цветной монитор запустили. Есть тут у нас один такой, в телевизионном
стандарте работает. А сами, конечно, за Колькой наблюдали. Он только минут
через пять понял, что к чему. Две недели потом со мной не разговаривал. И
до сих пор ходит, как в воду опущенный. Его уж и подначивать перестали, но
все равно... О порнушках теперь и слышать не хочет. Очень этот фильм на
него подействовал...
Алик грустно качает годовой.
- В общем, переборщили мы малость. Сколько он раньше похабных
анекдотов рассказывал, а теперь ни гугу. Говорят, о смысле жизни начал
задумываться... Кто ж знал, что он так близко к сердцу примет?
Белобрысый так усиленно переживает случившееся, что я начинаю
сомневаться в его искренности. Пока я раздумываю, в какую сторону двигать
разговор дальше, мой собеседник, снова сделав глаза оловянными, вдруг
добавляет:
- Но если вы очень интересуетесь, я могу еще раз Василия Федоровича
попросить.
Что, получил? И поделом! Не расслабляйся!
- Вы неправильно меня поняли, - говорю я сухо. - Мне нужно посмотреть
те фрагменты изображений, которые вы наблюдали. Пусть даже и
бессмысленные. Можете их показать?
Алик, пожав плечами, встает со своего скрипучего стула.
- Могу, конечно. Если терминал не отсоединили. Только вряд ли даже вы
в них что поймете, - вежливо говорит он, подчеркивая слово "вы" столь
жирной чертой, что вся фраза меняет тон на противоположный. Ах ты,
мальчишка! Пользуешься моей зависимостью от тебя...
Мы идем в дисплейный класс. Два ряда одинаковых столиков с
разнокалиберными мониторами, мертвенный свет ламп дневного света... Алик
включает самый дальний от двери терминал, молча ждет, пока он прогреется.
Наконец, быстро пробегает пальцами по клавиатуре. Настолько быстро, что я
не успеваю запомнить последовательность. На дисплее высвечиваются голубым
строки: "Программа "Глазок". Алик нажимает клавишу "ввод", и...
Таких картинок, по-моему, даже Кандинский не рисовал. Унылая косая
сетка с разноцветными параллелограммчиками, живущими загадочной, не
поддающейся логическому описанию жизнью. Какие-то странные волны,
беспорядочные мерцания, потом вдруг - мгновенно повсеместное исчезновение
одних оттенков и появление других, из противоположного конца цветовой
гаммы...
Алик задумчиво смотрит на экран, потом выводит на него текст
программы, вводит в нее прямо с клавиатуры какие-то поправки, и мы снова
пытаемся уловить скрытый порядок в хаосе цветовых пятен...
- Черт... Что-то изменилось... Программа перестала работать. А
почему, не пойму... Ой ли?
А может быть, тебе просто не хочется, чтобы она работала? Этого ведь
так просто добиться... Одно неверное нажатие клавиши - и вот уже вместо
красивых женщин они же, но в стиле "авангард".
- Мы когда сделали врезку, распечатали фрагмент массива, шпарившего
по каналу обмена. Получили набор цифр. Долго смотрели на них, как на новые
ворота, а потом я подметил, что одно и то же число повторяется со строгой
периодичностью, ложится в распечатке на одну косую линию. Ну, мы
предположили, что это что-то вроде строчного импульса, и попробовали
построить кадры стандартного размера. Получались какие-то изображения. А
теперь вот, сами видите, не поймешь что прет...
- А что именно изображалось?
- Ну, домики там... Какое-то подобие города, силуэты людей... Похоже
на детские рисунки. Или на картины художников-примитивистов. Хотя нет, у
них все-таки полотна посложнее бывают...
- Вы не могли бы припомнить, когда последний раз рассматривали
картинки?
- Да уж месяц тому... Если не полтора.
- А сделанные тогда распечатки... не сохранились? Мне бы очень, очень
хотелось на них взглянуть!
- Вряд ли. Думаю, Василий Федорович давно уже сдал их в макулатуру.
Он у нас детективы собирает, вчера как раз новеньким хвастался.
Кажется, моя назойливость начинает ему надоедать. И все же...
- У меня к вам большая просьба. Это очень важно для меня. Мы не могли
бы сейчас вместе сделать еще одну распечатку? По-моему, здесь, - киваю я
на экран, - по-прежнему идут какие-то изображения. И если заново подобрать
строчный и кадровый импульсы...
- Я с огромным удовольствием помог бы вам, но... Во-первых, ничего
любопытного в тех картинках не было, а во-вторых, у меня есть плановая
работа, и начальник не поймет, если я вместо нее...
Все правильно, Алик. В условиях самоокупаемости за просто так делать
работу для дяди... А может быть, дело не в хозрасчете? Может быть, у него
совсем другой расчет? Сейчас мы это проверим...
- Извините, что так надолго отвлек вас. Премного вам благодарен. Но я
хотел бы еще покумекать над этими картинками. Не подскажете, как
вызывается программа "Глазок"?
- Очень просто. Как войти в систему, знаете?
- В курсе.
- Вот и отлично. Но во время приступа вход в нее заблокирован...
Я холодно смотрю в его серые невинные глаза. Они снова становятся
оловянными.
- ...со всех терминалов, кроме этого, - продолжает Алик после
довольно длинной паузы. Ишь ты, шутник! - Он, как дверной глазок, врезан
прямо в канал обмена. А чтобы подсмотреть, что в нем делается, нужно
набрать код входа в систему и текст: "Глазок". И вся любовь до копейки.
Ага. Значит, все-таки хозрасчет.
Алик исчезает. Я - почти бегом! - приношу из каморки Белобокова свой
кейс и, прежде чем прекращается разноцветное мельтешение на дисплее,
успеваю переписать на дискеты солидную выборку. Юрику будет над чем
поломать голову.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг