Из-за спин выдвинулся Федор, держа в руке кожаный бич.
- Ну, малыш, - ухмыльнулся Григ, - теперь держись!
- Лишь бы рубаху не снимать, - отозвалась Чака.
- Во имя Господа нашего, царя мира сего!
Кнут свистнул, на плечи обрушился не очень сильный, но все же
достаточно ощутимый удар.
- Раз! - считал про себя Григ. - Два! Три!
Он очень удивился, когда Федор, ограничившись тремя ударами, перешел
к Чаке. В других сектах испытание было куда более суровым.
- Братие! - снова провозгласил Пров. - Ныня приемлем мы в лоно Церкви
нашей нового брата Иоанна - имя сице есть мерзостно и отвратително...
Он принял левой рукой чашу, куда услужливый Анемподист уже налил
крепкую, судя по запаху, брагу и, подойдя к Чаке, продолжал:
- Нарекается...
- Рукава! - подсказал сзади Федор. - Засучите рукава!
Григ перевел дух. Обряд оказался менее жестоким, чем он ожидал.
- ...раб Бога машет, Веельзевула, Сатаниила и Люцифера имеем
Исаакорум и предается в повинутие Аваддону, демону зла, раздоров, грабежей
и пожаров, войн и разорений!
- Авва! - вскричали хором артельщики.
- И посвящается...
Ножом Пров полоснул по белой обнаженной руке Чаки, и Григ ощутил, как
болезненно кольнуло у нет в груди. В порезе вспухла вишневая кровь,
струйкой сбежала в чашу. Григ закусил губу.
- ...в служители Престола Мрака и Бездны, Геены Огненной...
Рядом с Чакой появился Митяй с какой-то тряпкой, свернутой в жгут,
став на колено, перехватил руку чуть ниже локтя, затянул и завязал.
- Нарекается... - снова запел Пров, переходя к Григу, - раб Бога
нашего Веельзевула...
Удивительный был обряд. Без купели, без восприемников. Чем-то
варварским, языческим веяло от него.
- Интересно как! - подумал Григ. - Страшно подумать, из какой дали
тянется все это. Столетия! И все сохранилось.
Он скосил глаза и, пока артельщики хлебали по очереди смешанную с
кровью брагу, стал рассматривать застывшую на коленях Чаку.
Она сидела, пусто глядя перед собой, и Григу вдруг с особенной силой
захотелось вскочить, броситься к ней и, обняв, целовать, изо всех сил
целовать это милое, дорогое, отрешенное лицо.
- Чака! - позвал он.
Чака шевельнулась.
- Мы вроде сейчас побратаемся?..
- Скорее уж посестримся, - бесстрастно отозвалась Чака. - Ты лучше
смотри!
Пров протягивал ему чашу.
Григ отпил, проследил глазами за Чакой.
- Восстаньте, - разрешил наконец Пров, вытирая со лба пот. Казалось,
что от этого обряда он устал не меньше их.
- Благодарствуйте, братие, - Григ прижал руку к сердцу и,
поклонившись, начал подниматься с колен. И Чака поклонилась.
- Что же тепериче скажете делати? - спросил он у Федора.
- Несть до вас дела никако. Располагайтесь. Рухлядишки у вас, чаю, не
многа.
- Рухлядишки у нас - что на собе, - ответствовал Григ. - Деньженцев
вот толика суть.
- Деньги дайте Прову. Статки у нас общие.
- Ан можем ли мы до речки сходити? - поинтересовался Григ.
- Отчего же, - Федор посмотрел понимающе. - Передохните. Вона от
мыльни тропка. Потече по е, выидеш к реке. Тут близоко. Вот она, Рожайка,
под обрывом. Толико овамо долго не будьте. Сего дни, - он помолчал,
пожевал губами, - таинство велие у нас...
- Добре, - сказал Григ. - Все зделаем, яко молыш. - Он отстегнул
калиту, протянул ее Прову. - Поидем ли? - обратился он к Чаке.
Чака молча кивнула.
До реки они дошли быстро. Правда, тропинка выводила к броду, и,
поскольку Григ хотел искупаться, им пришлось пройти еще немного по берегу,
туда, где речка была поглубже. Остановившись у росших возле самой воды ив,
Григ споро стянул рубаху и скинул сапоги, а потом, резво пробежавшись по
колющей подошвы траве, с удовольствием плюхнулся в прохладную, бодрящую
усталое тело воду.
Первые шаги по илистому у берега дну были неприятны, но Григ быстро
выбрался на середину, где вода была по шею, и, ощутив под ногами не
водоросли, а песок, блаженно замер, отыскивая глазами Чаку. Уставшая, она
сидела в тени одной из ив и, грустно нахохлившись, чертила что-то палочкой
на песке. Нелегкой была дорога, и трудным оказалось посвящение, но еще
более тяжелое испытание ждало их впереди. И почувствовав мгновенный
щемящий укол жалости, Григ решил вызвать ее через Гнома, чтобы встряхнуть,
взбодрить, помешать соскользнуть в депрессию.
- Малыш! - ласково позвал он. - Чего насупилась? Все в порядке. Разве
нет? Свяжись с отцом, как он там, где они вообще? Любимому привет передай,
- добавил он, не удержавшись, и тут же выругал себя. Но было поздно.
- Вас понял, командир, - отвечала Чака. - Всем привет. Любимому
особо. Разрешите выполнять?
- Действуйте, сержант, - попытался попасть в тон Григ, но вышло
фальшиво, все выходило фальшиво, когда он разговаривал с ней. И зная,
почему это происходит, злясь на себя за совершенно непростительные ошибки,
он в сердцах скрипнул зубами и, нырнув, лег на дно.
Что ж, теперь, по крайней мере, можно было подвести итоги. Пока что
все шло хорошо. Их, все-таки, приняли здесь. Их приняли здесь, и вечером
они будут участвовать в затеваемой люциферианами мистерии. Они будут
участвовать в мистерии, и тогда он выйдет на Контакт. Выйдет на Контакт...
Озноб пробежал по рукам и плечам, растворился в затылке.
- Контакт... При перегрузке узловых детерминант ситуацию может
замкнуть. В ней будет он, Григ, действующий именно так и никак иначе. И
нельзя уже будет ничего поправить и изменить. И если, не дай бог, он
где-нибудь проколется... Нет! Что угодно, только не это. Надо вынырнуть,
вылезти на берег и еще раз повторить все. Хватит. Надо всплывать.
- Гри-и-иг! - отчаянный крик Чаки пронзил сенсорную зону, забился в
мозгу, выбросил Грига на поверхность. Впрочем, он уже видел и сам. Гном
транслировал изображение с камеры на Троице у Старых Поль, направленной на
резные ворота Лучниковского двора, быстро прокручивая то, что произошло за
последние минуты. Сенька Хвост, пьянь и вор, известное всему Китаю
кабацкое мочало, вынырнув из-за угла, нетвердым шагом, вихляя, проследовал
мимо ворот, ткнулся на ходу в забор, постоял, упираясь в него руками,
потом приник к бревнам лицом.
- Откуда он взялся? - окликнул Гнома Григ.
- Все строго по записи, - бесстрастно прокомментировал Гном. - Он так
и шел. С Пожара. Сперва, видимо, куда-то на Лубянку. Но потом передумал,
свернул к Зачатской. И у забора он останавливался. Но, постояв, пошел
дальше. Теперь, как видишь, начались расхождения.
Сенька отклеился от забора и, держась за него руками, пошел вдоль,
сворачивая в оставленный между дворами дьяка и его соседа, печатного
мастера Мишки Кондратьева, узкий проход к колодцу. Народ толпился, в
основном, на Никольской, и Сеньке удалось забраться в проход никем не
замеченным. Здесь к забору изнутри примыкали сараи, и Сенька, помедлив
немного, снял кафтан и, стараясь не распороть ладони о вбитые вдоль всего
прохода в край забора гвозди, подпрыгнул и набросил его на торчащее
железо. Ухватившись после этот за зацепившийся кафтан, он быстро
подтянулся, упираясь ногами в забор, и, рискуя пораниться, грузно
перевалился на плоскую, крытую дерном крышу амбара, недалеко от того
места, где вчера Барт нашел загадочные следы.
- Проклятье! - прошептал Григ. - Прямо у колодца! Кто мог
предположить?
"Спокойно, - сказал он себе. - Будем считать, что это закономерно.
Неприятности всегда случаются там, где их не ждут. Главное - не
паниковать. Главное, ни в коем случае не паниковать. Сейчас надо просто
смотреть и думать. Но кто мне скажет, какого рожна понадобилось Хвосту на
дьяковом дворе? Что он там увидел?"
- Григ! - донесся к нему обросший шумами голос Старика. - Ты
смотришь?
- Смотрю. Надо принимать меры.
- Томпсон уже подогнал собак.
И впрямь здоровенные стариковские волкодавы Копей и Волочай уже
подпрыгивали, захлебываясь лаем, внизу под амбаром.
Григ выбрался на берег, обтер рубахой голову, полез в штаны.
Чака, подобравшись, сидела на земле, встревоженно глядя на него.
- Там была щель, - снова заговорил Старик. - Двор. Пустой среди бела
дня двор - вот что его привлекло. Но в дом ему не попасть. Собаки не
дадут.
- Он может их убить, - вмешался Лонч.
- Побоится. А вдруг в доме кто есть. Да и сделать это не просто -
Томпсон не позволит.
- По-моему, - сказал Григ, - Хвост как раз пытается разобраться в
ситуации. На лай ведь должен кто-нибудь выйти. Сколько вам еще до места
осталось?
- Да считай полпути. Мы только Таболово проехали.
- Далеко ж вы его зарыли.
- Мы действовали согласно инструкции. Ни одного населенного пункта в
радиусе пятнадцати километров. Он ведь был запасным.
Хвост наконец принял решение, подполз поближе к краю, оглядел собак и
вытащил из-за голенища ножик.
- Неужто решится! - ахнула Чака. - Они же его разорвут.
Но Сенька был не так прост. Видя, что никто не выходит из дома, он
осмелел. Надвинув на всякий случай пониже на глаза шапчонку, он отодрал с
крыши прибитую поверх заплаток длинную жердь, а потом вытащил из кармана
моток пеньковой бечевы и стал привязывать к ней нож, пытаясь сделать
что-то вроде копья. Остатками пеньки он привязал другой конец слеги к
своему запястью. С этой импровизированной острогой он вновь подобрался к
краю крыши, надеясь, что теперь сумеет разделаться с собаками. Но мистер
Томпсон вовремя отогнал их, и теперь они лаяли с безопасного расстояния.
- Сейчас бросит, - сказала Чака.
- И промахнется, - ответил ей Григ. - Не ему с Мистером Томпсоном
тягаться.
И точно. Несколько раз бросал Сенька острогу. И каждый раз одна из
собак увертывалась от удара, а вторая кидалась грызть бечеву, за которую
Хвост тянул острогу обратно. Однако теперь он наверняка знал, что в доме
никого нет. И это сделало его более решительным.
Пока что он не осмеливался спрыгнуть во двор, поскольку сладить с
двумя собаками разом было очень трудно. Однако теперь он вдруг внезапно
бросился к правому краю крыши и резко сиганул вниз, разом уйдя из поля
зрения и собак, и верхней камеры. В тот же миг Мистер Томпсон бросил собак
за ним следом, стремясь восстановить равновесие. Но, к сожалению, опоздал.
Мелькнула острога, и словно налетевший на нее Волочай с протяжным воем
забился в пыли, а Копей и Хвост закружились посреди двора, вздымая тучу
пыли.
Не зная, что им нельзя его убивать, Сенька берег горло, забывая о
других, менее важных частях тела, и поэтому Копею удалось в прыжке достать
его и стиснуть челюсти на руке, сжимавшей ножик. Неожиданно прыжок этот
стал для пса роковым. Не потерявший хладнокровия Сенька воровским приемом
перехватил нож в левую руку и точным движением всадил его Копею в бок.
Через минуту все было кончено. Валялись в пыли, высунув языки,
собаки. Жужжали в наступившей тишине мухи. Хлопал на ветру забытый ставень
Чакиного терема. А перевязывающий на ходу оторванным подолом руку Хвост
осторожно крался к дому.
Дверь с крыльца была заперта, но Сенька несмотря на прокушенную руку
нагло влез на второй этаж и, пройдя сенями к горнице, нашел не
запирающуюся дверь, за которой и исчез.
- Ну вот и все, - обмякнув пробормотала Чака. - Теперь завертится...
- Старик, - позвал Григ. - Что скажешь?
- А ничего, - отвечал из своего далека дьяк. - Подождем пока. Мы,
пожалуй, что остановимся.
Но долю ждать не пришлось. Камеры показали Сеньку, шествующего по
безлюдным покоям, немую сцену на пороге ложницы, потом - от, мигом
отрезвевшего, с вытаращенными глазами бегущего через двор, и спешно
улепетывающую по улице фигуру.
- В четвертую слободу побежал, - определил Барт.
- Нет, - услышал Григ Лонча. - В третью. Что он, по кафтанам не
понял, чьи лежат?!
Григ сидел оглушенный, не чувствуя ничего, кроме противного гула в
голове. Этот никто не ожидал. Такое спрогнозировать было трудно. Ситуация
вышла из-под контроля.
- Ну, - спросил он, придя наконец в себя. - Что делать будем?
- Не знаю, - сказал Старик просто. - Надо подумать.
- Через пятнадцать минут он добежит до слободы, - рассуждал Григ. -
Еще через полчаса стрельцы будут в доме. Пока осмотрят дом, опросят
соседей, узнают, каким селом владеет Старик, пока соберутся...
- Соберутся быстро, - вставил Лонч.
- Ну, в общем, часа через полтора погоня уже будет выслана.
- Спецотряд, - предложил Барт. - Мы переходим, сообщаем и после этого
сюда можно прислать спецотряд, который их задержит.
- Не получается, - сказал Старик. - Это, конечно, было бы лучше
всего, но - не выходит. Я уже советовался с Томпсоном. Нам до темпоратора
еще часов шесть хорошей рысью. Плюс полчаса на подготовку аппаратуры. За
это время они окажутся в селе, и Контакт будет сорван. А после этого все
бессмысленно. Ситуация ведь схлопнется. И любая реконструкция будет
флюктуировать. Стрельцов нельзя будет на дороге и пальцем тронуть.
- А если нам уговорить артель бежать? - робко спросила Чака. - И
самим уходить с ними.
- Конечно, - с досадой отвечал Григ, - если стрельцов не остановить,
нам больше ничего не остается. Но ведь Контакт может просто не
повториться. Ну, представь себе, что он не зависит от артельщиков - что
тогда? Как этим можно рисковать?!
- Что же делать? - вырвалось у Липа.
Григ отчетливо слышал его растерянный возглас. Земля словно проседала
под ногами, змеилась молниями разбегающихся трещин. Он почувствовал
безысходность, и в эту минуту с ужасом осознал, что сейчас решается вопрос
о судьбе Контакта. Если стрельцы доберутся до села, Контакт действительно
будет сорван. Группа должна задержать погоню любой ценой. Любой. Но
сказать об этом он не успел.
- Я знаю, что надо делать, - вдруг объявил Лонч. - Мы должны
перекрыть дорогу и остановить их.
- Ты хочешь сказать, - осведомился Барт, - что мы должны сейчас
свернуть к Серпуховке?
- А у тебя есть другой вариант? - огрызнулся Лонч. - Может быть,
выставить Чаку?
- Но нас слишком мало для этого!
- Почему? - удивился Лонч. - Их-то и будет всего десяток-другой. А
нас четверо, Барт, и стоим мы дорого. Гораздо дороже, чем тебе кажется.
Или ты просто боишься?
- Вот дурак! - возмутился Барт. - Не смерть страшна, страшно умереть
за просто так. Надо, чтоб не зря. А из нас один - старик, другой -
мальчишка. Будет ли от нас толк?
- Я не мальчишка! - обиделся Лип.
- Да и я, пожалуй, еще не разваливаюсь, - добавил Старик.
- Мистер Томпсон, - позвал Барт, - а ты что скажешь?
Возникшая пауза оказалась для Грига настолько мучительной, что он с
трудом унял дрожь в теле.
- Если вам придется сражаться не более чем с двумя десятками человек,
- донесся до него наконец педантичный голос Мистера Томпсона, - то вы,
скорее всего, сможете остановить погоню. При этом вероятность гибели всей
группы - ноль пятнадцать - ноль восемнадцать. Вероятность смерти
отдельного человека, конечно, выше, но не намного, поскольку, если
погибнет один, то уязвимость Группы резко возрастет. С другой стороны,
если учесть возможность коррекции нефлюктуирующих ситуаций в исходной
точке их развития, то вероятность реального уничтожения кого-либо
снижается до ноль десяти - ноль двенадцати. Однако повторяю: ваше
сопротивление будет эффективным только в том случае, если число ваших
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг