всего - обитель пристава, и, разумеется, церквушка, вполне в здешнем духе
- обшарпанное, замшелое здание-пирамидка, увенчанное чем-то вроде
вставшего дыбом скаутского галстука. Язык пламени, сообразил я. Ага. Не
такая уж, выходит, и дыра Козлиная Грязь; обычно церкви здесь венчает
бронзовый флажок. Пламя - отличие особое: кто-то из Четырех Светлых в дни
Творения почтил сие место своим присутствием и, естественно, заложил
алтарь. Скорее всего, Второй: именно он, если не ошибаюсь, занимался
такого рода благотворительностью. Хотя и Четвертый вроде бы сделал пару
ходок.
Одним словом, издалека пресловутая Козлиная Грязь смотрелась весьма
мило, чистенько и даже благообразно, вполне в духе исторического романа о
нашем родимом средневековье. Когда-то я обожал такие романы. Искал,
выменивал, собирал, знал едва ли не наизусть. Может, поэтому я и попал на
истфак, а затем и в ОСО. Как же! - яркие страсти, гордые люди, вольная
воля... И никаких комплексов. Все это красиво. И все это, увы, неправда.
Не то, чтобы ложь, а именно неправда. Прошлое вовсе не такое, каким мы
хотим его видеть. Оно - такое же, как сегодняшний день, разве что более
откровенно, без сусальных оберток. Но, с другой стороны, в этот пестрый,
несладкий мир втягиваешься очень быстро, а вскоре уже не можешь
представить себя отлученным от него. В конце концов, это все-таки не
земная история, уже сделанная, известная и фатально неизменимая. Это -
история, которой еще только предстоит сделаться.
Я стоял и смотрел. А Олла вдруг взяла меня за руку и прижалась, и я
почувствовал, что она дрожит, и обнял ее покрепче, сам уже понимая: что-то
не так. Нет, вру. Я не понял. Я почувствовал. Теоретики могут сколько
угодно рассуждать об оперативном чутье, но оно-таки есть, это чутье, и без
него естественная убыль кадров давно уже превратила бы ОСО в организацию
траурных портретов. Очень просто: без всяких причин, вдруг - холодок по
спине, снизу вверх, едва ощутимо... Как в Кашаде за два часа до
выступления Бубахая по радио, и как еще раньше, на Хийно-но-Айте, когда
олигархи ударили в бубны, созывая черное вече. Ну как объяснить? Все
нормально, все тихо, но что-то очень и очень не нравится. Настолько, что я
сжал руку Оллы почти до боли.
И уже на околице, наткнувшись на первого обитателя, богатырски
раскинувшегося поперек тропы, я понял.
В деревне было полно народу. Летом. В страду. И почти не видно было
мужчин. Лишь несколько подвыпивших, вольготно вытянувших ноги со скамеек
возле плетней. И старики на завалинках - многие тоже под хмельком. И еще -
дети, чумазые, горластые. А на огородах, во дворах, у колодца - бабы,
бабы, бабы. Я шел по пыльной улице, никто не обращал на меня внимания,
ладошка Оллы подрагивала в моей руке, а в голове вертелись разные
неприличные слова. Боже, однако, как не вовремя! Диагноз совершенно ясен:
идиллия после бунта. Это бывает. И проходит, когда из замка присылают
небольшой, но квалифицированный отряд кольчужников.
В дом пристава заходить не имело смысла. Только с пригорка он еще мог
показаться приличным. То есть, он и был приличнее прочих, но выбитые
двери, ставни, висящие на честном слове, и груды обугленного мусора во
дворе - довольно сильное средство против уюта. По кучам хлама, не
приближаясь к распахнутым настежь воротам, бродила большая черно-белая
собака; она то кружила, словно разыскивая кого-то, поскуливая и
принюхиваясь, то припадала на живот и ползла, то вдруг вскакивала и
коротко, жалобно взвывала. Пробегавший пацан запустил в нее камнем. Попал.
Пес взвизгнул и скрылся за покосившейся стеной пристройки. Видимо, амбара:
пыль перед ним была пегой от густо просыпанной муки.
Дворянская цепь на шее - не лучшее украшение в бунтующей деревне. С
другой стороны, нефритовая ящерка давала мне определенные гарантии. Вряд
ли кто поднимет руку на лекаря. Вечный за такое не простит. Так что
смотрели нам вслед без особой радости. Но и слова худого никто не сказал.
Ну и славно. Одна тетка, поспокойнее на вид, даже снизошла до разговора.
Ни о каких демонах она знать не знала и не хотела. Понятно, бунт - новость
покруче всякого демона. Зато я узнал, что она мужняя жена, а потому как
муж пошел к королю, господ изводить, так и болтать с кем попадя ей не
след, так что "...иди-ка ты, сеньор лекарь, подобру-поздорову, иди, и
девчонку свою уводи от греха, а ежели надо чего, так иди вон туда, к Лаве
Кульгавому. Лава с тобой и поговорит, он такой, ему мы не указ..."
Видно, крепко не любили на деревне Лаву Кульгавого - тетка аж
привзвизгнула! - и правильно, что не любили, таких ни на какой деревне не
любят. А как же можно любить соседа, если у него самый ухоженный огород? И
конюшня побеленная? И дом самый большой? - тот самый, что смотрелся с
пригорка под пару приставскому. Но если обитель пристава пущена в распыл,
подчистую оприходована, то хоромина Лавы стоит. И плетень поставлен не абы
как, а на века, не плетень даже, а забор, солидный такой забор, в полтора
роста. Когда мы вошли, три пса, заходясь хриплым лаем, кинулись к нам и
вытянулись в струну, почти повиснув на тонких цепочках. Убедительные
песики, ничего не скажешь: волкари местной породы, степные помеси,
заросшие мохнатой шерстью. Я задвинул Оллу за спину, подальше от зубов. А
Лава уже шел навстречу нам, оставив двузубые вилы, и, увидев его, я сказал
себе: правильно, вот ты-то мне и нужен, друг, с тобой-то у нас разговор
выйдет.
Он подошел. Кряжистый, загорелый, припадающий на левую ногу. Грудь -
багрово-кирпичная, в жестких выгоревших завитках. Руки громадные, тяжелые,
пальцы топырятся от мозолей. Хозяин... Лишь чуть кивнул Лава, а три
мужика, шагнувшие было следом, остановились на полушаге. Все трое -
полуголые, низколобые, с такими же колючими светлыми глазами, как и у
Лавы.
Я перекинулся с Кульгавым парой слов - и спустя несколько минут мы
уже были в доме. Против ожидания, особого порядка там не оказалось, но
какой, простите, порядок, когда все углы завалены добром? Не своим,
стократ перебранным, раз навсегда расставленным, а недавним, еще не
сортированным, нераспиханным по сундукам и клетям: штуки ткани, посуда,
часы песочные в серебре, клавикорды (они-то зачем?), еще отрез, еще, ворох
рубах, сапоги ненадеванные, опять посуда, опять часы, эти уже в золоте. И
все это, буркнул Лава, не грабленое, сами несли, мол, не возьмешь ли,
друг-брат, за должок? - а чего ж не взять, вещь свое место найдет, да и
соседи нынче злые, что те кобели, опять же должки должками, а вещи вещами,
ежели кто из приставских возвернется, так и вернуть недолго... только где
ж им вернуться, когда там, ну, на усадьбе, значит, Вечный знает, что
творилось?
И пока три бабы, одинаковые, как их мужья, и очень молчаливые,
собирали на стол, я мял костистую поясницу хозяина, подправляя
сдвинувшийся позвонок, а Лава рассказывал. В иные дни на западного лекаря
ему б и глянуть не по карману, а ныне сам господин Ирруах в дом стучится,
да еще и с сестрой... вот ведь какие времена настали, тут каким кремешком
не кажись, а заговоришь, если расспрашивают. Вот и говорил Лава,
постанывая. С мычанием, с нуканьем, но подробно. То есть все то, что
произошло давеча в Козлиной Грязи. А уж как там оно дальше, так кто ж его
знает? Нуу... утром рано, аккурат перед побудкой, прискакал на деревню
конный. Вроде мужик, а при мече. И не степной. Мол, от короля. За древнюю
волю. А пристав как раз по вечеру наказал мужикам, что шестой день тоже на
господское поле идти, потому как дожди скоро. Нуу... и собрались было, да
вот этот, от короля, и сказал, что не надо теперь ни шестой день ходить,
ни пятый, ни вообще, потому - сеньоров больше не будет. М-ммм... вот,
пошли мужики к приставу, узнать, что там да как, встали под домом, а
пристав все не шел и вот тут-то Вакка-трясучий вдруг открыл рот. И никто ж
не ждал такого, сеньор лекарь! - а взял да открыл. Раньше молчал, когда
девку его пристав взял полы мыть, из-под жениха, считай, взял, а
девка-дура возьми да и утопись. Нуу... молчал и молчал, а тут завопил:
король-де, король! - и шасть на крыльцо. А оттуда - стрела, короткая
такая. И Вакку в грудь. Добро б еще Вакку, так ведь вышла наружу и дедушку
Гу поцарапала. А дедушка старенький, его вся округа уважает. Ну вот... и
как-то оно вышло, что народ попер на крыльцо, а оттуда еще стрела, и потом
еще... и мужики обозлились, а дальше, известно, выломали дверь и в кухне,
за лавкой, зарубили господина пристава мотыгой. А отца-капеллана, чтоб не
лез под горячую руку, той же мотыгой пристукнули, как куренка, хотя на
него зуба никто не имел. А там бабы в крик... Ну и пошло...
Лава кряхтел, дочки его (или невестки?) сновали, со стола несло
вкусным паром, Олла, умытая и одетая в чистенькое платьице, сидела на
краюшке скамейки, а я думал. Круто. Весьма круто. Бунт бунтом, но как же
быть с кибером? Лава об этом ничего не слышал, да и как слышать, продолжал
бубнить Кульгавый, я от мира наособицу, они ж завидущие, у самих-то к
работе сил нету, вот и не ладят с приставом, а ежели по-умному взяться,
так тебе завсегда потачка будет, глядишь - и на оброк отпустят, и опять же
- хоть вернись сам господин пристав, так Лава вещички схоронил, а ежели
никто не вернется, так тоже хорошо, а три сынка под боком, в обиду
захребетникам не дадут, а еще двое, Укка и Лыып, так те сразу, как мужики
собрались в поход, вместе с ними пошли, за короля, значит... К какому
королю? Нуу... господин лекарь, видать, совсем издалека. К какому ж еще,
если не к тому самому, к другому нешто б я парней пустил, а тут, может, и
повернется, как люди говорят...
- Да что за король? - спросил я, еще не подозревая, что через
мгновение сердце замрет и сожмется. Лава хмыкнул.
- Багряный... какой же еще...
И тут же вскрикивает. Впервые за семь лет практики мой палец
соскользнул с позвонка.
ДОКУМЕНТАЦИЯ - III. АРХИВ ОСО (копия)
Второй-Лекарю. Официально.
Сообщаю: запрос проанализирован.
Общая вероятность: 0,0000001.
Конкретная вероятность: 0,9999. Смотри приложение.
Приказываю приступить к активным действиям. Полномочия не
ограничиваются.
Приложение.
Отчет лаборатории системных программ о результатах анализа.
При разработке программного обеспечения (ПО) системы "Мобильный
информатор" учитывались следующие основные факторы:
а. Дальность связи и ограниченная массой и габаритами пропускная
способность каналов связи исключают передачу всего объема информации и
требуют выделения наиболее значимых сведений;
б. Мобильность информатора позволяет ему получать данные из зон
наибольшей социальной активности, что требует целенаправленного поиска
таких зон.
Поэтому в ПО введены сведения, необходимые для социального анализа, в
объеме стандартного курса обучения, и предусмотрено пополнение этих
сведений на базе результатов анализа.
Для версии "Багряный рыцарь" учтена также возможность спонтанного
контакта с аборигенами. С учетом указанной выше (п. "б") нацеленности
информатора на зоны повышенной социальной активности это потребовало
включения в ПО дополнительных средств для защиты от контакта. В связи со
сложностью системы "информатор - окружающая среда" предсказать все
контактные ситуации практически невозможно. Поэтому средства защиты от
контакта реализованы в виде единой подпрограммы ЗЩКОНТ, обращения к
которой встроены во все модули анализа ситуаций и выбора вариантов
действия. В эту же подпрограмму включены и средства защиты от причинения
аборигенам ущерба действием (защита от ущерба бездействием с запретом на
контакт принципиально несовместима и в ПО не реализована).
Описанные исполнителем действия информатора возможны лишь при ошибках
в ЗЩКОНТ. Однако повторное тестирование контрольной копии ПО на полученных
от исполнителя сведениях таких ошибок не выявило. Приходится предположить
повреждение аппаратуры.
Анализ ЗЩКОНТ на уровне машинного кода позволяет считать наиболее
вероятным вариантом повреждения обнуление байта 0С75А2А8В3, содержащего
поле режима-адресации команды перехода по нарушению защиты (кристалл 12
постоянного запоминающего устройства - ПЗУ). Такое обнуление могло
вызвать, например, попадание в информатор искрового заряда (молнии) в
момент исполнения указанной команды при поврежденной системе
электрозащиты. Возможно, именно повреждение электрозащиты вызвало
первичный аварийный сигнал. Тройное резервирование ПЗУ в данной ситуации
бесполезно, т.к. комплексы работают синхронно и разрушен будет во всех
комплектах один и тот же байт.
Прогон ПО с обнулением указанного байта показал, что в этом случае
средства социального анализа неизбежно вызывают включение информатора в
активные действия на стороне социальных низов. Ввиду совпадения
результатов прогона с данными, полученными от исполнителя, причину аварии
можно считать выявленной с весьма высокой степенью достоверности (9 и 9 в
периоде).
Выводы.
1. При доработке ПО "Мобильный информатор" средство блокировки
нежелательного поведения следует дублировать с последовательным контролем.
Требуемые ресурсы в памяти имеются.
2. В силу отмеченного в п.1 фактора объединение в подпрограмме ЗЩКОНТ
защит от контакта и непричинения ущерба действием представляется
неприемлемым.
3. Указанное объединение создает при повреждении ЗЩКОНТ опасность
атаки на исполнителя при попытке ремонта. Поэтому рекомендуется
дистанционное отключение объекта аварийным кодом или (если модуль
обработки аварийного кода также поврежден) разрешение процессоров
электромагнитным импульсом достаточной мощности, что возможно благодаря
повреждению электрозащиты.
Справку подготовил старший эксперт А.ван Массер.
Неофициально (личные сообщения). Не имеется.
Я неплохо поработал: Лава больше не Кульгавый. Он суетится на
здоровых ногах вокруг моего гонорара - небольшой лошадки с коротко
подстриженной гривой, запряженной в расписную повозку. Подтягивает сбрую,
поправляет хомут. Мешок с провизией - довесок - уже в повозке, лежит под
сиденьем, там, где удобно устроилась Олла. Кажется, она поставила на него
ноги, как на приступку. Очень славно.
На небритом лице Лавы смятение, я его вполне понимаю: лечение
господину дан-Гоххо оплачено, а в то же время, вроде, и нет. Не кровное
отдал, дармовое, того хуже - грабленое. Значит, упаси Вечный, может и
впрок не пойти. Судя по всему, он мучится мыслью: доплатить или нет? Но
мне недосуг ждать исхода его борений, тем паче, что оговоренное выплачено
сполна. Я сажусь в тележку, беру поводья. И тогда Лава, решившись,
подходит ко мне и шепчет - на ухо, едва слышно:
- Сеньор лекарь... Вы, это... Нуу... я понимаю, сестренка; а только
не возил бы ты эту девчонку с собой...
Он быстро отходит в сторону и по лицу его мне ясно, что теперь мы в
полном расчете.
4
Давным-давно, еще при Старых Королях, на лесистых плоскогорьях Синей
Гряды, меж лесом и степью, был основан сторожевой пост. Круглая башенка из
мшистого камня да пяток кольчужников. Дикие места, безлюдье. Нужно ли
больше? А назвали крепостцу, недолго думая, Баэлем, по древнему имени
неширокой серебристой реки, что текла неподалеку, принимая в себя Бобровый
Поток.
Ни врагов, ни данников. Скука, огнянка, ссоры с мордобоем, да еще
редкая пошлина с небогатых караванов. Когда же Старых Королей не стало, а
с юга хлынули визжащие орды, сметая с лица земли древние города, округа
ожила. Здесь было безопасно: степь, что подкрадывалась к холмам с востока,
почти пустовала, север и запад прикрывали соседи, а на юге лежали леса,
непроходимые для злобных низкорослых южных лошадок.
Рыба, известно, ищет глубины, а человек покоя. Беглец к беглецу, да
еще один, да целая семья - вот и захныкали в свежесрубленных домишках
дети, пахнуло дымком, дохнуло первопаханой землей. Ожили холмы. А
поскольку нет земли без господина, нашелся и господин. Он приехал к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг