наличествовало. Перенасыщенная человеческая смесь, следуя естественной
закономерности, возбуждалась собственной энергией: самовозгорание опасного
груза при неправильной хранении: не кантовать. В обмене репликами и
соображениями уже переходила на личности и храбрыми намеками кляла
городскую власть и всеобщий бардак, и сильно умный рассуждал о
высоконаучной природе времени, раскручивался слух о небывалой магнитной
буре, перекрываясь другим - о безобразном качестве советских часов, и
третьим - о переходе на всеобщий скользящий график: уже одни читали вчера
объявление об этом эксперименте, а вторые слышали по телевизору.
"Экономическая катастрофа... ионизация!.." - "Авария на подмосковной
АЭС, все поезда забиты - на Ленинград эвакуируются..."
"Топливо кончилось, нет подачи энергии... троллейбусы и трамваи
обесточены, закупорили весь город..."
...Уже искали виновных, и вычислили таковых, в основном они оказались
лицами еврейской национальности, явными или скрытыми: зазвенела празднично
и призывно разбитая витрина: застонала гражданка про украденный кошелек:
завибрировали кассирши и продавщицы под напором жадных рож, растекались
коробки с мылом и сахаром.
И грозовыми барашками возделись, закланялись самодельные плакаты:
"Демократия - через многопартийность", "Патриоты всех стран -
объединяйтесь!", "Труд должен быть свободным!", "Долой партократию!" и
почему-то "Украсим наш город!". Балансируя на лотках и урнах, проклюнулись
поверху ораторы, напрягая тренированные гортани рубили правду-матку, в
подтверждение правоты ведя рукой вокруг - не то демонстрируя имеющиеся
безобразия, не то даря их слушателям широким жестом Садко, бросающего
заморские подарки - в доказательство, что уж теперь-то всем явно и
очевидно: дальше так жить нельзя.
- Был порядок раньше, был! А теперь...
- Всем принять вправо! - Милицейский "козел", чиркая синей мигалкой и
ярясь сиреной, проталкивался упорно. Мегафон слал привычный жестяной указ:
- Граждане, соблюдайте порядок! Просьба очистить площадь!.. Нарушители
законности будут привлечены!..
Призывы возымели противоположный эффект. Тр-рах по жестяному и
стеклянному! Отрицательные эмоции площади сфокусировались на козле
отпущения. Выделились крепкие ребята в черных майках и десантных
тельняшках, и хорошо прикинутые деляги, с мятыми боксерскими носами и
выкрученными ушками борцов. Фургончик качнулся и лег, хрустнув зеркальцем
на кронштейне и внимая в борт дверной ручки.
Площадь завопила.
Мелькнула фуражка, треснул рукав, с мягким влипающим чмоком
опустилась пряжка армейского ремня.
Вдали черной гребенкой плеснули дубинками ОМОНа.
- Сто-оп!!! - седеющий рослый киногерой держался с мегафоном не
опрокинутой машине. - Нельзя кровавую баню! Они этого хотят! Провокация не
пройдет! Мы не марионетки... Мы не дадим себя одурачить! загнать в лагеря!
Хватит!
- А-а-а!!
- Мы еще узнаем причину! и виновников! Хаос - против нас! Паника -
против нас! Опять пойдем на поводу? на бойню?
- Э-э-э!!
Прорубил воздух кулаком:
- Чего они добились? Пошли вразнобой часы? Это - повод для погромов?
для психоза? - Повел по толпе указующим пальцем: - Ну, кто тут такой
туземец, что впадает в раж из-за испорченных часов? - Перепустил умелую
ораторскую паузу: - Пусть тот у кого никогда не врали часы, первый бросит
в меня камень! Ну? Булыжником, так сказать, орудием пролетариата?
Нервное напряжение проискрилось смехом. "Я б кинул, да тут асфальт
кругом!"
- У кур сальмонелла, у свеклы нитраты, у компьютеров вирус, у часов
тоже... дизентерия!.. - Пошутил, значит, с народом.
Подыграли хохотом. Оратор, безусловно, обладал магнетизмом: он
ухватил нерв толпы, как вдруг пинцетом, и теперь играл на этой натянутой
струне, приотпуская.
- Не в часах дело!
- А-а-а!!
Как всякий вяловатый и малоудачливый человек, Мамрин обладал развитым
воображением, компенсирующим недостачу конкретных благ. Плывя внутрь себя
от гула, он мечтательно проницал за пределами видимости:
Рыдает во Дворце невеста, отчаявшись дождаться жениха; тупо смотрит
фарцовщик на чемодан бессмысленных часов; срываются бесчисленные
совещания...
Свободный и злой мозг работал в злорадно-деструктивном, если можно
так выразиться, режиме: разладился хронометраж боевых ракет; всплывают из
преисподней черные подлодки; впервые иссякает ядовитый дым труб и водопады
отравы... А на дорогах-то что сейчас на железных!.. "А, на дорогах и так
не лучше", - отозвался железнодорожник, длинно сплюнув. Видимо, Мамрин
заговорил вслух.
- Народ сделал свой выбор! - торжествующе грохотал мегафон.
Политгерой мотнул седым волчьим чубом. - Сейчас мы поставим часы на единое
время - _н_а_ш_е_! И начнем _н_а_ш_у_, нормальную жизнь! В полдень!..
- А если сейчас не полдень? - прогорланил рыжий петух, кожаный
заклепанный панк.
- Мы в жизни хозяева - всего! и времени тоже! оно принадлежит нам! и
будет таким, какое мы установим!!! - воздел руку жестом памятника,
выбрасывающего исторический лозунг: - Мы покоряем пространство и время!
В гипнозе сумятицы самое простое решение кажется гениальным, а самый
банальный и забытый призыв - пророческим. Толпа, как известно, живет
эмоциями, а эмоции эти частично переключились из ярости в энтузиазм: всем
льстило осознать себя хозяевами и покорителями как пространства, так и,
черт возьми, времени!
- Итак! - Грохот. Тишина. - Есть предложение поставить стрелки
часов...
- А у меня без стрелок! - пропищала бесполая джинса, свесив ножки с
крыши троллейбуса: - Электронные!.. (Смех.)
- Кто такой бедный, что и стрелок нет - обходись цифрами! (Смех.
Инстинкт самосохранения и здравомыслия брал верх - отходили...) Есть
другие предложения?
- Есть! - Поставим на два часа - обеденный перерыв."
"Четверть шестого - конец работы!"
- Раз!..
Миллионы рук с часами поднялись к глазам.
- Два!..
Миллионы пальцев коснулись ребристых головок и кнопок...
- Момент, момент! - стареющий запущенный юнец, эдакий диссидентский
тип дворника-интеллигента, вскарабкался на фургон и тащил мегафон к себе.
Рослый вождь оттолкнул его, но железо под тяжестью прогнулось и
спружинило, окно сыпануло крошками под неверной ногой - он провалился
косо, и люмпен-интеллигент, очочки проволочные разночинские, завладел
аппаратом.
- А куда вы, собственно, торопитесь? - с циничной рассудительностью
повесил он вопрос.
- Еще не наторопились? Соскучились? - спросил он.
- Второго такого случая, надо полагать, не будет, - сказал он.
- Вот и давай вам после этого последний шанс. - Скосоротился.
Тусклым блеском надавливала линия пластиковых щитов.
Тяжелый моторный рык придвигался об Обводного.
- Да кто его дал-то?!
- А я откуда знаю? А тебе какая разница?
Упоминание о последнем шансе, хоть и неизвестно откуда, и неизвестно
зачем, но и упустить - так, сразу, тоже знаете... - заставило слушателей
задуматься.
Тем временем вождь высвободился и вцепился было в мегафон, но давно
отдышавшийся милицейский капитан усмотрел, наконец, для себя дело и
сдернул его за полу серого макинтоша вниз. "Плюрализм так плюрализм, -
пропыхтел он. - Слово имеет следующий оратор".
- Спасибо, - вежливо сказал люмпен. - А может, уж и время тоже
кончилось, - сказал он.
- Как это? А что теперь?
- А ничего... Пойдем каждый куда хочется.
- Это куда ж мы придем!? - пробасил толстый вислоусый полковник с
суровостью Тараса Бульбы.
- Как вы мне все надоели! - закричал люмпен. - Кто куда хочет, тот
туда и придет! Кто тут был такой счастливый? Не вижу! Кто успел вделать в
жизни то, что хотел? Не вижу!
- Меньше пены, - посоветовали снизу. - Тут не вечер поэзии.
- Пусть каждый сделает то, что ему надо сделать!!
- Ого! - сказал одноногий десантник. - А что потом?..
- Потом? А вот потом мы снова соберемся вместе...
- Все? - спросили красавицы и инвалиды, очкарики и работяги, учителя
и бараны, теснимые щитами.
- Те, кто останется в живых... - странно ответил люмпен. - И вот
тогда мы решим, что делать дальше... как ставить часы!..
- А что именно делать? - донеслось от Октябрьской гостиницы.
- Посмотри в зеркало - и ты увидишь ответ! Вспомни свое детство и
мать. И ты узнаешь ответ. Взгляни в глаза соседу. И ты узнаешь ответ. А
если ты совсем глуп - купи букварь. И ты узнаешь ответ!
На углу Гончарной такси вдруг двинулось боком и с хрустом сложилось,
открывая плоскую башню и скошенную грудь танка. Времени больше не было.
Площадь потекла.
Вместо подобающих ситуации спасательных и серьезных, возвышенных
мыслей Мамрину пришло в голову до непонятности пустейшее детское
воспоминание: он хотел стать пиратом. Еще он хотел увидеть Рио-де-Жанейро
и Гавайские острова. Еще он хотел посадить в машину жену и сына, и
отправиться втроем куда глаза глядят. Еще он хотел переспать с
негритянкой, написать книгу о своей жизни, дать по морде директору
института, и отыскать свою первую любовь и поцеловать ей руку. Еще хотел
пристрелить хоть одного из тех, кто когда-то пытал и расстреливал
невинных. Хотел влезть по лесенке на фонарный столб, привязать себя цепью,
закрыть ее на замок, ключ выкинуть, и выкрикнуть всю правду обо всем.
Хотел создать собственное маленькое проектное бюро и проектировать как
хочется, и что хочется, и кому хочется, быстро и за хорошие деньги. Хотел
заняться физкультурой и привести в порядок фигуру. Хотел найти несколько
друзей юности и крепко с ними надраться. Хотел поохотиться в Африке. Хотел
взорвать комбинат, отравляющий Байкал, и был согласен отсидеть за это
потом положенный срок. Хотел своими руками построить маленький, но
собственный дом, какой хочется, и завещать его сыну.
Он сел на урну и закурил. Посмотрел на свой портфель и послал его
пинком - он никогда не любил портфель. Удивленно подумал, неужели никто не
мог пристрелить Сталина.
Потом они подумал, что дел набирается слишком много, и несколько
встревожился, что может опоздать, когда придет срок снова собираться
вместе и ставить свои часы на единое новое время.
Отстегнул ремешок и брызнул часами о гранитную стену.
И очень медленно, с наслаждением, глазея по сторонам, отправился для
начала пообедать в ресторан "Кавказский", с хрустом ступая по миллиардам
крохотных пружин и шестеренок.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг