нанов, и они принялись сноровисто очищать излюбленный россиянами
фрукт. После второго банана Иван осведомился:
- Чего ж ты, падла печенежская, грамотку мою спер?
- Как спер? - обиделся Емеля. - Ты ж сам ее подарил! Сам в
руки сунул, да уговорил в богатыри пойти, тобой назваться, чтоб к
Несмеяне допустили.
Иван потер лоб... И вспомнил. Точно. Пихал он Емеле в руки
грамотку, кричал слова задорные, уговаривал, словно девку крас-
ную... Охохонюшки... Сам свое богатырское счастье отдал!
- Ну и как, допустили? - смущенно поинтересовался он.
- Вечером заступаю в караул у ее опочивальни, - грустно ска-
зал Емеля. - Да, Иван, тяжка служба! Как мне сегодня бока намяли,
вспомнить страшно... Эх, просил же я ее дать мне силу богатырскую!
Не пойму, то ли не дала, то ли я и прежде богатырем был... Оплоша-
ла она.
- Кто "она"?
- Да щука моя волшебная, что все желания выполняет...
Иван крепко зажал рот боевой рукавицей. Ему вдруг явственно
вспомнилось, как стоящий в обнимку с полоненным печенегом Мойшей
Емеля вопит: "Закуски нет, Иванушка?! Не беда, исправим! Мне для
тебя и ЕЕ не жалко!" А еще вспомнились Ивану рыбьи кости на трак-
тирном столе.
- У тебя память часто отшибает? - поинтересовался Иван.
- Нет, сегодня впервой такое случилось... Как медовуху пили -
помню, как печенега полонили - тоже. А дальше - хоть убей... К
слову, убивать-то ты меня будешь?
- Что ты, Емелюшка, - ласково сказал Иван, - То шутки наши,
богатырские. Ну, мне пора.
И он тоскливо пошел по коридору, вытирая о кольчугу измазан-
ные в бананах пальцы. Бедный Емеля! Лишился своей единственной
опоры - щуки! А ради кого? Ради него, дурака! Как тут обижаться...
Иван всхлипнул, промакнул глаза носовым платочком и сослепу
налетел на бредущего по двору богатыря.
О, это был богатырь, так богатырь! Лицо его было отмечено пе-
чатью аристократизма, булава была украшена каменьями самоцветными,
а походка - почти тверда. От толчка Ивана он упал на землю, но
сноровисто поднялся и насупил брови.
- Извиняйте, - буркнул Иван и попытался проследовать дальше.
Но богатырь крепко держал его за кафтан.
- Добрый молодец! Вы скверно воспитаны! Вы толкнули богатыря,
находящегося в состоянии жестокого похмелья, и считаете, что это
вам сойдет с рук?!
- Я толкнул вас нечаянно, а толкнув - извинился, - ответил
Иван, пытаясь освободиться. Богатырь отпустил кафтан, но вслед
презрительно бросил:
- Сразу видно, что вы не киевлянин...
- Да! - взвился Иван. - Из-под Мурома я! Но это не помешает
мне окоротить на голову заносчивого киевлянина!
- Хорошо, - промолвил богатырь довольно. - В полдень на Кули-
ковом поле. И не забудь мамке с папкой отписать, что погиб от рук
Добрыни Никитича.
- Добрыня! - охнул Иван. Но богатырь уже прошел в казарму.
Продолжая свой путь по двору, Иван прикидывал, как поделикат-
нее сообщить родителям горестную весть. Может, сначала написать
все свежие новости, а в посткриптуме упомянуть: так, мол, и так,
убит Никитичем... Или наоборот: сначала сказать, что помер от рук
Добрыни, а потом весело пересказать предшествующие собы...
Сегодня у Ивана был невезучий день. Он не заметил группу бо-
гатырей, едущих наперерез, и был сбит лошадью того самого толстого
богатыря, который давеча так ловко расправлялся с сотоварищами на
лестнице. Наткнувшись на покрытый кольчугой лошадиный бок,
Иван-дурак запнулся и упал под конское брюхо. Богатырь остановился
и с хохотом заявил:
- Попал под лошадь! Ну и добры молодцы шастают по нашему дво-
ру! Со смеху помрешь!
- Дави его, Илюха! - радостно посоветовал ему другой богатырь.
- Да ладно, пущай живет. Тем паче, по роже судя, земляк он
мой.
Иван потряс головой и сел под лошадиным брюхом. Посмотрел
вверх и поморщился. Позор! Даже не конь добрый его сбил, а добрая
кобыла.
- Славная у тебя лошадь, Илюшенька, - подал тем временем го-
лос тот богатырь, что советовал задавить Ивана. - Будь эта кобыла
конем, была б ей цена триста рубликов.
- Ха! Эта лошадь отродясь конь, а цена ей - пятьсот рублей! -
не моргнув глазом соврал Илья. - Эй, добрый молодец, долго будешь
под моим конем разлеживаться?
Иван-дурак вылез из-под лошади, раздвинув спускающиеся, видно
для маскировки, до самой земли звенья лошадиной кольчуги, и ехидно
ответил:
- Был бы конь - сразу б вылез! Искал я, за что ты пятьсот
рубликов отдал, а нашел только на триста!
Наступило гробовое молчание. Илья поднял булаву, потряс ею,
потом сдержался и коротко произнес:
- Ровно в полдень...
- На поле Куликовом, - поддержал его Иван. И, понимая, что
помирать все равно придется, добавил, куражась:
- Только не подводи своего коня к моему Гнедку. Он у меня,
как огонь жарок, не устоит!
- Не люблю я земляков убивать. Да придется, - со вздохом со-
общил богатырь. - Пока, муромчанин!
"Земляков?.." - понял вдруг Иван.
- Илья Муромец?! Заступничек?!
Но тот уже ехал дальше, сокрушаясь о нынешней молодежи, кото-
рая не способна отличить коня от кобылы.
- Так, доигрался, - пробормотал себе под нос Иван. - Добры-
нюшка-то добрый, может и пощадить... А вот Муромца я обидел знат-
но... Кто ж меня, дурака, за язык тянул? Ой-ой-ой.
Он взнуздал Гнедка и печально промолвил:
- Теперь буду практиковать хорошие манеры. Без закуски не
пить, матушке письма писать... С богатырями не ссориться. О! Кста-
ти...
Перед Иваном стояла группа о чем-то оживленно беседующих бо-
гатырей. Один из них, тощий и интеллигентный, был дураку знаком.
Именно его использовал Муромец на лестнице в качестве булавы.
Так вот, из кармана этого богатыря случайно вывалилась гра-
мотка. И рассеянный богатырь, наступив на нее кирзовым сапогом,
стал втаптывать бересту в грязь.
- Расступись, расступись, - заорал Иван и, ловко перегнувшись
с коня, выхватил грамотку из-под сапога богатыря. Тот смерил его
гневным взглядом и заявил:
- Что это вы, молодой человек, в грязи роетесь?
- Вот, - радостно пролепетал Иван, протягивая богатырю гряз-
ную бересту. - Вы письмецо обронили.
- Это не мое письмо.
- Но я же видел, как оно выпало из вашего кармана! - настаи-
вал Иван.
- Ха! - хором воскликнули богатыри, поглядев на бересту. -
Почерк Марьи-искуссницы. Уж не шашни ли у тебя с ней, Алешенька?
- Нет. Это не мое письмо. И почерк не Машин. Или вы хотите
сказать, что и сами получали от нее письма?! - заорал богатырь.
Его товарищи сконфужено опустили глаза.
- Это просто заявка Микуле Селяниновичу на комплект празднич-
ных кольчуг, - потрясая грамоткой продолжил Алеша угрожающе. - Ве-
рите?!
- Верим, верим, - затараторили богатыри.
- Ну хорошо, коли так. Я отдам бересту Микуле... при случае.
Богатыри стали торопливо расходиться. Иван остался один на
один с Алешей.
- Юноша! Вы - убийца! - гневно заявил Алеша.
- Да? - удивился дурак.
- Да! Вы убили мою веру в чистую любовь. Так что...
- В полдень, на Куликовом поле, - обреченно сказал Иван. -
Да, кстати, вы, часом, не знаменитый Алеша Попович?
- Он самый, - удивился богатырь. - Откуда знаешь?
- Догадался, - разворачивая Гнедка, бросил Иван. - До встречи
на поле...
Долго скакал Иван по Киеву. "Ох и дурак, - думал он о себе. -
поссориться с тремя былинными героями, с тремя богатырями!" Он
пришпоривал Гнедка и гнал все дальше и дальше, пока не понял, что
его одолевает сушняк. Подъехав к колодцу, Иван стал ждать.
Через полчаса к колодцу подошла красна девица.
- Красна девица! - позвал ее Иван.
Та лукаво улыбнулась.
- Дай-ка мне испить водицы, от вражьей крови умыться, - про-
должил Иван.
- Какой смешной, - фыркнула девушка и, набрав полное ведро,
изящно протянула его дураку. Второе она поставила перед Гнедком,
чем сразу завоевала его сердце.
Допив водицу, Иван икнул и спросил:
- Как звать-величать тебя, красна девица?
- Марья-искуссница, - томно произнесла красавица. - И никакая
я не девица, а вовсе мужнина жена.
- То дело поправимое, - похлопав по булаве, сказал Иван. -
Ох, Марьюшка, люба ты мне! Давай, пофлиртуем легонько?
- Светло еще, добрый молодец, - остановила она его порыв. -
Что люди добрые скажут? Приходи вечером на сеновал.
- Эх, Марья. Не дожить мне до вечера, - грустно сообщил Иван.
- Вызвался я биться с Ильей Муромцем, Добрыней Никитичем да Алешей
Поповичем... Кранты мне.
- Да, тяжко дело, - облокотившись о колодец, сказала
Марья-искусница. - Со всеми сразу, что ль, биться будешь?
- Выходит, что так. В полдень, на Куликовом поле.
- А победить слабо.
- Слабо, - признался Иван. - Да и не поднимется у меня на
заступничков народных булава.
- Чем бы тебе помочь?.. - задумалась Марья, доставая из кар-
мана горсть жареных семечек и увлечено их лузгая. - Будешь?
- Да я больше бананы уважаю, - слабо возразил Иван, но взял у
Марьи полпригоршни семечек. - Так как насчет флирта, а?
- Приходи на сеновал, - твердо повторила Марья. - А на поле
Куликовом всякое может случится. Не вешай носа раньше времени.
- Буду жив - приду, - вздохнул Иван и медленно поехал на Ку-
ликово поле.
Глава вторая, о том, что три головы хорошо,
а четыре - лучше.
Прибыв на поле, Иван обнаружил, что опередил всех трех своих
противников. Будучи человеком хоть и простодушным, но не лишенным
определенного чувства юмора, Иван усмехнулся про себя: "Похоже, на
тот свет я спешу больше остальных..." Но тут же мысль его продол-
жилась: "Оно и понятно, потому как противники мои - настоящие бы-
линные богатыри, на тот свет они и не собираются..." От догадки
этой Иван приуныл и понурился.
Горестные размышления его прервало появление богатырей. Поя-
вившись с разных сторон Куликова поля, они одновременно сошлись в
его середине и теперь озадаченно разглядывали друг друга.
- Та-ак, - нарушил тишину Илья Муромец, - что это значит?
- Я дерусь с этим добрым молодцем, - объяснил Добрыня, указы-
вая на Ивана рукой и тем же движением как бы приветствуя его.
- Но я тоже дерусь с ним, - заявил Илья.
- И я, - добавил Алеша.
- А теперь, милостивые богатыри, когда вы все собрались
здесь, - поспешил прояснить ситуацию Иван, - разрешите мне принес-
ти вам свои извинения.
При слове "извинения" лицо Добрыни затуманилось, по губам
Ильи скользнула пренебрежительная усмешка, Алеша же отрицательно
покачал головой.
- Вы не так меня поняли, - поспешил объясниться Иван, - я
прошу вашего извинения за то, что убить меня сможет лишь один из
вас троих, а значит, еще двое останутся без должного удовлетворе-
ния. Поверьте, ежели я мог бы умереть трижды, я бы сделал это
только из уважения к вам. И еще. Хочу я попросить вас: опосля по-
гибели моей, отправьте отцу-батюшке моему весточку. Что, мол, по-
лег твой сын Иван-дурак за землю нашу Русскую, - Иван шмыгнул но-
сом. - Но никому больше о том, как звать меня - не сказывайте:
пусть молодец Емеля, моим именем воеводе назвавшийся, так дальше и
прозывается... - Говоря это, он ощущал крайнее смущение от мысли,
что богатыри решили, будто он хотел уклониться от поединка. Пото-
му, произнеся вышеприведенную тираду, закончил он так: - А теперь
- к делу! - И, выхватив без дальнейших проволочек булаву, принялся
угрожающе раскручивать ее над головой.
Богатыри умиленно его разглядывали.
- Славный юноша, - заметил Добрыня.
- Не честь бы богатырская, я предпочел бы его иметь не во
врагах, а в сотоварищах, - признался Илья.
- Согласен с вами, друзья мои, - сказал Алеша, - однако
драться придется, и тут наше положение еще сложнее чем его, - кив-
нул он на продолжающего со свирепой физиономией размахивать була-
вой Ивана. - Не можем же мы, в самом деле, втроем наброситься на
этого бедного отрока. Как быть?
- Самым разумным будет драться с ним по очереди, - предложил
Добрыня. - Давайте посчитаемся, кому первому.
- Не пойдет! - не прекращая вертеть булавой, выкрикнул Иван.
- Первый имеет больше шансов получить удовлетворение! Вместе дери-
тесь, кому повезет!
- Давайте так, - высказал свой вариант Илья, - пока он двоих
не ухайдакает, драться не будем. А уж кто останется, тот ему за
всех отплатит. - С этими словами он, покорясь судьбе, закрыл глаза
и, вытянув руки по швам, замер. Не долго думая, его примеру после-
довали Добрыня и Алеша.
Запыхавшийся Иван опустил булаву и обиженно крикнул:
- Вы что, издеваетесь?! Не могу же я беззащитных людей бить!
Богатыри открыли глаза и переглянулись.
- Да-а, - протянул Илья Муромец, - незадача...
И тут сие неестественное равновесие благородств нарушило по-
явление на поле необычного существа. Вообще-то, трехглавый змей на
Руси - не диковина. Ребятишки их дразнят, богатыри, прибавляя себе
славы, бьются, а особо удачливые крестьяне даже ухитряются, зап-
рягши, пахать и боронить на них землю. Но существо, появившееся на
Куликовом поле сейчас, было необычно как раз тем, что голов у него
было не три, а четыре. Поглядывая на явно лишнюю голову, три ос-
тальные тоскливо взревывали. Богатыри уставились на змея.
- Не порядок, - прервал всеобщее замешательство Илья Муромец,
- нас трое, а голов - четыре. Кому-то две достанется, а это - не-
честно...
- Позвольте с вами не согласиться! - вскричал Иван, радуясь
возможности перед смертью совершить хотя бы один подвиг, - нас не
трое, нас четверо! - И выкрикнул первую часть легендарного бога-
тырского лозунга: - Один за всех!..
- И все за одного! - рефлекторно отозвались богатыри и, вых-
ватив мечи из ножен, ринулись на змея.
Бедное животное и не думало сопротивляться. Пытаясь уклонить-
ся от острых лезвий, три его головы беспорядочно мотались из сто-
роны в сторону, переплетались шеями и натыкаясь на лишнюю, ошалело
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг