Иван распахнул какую-то дверь и юркнув в нее, сбежал по ведущей
вниз лесенке.
Глазам его предстала большая комната, уставленная дыбами, ис-
панскими сапогами, гильотинами, увешанная цепями и веревками, с
железными противнями, на которых зловеще светились раскаленные
докрасна железяки. Зрелище было жутким.
- Ага! - крикнул Кащей, вбегая вслед за Иваном. - Сам в мою
пыточную камеру пришел! Молодец!
Иван торопливо оторвал от грозди банан, сжал его могучими
пальцами, выстрелив сладкую колбаску мякоти себе в рот. "Дай мне
силу великую, фрукт любимый!" - взмолился он мысленно. И вдруг
вспомнил встреченного на пути бояна Воху с его загадочной былиной:
"Зря Иван жевал бананы, не в бананах, видно, суть. Фрукт сей не
залечит раны, не поможет отдохнуть. Кожура - другое дело, кожура -
всему венец. Шкурку от банана смело примени - врагу конец."
"Как же ее применить, шкурку бестолковую," - подумал Иван.
Ничего не придумал, и в сердцах запустил в Кащея банановой кожу-
рой.
- Черт побери! - только и успел крикнуть Кащей, оскальзываясь
на шкурке и грузно падая на пол.
- Черт побери, черт побери! - радостно завопил Иван, подбегая
к Кащею и рубя поверженного врага в капусту.
- Погодь, Иван, я руку сломал! - взмолился Кащей. Но было уже
поздно. Могучими ударами богатырь разобрал Кащея на шесть основных
кусков, после чего остановился, решая, что же делать дальше.
Из обрубков Кащея шел дым. Они шевелились и явно норовили
сползтись друг к другу. Что же делать? Что?
Иван торопливо схватил жирную волосатую ногу, с давно нестри-
женными грязными ногтями на пальцах, и потащил ее к цепям. Нога
сопротивлялась, но в одиночку у нее сил явно не хватало. Заковав
левую ногу Иван вернулся за правой. Потом и туловище обмотал
цепью, затем руки и голову. Проверил надежность оков, вздохнул и
присел понаблюдать за результатом.
С треском и грохотом Кащеевы конечности приросли к туловищу.
Затем голова, мучительно изгибая шею, дотянулась до тела, приросла
и жалобно крикнула:
- Что же ты наделал, дурак? Как ты ноги поставил?
Иван покосился на ноги. Мало того, что те неестественно вытя-
нулись, дотягиваясь до туловища, они еще и приросли неправильно:
левая нога вместо правой, а правая - вместо левой. Руки же росли
со спины. Полуметровой длины шея довершала картину, делая Кащея
похожим на паука.
- Прикольщик я, Кащеюшка, - ласково сказал Иван. - Не обес-
судь. Так оно получилось.
Кащей подергался-подергался, но цепи оказались прочными. Иван
тем временем оглядывал изобилие пыточных инструментов.
- Кащей! Для чего сия штуковинка?
- Для подстригания левого уса, - грустно сказал Кащей. -
Древняя восточная пытка.
- Жаль, без усов ты у нас... А эта фиговинка?
- Для вырывания волос путем возвратно-поступательных движений
с увеличивающейся амплитудой.
- Мудрец... Почти как Кубатай. Только что ж ты лысый? А эта
финтифлюшка зачем?
- Ребра перекусывать, и мелкими кусочками через ухо вытаски-
вать.
- О! Это пойдет, - оживился Иван.
- Пожалуйста, - вяло согласился Кащей. - Только учти: пытки
нечисть не страшат, а убить меня никак невозможно.
Плюнув в сердцах, Иван бросил пыточные причиндалы и побрел из
комнаты, оставив Кащея дергаться в цепях.
- Вначале пленников спасу, - решил Иван. - А там видно будет.
В обширных Кащеевых застенках, сырых и мрачных, плохо провет-
риваемых, Иван понял, что работа предстоит немалая. Но какой же
богатырь работы боится? Поплевал Иван на руки, высморкался под но-
ги, и побрел вдоль железных клеток, отпирая одну за другой и ведя
инвентаризацию.
- Ты кто?
- Федя-богатырь.
- Выходь. Ты кто?
- Вася, - простонал следующий узник, царапая что-то обломком
меча на стенах темницы.
- Подожди, допишу...
- "Здесь был Ва..." - прочел пораженный Иван, захлопнул дверь
клетки и сказал: - Здесь он и остался. А ты кто?
- Филиппок! - радостно крикнул седой косматый старик, выпол-
зая из своего узилища.
- До чего тяга к знаниям доводит, а? - поцокал языком Иван,
дал заливисто смеющемуся старичку завалявшийся за пазухой банан и
продолжил осмотр. - Ты кто? А где ты?
Камера была пуста. Лишь под койкой Иван обнаружил глубокую
дыру, из которой слышался шум моря.
- Там Эдмонд какой-то срок тянул, - сообщил Ивану очередной
узник, горячо обнимая спасителя. - Прокопал дыру вязальной спицей,
да и убег.
- Молодец! - восхитился Иван, на радостях даже забыв поинте-
ресоваться именем словоохотливого узника. Лишь когда тот быстрень-
ко выбежал из застенков, Иван обнаружил, что пропал кошелек с ос-
татками небогатых василисиных командировочных. Но такие мелочи бо-
гатыря не смущали. Еще одна камера пустовала, лишь на кровати ле-
жал мельничный жернов с надписью: "Здесь, после долгих страданий,
разорвалось сердце узника..." Иван вытер слезу и пошел дальше.
- Ты кто?
- Иван-царевич, - робко отозвался небритый парень в волчьей
шубе на голое плечо.
- Выходи, тезка! - обрадовался Иван. - А ты кто?
- Иван-боярин сын.
- И ты, друг, выходи. А ты кто?
- Иван-крестьянский сын.
- Проваливай, лодырь! Нечего казенные хлеба проедать! Ты кто?
- Иван-дурак, - радостно улыбаясь сообщил перемазанный в зо-
ле, черный как смоль молодец.
Иван захлопнул дверь камеры, подпер для надежности булавой и
пошел дальше, бормоча про себя: "одного достаточно..." В течении
пяти минут он освободил: Ивана-коровьего сына, Ивашку, Иванко,
Фэт-Фрумоса, Сослана, Кобланды-батыра, Корвина и Манаса.
Слегка смущенный таким изобилием, Иван осторожно открыл дверь
следующей темницы. По ней бродил восточного вида юноша в тюрбане,
развевающихся штанах и белой рубашке. Время от времени юноша подп-
рыгивал и толкал ладонями потолок.
- Ты кто? - ошалел Иван. Но в этот миг в потолке вывалилась
плита, звонко расколовшаяся о тюрбан незнакомца, и тот его вопроса
не услышал. Подпрыгнул, и скрылся в открывшейся в потолке дыре.
- Не иначе, принц персидский, - рассудил Иван и сел передох-
нуть. От впечатлений гудело в голове. А так было тихо, узники уже
смылись, лишь в подпертой булавой камере бесился самозванец.
- Ладно, кончаем осмотр, - решил Иван-дурак и направился к
последней камере, приговаривая: - Темницы рухнут, и свобода вас
встретит радостно у входа, и братья ключ вам отдадут... Хотя какой
ключ, темницы-то уже рухнули... Эй, кто здесь сидит?
Последняя камера разительно отличалась от остальных. Здесь
было чисто и уютно, на стене висело блюдечко, по которому каталось
наливное яблочко, создавая изображение голых девок, купающихся в
пруду. На застеленной шелковыми простынками кровате сидел поп Га-
пон и жрал бананы.
- Вот ты где, гад! - заорал Иван, выхватывая кладенец. - Пре-
датель! Россию, мать твою, продал! А ну отдай банан!
Вырвав изо рта Гапона недожеванный банан, Иван нервно сьел
его и сообщил:
- Ну все. Готовься к смерти. "Отче наш" прочти, или что там
полагается, покайся как следует...
- Иван, Иван, успокойся, - затароторил Гапон. - Я ж и сам
пленник горемычный, Кащеем в застенки посаженный.
- Видали мы таких пленников! - мрачно сообщил Иван. - Блюдеч-
ко цветное в камере, бананы свежие... дай еще один!.. простынки
чистые. Убью!
- Иван, отпусти душу на покаяние, - зарыдал Гапон. - Не марай
светлый праздник победы над Кащеем моей кровью грязной!
- Не паясничай! - оборвал его Иван. - За что в немилость Ка-
щееву попал? Говори!
Гапон вздохнул, встал на колени, и прошептал:
- Честность меня подвела. Был я у Кащея в советничках, непло-
хой оклад имел, раз в квартал премиальные обещаны были. Да вздумал
на днях Кащей дать мне на прочтение свои былинки юмористические,
боянов да богатырей высмеивающие. Прочитал я их, да и скривился.
Чушь собачья! И дернул меня нечистый записать в дневничке для па-
мяти: "Кащей парень хороший, но пишет всякое гавно. Надо сказать
ему об этом, но помягче, поделикатнее..."
- Ну? - заинтересовался Иван. - Что, не сумел сминдальничать?
- Кащей, падла, шмон устроил! - теряя всю интеллигентность
заорал Гапон. - Мой личный дневник прочел! Вот и посадил в камеру!
- Смягчающих обстоятельств не нахожу, - заявил Иван, поигры-
вая кладенцом. - Быть по-моему. Рубить тебе голову хитрую...
- Не губи, Иван! - завопил Гапон. - Я тебе тайну Кащея отк-
рою! Где он сережки Василисины прячет, да где смерть его!
- А ты откуда знаешь? - поразился Иван, пряча меч.
- Да, как-то дневник Кащея под руку подвернулся... - смутился
Гапон. Иван погрузился в раздумья. Наконец изрек:
- Значит так. Ты не предатель, ты хуже. Ты Гапон. Убивать не
буду, коли тайны великие откроешь. Но и назад в Киев дороги тебе
нет. Убирайся с Руси к половцам.
- Уберусь, уберусь, надоела эта Русь, - просветлел лицом Га-
пон. - Значит так. Есть у Кащея комнатка заветная, в подвале схо-
роненная. Там вещи премудрые стоят, гудят да светятся. Нить вол-
шебная от них к дубу высокому тянется. Пойдешь по той нити, забе-
решься на дуб, там - яйцо. В яйце - сережки Василисы, а к ним игла
припаяна. Ту иглу отломи, в ней смерть Кащея.
- Ясно, - сказал Иван. - Гапон, Гапон... И умом тебя Бог не
обидел, и хитростью. Что ж ты язва такая, по характеру?
И с этими словами Иван вышел, оставив Гапона в полном недоу-
мении.
...Быстро нашел Иван комнатку заветную, где Кащей держал вещи
премудрые. Похожи они были на сундуки железные, светящимися ка-
меньями разукрашенные. Гудели да шумели, огоньками помаргивали. А
из самого большого сундука нить волшебная тянулась, из медной про-
волоки скрученная да резиной обмотанная.
Пошел Иван по нити, да и вышел к огромному дубу. Был тот дуб
в сто сажень вышиной, облака за его верхушку цеплялись, ручьи да
речушки меж корней извивались. Засучил Иван рукава да и полез на
дуб.
Долго ли, коротко ли, а добрался он до самой вершины. Огля-
нулся - лепота! Всю Русь-матушку с дуба видно. И стольный Ки-
ев-град, и Муром родной, и иные селения, помельче размером. Вон
Змей Горыныч летит, вон богатырь за чудом-юдом гонится. Вон, на
неведомых дорожках., следы невиданных зверей...
А вот и яйцо, из хрусталя хитро сделанное. В яйце - сережки
василисины - пластиночки синенькие в виде лепесточков. Между ними
- игла серебрянная, к которой нить волшебная припаяна.
- Вот и конец твой, Кащей, - сказал Иван добродушно. Уцепился
двумя пальцами левой руки за дуб, а правой рукой как дал по яйцу!
Треснуло оно и разбилось. Схватился тогда Иван за иголку - а та
колется, огнем жжет! Сопротивляться вздумала! А вместе с тем по-
чувствовал Иван, как из иглы в него силушка несметная вливается.
Рассмеялся Иван смехом выселым, дурацким, да и переломил иглу
между пальцами. Только искорки синие заплясали...
И случилось тут с ним что-то неладное. Ослабли вдруг руки-но-
ги богатырские, меч-кладенец к земле потянул. Змей Горыныч, мимо
пролетавший, каркнул испуганно, да вороной средних размеров обер-
нулся. Чудо-юдо, за которым вдали богатырь гнался, дикобразом
предстало. Заорал Иван дурным голосом, не со страху, а с удивле-
ния. И полетел вниз с дуба высокого, навстречу верной погибели.
Только и дуб внезапно вниз стал расти. Превратился в пальму
обычную, высоты невеликой. Упал вниз меч богатырский, а на него
Иван сверху шмякнулся. Да так больно! Вся стойкость богатырская
куда-то делась!
Встать попробовал - а кладенец к земле-матушке тянет. Приш-
лось отвязать себя от меча, да и оглядеться вокруг.
А вокруг чудеса творились диковинные. Дубы да ивы в пальмы и
манговые деревья превращались! Буренушки, в отдалении пасущиеся,
буренушками остались, а вот бык, что их крыть готовился, носорогом
обернулся! Кладенец, на земле валявшийся, скукожился и железячкой
заковыристой обернулся, той самой, что Кейсеролл мумми-бластером
прозывал. А на душе-то как стало! Скучно да обыденно. Тоска, хоть
волком вой. Посмотрел Иван на дворец Кащеев, а тот вдруг превра-
тился в серое здание, в коем всего чудес, что окна огромные, из
хорошего стекла сделанные. А над дверью вывеска, на русском и еще
каких-то языках:
"Этнографический музей", на вывеске было написано.
Глава восьмая, последняя, в которой Кащей объявляет, что
этнос порождает эпос, но Ивану это ни о чем не говорит.
А другую надпись - "хранилище" - Иван прочел на двери в тем-
ницу. Пошатываясь, спустился по лесенке. Кощей снова стал малень-
ким лысеньким толстячком. Само-собой, уменьшившись, его руки и но-
ги из оков выскользнули. Теперь, сидя на глинянном полу, он, мор-
щась и постанывая, растирал запястья и лодыжки. Увидев Ивана,
скривился в подобии улыбки:
- Серьезный вы человек, Иван Иванович. Сумели-таки! Да только
и сами не рады, как я погляжу.
- Да что случилось-то, Кащей?! Что со мною? Что с замком?
Что... Вообще?...
- Сережки-то василисины при вас? - вместо ответа задал вопрос
Кащей.
- Тута они, куда ж им деться-то? - разжал Иван потную ладонь,
демонстрируя синевато поблескивающие пластинки.
- Дайте хоть полюбуюсь на них...
- Ишь, чего захотел! - снова сжал кулак Иван. - Хватит! Налю-
бовался!
- Да бросьте, Иван Иванович, - махнул Кощей рукой досадливо,
- чего боитесь-то? Силушка-то моя улетучилась вся.
- Так ведь и у меня - улетучилась, - смущенно признался Иван.
- И чего ж тогда нам, каликам немощным, таиться друг от друга
теперича?..
- И то правда, - вздохнул Иван и протянул серьги Кащею.
Тот, близоруко прищурившись, поднес украшения к глазам, шмыг-
нул носом растроганно и, сказав самому себе задумчиво: "С них-то
все и началось...", обратно Ивану вернул.
- Да что началось-то?! - вновь обозлился Иван, - признавайся,
Кащей проклятый!
- Ладно, - кивнул тот, - начнем с того, что звать меня на са-
мом деле Манарбит. А Кащей... Еще в юности я увлекся изучением
русской культуры, выяснил, что у меня самого предки были русскими,
стал доискиваться корней своей родословной и узнал, что фамилия
моих пра-пра-прадедов - Кащеевы. А уж потом, после Преобразова-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг