встречал ли я человека, который хотел бы, чтобы спонсоры исчезли, погибли,
ушли навсегда? И вдруг понял, что я не встречал такого человека. Люди не
знают иной жизни, как жизнь под началом спонсоров, они не хотят иной
жизни. Они все удовлетворены и довольны. Любимцы - за то, что их кормят и
ласкают, гладиаторы гордятся своей силой и умением и рады показать его
спонсорам. Маркиза, повелительница подземелий, также до последнего момента
была вполне довольна жизнью... Неужели я остался один? А что если спонсоры
не лгут? А что если они на самом деле спасли Землю от гибели? А что если
люди готовы были окончательно вымереть? А разве спасителям не прощается
многое? Ведь они живут среди нас, далеко от дома, им скучно трудиться, им
нужны развлечения...
Но тут я вспомнил глаза получеловека-полужабы... и опять не поверил
спонсорам.
Пребывая в таком странном состоянии, я увидел, как на поляну
опускается вертолет спонсора Сийнико. Тот тяжело вывалился из машины и
устало побрел к дому.
Мне захотелось завилять хвостом. Но я стоял прямо, чуть наклонив
голову, как принято стоять у гладиаторов, когда они выстраиваются перед
боем.
Сийнико как будто меня не заметил. Лишь входя в дверь, повернулся ко
мне и спросил:
- Ты уже обедал?
- Еще не было сигнала к обеду, - сказал я.
Сийнико поправил на плече коммуникатор и сказал:
- Говорит спонсор Сийнико. Принесите обед ко мне в комнату Мне и
любимцу Ланселоту.
Не ожидая ответа, он выключил коммуникатор.
- Если любимец, то Тим, - сказал я. - А если гладиатор, рыцарь, то
Ланселот.
- Вот уж не намерен спрашивать о том, как тебя величать, - буркнул
спонсор.
Я прошел за ним в кабинет. И сразу увидел мою одежду, что валялась в
углу.
- Тяжелый день, - сказал спонсор. - И все из-за тебя.
- Из-за меня?
- Из-за вчерашнего инцидента. Только что кончилась большая облава в
метро. Искали тебя.
- Нашли?
- Пока нет, - сказал спонсор. - Но обязательно найдут.
Он подошел к окну и посмотрел на лужайку, по которой бегали малыши.
- Маркизу с Хенриком я успел предупредить, - сказал наконец спонсор.
- Они ушли. Но многие погибли.
- А Ирка? - вырвалось у меня.
- Какая еще Ирка? - удивился спонсор. Не знал он никакой Ирки. Да и
если бы знал - какое ему дело?
- Мы рубим сук, на котором сидим, - сказал спонсор. Я понимал, что он
разговаривает со мной только потому, что других собеседников у него не
было. Он мог бы говорить и со стулом.
В дверь без стука вопила повариха и принесла миску с похлебкой для
меня и большую кастрюлю для спонсора.
Тот отпустил повариху, достал из ниши в стене ложку - такой я так и
не научился управляться. А спонсоры только такими и едят.
Мне ложки не досталось - как всегда, забыли, но я не стал просить. В
конце концов в любимцах я научился хлебать из миски.
- А если будет инспекция? С чего вы решили, что инспекция будет
дружественная? У Федерации давнишний зуб на наши методы.
То, что он говорил, уплетая свой суп, куда более вкусный, чем
похлебка, которой они здесь кормят любимцев, было для меня полной
абракадаброй. Я не знал, что такое инспекция, и почему она может быть
недружественной.
- Эгоизм, а тем более групповой эгоизм, - поучал меня спонсор, -
может роковым образом сказаться на развитии всей цивилизации. Нельзя же
только брать и ничего не давать взамен. И я неоднократно уже поднимал этот
вопрос на региональном совете. Тот факт, что Рейкино находится в плачевном
положении и требует отселения... еще не аргумент для ликвидации иной расы.
Ты согласен?
Вопрос застал меня врасплох. Но я счел за лучшее согласиться и задать
вопрос, чтобы показать, как хорошо и внимательно я слушал господина
спонсора.
- А что такое Рейкино?
- Рейкино - это мой дом, - сказал спонсор. - Это планета, которая
старается отделаться от своих сыновей.
- Понимаю, - сказал я.
- К счастью, ты ничего не понимаешь и поэтому пока остаешься в живых.
- Скажите, пожалуйста, - я решил показать, что тоже неглуп, - а что
было на Земле, пока вы не прилетели?
- Наверное, тебе еще вдалбливали, что мы - братья по разуму?
- Вы опустились на тарелочках и помогли нам очистить реки и воздух.
Иначе бы мы все погубили.
- Кто вас знает, - сказал спонсор рассеянно, - может и выжили бы. Вы
слишком живучие.
- Значит, вы не братья по разуму?
- Братья, братья, - сказал спонсор. - Но от этого никому не легче.
Когда сталкиваются два вида живых существ, которым положено разделить
между собой экологическую нишу, один из видов обречен на уничтожение. Не
потому, что он хуже, а потому, что слабее. Ласковый бред о помощи и заботе
- это, прости, пустые слова для простаков вроде тебя.
- Значит, вы прилетели не для того, чтобы нас спасать?
- Официально, для Федерации, мы вам помогаем. Но сомневаюсь, что хоть
кого-нибудь мы обманули. У кого есть глаза, тот может увидеть, что мы
живем здесь, потому что наша планета перенаселена и нам нужно жизненное
пространство. Сами низведя свой дом до ничтожества, мы нуждаемся в ваших
полезных ископаемых и иных товарах - не для того, чтобы делиться с вами, а
чтобы их увезти. И чем больше мы укрепляемся здесь, тем меньше вы нам
нужны.
- А почему вы нас с самого начала не убили?
- Разумный вопрос. - Спонсор отодвинул кастрюлю с похлебкой и
откинулся в своем кресле. - Но для того, чтобы заняться всерьез поголовным
уничтожением людей, нам пришлось бы слишком очевидно и натужно охотиться
за вами, как за тараканами. Вы же страшно живучие. У нас для этого не было
ни сил, ни возможностей. Разумнее позволить вам вымереть самим по себе.
- И вы об этом так спокойно говорите? - Я рассердился на эту
бесчувственную тушу.
- А почему я должен переживать? Когда вы строите в лесу дом, вас не
волнует судьба птиц, которые жили на ветвях срубленных деревьев, или
жучков, которые питались их листьями.
- Разве можно сравнивать? Мы же разумные!
- Где начинается разум? У нас больше вашего опыт общения с существами
различных миров. И я утверждаю: граница между разумом и неразумностью еще
не определена. Вы же, люди, скорее всего неразумны. У нас бытует такое
мнение. - Он был весь - знак улыбки.
- А если я не соглашусь?
- Кто будет тебя спрашивать, любимец?
- Я убил одного из вас!
- Ах ты, мерзавец! - Тяжелая лапа опустилась мне на голову, и спонсор
резко, чуть не оторвав ее, поднял меня за волосы. От боли из глаз у меня
полились слезы. Но спонсор не думал о том, что мне больно. - Ты противен и
кажешься опасным, - продолжал он. - Лишь любопытство заставляет меня
продлевать твою ничтожную жизнь.
Он отбросил меня, я упал, ударившись головой о ножку стула.
- После тебя надо руки мыть, - сказал он с искренним презрением. - Ты
воняешь, как и все люди!
- Я уйду отсюда, - сказал я, поднимаясь с пола.
- Никуда ты не уйдешь, - сказал спонсор. - Мы с биоинженерами решим,
что сделать с тобой, чтобы ты мог здесь пригодиться. Иди к себе, ты мне
надоел.
Почесав голову - корни волос все еще болели, я наклонился, собирая с
пола мою одежду.
- Это еще что такое? - спросил спонсор.
- Я буду ходить одетым, - сказал я.
- Кто тебе разрешил?
- Я всегда хожу одетым. А здесь мне неудобно ходить голым. Если бы я
был ребенком, то я бы пережил. А я уже взрослый мужчина.
- Какой ты мужчина!
Сийнико приподнял свою слоновью ногу и толкнул меня. Я вылетел из
комнаты, открыв спиной дверь.
Но своей одежды не выпустил из рук.
Дверь в кабинет Сийнико закрылась.
Я отдышался, натянул штаны из грубой кожи, в которых я выходил на бой
с "Белыми Неграми". Рубаха моя была разорвана. Я оторвал рукава и надел
ее. Главная радость ждала меня, когда я провел по боку - узкие потайные
ножны сохранили в себе тонкий нож, доставшийся мне от Гургена. По крайней
мере, если они захотят со мной что-то сделать, я смогу отбиваться и
нанести болезненную рану даже самому большому спонсору.
Одевшись и почувствовав себя человеком, я вышел на газон.
День был прохладным, но мы, любимцы, привыкли к холодам. Дул ветер,
который нес в себе подвальную сырость. С дубов слетали желтые листья.
По лестнице из особняка сбегали малыши. Только что кончился обед. Я
не пошел к главному корпусу. Я решил выяснить, легко ли убежать отсюда.
Я вошел в дубраву, деревья там были старые, стояли они вольно, как
колонны в громадном зале. Земля под дубами была устлана рыжими и бурыми
листьями.
Вдруг я увидел странную паучью фигуру - когда я подошел ближе, то
угадал Леонору. При звуке моих шагов она испуганно выпрямилась и прижала к
маленькой обнаженной груди горстку желудей.
- Кушать хочется? - спросил я как можно мягче.
- Очень хочется, - призналась девушка. - Только нельзя, не разрешают.
- Я никому не скажу, - пообещал я. - Ешь. А на кухне я поговорю.
Девушка вдруг застеснялась - или не поверила мне, но она поспешила
прочь из дубравы, зажав желуди в кулаках.
Я прошел рощу и очутился у высокой проволочной ограды. Конечно, я мог
бы с помощью моего ножа разрезать проволоку, но я не знал, не пропущен ли
сквозь проволоку ток. Надо будет узнать.
Господин Сийнико позвал меня гулять, когда солнце уже село за
деревья.
- Только не думай убежать, - сказал он. - Ничего у тебя не выйдет. В
проволоке ток.
Мы дошли до особняка.
- Ты хочешь посмотреть на новое поколение малышей? - спросил он.
- Я уже видел.
- Кто тебе разрешил?
- Меня приняли за вашего тайного агента и все показали.
- Идиоты! Надо убрать всех людей и поставить вместо них спонсоров!
- А почему бы и нет?
- Потому что у нас не хватает рук и ног, потому что никакой спонсор
не снизойдет до того, чтобы подтирать попку человеческому младенцу. Он
знает, сколько в нем микробов и всякой дряни.
- Госпожа Яйблочко заботилась обо мне, даже когда я болел.
- Ты был ее, ее собственный, единственный любимец. Вместо ребенка. Мы
плохо размножаемся на Земле. Любимцы заменяют нам детей.
- Вы завоевали нашу планету, сосете из нее соки и еще уничтожаете ее
жителей!
- Чепуха! Ничего подобного. Ты спроси любого человека, недоволен ли
он жизнью, страдает ли он? И окажется, что люди счастливы.
- Потому что ничего не знают?
- Потому что знают, что им положено. Мы им говорим, что они живут
лучше, чем раньше, и лучше, чем всегда. И говорим это с утра до вечера. Мы
говорим, как плохо жили люди раньше, пока мы не пришли и не научили их
всему. И они верят. И если ты сейчас придешь и начнешь кричать этим людям,
что они живут плохо, что мы их угнетаем и даже уничтожаем, они тебя
растерзают. Никому не нужна правда. Всем нужна еда.
- А как же Маркиза и Хенрик? - спросил я. - Они тоже слепые?
- Им выгодно, что Земля принадлежит нам. Они отлично устроились. Они
сорняки. А сорняки полезно иногда пропалывать.
- Вы им разрешаете носить одежду?
- Разумеется. Мы им многое разрешаем. Чтобы им казалось, что они
что-то значат. Мы им уступили вонючие подземелья и непроходимые леса,
шахты и теплицы, мы им дали кондитерские и металлические фабрики. Мы им
даем эксплуатировать своих же, людей, с которых они дерут три шкуры. И
трепещут перед нами. Разве не удобная для всех модель?
- Маркиза на вас рассердилась.
- Ничего подобного. Твоя Маркиза испугалась. Она поняла, что в один
прекрасный день ее тоже могут ликвидировать. Но при том она рада - погибли
некоторые из ее конкурентов. К тому же у меня есть возможность ее утешить.
- Какая?
- Я давно обещал отправить ее в Галактический центр, где исправят ее
тело. За это она нам будет еще вернее.
Мы вернулись к бетонным домам. Подбежал Арсений и стал тереться о
ногу спонсора - его уже обучили любви к спонсорам. Ко всем спонсорам. В
меня ее вложили недостаточно.
Сийнико потрепал Арсенчика по головке.
- Я их не различаю, - сказал он. - Но будущее Земли за ними. Люди не
должны размножаться как придется. Любой ребенок должен быть
запрограммирован, чтобы быть нам полезным. Поэтому я лично возражаю против
насильственных действий. Зачем убивать? Через несколько десятилетий Земля
будет идеальной, гармоничной планетой. И залогом тому наши питомники.
Спонсор удивительно говорил по-русски, с прибаутками, поговорками и
без акцента, свойственного всем спонсорам.
Я пошел вверх по ступенькам, в особняк.
- Что такое? Ты куда? - крикнул мне вслед спонсор.
- Мне сказать два слова на кухне, - откликнулся я.
Спонсор оказался в дурацком положении - он же не мог войти в дом. Так
бывало со всеми спонсорами - им кажется, что они правят, но они не могут
войти ни в дом, ни в шахту, ни, зачастую, на фабрику. Пока люди не
истреблены и не все на Земле переделано под четырехметровых жаб, люди
будут жить своей жизнью. Прощай, мой господин!
Я прошел на кухню и приказал поварихам, которые еще мыли посуду,
чтобы Леоноре выдавали отныне по двойной порции. Поварихи принялись что-то
нести о жулике - заведующем производством, об указаниях господина
спонсора, но я не стал с ними спорить, а лишь добавил, что завтра проверю.
К моему удивлению, Сийнико ждал меня у лестницы.
- Какая такая Леонора? - спросил он ворчливо.
Спонсор держал в лапе коммуникатор. Разумеется, он слышал все, что я
говорил - коммуникаторы слышат сквозь стены. Я опять оказался слишком
самонадеян.
- Сами вывели чудовище, - сказал я, - а кормить забываете.
- Какое из чудовищ ты имеешь в виду?
- Двухметровую девицу. И не понимаю, зачем она вам нужна?
- Зачем? Отвечу. Дело в том, что мы, как ты имел несчастье заметить,
очень эмоциональны. Нам необходимо выплескивать энергию. Любое
соревнование, особенно с элементом борьбы, нам интересно. Предприимчивые
люди помимо боев гладиаторов возрождают, и не без успеха, борьбу, бокс и
баскетбол. А так как кандидаток мало, я решил, не вывести ли мне
собственную баскетбольную команду? Там, - он показал на второй этаж, - в
инкубаторах, у меня лежат два десятка переростков. Не все же людям
получать прибыль - пора брать все в свои руки. Через десять лет мои
баскетболистки покорят мир и принесут мне миллионы.
- А сколько лет Леоноре? - спросил я.
- Двадцать. Она у нас самая старая, - сказал спонсор. - Хорошо, что
ты следишь, чтобы повара не воровали. Вы, люди, ужасно вороваты. Для вас
нет ничего святого. Все тащите... - Спонсор сжал губы. Ему было противно.
Больше таких откровенных бесед между мной и Сийнико не было.
Спонсор был занят в городе, прилетал поздно. С утра обходил
лаборатории и проектные мастерские. Однажды прилетела на вертолете чета
спонсоров, отобрала и увезла с собой гибрида. К тому времени уже вернулась
надзирательница госпожа Фуйке, меня она игнорировала - и к лучшему, по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг