А потом настало молчание.
Никто не выходил из ворот, шатаясь под тяжестью добычи, никто не орал
похабных песен, упившись драгоценными винами, никто не насиловал прислугу,
если таковая еще оставалась в цитадели.
- Поставьте палатку, - устало сказала Надежда. - Или хотя бы
постелите попону. Я хочу отдохнуть.
- Что все это означает? - спросил не на шутку встревоженный Артем. -
Что там могло случиться?
- Все, кто вошел в цитадель, мертвы. И больше я ничего не знаю.
О-о-о, - вдруг поморщилась она.
- Что с тобой? Ты не ранена?
- Нет. Это ребенок... Первый раз он шевельнулся во мне.
Смежив глаза, Надежда лежала на мягком чепраке, сработанном из шкуры
какой-то огромной кошки и богато изукрашенном золотыми кистями и
бронзовыми колокольцами. Тени быстро бегущих облаков проплывали по ее
лицу, то пятная ярким светом, то затушевывая серой усталостью. Яшт, сидя в
отдалении, смотрел на нее, и в глазах молодого жестянщика было такое
искреннее, прямо-таки молитвенное восхищение, что Артем даже немного
позавидовал приемному сыну Азда. Ничего похожего на ревность даже не
шевельнулось в его груди. Это был совсем не тот взгляд, которым мужчина
смотрит на соблазнительную женщину, скорее, это был взор верующего,
созерцающего алтарь своего божества.
Калека ходил вокруг, отгоняя в беспорядке разбредшихся лошадей.
Несколько коноводов, оставшихся при них, почуяв неладное, давно сбежали.
- Ты не забыл, как обращаться с клинком? - не открывая глаз спросила
Надежда.
- Нет, - ответил Артем.
- Если со мной что-нибудь случится, тебе придется мстить за меня.
- Где сейчас опасность?
- Опасность со всех сторон. Стардах придумал мне какую-то ловушку.
Лучше бы мы дожидались встречи с ним в чистом поле.
- Может, сейчас нам разумнее будет отступить?
- Никогда! - Надежда вскочила так стремительно, что Артем даже не
уловил мгновения, когда ее тело отделилось от разостланного на земле
чепрака. - Мы сейчас же войдем в цитадель, и будь, что будет. Время
работает против нас, уясни это себе. Я ведь не могу носить ребенка под
сердцем вечно. Ты и Калека пойдете со мной. Стардах не страшен вам в такой
мере, как другим. Особенно, когда я рядом с вами. А ты, Яшт, оставайся
здесь. Забейся в какую-нибудь щель, притворись мертвым и ожидай, когда
тебя позовут.
Решительным шагом она двинулась к цитадели, но не напрямик, к
воротам, а в обход - к дальней башне. Клинок - впервые во владениях
максаров - развернулся на всю свою длину, и в ров посыпались сначала
каменные зубцы, затем плиты и колонны, поддерживающие свод, а уж потом
рухнула и вся башня, изрубленная вдоль и поперек. В стене образовался
пролом, пока еще скрытый от глаз плотной клубящейся массой пыли, к
которому вело нагромождение булыжников, кирпича, расщепленных свай и
всякого другого строительного мусора, в который имеет свойство обращаться
любое многоэтажное здание, внезапно покинувшее фундамент. По этому
импровизированному мосту маленький отряд и вошел в цитадель.
Первое, что они увидели (кроме, конечно, угрюмой громады внутреннего
замка да многочисленных пристроек, превративших эту дьявольскую скворешню
в подобие Вавилонской башни), были бренные останки их воинства, столь
неосмотрительно покусившегося на сокровища Стардаха. Одни вповалку лежали
на плитах двора, другие в проеме проломанных дверей парадного входа,
третьи - вперемешку с мешками, сундуками и бочками, извлеченными из
кладовых - на истертых ступенях замковой лестницы. Позы, в которых их
заставила окостенеть мгновенная смерть, выглядели весьма причудливо,
однако выражение застывших лиц было одинаковым у всех - выпученные от
ужаса глаза, оскаленные рты с вывалившимися, а иногда и напрочь
откушенными языками, обильная седина, побившая немытые и нечесаные гривы.
Невозможно было даже представить себе, какое кромешное наваждение могло
так испугать этих головорезов, ожесточившихся в постоянном насилии и давно
продавших свою душу (а возможно, никогда ее и не имевших).
Перешагивая через неподвижные тела, Надежда вышла на середину двора,
предварительно измерив клинком расстояние до ближайших построек (некоторые
при этом обвалились). Артем догадался, что она опасается нападения
Стардаха из-за какого-нибудь укрытия и старается сохранить вокруг себя
круг безопасности диаметром в пятьдесят шагов, что при разнице в длине
клинков на одну треть давало ей безусловное преимущество в схватке.
Вот только что же будет, подумал он, когда сражаться придется внутри
замка, в узости коридоров и в тесноте винтовых лестниц? Там ведь особо не
размахнешься, если только не собираешься по примеру Самсона похоронить
себя вместе с врагом.
- Стардах! - изо всей мочи крикнула Надежда, оглядываясь по сторонам.
- Ты велел мне вернуться, и я пришла! Почему ты не встречаешь меня?
Узкий обломок стены одной из пристроек, с обнажившимися
внутренностями комнат, зависшими в пустоте лестницами и распотрошенным
добром, до этого чудом сохранявший вертикальное положение, рухнул, еще в
падении распавшись на каменное крошево - и это был единственный ответ на
ее слова.
- Выходи! - снова крикнула Надежда. - Иначе я вдребезги разнесу твое
гнездо. - В доказательство своих слов она сверху донизу вспорола фасад
замка, который, впрочем, устоял, за исключением одного-единственного
портика перед входом.
- Не забывай, что это также и твое собственное гнездо, Ирдана, -
голос, раздавшийся со стороны ворот, заставил всех вздрогнуть. - Чтобы
восстановить его, понадобится немало сил и времени.
- Если такова цена моей жизни, я согласна! - Клинок, опустившись,
замер, направленный на какую-то цель, и, глянув в том направлении, Артем
разглядел, наконец, Стардаха.
Максар стоял в узком промежутке между привратной башней и стеной
кордегардии, но темнота за его спиной была более густой, чем обычная тень.
С двух сотен шагов было трудно определить, во что он одет и чем
вооружен, но его яростный взор разил даже на таком расстоянии, а голос
гремел, как горный обвал.
Калека резко дернулся, словно от удара невидимого меча, и подался
поближе к Надежде.
Даже у Артема на какой-то миг затуманилось сознание и затряслись
поджилки.
- Разве я когда-нибудь грозил тебе смертью? - продолжал вещать
Стардах. - Наоборот, я уготовил тебе участь, которой может позавидовать
любой максар. Мы вместе будем править миром. Только ты и я. Железной пятой
ты растопчешь всех, кто не пожелает нам покориться, и сметешь во мрак
небытия все народы, в душах которых осталось хотя бы капля строптивости.
- Но сначала ты отрежешь мне голову, заставишь питаться через кожу и
лишишь дара речи, как уже сделал однажды с этим несчастным. - Надежда
указала на Калеку. - Нет уж! Позволь мне остаться такой, какая я есть.
- Тебе никогда не стать настоящим максаром, - как будто даже печально
сказал Стардах. - Ты чужая нам. Создавая твою новую сущность, я что-то
проглядел. Придется начинать все сначала.
- Не придется, - заверила его Надежда. - Потому что я убью тебя,
Стардах!
- К сожалению, я ничего подобного обещать не могу. Ты мне нужна
живой.
- Сейчас я обрушу на твою голову все эти стены и башни! Даже ты не
сможешь выбраться из-под такого роскошного надгробья!
- Позади меня, как ты можешь убедиться, тайный ход в подземелье,
которое простирается на десятки тысяч шагов во все стороны, а глубиной
впятеро превышает высоту этих стен. Там ты не достанешь меня даже с
помощью своего необыкновенного клинка. Так что схватка еще только
начинается, дочь моя. Я удаляюсь, но оставляю дверь открытой. Приходи,
когда примешь мое предложение. Заодно мы решим и судьбу твоего будущего
ребенка. Возможно, я даже сохраню ему жизнь. Сама знаешь, в обмен на что.
- Ему все известно, - сказала Надежда после того, как Стардах исчез,
канув во мрак подземного хода, как вурдалак в раскрытую могилу. - И о
клинке, и о ребенке.
- Интересно, от кого?
- Теперь это уже не имеет значения.
- На отступление ты по-прежнему не согласна?
- Отсрочка ничуть не улучшит наше положение. Что бы там ни болтал
Стардах, а перевес на нашей стороне. Большинство его прислужников
перебито, а цитадель взята приступом. Не мы прячемся от него, а он от нас.
Я начала это дело, я его и закончу.
- Значит, ты собираешься спуститься вслед за Стардахом в подземелье?
- Да. Другого способа добраться до него я не вижу. Он же не лисица,
которую охотники выкуривают из норы дымом.
- Но это равносильно тому, что мы сами сунем голову в ловушку.
- Не забывай, что у меня есть перед ним одно преимущество. Я нужна
ему живой, а он мне - нет. Вот пусть и попробует захватить меня в плен. Я
даже согласна на какое-то время стать приманкой. Посмотрим, кто кого
одолеет. Стардаха я не боюсь. Он один, а со мной ты и Калека.
- Здесь крутая лестница, - сказала Надежда, когда они прямо из ясного
дня ступили под мрачные своды подземелья. - Идите за мной и не бойтесь. Я
прекрасно вижу в темноте. А когда мы спустимся ниже, станет светлей.
И действительно, едва только ступени винтовой лестницы закончились и
они ступили на гулкие плиты подземной галереи, как где-то невдалеке
замерцал сосуд с серебристой жидкостью, в точности такой же, какой Артем
видел в Стране Жестянщиков. Чем дальше уходил от него отряд, тем тусклее
становился светильник, но зато впереди уже разгорался новый. Вскоре ход
раздвоился, и Надежда выбрала левое направление, а спустя еще несколько
минут они повернули вправо. В коридорах было сухо и совершенно пусто,
только иногда мимо с писком пробегали крысы. Похоже, Надежда неплохо
ориентировалась в лабиринте или, по крайней мере, умело создавала
видимость этого. Следующая лестница была примерно вдвое длиннее первой, а
в третьей, на которую они ступили через несколько часов беспрерывной
ходьбы, Артем насчитал ровно двести ступенек. Действительно, на такой
глубине Стардаху была не страшна даже атомная бомба, а не то что клинок,
изготовленный жестянщиками.
- Ниже этого уровня располагается только тюрьма, - сказала Надежда. -
А здесь мы найдем все, что дорого сердцу моего папаши: его мастерские,
лаборатории и мертвецкие. Может быть, и его самого.
Они вступили под высокие своды зала, сплошь заставленного качающимися
рамами, один только вид которых заставил Артема вздрогнуть. Теперь все они
были пусты. В жаровнях не горел огонь, от чанов с отбросами
распространялось невыносимое зловоние.
В следующих залах царило такое же запустение, и только в одном из них
они вспугнули стаю мартышек-ассистентов, по очереди отрывавших кусочки
несвежего мяса от какого-то распятого на раме полуобглоданного тела. Зал,
или, по выражению Надежды, "мастерскую", где ему когда-то пришлось до дна
испить чашу страданий и унижений, Артем узнал по раме, все еще увешанной
заржавевшими цепями, предназначенными для Калеки.
Но совсем не это заинтересовало его, впрочем, как и Надежду, -
посреди зала была установлена новенькая рама, отличающаяся от обычной куда
более сложной, а главное, усиленной конструкцией. Количество расставленных
возле нее бутылей, тазов и горшков с разнообразными снадобьями не
поддавалось подсчету, точно так же, как и число режуще-пиляще-рубящего
инструмента. С потолка на жгутах свисали приборы непонятного назначения и
крючья, наподобие мясницких. Все выглядело так, словно было доставлено
сюда только вчера.
- Догадываешься, для кого все это предназначено? - Надежда тряхнула
раму, словно проверяя ее прочность.
- Догадываюсь, - ответил Артем. - Для максара, который должен
превратиться здесь в Мирового Зверя.
- Отойди в сторону!
Клинком, который сейчас был не длиннее двух метров, она превратила
раму в кучу металлолома, а затем занялась сосудами. Жидкости всех мыслимых
цветов, перемешавшись с порошками, вступили между собой в бурную реакцию,
пуская пузыри и струйки дыма. В мастерской сначала запахло как на
парфюмерной фабрике, а потом как в дубильном цехе. Затем она обошла все
помещение по периметру и остановилась перед тяжелой, плотно подогнанной
дверью, кованные завесы которой покрывал слой инея.
- Ты здесь? - крикнула Надежда, держа клинок наизготовку.
- Здесь, - раздался из-за двери голос Стардаха. - Только не вздумай
рубить меня через стену. Во-первых, тебе никогда не угадать, где именно я
стою, во-вторых на эту стену опираются такие мощные своды, что, повредив
ее, ты заживо похоронишь всех нас... И не перебивай старшего! Дай мне
высказаться до конца.
- Мне надоело каждый раз выслушивать одно и тоже.
- Сейчас у меня совсем другое предложение. Нам обоим опротивела эта
бессмысленная беготня друг за другом. Пора завершить наш спор...
- Наш спор завершится только после твоей смерти, - прервала его
Надежда.
- Или после твоей. Поэтому войди сюда и докажи свою правоту клинком.
Смелее, дверь не заперта.
- Ну-ну! Я войду, а ты тут же нанесешь удар. Уверена, что острие
твоего клинка уже почти касается этой двери.
- Поединок будет совершенно честным. Когда ты войдешь, мой клинок
будет лежать в десяти шагах от меня. Это может заранее проверить твой
слуга. От того места, где я стою, до дверей ровно восемьдесят пять шагов,
что на те же десять метров длиннее твоего клинка. Тебе придется сделать
столько же шагов, чтобы поразить меня, как и мне, чтобы схватить оружие.
Устраивают тебя такие условия?.. Да, чуть не забыл. Привести клинок в
боевое состояние ты имеешь право, только преодолев те самые десять шагов.
- А если я откажусь?
- Неужели ты думаешь, дочка, что из этой берлоги есть только один
выход? Я просто уйду, и вся игра начнется сначала... Разве ты хочешь вести
ее до бесконечности?
- Я хочу вести ее до победы... Подожди. Дай мне подумать.
Надежда отошла подальше от двери и, не выпуская клинок из рук,
погрузилась в размышления.
- Тебя зазывают в ловушку, - предупредил ее Артем.
- Без тебя знаю, - Надежда поморщилась. - Но я не могу найти ни
одного подвоха в его рассуждениях... Вот что! Сейчас ты войдешь в эту
дверь. Почему именно ты? В отличие от Калеки, воля максаров не властна над
тобой. Внимательно проверь все, о чем он - говорил. Оставь дверь открытой.
Я буду издали наблюдать за вами.
Артем пересек зал и толкнул дверь, ощутимо более холодную, чем все,
что находилось вокруг. Первая попытка оказалась неудачной. Пришлось
приложить немалое усилие, прежде чем тяжелая створка поддалась.
Арктический холод дохнул в его лицо, сразу иссушив пот. Увиденное им
напоминало холодильник мясокомбината, но только то, что штабелями лежало
вдоль стен, было не говяжьими тушами и не свиными окорками, а
человеческими телами - голыми, заиндевевшими. На одних не было заметно
никаких повреждений, других кто-то беспощадно выпотрошил. Отдельно
возвышались пирамиды голов, отдельно - поленницы рук и ног.
У дальней стены, подбоченясь, стоял Стардах. Клинок действительно
лежал на полу, на приличном удалении от хозяина. Выражение скуки сразу
сползло с лица максара, едва он увидел Артема.
- Не ты ли тот червь, который ранил меня?
- Тот самый, - от более подробных объяснений Артем решил
воздержаться.
- Жаль, что сейчас я не могу заняться тобой. Но максары всегда
возвращают долги. За одну мою рану ты получишь тысячу. Тебя разрежут на
дольки более тонкие, чем лепестки цветка. И это будет длиться бесконечно
долго.
Стараясь не смотреть по сторонам, Артем принялся тщательно измерять
шагами расстояние от дверей до стены. При этом у него создалось
впечатление, что источник холода находится где-то в центре зала. Весьма
заинтригованный этим (в том самом месте, где, по логике вещей, должна была
располагаться мощная морозильная установка, не было абсолютно ничего -
только выщербленные, вкривь и вкось положенные плиты пола), Артем сделал
вид, что сбился со счета, и снова повторил свой маршрут. Ошибки быть не
могло - из пустоты дохнуло такой стужей, что у него на губах замерзло
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг