Одна такая кучка как раз виднелась впереди - приплюснутый с боков шар
черепа, до половины ушедший в песок, и остатки костяка, очень похожего на
человеческий. Подойдя поближе, Артем подцепил череп концом стержня. Что-то
едва слышно щелкнуло, раздалось короткое гудение, похожее на то, которое
издает электрический ток, проходя по обмотке трансформатора, и в височной
кости образовалось круглое аккуратное углубление.
Артем чуть не сел от неожиданности.
Затем он опустился на корточки и, низко наклонившись над черепом,
принялся тыкать в него концом стержня с разной силой и под разными углами.
Довольно скоро выяснилось, что круглую отметку оставляет тонкий, полый
изнутри буравчик, появляющийся из стержня в момент касания с костью.
Вспомнив легкую боль от укола, который нанес ему когда-то мрызл, Артем
приставил палец к тому месту, откуда выскакивал режущий инструмент.
Все случилось так, как он и предполагал - щелчок, гудение, укус боли,
круглая, быстро заполнившаяся кровью рана.
В следующей серии экспериментов Артем выяснил, что стержень-стилет
реагирует только на органическую материю, пусть даже и мертвую. Образцы
ткани объемом примерно в два кубических миллиметра бесследно исчезают
внутри этого загадочного прибора. Срезы кости и кожи берутся инструментами
разного типа. Откуда поступает энергия, питающая стержень, неизвестно - по
крайней мере сотый укол он произвел так же безотказно, как и первый.
"Значит, так, - подумал Артем. - Мрызлы взяли у меня и Надежды пробы
ткани. Скорее всего, на предмет анализа генетического кода. Произошло это
совершенно случайно. Наверное, они тычут этой штукой в каждое попавшееся
им неизвестное живое существо. Действительно, не спрашивать же документы у
каждого встречного-поперечного. Затем анализы попали куда следует, но,
правда, не сразу. Иначе и охота за нами началась бы без промедления.
Адракс, старая лиса, узнав о случившемся, весьма огорчился. Уж он-то сразу
понял, что к чему. Неясным остается вопрос, кто именно был объявлен в
розыск, я или Надежда. А может, мы оба? В комплекте, так сказать. Тогда
почему после сражения с мрызлами нас вроде бы оставили в покое? Испугались
клинка? Ну, это вряд ли. Тем более, что Адракс, присвоив оружие,
быстренько смылся. Решили без хлопот и пролития крови заманить нас в
ловушку? Если так, то этот план полностью удался".
Еще раз глянув по сторонам, Артем двинулся в обратный путь.
Углубившись в размышления, он не обратил внимания на то, что зной спал, а
вокруг быстро темнеет. Небо над кромкой леса еще оставалось ослепительно
голубым, а из-за каменной стены уже наползало одетое в фиолетово-серые
лохмотья ненастье. Забарабанили редкие крупные капли. Артем прибавил шаг.
Дождь то усиливался, то ослабевал, как будто кто-то неумело регулировал
краны небесного душа - и вдруг полил, как из ведра. Догоняя Артема, по дну
рва хлынул бушующий поток. Мимо проплыло бревно, похожее на дохлого
осетра. Река, возникшая как по мановению волшебной палочки, набирала силу.
Внезапно с горных карнизов обвалом рухнули массы воды. Река взревела,
как слон-самец, прищемивший интимное место. Накатившаяся волна сбила
Артема с ног и поволокла вслед за собой.
Воды он не боялся - ни глубокой, ни мелкой, ни тихой, ни бурной, но
сейчас, когда все его мысли были заняты судьбой Надежды, едва не
захлебнулся. К счастью, дождь кончился так же внезапно, как и начался.
Река, быстро мелея, протащила Артема еще с сотню метров и, иссякнув,
оставила лежать на мокрой гальке.
Растерянно озираясь, он вскочил. Такое развитие событий никак не
входило в его планы. Только теперь он окончательно осознал, как дорога ему
Надежда и как неотвратимы бывают удары судьбы. Надрываясь, Артем закричал:
"Эй! Эй! Где вы?.." Поднимая фонтаны брызг и оскальзываясь, он побежал
вперед, заглядывая во все встречные промоины.
Вот-вот ожидая наткнуться на посиневшее, бездыханное тело Надежды,
прибившееся к какому-нибудь валуну, он был несказанно, почти обморочно
поражен, увидев ее живой и здоровой, бодро шагающей навстречу ему в
сопровождении Калеки.
- А ты знаешь, - сказала она, лизнув Артема в щеку, - Калека мне
жизнь спас. Чуть только начался дождь, он взвалил меня себе на плечо и
словно бешеный кинулся на скалу. Как он туда забрался, до сих пор не могу
понять. - Она указала на каменный выступ, расположенный чуть повыше
отметки, оставленной на стене волнами разбушевавшейся реки.
- Ну, спасибо! - Артем в порыве благодарности попытался обнять
Калеку, но после нескольких безуспешных попыток ограничился тем, что
похлопал его по плечу. - Молодец! Век тебя не забуду!
Кто объяснит, почему так сладострастна и неутолима любовь в
обстоятельствах, совершенно к любви не располагающих - любовь с оглядкой,
любовь в двух шагах от опасности, любовь с горчинкой смерти? Что это:
способ отрешиться от жестокой реальности и хотя бы на краткий миг
забыться, растворившись в любимом существе, или инстинктивная попытка
смертника дать начало новой жизни, продлив через нее свое существование на
этом свете? Жизнь, любовь и вино по-настоящему начинаешь ценить лишь
тогда, когда всего этого остается на донышке.
Забыв о голоде и угрозе нового наводнения, они целовались на виду у
злобно затаившегося леса, среди бесплодного камня и мертвых костей. Они то
ласкали, то терзали друг друга - и ласки эти доставляли им сладкую боль, а
муки - острое, волнующее наслаждение. Артем сам поражался - откуда только
у него берутся силы - наверное, неистовая энергия, всегда овладевавшая
Надеждой в такие минуты, передавалась и ему. Страсть несовместима с
рассудком, но какой-то незамутненной частицей разума, в краткие моменты
передышки он сознавал - что-то здесь не ладно, люди не могут так любить,
как могут любить только дикие кошки, в порыве нежности буквально грызущие
друг друга, да еще демонические существа инкубы и суккубы, спаривающиеся с
людьми ради торжества дьявола.
А Надежда действительно была похожа на маленького демона. Кости
Артема хрустели в ее объятиях, а поцелуи жгли, как раскаленные угли. Она
то валялась у него в ногах, то вскакивала на него верхом. Она могла быть
шелком и железом, отравой и сахаром. Совсем недавно став женщиной, она,
казалось, знала о любви все на свете.
Она сжигала себя и заставляла гореть возлюбленного. Добром все это
кончиться не могло.
Однако последняя черепашка, справедливо разделенная на три части,
заставила их опомниться.
- Надо идти, - тупо сказал Калека, глядя в сторону леса. - Туда идти.
- Как идти, скажи, пожалуйста? - Артем машинально глянул на свою
только что начавшую заживать ладонь. - На голове, на руках?
- Не знаю как, знаю, что надо...
- Это я и без тебя знаю, - Артем задумался. - Если лес предназначен
для того, чтобы убивать или отпугивать всех, идущих через него со стороны
гор, он не должен быть чересчур широким. Что за смысл строить забор
высотой до неба или рыть бездонный ров?
- Какая разница? - вступила в разговор Надежда. - Пусть он будет
шириной не в тысячу, а всего в сто шагов, разве нам от этого легче? Ведь
по нему и шага не ступишь.
- Шага не ступишь, а плыть можно, - загадочно заметил Артем. - Есть у
меня одна мысль.
План его, родившийся, кстати сказать, всего минуту назад, выглядел
примерно так. Лес опасен травой, зверями, птицами, ручьями и, возможно,
деревьями. Если из камней соорудить достаточно высокую и надежную плотину,
река повернет в сторону леса. Трава скроется под водой, зверям придется
заняться собственным спасением, а от ручьев останутся одни воспоминания.
Что касается птиц, то в сильный дождь они вряд ли смогут подняться в
воздух. Отправившись в путь на заранее приготовленном плоту, можно
добраться до безопасного места. А в случае неудачи всегда можно вернуться
назад - тех, кто идет в сторону гор, лес не трогает. Будем и дальше
загорать на камушках.
Поскольку другого плана все равно не было, а предугадать приближение
дождя не могла даже Надежда, они незамедлительно принялись за сооружение
плотины. Поначалу, пока камни не приходилось таскать издалека, работа шла
довольно споро. Но по мере того, как плотина росла в высоту, а по обе
стороны от нее все шире обнажалось чистое песчаное дно, темпы
строительства падали. Тем не менее, к тому времени, когда Артем подал
команду на отдых, каменный вал поднялся на высоту человеческого роста.
В этом узком пространстве, зажатом между скалой и лесом, как и почти
во всех мирах Тропы, со сменой дня и ночи творилась полная неразбериха. За
все время их пребывания здесь настоящая темнота не наступала ни разу.
Трижды, с неравными промежутками, голубое небо гасло, приобретая
фиолетовый цвет, и тогда воздух становился свежее, а камни прохладнее.
Артем по давней привычке считал за ночь время сна, а за день - время
бодрствования.
На следующий "день", позавтракав несколькими горстями воды, он с
помощью Надежды приступил к сооружению плота, а Калека, энергия которого
наконец нашла применение, принялся с остервенением таскать к плотине
камни. На плот ушли три самых длинных древесных ствола и вся веревка, с
помощью которой они спустились на равнину. Для того, чтобы отталкиваться
от встречных деревьев, были заготовлены прочные шесты. До наступления
"ночи" плотина выросла еще на метр и слегка углубилась на территорию леса
- ни птицы, ни звери не реагировали на падающие в траву камни.
"Еще пять дней такой работы, и мы протянем ноги от голода и
переутомления, - подумал Артем, лежа на песке у самого подножия плотины. -
Наверное, еще ни один человек на Земле, за исключением, пожалуй,
египетских фараонов, не возводил себе надгробный памятник с таким
усердием. Если через пять дней не пойдет дождь, все наши усилия окажутся
напрасными".
Однако непогода разразилась уже на третий день.
Артем крепко спал, когда первая увесистая капля дождя щелкнула его по
лбу. Вторая залепила правый (едва успевший открыться) глаз, а уж затем с
неба хлынуло, как из тысячи пожарных брандспойтов.
- Скорее! - заорал он, вскакивая. - Скорее тащите плот наверх!
Вдвоем с Калекой они втащили свое утлое плавсредство на гребень
плотины. Надежда, быстро собрав скудные пожитки, последовала за ними.
Низко над их головами неслись тучи, похожие на табуны диких
серовато-лиловых коней. Скалы и лес исчезли за пеленой шумно падающего
дождя. Вода, наткнувшись на преграду, быстро прибывала и уже подтапливала
газон.
Однако все это были еще цветочки. Ягодки начались, когда с гор на
равнину обрушились водопады. По вздувшейся реке прокатился пенистый вал и
с грохотом разбился о плотину, оставив торчать в ее теле длинное бревно.
Река напирала, бросая на штурм все новые массы воды. Плотина стала оседать
и рассыпаться.
- Пора! - крикнул Артем, сталкивая плот в воду. - Прыгайте все за
мной!
Поток, устремившийся в обход преграды, подхватил три связанные между
собой бревна. Как и было условлено заранее, они легли ничком - впереди
Артем, за ним Надежда, последним Калека. Мужчины сжимали в руках шесты. В
сумраке дождя обрисовывались первые деревья, затопленные почти до половины
своей высоты. Плот несло через лес, ударяя то одним, то другим бортом о
древесные стволы. Из кипящего водоворота показалась морда оленя-волка.
Выпучив глаза и захлебываясь, зверь поплыл им наперерез, однако Артем
успел глубоко всадить свой шест ему в пасть. Спустя секунду плот врезался
в дерево. Веревка, скреплявшая его переднюю часть, лопнула, и бревна
разошлись веером, сбросив людей в воду.
- Держитесь! - прохрипел Артем.
Сквозь дождь и брызги он видел мелькавшие в волнах головы Надежды и
Калеки, все же успевших ухватиться за бревна. Поврежденный плот развернуло
задом наперед и понесло дальше в глубь леса. Обгоняя их, плыли ветки
деревьев, трупы оленей, плоды и орехи.
Дождь не ослабевал, но вода заметно спадала - то ли сказывалось
расстояние, отделявшее их от реки, то ли плотина рухнула, не выдержав
напора волн. Кое-как Артем свел воедино все три бревна, уселся на них
верхом и помог выбраться на плот Надежде. Калека плыл рядом, держась одной
рукой за веревку. В воде он чувствовал себя так же уверенно, как в снегах
и горах. Вокруг по-прежнему почти ничего не было видно, однако деревья на
их пути уже не попадались.
Поток разливался все шире и замедлял свое движение. Плот чиркнул дном
по земле - раз, другой, третий и остановился. Людям пришлось встать на
ноги. Вода едва доставала им до щиколоток. Калека осторожно сделал
несколько шагов и кивнул - все, дескать, нормально, идти можно. Невдалеке
покачивалась на мелководье туша оленя с вываленным на сторону языком и
остекленевшими глазами. Не обращая внимания на дождь, Артем коротким
ножом, своим единственным оружием, быстро освежевал животное и, забыв об
осторожности, жадно вцепился зубами в еще теплое жестковатое мясо.
Конечно, это было далеко не черепашье филе, но после трех дней голодовки
привередничать не приходилось.
Шум дождя утихал, вокруг посветлело и метрах в пятидесяти позади
обозначилась опушка леса. Немного перекусив и заготовив впрок мяса, они
тронулись было дальше, вслед за умчавшимися к горизонту тучами, но Калека
бегом вернулся назад и смотал с бревна остатки веревки.
- Правильно, - похвалил его Артем. - Она нам еще может пригодиться.
Здесь он попал в самую точку!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Стеклянное небо очистилось, и перед путниками открылся суровый
безрадостный пейзаж. Нигде не было заметно и следа какой-либо
растительности. Там, где каменистая равнина смыкалась с небосводом,
торчало какое-то странное сооружение. Скоро стало ясно, что это нечто
вроде обелиска, вырубленного из цельного куска серого гранита. Торс и
конечности многометрового истукана были нарочито огрублены, зато
непропорционально крупная голова представляла собой шедевр камнерезного
искусства. Не вызывало сомнения, что жутко ухмыляющаяся, безгубая рожа с
глубокими провалами глазниц и курносым огрызком между ними принадлежит
мертвецу, но мертвецу сумевшему сохранить не только вертикальное
положение, но и некую гипнотическую власть над живыми существами.
В одной руке истукан сжимал молот, а в другой - длинные клещи. Его
широко расставленные ноги-обрубки образовывали как бы арку, под которой
мог свободно проехать всадник на лошади. Далеко слева и справа, на
одинаковом удалении от статуи виднелись ее точные копии, как бы
составляющие опорные точки некой невидимой цепи, отгораживающей эту страну
от всего остального мира.
Надежда подобрала с земли замысловатый обломок металла, охристый от
ржавчины, и швырнула его в пустое пространство между двумя истуканами.
Пролетев по дуге несколько метров, обломок исчез - не вспыхнул, не
превратился в пыль, не срикошетил, а просто исчез, как будто канул в иное
измерение.
- Сюда лучше не соваться, - сказала она. - Эта преграда пострашнее,
чем лес со всеми его обитателями. Пройти можно только под аркой.
- Откуда ты это знаешь? - вяло спросил Артем.
Он чувствовал себя совершенно разбитым. Все, на чем он останавливал
взгляд, почему-то теряло четкость, двоилось и расплывалось.
- Я родилась где-то в этих краях. Через точно такие же ворота меня
когда-то увезли отсюда. Помню, что я сидела в корзине за плечами человека,
одетого в черное. Всякие чудовища гнались за нами, но тогда нам удалось
спастись.
- Тогда пойдем скорее, - пробормотал Артем. - Что-то со мной неладное
творится... Засыпаю стоя... Как в ту ночь, когда Адракс ушел от нас...
- Стойте! - раздался сзади голос Калеки. - Для того, чтобы войти под
эти своды, надо сначала испросить разрешения.
Артем растерянно оглянулся. Отрешенное лицо Калеки было устремлено на
истукана. Свернутая в кольцо веревка висела у него на плече, зато мешок, в
который они перед этим сложили мясо оленя, отсутствовал.
- Ты почему бросил мешок? - еле ворочая языком, спросил Артем. - Вы
что, все с ума посходили?
Калека медленно перевел на него мутный тяжелый взгляд и сказал с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг