оцепенение длилось недолго (о его окончании возвестил вой, такой
раскатистый и злобный, что мои барабанные перепонки, а заодно и сердце,
едва не лопнули) - и вслед нам раздалось быстрое: шлеп, шлеп, шлеп. Мы
мчались, не разбирая дороги, натыкались на стены и друг на друга. Просто
чудо, что в эти первые страшные минуты мы не потеряли друг друга. К
счастью, преследователь наш не отличался проворством. Передвигаясь на
задних лапах длинными пружинящими прыжками, он, несомненно, легко нагнал
бы нас на открытом пространстве, но в узком и запутанном лабиринте
преимущество в скорости сводилось к минимуму. Несколько раз, когда мы
сворачивали в боковые ходы, зверь проносился мимо, однако всякий раз
возвращался и возобновлял погоню. Нельзя было понять, каким образом он
отыскивает нас: слухом, чутьем или интуицией, но как мы ни путали след,
какие заячьи уловки ни применяли, зловещее шлепанье неотступно следовало
за нами.
В горячке бегства мы не сразу заметили, что уровень воды в тоннеле
стал прибывать. Вскоре навстречу нам устремились целые валы бурлящей пены,
а грохот низвергающихся потоков заглушил все другие звуки, кроме ужасного
звериного воя.
Хорошенькое дело, подумал я, с головой проваливаясь в какую-то яму.
Не сожрут, так утопят!
Чудовище было где-то совсем рядом. Нарастающий напор воды, конечно,
мешал и ему, но это только оттягивало неминуемую развязку.
Внезапно прямо на нашем пути бенгальским огнем полыхнуло кресало, от
которого сразу занялся и стал быстро разгораться факел. Запахло смоляным
чадом. Человек, спокойно стоящий по пояс в воде и размахивающий над
головой факелом, мог быть только Шатуном. Уже на пределе сил одолев
последние метры, мы, как испуганные малолетки, спрятались за его спиной.
Чудовище взвыло особенно свирепо и раскрыло пасть, глубокую и клыкастую,
как у аллигатора.
Шатун, даже не стронувшись с места, взмахнул факелом так резко, что
горящие капли градом брызнули в зеленую морду. Заверещав, как ошпаренный
подсвинок, зверюга отпрянула назад и лапами принялась смахивать с себя
липкую, жгучую смолу. Шатун, шагнув следом, принялся беспощадно хлестать
ее факелом куда ни попало. После каждого такого удара факел тускнел, но
зато на шкуре хвостатого монстра появлялось новое огненное пятно, и вскоре
весь он обратился в живой костер. Побоище завершилось тем, что Шатун
загнал факел глубоко в глотку своему врагу. Последнее, что запомнилось мне
в этой дикой сцене, была мотающаяся над черной водой оскаленная пасть, из
которой, как изо рта уличного фокусника, извергался фонтан оранжевого
пламени.
- Идите за мной, - сказал Шатун уже в темноте. - Выход совсем рядом.
Я подхватил под мышки уже начавшего пускать пузыри Головастика, сзади
в меня вцепился Яган, и мы устремились вслед за своим спасителем. В
некоторых местах, где свод тоннеля понижался, вода почти достигала
потолка, и нам приходилось нырять. Единственное, что удерживало меня от
паники, - это непоколебимое спокойствие Шатуна. Через полсотни шагов,
каждый из которых мог стать последним в нашей жизни, тоннель резко пошел
вверх, и вода, только что заливавшая ноздри, отступила.
Сияние дня пребольно резануло наши давно отвыкшие от света глаза.
Свежий воздух опьянил головы. Впервые за столько дней мы оказались на
свободе!
- Как тебе удалось спасти нас? - спросил я Шатуна, когда мы удалились
на порядочное расстояние от ямы, служившей входом в лабиринт.
- Я не мог добраться к вам вплавь, потому что не знал точного
расположения лабиринта. Служка, кормивший вас, всякий раз проводил меня
другим путем. Поэтому мне пришлось спустить озеро, поддерживающее уровень
воды в подземных ходах. Плотину когда-то строил мой дед, и только немногие
знают, каким образом ее можно быстро разрушить. Когда вода ушла из
тоннелей, все мужчины бросились защищать входы своих жилищ, чтобы в них не
проникли куцелапы. Так что никто не смог помешать мне вывести вас на волю.
- Значит, это куцелап гнался за нами?
- Да. Только убегать вам не надо было. Куцелапы твари хоть и
коварные, но трусливые. Охотятся они чаще всего за детьми да за стариками.
На спящего могут напасть. Но если получат отпор, предпочитают отступить.
Он и орал потому, что сам боялся.
- Вот я и принял его вой за твой клич. Помнишь ту ночь в траншее,
когда убили служивого? Ты кричал тогда очень похоже.
- Так болотники предупреждают друг друга об опасности. Но не здесь, а
только на Вершени. Да и то в самом крайнем случае.
- Что же ты нас сразу не нашел? - обиженно спросил Яган. - Еще бы
чуть-чуть, и конец нам!
- Когда я добрался до пещеры, вы уже покинули ее. Это просто удача,
что я потом отыскал вас в лабиринте. К тому времени болотники успели
восстановить плотину, и уровень воды стал подниматься. Я уже собрался
уходить, когда услышал вой куцелапа. Вот и решил посмотреть, с чего это он
так разорался.
- Почему ты говоришь: болотники? Раньше ты говорил - братья, -
поинтересовался Яган.
- Потому что я сам уже не болотник. Прорицатели приговорили меня к
изгнанию. Уже сутки я скитаюсь без крова и пищи.
- Да, неважные твои дела...
- А разве наши дела лучше? - вмешался я. - Где искать спасение? Если
останемся здесь, опять в яму попадем! На Вершени нас тоже ничего хорошего
не ждет. Что остается? Прорва?
- Да. Отрастим крылышки и будем летать наперегонки с косокрылами, -
невесело пошутил Головастик.
- В Прорве хватает тварей и похуже косокрылов, - буркнул Яган. - Не
забывайте, что среди нас демон. Таким как он. Прорва - дом родной.
- Зачем говорить пустое. Сами же прекрасно понимаете, что никакой я
не демон. Сейчас не самое лучшее время для болтовни. Надо решать - или
здесь оставаться, или на Вершень идти. Высказывайтесь. Начинай, Яган.
- У нас так говорят: легче из Прорвы вернуться, чем из Иззыбья. Тут
только мертвецам место да пиявкам. А на Вершени мы не пропадем. Приятелей
у меня там немало осталось. На всех заставах меня служивые знают.
Как-нибудь перебьемся первое время. А там видно будет. Главное, чтобы
приговор мне отменили. Тогда я опять в силу войду. И вас, конечно, не
забуду.
- Ясно. Говори, Головастик...
- На Вершени я знаю все тайные тропки, все укрытия, где можно
переждать облаву. В следующий раз я так глупо не попадусь. А кормиться
будем моими песнями. Свадеб и поминок на наш век хватит. А тут кому петь -
комарам? Да и не поется мне здесь совсем.
- Присоединяюсь к мнению Ягана и Головастика, - сказал я. - На
Вершени, конечно, нам несладко придется, но в Иззыбье куда хуже... Теперь
ты. Шатун. Мы внимательно слушаем.
- Говорить мне нелегко. Иззыбье моя родина. Но теперь я изгой, и все
здесь об этом знают. На Вершени я тоже останусь изгоем. Но там легче
выжить, легче затеряться. Кроме того, мне не хотелось бы расставаться с
вами. Сейчас вы единственные, кто не чурается меня. А в одиночку прожить я
вряд ли смогу. - Он умолк, тяжело задумавшись.
- Значит, Вершень?
- Вершень, а там посмотрим...
- Тогда веди нас к ближайшему занебнику.
Первым делом Шатун приказал всем нам раздеться и перемазаться грязью.
Для маскировки, как он объяснил. Яган, недовольно ворча, скинул свои трусы
и, аккуратно свернув, зажал под мышкой. Я не мешкая сбросил плащ, но
Шатун, узрев мое бледное, худосочное, по местным меркам, тело, немедленно
отменил свое распоряжение. Затем мы, не мешкая, выступили в путь.
Трудности начались буквально сразу. Даже я, как выяснилось, не умел
ходить по топям и торфяникам. А уж про Ягана и Головастика, вся
сознательная жизнь которых прошла на Вершени, и говорить нечего. Гладкая,
как обструганная доска, ровняга - это вам не зыбучее болото. Через каждые
пять шагов кого-то из нас приходилось вытаскивать из трясины.
- Если вы и дальше будете идти в таком темпе, то никогда не
доберетесь до занебника, - сказал Шатун. - Ступайте только в мои следы. Ни
единого шага в сторону. Вперед смотреть не обязательно, лучше смотрите
себе под ноги.
Постепенно характер местности стал меняться. Редкие пологие холмы,
мутные речушки и заросли хилого, кустарника, до этого хоть как-то
разнообразившего пейзаж, исчезли окончательно, уступив место плоской и
безрадостной, залитой стоячей водой пустоши. Из ржавой, воняющей
сероводородом жижи торчали только голые, черные кочки да стреловидные
стебли какай-то травы. Огромные пузыри вспухали то здесь, то там и,
лопаясь, обдавали нас брызгами грязи. Пласты тумана, колыхаясь, плыли
слева и справа от нас. Туманом было небо над головой, туман был впереди и
сзади, туманом была наша судьба.
В стороне показалась стая куцелапов - пять или шесть особей, каждая
размером не меньше той, что увязалась за нами в лабиринте. Вот кто был
здесь в своей родной стихии: грациозно взлетая вверх, каждый из куцелапов
находил свою кочку и, казалось, едва коснувшись ее задними лапами, вновь
совершал плавный и легкий десятиметровый прыжок.
Появляясь то с одной, то с другой стороны, они явно стягивали вокруг
нас кольцо. Время было раннее, и, судя по всему, тварям не терпелось
позавтракать. А у нас с собой не было никакого оружия - ни ножа, ни даже
палки.
- Что-то не нравится мне, как они кружат вокруг, - сказал Головастик.
- Ведь ты, Шатун, говорил, что куцелапы существа трусливые. Так чего же
они к нам лезут?
- Это они в одиночку трусливые, - меланхолически ответил Шатун. - А
кучей смелые.
- Значит, они нападут на нас?
- Обязательно.
- Как же нам поступить?
- Идти, как шли. - Шатун все время озирался по сторонам, словно
высматривая что-то, хотя, на мой взгляд, кроме воды и кочек, вокруг ничего
не было. - Вся моя жизнь прошла в этих краях, и я знаю о них немало. Здесь
мне не страшен ни зверь, ни человек. Даже ребенком я умел спасаться от
куцелапов. Одинокого куцелапа губит трусость, а стаю - наглость. Скоро вы
в этом убедитесь.
От куцелапов нас отделяло теперь каких-нибудь полсотни метров. С
такого расстояния их можно было рассмотреть во всех подробностях, и, надо
признаться, эта помесь кенгуру и крокодила своим видом отнюдь не ласкала
наши взоры.
- Все! - крикнул нам Шатун. - Стойте, где стоите!
- А сесть можно? - спросил я.
- Можно, - разрешил Шатун. - Ты у нас, вроде, самый
сообразительный... Чем отличается кочка, на которой я стою, от, скажем,
вон той?
- Чем отличается? - я посмотрел в указанном направлении. - Та, вроде,
размером побольше.
- Гляди лучше.
- Подожди, подожди, - я напряг зрение. - Кажется, она движется.
И действительно, кочка, на которую обратил мое внимание Шатун, вела
себя довольно странно: медленно, очень медленно, она перемещалась в нашу
сторону. Чтобы окончательно убедиться в этом, я засек ее местоположение
относительно других кочек и вскоре обнаружил, что не одна она здесь такая.
Двигались многие кочки, некоторые к нам, некоторые от нас. Иногда
какая-нибудь слегка приподнималась из воды, сразу вырастая в размерах
вдвое, а то и втрое.
- Сейчас начнется, - сказал Шатун. - Будьте готовы ко всему, но
панике не поддавайтесь.
Куцелапы, до этого будто и не замечавшие нас, вдруг совершили резкий
поворот на девяносто градусов и, легко перелетая с кочки на кочку, перешли
в наступление. Одна пара атаковала с фронта, две другие заходили с
флангов.
Понимая, что слова Шатуна имеют какой-то пока непонятный мне смысл, я
внимательно наблюдал за странной кочкой, которая непременно должна была
оказаться на пути одного из куцелапов. Однако крик Ягана отвлек меня. Оба
нападавших справа зверя исчезли, а на том месте, где им положено было
находиться, вода словно кипела. Затем вскрикнул и Головастик. Я перевел
взгляд в его сторону и успел увидеть, как кочка, которой только что
коснулся самый крупный из куцелапов, - возможно, вожак, - словно всосала
его в себя, всосала целиком, по самую макушку, и тут же сама канула в
болото. Не прошло и минуты, как в поле нашего зрения не осталось ни единой
зеленой гадины. Да и кочек заметно поубавилось. Зато в глубине болота шла
какая-то бурная деятельность - на поверхности воды крутились воронки и
взлетали гейзеры, туда-сюда перекатывались волны, кочка подо мной (надо
надеяться, кочка обыкновенная, без всяких сюрпризов) содрогалась.
Спустя некоторое время раздался мощный чмокающий звук, и трясина
извергла плотный зеленоватый ком, размером с человеческую голову -
перемолотые кости, клыки, куски шкуры. Так повторилось еще пять раз, и
болото успокоилось.
- Я никуда не пойду, - решительно заявил Головастик. - Буду сидеть
здесь, пока не подохну.
- Нам бояться нечего. Морду жерновника от обыкновенной кочки разве
что дурак не отличит. Я нарочно завел вас в самую середину стада. Тут нас
и тысяче куцелапов не достать.
- А жерновник - это что такое? Живой он или неживой?
- А занебник живой?
- Живой, но не в такой степени, как мы с тобой.
- Ну вот, а жерновник нечто среднее между зверем и растением. Ни
глаз, ни лап у него нет, но жрать и двигаться может.
- Слыхал я про таких тварей, - буркнул Яган. - Не один наш полк они
сожрали в свое время.
- Идем дальше, - Шатун легко перепрыгнул на ближайшую кочку. - Скоро
мы выберемся на твердое место. Будет полегче.
То, что Шатун называл твердым местом, оказалось мертвым, засохшим на
корню лесом, затянутым пологом густой паутины и загроможденным гниющими
древесными стволами. Но идти действительно стало легче. Какие-то насекомые
погубили здесь всю растительность, пощадив только розовые, как свежее
мясо, отталкивающего вида грибы. Под ногами потрескивал плотный ковер
хрупких сероватых коконов. Еще больше таких коконов было на голых ветках
деревьев и в тенетах паутины. В воздухе витал запах тления гнили,
запустения. Я тронул рукой ближайший пень, и мой палец легко вошел в
трухлявую древесину.
- Поосторожней, - сказал Шатун. - Здесь все отравлено. С занебников
на нас долго сыпали всякую дрянь. От нее все живое передохло: птицы,
белки, ящерицы. А вот древоточцы, наоборот, расплодились.
- А что с вами еще делать? - огрызнулся Яган. - Вы нас в болотах
топили, на жерновников выводили, резали сонных! Сколько наших здесь
полегло!
- Сидели бы у себя на Вершени, были бы все живы и здоровы.
- О чем нам говорить, дикий ты человек! Мы же вам добра желали!
Хотели, чтобы как люди жили.
- Нам и в болоте неплохо. Откуда вам известно, что для нас лучше, а
что хуже?
- Потому что мы знаем Письмена, а вы нет! - заявил Яган с таким
видом, словно в этих словах содержался неоспоримый довод. - Потому, что
так Тимофей велел!
Шатун только рукой махнул на это.
- Друзья, - вмешался я. - Может быть, поговорим обо всем этом потом?
В более спокойном месте.
Сквозь редкий частокол голых ободранных сухостоин на горизонте, чуть
скрытый дымкой, уже виднелся серый, громадный, теряющийся в низких облаках
ствол занебника. Меня мороз по коже пробрал, когда я представил себе, как
нам придется карабкаться по этой почти отвесной стене.
Из-за разлапистого выворотня, в ста шагах от нас, стремительно
выскочила человеческая фигура и скрылась в гуще леса.
- Шатун, - сказал я растерянно. - Кажется, там кто-то есть.
- Болотники, - спокойно объяснил наш проводник. - Они опередили нас.
Там, за деревьями, их не меньше десятка. Остальные идут сзади, по нашему
следу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг