древесного ствола. Ресницы слиплись, уши заложило, рот был словно забит
крутым кисло-сладким тестом. Не в лучшем положении находились и мои
товарищи. В одну минуту дерево превратилось в огромную липучку, а мы - в
беспомощно бьющихся на ней мух.
Все, подумал я. На этот раз действительно все. Не представляю даже,
что нас может спасти.
И действительно, мы были побеждены, обречены на неподвижность,
распяты без гвоздей и веревок. Но что, спрашивается, выиграли от этого
служивые? Ведь им позарез нужно вещественное доказательство победы -
Шатун, если не живой, то хотя бы мертвый. Но приблизиться к нам, не рискуя
жизнью, по-прежнему невозможно. Раньше этому препятствовали мы сами, а
теперь - покрывающая все вокруг "паучья кровь". Только шестирукие не
боятся ее. Любого сунувшегося сюда служивого ожидает участь неосторожной
щуки, решившей полакомиться попавшим в сеть карасем. Впрочем, нам от этого
не легче.
Однако я снова не оценил степень сообразительности полусотенного.
Оставив часть служивых для охраны (дабы мелкие лесные падальщики
преждевременно не попортили наш товарный вид), он повел остальных на
заставу. Замысел его был прост и отталкивался от известной истины о
Магомете и несговорчивой горе. Уж если нас нельзя доставить на допрос,
придется следователя доставить к нам. Пусть без помех исполняет свой долг.
Напоследок полусотенный не преминул попрекнуть нас за глупость и
пообещал вскорости вернуться. "А уж тогда, братцы, скучать вам не
придется!"
Сон обуреваемого тоской и страхом пленника совсем не то, что сон
уверенного в своей безопасности победителя, и поэтому, в отличие от
служивых, я стал свидетелем того, как из серого рассветного тумана
бесшумно возникли три плоские длинные тени. В неверном мутном свете едва
нарождающегося дня трудно было оценить истинные размеры пришельцев, но
стремительная, жутковато-точная грация движений не оставляла сомнений, что
это хищники.
Убийство было их стихией. Они убивали небрежно, как бы мимоходом -
легким ударом лапы раскалывали черепа, откусывали головы, разрывали тела.
Не прошло и десяти минут, как все, что осталось от служивых, было нанизано
на острые сучья. Впрок, так сказать. Двух уцелевших, предварительно
изваляв в липком соке, швырнули в нашу кучу. Шестирукие были
предусмотрительны - теперь, кроме свежего мяса, у них имелся еще и
солидный запас живых консервов. Более того, их обеспокоила даже степень
нашей упитанности.
Толстым, как кукурузный початок, пальцем шестирукий очистил мой рот
от застывшей "паучьей крови" (не знаю, как при этом уцелели зубы) и,
болтаясь на одной лапе, тремя остальными поочередно принялся запихивать в
него сочные плоды дынного дерева. Я даже не мог крикнуть - ужас
парализовал мои голосовые связки. От шестирукого несло невыносимым
смрадом. В складках кожи на голом животе копошились насекомые. Мешками
болтались сморщенные пустые груди. Но страшнее всего было лицо: черное,
расплющенное, с почти человеческими, но невероятно гипертрофированными
чертами. Между верхними и нижними конечностями расположилась еще и пара
могучих ласт, издали действительно похожих на руки. С их помощью эти
звери, как самки, так и самцы, удерживают своих детенышей, еще не
набравших силенок. Захват этих ласт, как говорят, может расплющить даже
кротодава.
Нажравшись до отвала и силком накормив нас, шестирукие ушли, чтобы
после полудня явиться уже впятером. Искалеченные трупы служивых уже
почернели, вокруг них вились мухи, но это не только не охладило, а
наоборот, разожгло аппетит хищников. Они буквально слюнки пускали. При
таком количестве едоков и при таком их усердии наша очередь должна была
наступить денька через два-три, не позже. Если, конечно, к тому времени не
вернется полусотенный со своей камарильей. Интересно, кому мы все же
достанемся - людоедам двуногим или людоедам шестируким?
- Давайте подумаем сообща, как нам быть, - предложил Головастик
некоторое время спустя.
- Прежде всего надо бы прикинуть, на что мы вообще способны сейчас, -
сказал Шатун.
Вскоре выяснилось, что все мы можем говорить и слушать. Шатун мог
двигать левой рукой и левой ногой, Головастик только руками, мы с Яганом
умудрились приклеиться к дереву всеми конечностями сразу. Беспрерывные
попытки освободиться обессилили всех нас, и решено было на время
прекратить их. Еще у нас имелся нож. Им можно было во-первых: зарезаться
(предложение единогласно отвергнуто), во-вторых: выколоть глаза
шестирукому, когда он сунется к нам в следующий раз (предложение принято
тремя голосами при одном воздержавшемся). Неясным оставалось - отпугнет
это хищника или, наоборот, разъярит. Головастик, наиболее авторитетный
знаток антиподных лесов, рассказал все, что знал о шестируких. Зверь этот,
хоть и чрезвычайно опасен, но вполне уязвим. В редкой хижине не найдешь
его шкуры. Открытых схваток с людьми он избегает, предпочитая нападать на
сонных или ослабевших. Охотятся шестирукие только там, где произрастает
лиана-тенетник. Более того, ходят слухи, что эту лиану они разводят
специально. Шестирукие умнее всех остальных дверей, вроде бы даже говорить
умеют. Были случаи, когда одни шестирукие спасали людей от других
шестируких. В их стаях нередко воспитываются человеческие детеныши. В
недрах занебников у них устроены целые города, где живут беременные самки,
малыши и хранятся запасы вяленого мяса на время Сухотья. Шестирукие
плодовиты и живучи. Если бы не кротодавы, не люди да не косокрылы, они,
вполне возможно, давно заселили бы всю Вершень.
Да, милые создания, подумал я и содрогнулся, вспомнив желтые, глубоко
упрятанные под надбровными дугами глаза.
Шестирукие всегда передвигаются бесшумно. Людей же выдает треск веток
и шорох раздвигаемой листвы. Поэтому мы заранее знали, кто именно к нам
приближается.
Как я и ожидал, первым шествовал полусотенный. Хотя, судя по всему,
встреча с нами на этот раз не доставила ему никакого удовольствия.
Выглядел он скорбным и изрядно помятым. Эту минорную картину прекрасно
дополняла веревочная удавка на его шее, свободный конец которой сжимал в
руке... кто бы вы подумали? - наш давний знакомец Змеиный Хвост. Следом
двигался слепой Прорицатель (вот уж не ожидал от старика такой прыти!). А
уж дальше цепочкой пробирались мрачные косматые головорезы - все с ножами
на груди и мешками за спиной.
Полусотенный, до этого исправно служивший проводником, сразу стал не
нужен. Я даже не успел заметить, что произошло, как он, рассекая листву,
уже летел в Прорву.
Никто не произнес ни единого слова, только Шатун и Змеиный Хвост
обменялись взглядами - словно два ножа скрестились, высекая искры. Затем
Змеиный Хвост кончиком ветки тронул лужу липкого сока (ветка так и
осталась торчать в ней) и зашептал на ухо старику. Тот кивнул, шепнул
что-то в ответ, и весь отряд, развернувшись, быстро удалился. Куда? Зачем?
- Ну и дела! - только и сказал Головастик. - Вот не думал, что еще
раз встречусь с твоими земляками.
- Они все время шли вслед за нами, - внес ясность Шатун. - Думаете,
кто тогда взбудоражил кротодавов? И разбойников они перебили, тех, что
разминулись с нами. На ветвяке они отстали, зато уж в антиподных лесах
наверстали упущенное.
- Что они хотят? - спросил я. - Отомстить?
- Вряд ли. Тогда они просто убили бы нас. Возможностей у них хватало.
Но с ними пришел Всевидящий Отче. Я даже не припомню случая, чтобы
Прорицатели покидали Иззыбье. Что его сюда погнало? Не могу представить.
- Они еще вернутся?
- Разумеется. Когда найдут способ освободить нас от "паучьей крови".
Всевидящий Отче знает то, чего никогда не узнаем мы. Он умеет пользоваться
чужим умом и чужим знанием. Только этот ум и эти знания не человеческие.
- А чьи же?
- Откуда мне знать. Я не Прорицатель и никогда им не стану. Я не так
устроен. Ты часто задаешь странные вопросы. Тебе ли не знать на них ответ.
Ведь ты тоже не человек. - Он в упор посмотрел на меня.
- Я человек... только не такой, как вы, - пробормотал я, смущенный
его прозорливостью.
- Вот и я про это. А за кем именно пришли болотники, скоро станет
известно.
- Думаешь, за мной?
- Может быть. Вспомни Феникса. Ведь он заклевал бы нас, если бы не
ты. Тебя он не посмел тронуть. Он отступил. Про такое мне еще не
приходилось слышать. Только Незримые имеют силу, равную силе Фениксов.
Странно все это, подумал я. Незримые... Фениксы... Ну, допустим,
Незримых можно отнести к сказочным существам, типа леших или троллей. Но
ведь Феникса я видел собственными глазами. Его можно было принять за
птицу, если бы только я не знал, что никаких птиц в этом мире нет.
Косокрыл не птица, это скорее зверь, огромная летучая мышь. Можно без
труда проследить его морфологическое сходство с многими другими
существами, Населяющими Вершень. А Фениксы не похожи ни на кого. Это
существа без родни. Может быть, они реликты давно прошедших времен? Откуда
тогда у них такая власть над всеми другими существами, в том числе и
разумными? Может, Фениксы такие же чужаки здесь, как и я... Да, что-то уж
очень много получается чужаков. Не мир, а проходной двор какой-то.
Размышления мои были прерваны приходом болотников. Было, их сейчас
заметно меньше, зато те, кто уцелел, гнали перед собой живого шестирукого.
Каждое движение зверя ограничивали веревки, привязанные ко всем его
конечностям. Стоило ему сделать хоть один опрометчивый шаг, как болотники
дружно натягивали путы, лишая пленника опоры. Был этот шестирукий не из
самых крупных. Левую переднюю лапу, перебитую в плече, он поджимал под
грудь. По черной его морде слезы проложили две мокрые дорожки. Время от
времени зверь тяжело, со всхлипом вздыхал, и это были первые звуки,
которые я слышал от шестируких (за исключением чавканья во время трапезы).
Шестирукого тащили к нам, тащили медленно и упорно, как муравьи тащат
дохлую гусеницу, тащили до тех пор, пока он не уперся мордой в брюхо
Ягана. Всевидящий Отче наклонился над зверем и что-то приказал ему на
непонятном языке - но тот даже не пошевельнулся. Змеиный Хвост несколько
раз пырнул шестирукого ножом - тот же результат. Принесли горящий факел, и
сунули зверю под брюхо. Он протяжно застонал и только тогда занялся тем, к
чему его так настойчиво принуждали, - принялся лизать сок тенетника,
толстым слоем покрывавший наши тела. Успевшая потемнеть от покрывавших ее
мошек неуничтожимая и несмываемая, бесконечно тягучая масса таяла на языке
шестирукого, как сливочное мороженое. Не стану описывать свои ощущения,
когда его шершавый, как акулья кожа, горячий и быстрый язык коснулся моего
лица. Случалось раньше, что меня лизали собаки, а один раз даже корова, но
дьявол во плоти, дьявол свирепый и кровожадный, пахнущий всеми зловониями
ада, - никогда! Так не торопясь, по очереди, шестирукий обработал каждого
из нас. Тому, кто уже освобождался от "паучьей крови", болотники
набрасывали на шею веревочную петлю и отводили в сторону.
Исключение было сделано только для меня - Всевидящий Отче позаботился
об этом.
- Смертен ли ты. Нездешний? - неожиданно спросил он после долгого
молчания.
- Да, - поколебавшись немного, ответил я.
- Смертен только здесь или везде?
- Думаю, что везде. - Я не улавливал пока, к чему клонит старик.
- Один раз мы уже похоронили тебя, но ты сумел вырваться из могилы.
Ты избежал смерти от воды и огня. Посланный в погоню Феникс не тронул
тебя. Ты счастливо избежал многочисленных опасностей Вершени. Не
сомневаюсь, что и шестирукие не причинили бы тебе вреда. Как же справиться
с тобой?
- Зачем это нужно? Разве я причинил вам вред? Разве я убил или обидел
кого-нибудь? Я не демон и не злой дух! Я обыкновенный человек.
- У человека сердце здесь. - Он ткнул пальцем в правую половину своей
груди. - А у тебя где?
Действительно, как это я раньше не заметил: куриные, обтянутые
иссохшей кожей ребра старика подрагивали с правой стороны.
- Разве у человека бывают железные зубы? - продолжал Всевидящий Отче.
Насчет зубов он, безусловно, прав. Действительно, во рту у меня
имеются сразу четыре металлические коронки. Но как он сумел это
рассмотреть?
- Человек не может лгать, приняв судного зелья. Человек не может
противиться Фениксам! Так кто же ты такой?
- Вы вряд ли поймете мои объяснения. - Отпираться дальше не имело
смысла. - Повторяю, я не дьявол и не бог. Я человек, но немного другой,
чем вы. Не по своей воле я оказался здесь. Я сбился с пути. Сейчас ищу
обратную порогу. Зла я вам не причиню. Даже если бы и захотел.
- Ты причинишь нам зло! - сказал Всевидящий так убежденно, что даже я
ему поверил. - Ты сам есть воплощенное зло. В ином обличье ты уже являлся
в этом мире. Не хочется вспоминать, что из этого вышло. Второе твое
пришествие предсказано давно. Ты пробудишь новые беды и заставишь народы
умыться кровью. Слова твои сладкий обман, а мысли - черное лукавство.
Чтобы жили наши внуки, чтобы покой вернулся на Вершень и Иззыбье, мы
умертвим тебя. Испробуем все: железо, петлю, огонь, собственные, зубы -
пока не найдем то, чего ты боишься. Нет неуязвимых существ. Даже Незримые
погибнут в свой срок. Тело твое мы уничтожим, дабы ни одна частица его не
оскверняла воздух и землю. Не пытайся бежать, вокруг мои люди, а в Прорве
тебя караулит могучий Феникс. Ты умрешь, чего бы это нам ни стоило.
- Зачем же тогда нужно было освобождать меня. Прирезали бы без долгих
разговоров, и все!
- В твоих словах слышна насмешка. Ведь ты прекрасно знаешь, что на
все потомство того, кто тебя убьет, ляжет вечное проклятие. Так говорится
в предсказании. Не всякий решится на такое. Но среди нас есть пришлый
человек без рода и племени, который в благодарность за гостеприимство
болотников согласен принять на себя вечный грех. Где Вуквур Немой?
Приведите его сюда!
- Нету Вуквура, - вздохнул Змеиный Хвост. - Не уберегли... Неловкий
он какой-то оказался... Ступил на сломанную ветку. Только его и видели.
- Тогда ты заменишь его!
- Прикажи мне сейчас умереть - и я не задумываясь располосую себе
горло. Но обрекать на страдания и муки всех своих детей и внуков, всех
братьев и племянников я не могу. И ты прекрасно понимаешь это. Всевидящий.
Все болотники вокруг одобрительно загудели. На лице старика впервые
отобразилась тень смятения. Но он быстро овладел собой и принял новое
решение.
- Вы, двое чужаков, уже однажды приговоренные к смерти, - обратился
он к Ягану и Головастику. - Если вы хотите спасти свои ничтожные жизни,
убейте его!
- Как же я его убью! - рассудительно сказал Головастик. - Это же не
слепой крот. Мужик он здоровый, легко не поддастся. К тому же, он мой
друг. Не нужна мне ваша милость. Уж если помирать, так вместе.
- А что скажет другой?
- Если ты, старик, прав, - Яган искоса взглянул на меня, - то это
именно тот, кого мы ожидаем на Вершени уже много лет. Он наш свет и наша
надежда. Он предвестник новой эпохи. Кто из нас осмелится поднять на него
руку?
- Он мертвец! Если с ним не смеют сразиться люди, с ним сразится
Феникс. Все время он незримо присутствовал здесь. Фениксы редко
вмешиваются в дела смертных, но как раз сейчас такой случай настал.
Расступитесь и дайте место тому, кто видел рождение первых занебников, чья
мудрость равна силе и кому открыты тайны времен.
Болотники поспешно отпрянули, словно боясь заразы, и расселись на
ветвях вокруг нас - выше, ниже, справа, слева, за спиной. Ни убежать, ни
спрятаться. Стало тихо-тихо, только шестирукий глухо вздыхал, зализывая
раны. Мутные слезы, не переставая, катились из его глаз.
- Отпустите зверя, - сказал я деревянным голосом. - Зачем его мучить.
- Подумай лучше о себе, - старик презрительно поджал губы. - Феникс
выдолбит твой мозг и вырвет сердце, хоть оно и находится не там, где у
людей.
- Как сражаться с Фениксом? - тихо спросил я у Шатуна.
- Не знаю... А как сражаться с молнией или бурей?
- В том мире, откуда я пришел, есть управа и на молнию, и на бурю.
- Ну, тогда тебе и Феникс не страшен. Жаль только, что ни когтей, ни
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг