Ворон
Победить чёрную собаку
(c) 1996-1997 Петухова Татьяна Владиленовна
Email: ptv@ccphys.nsu.ru
Почтовый адрес: Россия 630090 Новосибирск-90 а/я 315
Дата завершения работы: 18 февраля 1997
Не публиковалось
Модификация данного текста, его использование в коммерческих целях
запрещены без предварительного письменного согласия автора
По всем вопросам, касающимся данного или иных произведений просьба
обращаться к автору лично
ОБРАЗЕЦ ТЕКСТА
Мастеру Бо,
Сунь Унэну по прозвищу Цзуй Мао,
Толстому Брату и его жене Ирине.
1.
Знает ли кто-нибудь, почему предсказания оракулов всегда столь
смутны и неясны? Едва ли знают об этом и сами оракулы, а если и
знают, то ответят на этот вопрос обычным туманным пророчеством.
Кто-то сказал однажды, что тот, кто истолковывает неясное
пророчество, сам порождает своё будущее. Так ли это?
Только боги знают ответ на этот вопрос.
А если не знают?
* * *
Горячий южный ветер, который местные жители издавна называют
Гневом Пустыни, последним порывом взъерошивает заросли колючего
кустарника, и затихает до вечера. Пока безжалостное солнце - Огненный
Щит - в зените, ему нечего делать здесь, и он безропотно уступает
солнцу.
Высоко в небе в слепящих лучах едва видна крохотная тёмная точка.
Она медленно кружит над однообразными холмами, потом каплей
расплавленного чёрного металла падает вниз, прожигая сухой воздух. И
вот уже чёрная птица усаживается на плечо усталого путника.
Ворон направлялся к пустыне Барагет. Три дня назад он вышел из
последнего селения, и теперь впереди его ждала пустыня. Там, в
глубине её, как говорили, где-то между северным и южным краем, жил
отшельник Гешем и чудовище, называемое Оракулом.
* * *
"...если заблудился ты в тумане безысходности, и нить сефеты
спуталась, иди к Оракулу пустыни, что живёт в Оазисе, и спроси его о
своей судьбе. Высокую цену требует Оракул, и не всегда спрашивающий
может её заплатить, но никто не знает заранее, что возьмёт Оракул
взамен за истолкование неясной сефеты."
Так записано в предании об Оракуле пустыни - самом известном,
самом загадочном и самом недоступном оракуле.
Странное место - пустыня Барагет. Тысячелетие назад там, в
Оазисе, - сердце пустыни - стоял величественный храм, но стихия или
воля богов разрушила его, и люди забыли богиню. С тех пор нет в мире
более враждебного места, чем пустыня Барагет. Изменчив её огненный
лик, теряются в песках дороги, ведущие в никуда, жестокое бледное
солнце злобно глядит с выгоревшего неба.
Только безумные искатели храмовых сокровищ решались проникнуть в
пустыню, но никто никогда не видел вернувшихся. Да ещё те, кто
заблудился в тумане безысходности, нарушают изредка зловещую тишину
белых песков, но и к ним порой безжалостна пустыня.
* * *
Акка, чёрная вороница, сидела у него на плече, поглядывая на
чахлую растительность лукавыми глазами. Именно Акке Ворон был обязан
своим прозвищем, а она "в обмен" носила его детское имя.
Когда колючий кустарник становился совсем непроходимым, Акка
молча снималась с плеча и искала звериную тропку. Ворон не спешил,
останавливаясь и ожидая её возвращения - она вела его тело, душу его
вело предсказание.
Ворон не торопился - всё предначертанное, тот узор, куда вплетена
его нить-сефета, его предназначение, совершится рано или поздно.
И, конечно, лучше поздно...
Белое раскалённое солнце уже давно перевалило полуденную вершину
и теперь медленно скатывалось к зазубренным краям песчаных холмов.
Мир качался и терял очертания в огненном дыхании близкой пустыни.
Ворон присел на траву и прикрыл глаза. Колышущийся мир тут же замер,
остались звуки и запахи, стойкие к злым шуткам пустыни.
Акка вернулась, сделала круг над Вороном и повела его к небольшой
рощице, похоже последней, устоявшей перед наступавшей на север
пустыней. На полпути вороница опустилась к нему на плечо и
взволнованно затопталась, поглядывая вперёд то одним, то другим
чёрным жемчужным глазом. Ворон ощутил запах крови, и скорее
почувствовал, чем увидел осторожное движение на краю рощи - его
заметили и начинать прятаться уже не было смысла.
Под ближними деревьями стоял здоровенный пёс, рядом с ним лежали
четыре тела - хорошо вооружённые воины. За спиной пса прямо на земле
лежала, и, похоже, мирно спала девочка лет шести в кожаных штанах и
длинной кожаной рубашке.
- Остановись, если не хочешь присоединиться, - пёс кивнул головой
в сторону одного из тел и выразительно оскалился.
Удивительно было слышать негромкий с лёгким незнакомым акцентом
голос и видеть движущиеся челюсти пса. Ворон осознал, что никогда
раньше не видел говорящих собак, и остановился. Пёс выглядел почти
обыкновенно, как если бы рёсанскую съедобную собаку ням-ням
раскормили до размеров мураганского волкодава - серебристая шерсть,
настолько густая, что не лежит, а стоит дыбом, крупная голова с
небольшими закруглёнными ушами, чуть морщинистая морда, могучий
складчатый загривок... и не меньше метра в холке.
Почему-то он совсем не походил на демона, и Ворон, поддавшись
первому впечатлению, решил не считать его демоном.
- Сядь, - сказал пёс, - и положи оружие так, чтобы я его видел.
Ворон решил подчиниться. Похоже, говорящая псина не собиралась
нападать первой, а разглядывая её, Ворон оценил свои шансы не более,
чем два к трём. Акка слетела с плеча и опустилась рядом с одним из
трупов. Осмотрев его со всех сторон, она принесла Ворону налобную
повязку с вышитой сложными узорами каймой.
- Ритуальные убийцы, - констатировал Ворон, - но почему четверо?
Они одиночки.
- Это великая честь для меня, - пёс ухмыльнулся и присел, - и для
неё.
Ворон разглядывал говорящую псину и всё больше убеждался, что
предпочёл бы иметь её союзником. Он не был искусным дипломатом, но
то, что он знал об обладателях расшитых повязок, давало повод для
разговора.
- Ночью за ними прилетят птицы Смерти. Вам лучше уйти,- Ворон с
содроганием вспомнил свою встречу с птицами, - но если отойти не
очень далеко, то можно прикрыться птицами от живых.
И Ворону пришлось объяснять, что ни одно живое существо, будучи в
здравом уме, не сунется близко к тому месту, где пируют птицы Смерти,
даже Рагга-ра тохт, а птицы, поглощённые ритуалом, не обращают
внимания на то, что не движется в их сторону.
- Рагга-ра тохт - вон те? - пёс снова кивнул на трупы.
- Да, "Рагга, несущий смерть"...
- Замечательная у тебя птичка, Ворон, она мне всё про тебя
рассказала, - девочка не дала договорить, а Акка невозмутимо уселась
ему на плечо. Ворон опешил, он иногда догадывался, о чём хочет ему
сказать Акка, но ни разу не пытался беседовать с ней.
- И что же она тебе наговорила? - Ворон был твёрдо уверен, что
не называл своего имени. Акка топталась на плече, решив непременно
теперь поправить Ворону волосы.
- Вы идёте к Оракулу, но не знаете точно дороги, у вас нет карты
и совсем не осталось воды, - девочка тараторила, почти как Акка,
когда хотела сообщить важную новость, - а ещё она сказала, что ты
хороший, - она смутилась и спрятала лицо в ладошки.
- Раз уж твоя спутница представила тебя, то нужно и нам
назваться, - пёс подмигнул Ворону зелёным глазом, - меня зовут
Тах-Руфа, а её Пунха, и мы тоже идём к Оракулу.
Боги, опять ПРЕДСКАЗАНИЕ - Ворон вспомнил последнее знамение
и невольно зажмурился. Открыв глаза через мгновение, он удивлённо
отметил, что мир не изменился, и он, Ворон, сидит на траве, солнце
спускается за дюны, а прямо на него смотрит хитрыми зелёными глазами
говорящий пёс.
- Там за деревьями есть ручей, и можно остановиться на ночь там,
- Тах-Руфа зевнул и потянулся, - мне бы не хотелось пока ночевать в
пустыне и даже на открытом месте рядом с ней.
Ворону показалось, что в движениях пса есть нечто неуловимо
кошачье - мягкость и гибкость, не свойственная собакам, и более
мощные, чем полагалось бы собаке, лапы.
- Пожалуй, сотни метров хватит, - Ворон обошёл убитых и
присоединил их налобные повязки к той, что принесла ему Акка. Отрезав
клочок от кожаной рубахи одного из убитых, он собрал на него немного
не свернувшейся ещё крови, уколол свой палец ножом и выдавил
несколько капель на тот же лоскут. Смесь зашипела и позеленела.
Тах-Руфа с интересом следил за незнакомым ритуалом. Девочка и
вороница оживлённо беседовали в тени под деревьями.
- Могу я помочь? - спросил пёс, заметив, что Ворон прервался.
- Это нужно сжечь, - Ворон протянул повязки, и они вдруг
вспыхнули мрачным фиолетовым пламенем. Он кинул горящие повязки на
кожаный лоскут, но тот не загорелся, и от повязок остался только
пепел. Тах-Руфа глядел на Ворона, ехидно прищурясь. Тот подобрал
веточку и, размешав кровь и пепел, нарисовал на лицах убитых руну
тохт.
- Теперь птицы Смерти будут слепы и глухи ко всему, что не
касается их прямой обязанности.
- Ты пойдёшь с нами, Ворон? - неожиданно прямо спросил Тах-Руфа.
Ворон уже некоторое время размышлял об этом. Судя по всему, эта
странная парочка знала дорогу. Псина явно владела магией, а девочка
умела разговаривать со зверьём. Ворон поглядел на солнце - пора было
принимать решение - или продолжать искать дорогу на ощупь, как и
раньше, или... или принять вызов Рагги, хотя, вызов Рагги он уже
принял, смешав свою кровь с кровью убитых НЕ ИМ Рагга-ра тохт.
- Если пригласите, - Ворон не хотел быть невежливым.
- Пригласим, пригласим, - девочка весело запрыгала и захлопала в
ладоши, Акка кружилась над её головой и гортанно каркала, выражая
своё восхищение.
Ворон вопросительно глядел на пса. Тот почесал задней лапой за
ухом - видимо, это выражало смущение.
- Пригласим, - заключил Тах-Руфа.
- Поехали за ручей, там красиво, мне мышка сказала, - Пунха
подняла с земли крошечную заплечную сумку и лихо вспрыгнула верхом
на пса. Похоже, такой способ передвижения был им привычен.
За ручьём неожиданно отыскалось уютное местечко.
* * *
Ворона интересовала его собственная судьба: он не был героем -
защитником обиженных, он не был правителем, обеспокоенным будущим
своей страны - он был обеспокоен изменениями в собственной жизни. Но
теперь у него возникло неприятное ощущение, что он ввязался в чьи-то
политические игры, или того хуже - в чьи-то дела с богами.
С другой стороны, положение попутчика его ни к чему не обязывало.
И то, что пёс, похоже, представился настоящим именем - кто их знает,
чужаков - но не потребовал настоящего имени от Ворона, было ему на
руку. Ему хотелось как можно дольше оставаться частным лицом. Что же
до Рагги, то Ворон и раньше с точки зрения последнего, вздумай он
обратить на Ворона внимание, не был праведником, что, впрочем, его
пока не очень беспокоило.
Была ещё и третья сторона, но пока Ворон не хотел о ней
размышлять, пользуясь старым правилом не поминать вампира к ночи.
А ночь уже побеждала Солнечного Воина, и горячее дыхание пустыни
ненадолго уступало прохладному ветерку.
* * *
Душераздирающие крики птиц Смерти разбудили путников незадолго до
рассвета. Девочка прижалась к тёплому боку пса и молча глядела
расширенными от ужаса глазами в предрассветный сумрак. Потом она
что-то быстро зашептала, и крики как будто стали глуше и дальше.
Ворону показалось, что между ними и птицами встала глухая стена леса.
Птицы закончили своё пиршество и в розовеющем небе пронеслись четыре
смутные крылатые тени. Даже птицы Смерти, возвращаясь к своему
повелителю, избегали пролетать над пустыней Барагет.
Красное косматое солнце кинулось было в погоню за птицами, но они
далеко опередили едва проснувшегося бога, скрывшись за закатными
горами. Наступал двадцать второй день рождения Ворона.
* * *
Медленно крутятся колёса Божественной Повозки, объезжающей
пределы мироздания. Зверь Харима, запряжённый в неё, не торопится -
бесконечно мироздание, но и времени у Харимы - целая вечность. Влечёт
зверь Харима повозку, гружёную доверху пряжей Судеб, да только то
здесь, то там зацепляется пряжа за мироздание и разматывается тонкая
нить сефеты, прочнее которой нет ничего в мире. Даже слова богов
могут лишь запутать её, смешать с другими нитями в тугой узел или в
чудесный узор, но никому не под силу оборвать нить сефеты. Никому,
кроме зверя Харимы, да и он может оборвать нить только по
случайности, намотав на медленно крутящееся колесо Божественной
Повозки.
Новый узор в тот день (хотя, что такое день смертных для
Харимы?), новый узор начал выплетаться из нитей сефеты. И легла в
него давно забытая и потому почти невидимая длинная нить Мёртвой
Богини и коротенькая ниточка чёрной птицы, и маленький обрывок нити,
принадлежавшей умершей Кошке, каким-то чудом зацепившийся в день её
смерти за колесо Божественной Повозки, и потому уцелевший, и простая
нить смертного, и цветная, иного прядения, нить чужака - говорящего
пса, называющего себя сэрхо, и даже пошла по краю сумрачно-фиолетовая
нить бога Смерти.
Удивился Харима, увидев столь сложный узор, и вспомнил, что
где-то поблизости или когда-то поблизости (хотя, что такое людское
"поблизости" для Харимы?), видел уже подобное, но тогда переплелись
три божественные нити с нитями смертных, и столь тесно, что одна из
божественных нитей истончилась и стала почти невидимой. Тогда-то и
сочли умершей богиню, ныне называемую Мёртвой.
Плотно сплетаются нити предназначения, судьбы смертных и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг