оборота.
Порассуждать перед сном - любимое занятие природного селентинца.
Я попрощался с ночью и отправился спать. Возле молельни Лайка я
задержался и прислушался. Некоторые рыцари бормотали во сне, стремясь
удержать губами скользящие мотивы молнии, я слыхал такое не раз. Но Лайк
шептал нечто иное.
Я стоял, слушал и никак не мог разобрать. Наконец, я понял.
- Уходить... Уходить... Уходить... - сквозь сон шептал Лайк
Александр.
Ночь. Лето. Влажные ароматы ирисового...
Я открыл глаза и спросил себя: "Почему я проснулся?"
Неужели опять? Неужели это входит в цикл обучения и пробуждения
отныне будут только такими?!
- Гилденхом! - позвал Лайк.
Я вскочил.
Он стоял в дальнем темном углу.
- Идем. Я хочу, чтобы ты слышал.
Мы вышли на террасу и тихонько спустились вниз по лестнице.
Храм был совершенно пуст, небо вбирало его в себя. Я думал о пустой
чаше.
Лайк приблизился к подножию цветка. Дверь отворилась. Он вошел.
Я помедлил - и ступил за ним.
Тусклый фонарь освещал фигуру жреца. Не сказав ни слова, жрец
развернулся и двинулся вверх по винтовой лестнице. Свет фонаря позволял с
трудом разбирать ступеньки.
Мы поднимались все выше. В сущности, это была та же башня, только
очень узкая. И обитатели ее были уверены: им не придется защищаться.
Никогда.
О Луна, неужели сейчас я поднимусь в чашу?!
Жрец остановился.
- Сюда! - он указал фонарем.
В стене зияло малюсенькое окошечко. Я стал точно под ним, оно
оказалось на два-три пальца выше макушки.
- Так, - сказал жрец.
Он потушил фонарь.
И вдруг я услышал молнию! Чаша не была пуста, ее жрец не спал. Молния
не ревела, не пела, не разрывала воздух, рождая ярость и бросая в атаку,
нет - впервые молния звучала тихо.
Жрец смотрел в окошечко надо мной, я чувствовал его взгляд.
Мою голову соединяли с Луной незримые нити, только узенькое отверстие
в стене пропускало их через себя. Каждый торн, сорвавшийся со струн
молнии, ощупывал их ласково и бережно.
- Это рыцарь, - сказал жрец.
Его резкий голос оборвал волшебство.
Лайк засмеялся.
- Отойди, Гилденхом.
Он встал на мое место.
- Новое учение предписывает брать пробу крови, - сказал он.
- Жрецы Храма не рабы новых учений.
- Гилденхом не одет в форму, - сказал Лайк, - но он рыцарь.
И вновь родился невесомый, прозрачный звук. Кто бы мог подумать, что
молния способна быть еще и такой?! Я слушал, и мне казалось, что сама Луна
спустилась ко мне, только ко мне, специально для меня...
- Это герой, - сказал жрец.
Около минуты было темно и тихо.
Голос Лайка пришел вкрадчивым созвучием тишины:
- Жрец, есть ли еще руны в мире?
Жрец промолчал. Сверху сказали:
- Руны еще есть.
- Где?
Никто не ответил.
Лайк отстегнул от пояса мешочек.
- Вот карта, - сказал жрец.
- Спрашивай! - добавили сверху.
- Хнумы, - произнес Лайк. - Как драться с хнумами?
Жрец молчал.
Лайк изменил вопрос:
- Почему нет комплекса против хнумов?
- Хнумы не имеют оружия.
- Они истребили армии рыцарей!
- Побежденные хнумами умирали от собственного оружия.
- Как?
- Ты убиваешь хнума или убиваешь себя.
Лайк подумал.
- Откуда взялись ярки?
- Жрецам Храма открыты тайны боя. Тайны стратегии скрыты от жрецов
Храма.
- Тебе нужен Храм Оракула, - сказали сверху. - Но знай: он далеко.
- Мне не нужен Храм Оракула, - сказал Лайк. - Знайте: война близко.
И он пошел вниз. Стараясь не упасть в темноте, я спускался за ним.
До утренней молнии оставалось не более двух часов. Такой, как сейчас,
молния уже не будет. Утром она станет жесткой и агрессивной.
Я засыпал, пытаясь сохранить в себе ее нынешний звук.
Руны...
Руны - это ведь тайное знание. Что такое руны, зачем они? Кто может
познать руну? Вот я и к тайному знанию стал причастен. С ума сойти... Само
слово "руна" для меня всегда означало что-то высшее, недоступное. Откуда
оно?
Квинт Арета сказал: "После полнолуния пойдем вместе!" А ведь он
сейчас спит и ничего не знает о рунах. Вообще хорошо бы после полнолуния
пойти вместе. Что мы станем делать, пройдя Храм? Нельзя же просто так
вернуться в Златоград, сначала хорошо бы совершить нечто. Прочесать
восток, например. И идти рядом с Квинтом Аретой, с Лайком, с другими
рыцарями - вот будет отряд! И только потом, с той стороны пролива
вернуться в Позолоченный Дом.
А может, мы встретимся с хнумами и вступим с ними в бой? Что за война
грядет? С кем может быть война, если не с хнумами? О них ничего не
известно... Хотя нет, что-то известно: что их мало, что всего два замка
под серым знаменем, что сил для войны у хнумов нет. Что дикари они, дикари
хуже варваров, и в расцвете своем были дикарями; что последний хнум в
пределах Королевской Республики появлялся лет двадцать назад. Неужели
избитое племя осмелится дерзнуть?!
Кстати, я только теперь вспомнил: перед тем как Лайк меня разбудил, я
видел какой-то сон. Какой же? Я так редко вижу сны, очень жаль упускать
этот... Сон мог бы дать хороший совет... Какой же сон я все-таки видел...
Живым или мертвым, ты должен побеждать! Ты должен делать то же, что
все, но лучше других. Железо оживает в твоих руках, и острие меча как
взгляд, как губы, как пальцы - как часть твоего тела. И потому ты не
можешь иначе, но только вот так, вслед за стальным ритмом...
Это была ночь снов.
Я заснул, и опять что-то видел, и опять, проснувшись, не сумел
вспомнить - что.
Лайк стоял на террасе. Из молелен выходили воины. Лайк сказал:
- Я видел сон, Гилденхом.
И улыбнулся.
Он улыбался ночью и улыбнулся сейчас.
Квинт Арета, покинув молельню одним из последних, зевнул во весь рот
и расправил плечи.
Мы побежали во двор, и каждый, выхватив оружие, занял свое место.
Миновал еще один день.
С самого утра я внимательно наблюдал за Лайком и вспоминал ночь.
После испытания под чашей цветка в Александре появилось нечто новое. Он
стал притягивать взгляд.
Я ждал.
Вечером Лайк позвал меня.
Я ведь не знал, чего жду, но был уверен: сегодня он позовет меня.
Когда все уснули, мы вошли к Квинту.
Входить в чужую молельню нельзя - таково правило Храма. Но войти в
башню жрецов здесь тоже никому не приходило в голову.
- Арета, - сказал Лайк, - это я.
В темноте звякнула сталь - Лайк Александр встретил молниеносный удар
Разрушителем, укрыв от него меня и себя.
- Это я, Арета! - повторил он.
- О, свет Луны! - проговорил Квинт Арета Артур Рейз и шумно вздохнул.
- Зажги фонарь!
Рыцарь-бригадир выполнил просьбу, я увидел его недоумевающее лицо. Он
поднял с пола кружку и отпил. Квинт Арета обожал холодный чай. Кружка была
серебряная, с гравировкой - Арета не терпел дешевой посуды.
- Я ухожу на север, - сказал Лайк, - и пришел звать тебя с собой.
Я вздрогнул.
Квинт помотал головой. Казалось, он не расслышал.
- Как?
- Я ухожу из Храма, - сказал Лайк, - и хочу, чтобы ты пошел со мной.
- Из Храма?!
- Да.
- Нет, - сказал Квинт Арета, - нет!
Лайк, не отрываясь, смотрел ему в глаза.
- После полнолуния! - сказал Квинт Арета. - Пойдем вместе!
- Нет, Арета. После полнолуния будет поздно.
- Нет?
Квинт Арета не понимал, что происходит. Признаться, он был не до
конца одинок в своем непонимании.
И Лайк заговорил. Он и так за день сказал больше, чем когда бы то ни
было, но сейчас... Только Путник и только в поэме говорил так страстно и
убедительно. Только Путник и только в редкие моменты мог изыскать столько
слов сразу. Слова пришли к Лайку во сне, без сомнения, они пришли к нему
этой ночью.
- Пойми, Арета... - сказал Лайк. - Пойми...
Севернее и восточнее началось движение. Об этом предупреждал Путник,
это привиделось Королю. Ярки неспроста, ярки - не рассеянные бродяги. Ярки
идут к хнумам. Вместе они двинутся на Селентину. А Селентина не знает об
этом, во всей Республике никто не знает об этом!
- Ты нужен! Ты нужен Королю, ты нужен мне, Арета.
- Дозорные отряды... - начал было Квинт.
- Какие отряды? Столица далеко, полуостров далеко. Людей нельзя
выводить из тумана, это же Храм! Через семь долей они станут силой. Но ты,
Арета, ты и без Храма великий рыцарь! Ты мне нужен! Сейчас, а не после
полнолуния! За семь долей можно столько успеть...
Великий рыцарь молчал и отчаянно мотал головой. Видно было, что он не
хочет, страстно не хочет, но еще чуть-чуть - и поддастся натиску Лайка
Александра.
- Хнумы не сдались, Арета, они таятся на севере! Сегодня они слабы,
сегодня у них только два города - да! Но Даркдваррон - это цитадель, это
оплот, об него разбился Верховный Стратег, и есть еще Гриффинор, помнишь
слова Путника? А Гриффинор не город, он опаснее города! И он в кольце,
Арета, понимаешь, туда не попасть! Значит, остается Даркдваррон! Это их
столица, их настоящая столица! Мы должны, мы обязаны войти в нее! Так
хочет Луна!!!
Квинт Арета гордо поднял голову и поглядел на мир свысока. Сейчас он
был невероятно красив. Он был блистателен, великолепен, величествен в
своей гордости.
- Я согласен! - ответил Квинт Арета.
"Интересно, - подумал я, когда мутная завеса проплыла перед фонарем
Квинта и туман остался за спиной, - а есть еще люди, которые были в Храме,
но не прошли Храм?"
Шаг, еще шаг - и снова, снова я был во власти пространства между
замками. Храм - тот же город. Мы покинули Храм - и перед нами встала
неизвестность. Жизнь в Храме, требующая постоянного напряжения, но
размеренная и просчитанная, сменилась бесконечными шагами, свободой и
непредсказуемым темным лесом.
Заплечный мешок был туго набит шоколадом, сухарями, печеньем и
копченым мясом: путь предстоял неблизкий. Кердалеонские вездеходы белой
кожи плотно облегали ногу и приятно пружинили при каждом шаге. Их привез в
Храм тот же купеческий корабль, на котором уплыл Путник. Лайк не
поскупился: кердалеонская обувь считалась самой роскошной в Республике,
вездеходы высшего качества превосходили даже знаменитые альфийские
сандалии, не говоря уже о селентинских ходиках.
Еловые лапы цепляли одежду, фонарь в руке Квинта качался в нескольких
свордах впереди.
Нет, это не мы были во власти пространства между замками, это
пространство отныне было в нашей власти. Я не боялся леса. Я припоминал
безопасную дорогу из Златограда в Верхний Путь, как я шел тогда,
непрерывно ожидая чего-то страшного, и считал себя готовым отразить,
всего-то четыре с половиной доли назад. Сейчас я не шарахался от каждого
дерева, я просто знал, что мне по силам, и, главное, с восхищением
представлял, что могут мои спутники. Загадка Лайка наполняла все вокруг
смыслом, а мощь Квинта - стальной уверенностью.
Север ждал нас, ждал со всеми своими подарками: холодом, хнумами,
непроходимыми горами и пустынными перевалами.
Я размышлял, мы шли, я думал о жрецах, о том, почему у хнумов нет
оружия, и так промелькнули два часа, три, четыре - половина ночи. Я думал
о сущности расстояния, когда покой ночного леса прервал приглушенный вой.
И следом, словно в назидание, раздался короткий звук: "Гау!" Вой тут
же оборвался.
Лайк и Квинт, как по команде, остановились. Квинт погасил фонарь.
- Волки! - сказал Квинт.
- Собака! - сказал Лайк.
Они говорили очень тихо, но мне казалось, что голоса их наполняют лес
грохотом. Рука моя сама легла на рукоять, и каждая мышца напряглась
независимо от воли.
С обычным волком все просто, сказал жрец. Но собака из Волчьего Замка
- совсем другое дело. Встречается редко, но если уж встретится, то без
"лесного зверя" с перекрестьем - отточенным, выполненным по всем правилам
- не обойтись. И волки при ней становятся другими. А если к тому же
придется сражаться на болоте...
- Ночью селентинец сильнее всех, - произнес Лайк.
- Да, - подтвердил Квинт Арета.
- Потом наступит утро - не лучшее время. И собака пойдет по следу.
- Да, - подтвердил бригадир.
Я, как умел, попытался объяснить, что по следу собака не определит,
кто прошел мимо, рыцарь или нищий изгой; что Волчий Замок, родина
собак-оборотней, давно разрушен, разорен, а если там одни волки, то они
двинутся на Храм, а в Храме их во имя Луны встретят. Но, видимо, у меня не
получилось.
- Это заслон, - сказал Лайк.
- Ты должен? - спросил Квинт Арета.
- Что?
- Пройти.
Лайк не ответил. Он сказал:
- Надо убрать собаку. Волки легче теряют след.
Короткий, как слово, низкий лай вновь оборвал вой на первом же торне.
Эта собака не была приблудной псиной, поджимающей хвост перед волками. Она
была главнее волков, сильнее, разумнее. Это был все-таки сверхволк -
собака из Замка.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг