Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
резко развернусь. Он успеет уйти. Меч я уже держал перед собой. Еще шаг...
     Я обошел холм,  осмотрел  местность  и  вернулся  обратно.  Нигде  не
нашлось даже следов человека или животного. Горные хнумы  мерзли  в  диких
северных замках. Белые воины жарились на краю пустыни и ломали голову, как
поскорее подружиться  с  Селентиной.  Желтые  варвары  изучали  грамоту  и
строили первые корабли. Я возвращался к Лайку прямо по песку и у ног  моих
лежало зеленое море. Фиолетовый оттенок сейчас был незаметен.
     Лайк сидел и все так же держал в руке флягу. Спиной сидел - ко мне, к
подозрительным холмам... Даже не увидел бы ничего.
     - Безопасно, - сообщил я.
     Он обернулся.
     - Ночевать есть где?
     Вот на это я как  раз  не  обратил  внимания.  Но  на  всякий  случай
решительно ответил:
     - Да, есть.
     И спросил, указывая в то место на небесном  своде,  куда  только  что
были устремлены глаза вверенного мне Александра:
     - Что там?
     - Орел, - ответил он.
     И протянул руку.
     - Это самое важное из всего, что я видел, Гилденхом.
     Я пригляделся: черная  точка  на  горизонте  перемещалась  вправо  от
заходящего солнца.

     День пятый. Да, впервые меня называли Гилденхомом, и не единожды,  не
случайно, а постоянно. Звук этого имени -  ГИЛДЕНХОМ  -  напоминал:  жизнь
повернулась другой, еще неизведанной стороной. Дома для братьев-рыцарей  я
всегда был Гнеем, а прочие  златоградцы:  хозяин  таверны,  смотрительница
производящей башни, продавцы в лавке, -  использовали  третье  имя  Артур.
Иногда, в случаях официального наименования, к третьему имени прибавлялось
еще четвертое и получалось - Артур Грин. АРТУР  звучало  как  судьба,  как
единственный смысл: первые имена одинаковы для всех, Гнеем  может  быть  и
рыбак, и башмачник, но рыцарей в Республике со дня основания звали  только
Артурами. Или Александрами.
     Александры встречались реже, намного реже, исключительно редко, -  но
они почему-то обязательно оказывались на первых местах: и  Король  третьим
именем Александр, и Казначей, и бывший Верховный Стратег,  ныне  покойный.
Собственно, все. Больше я об Александрах  не  слыхал.  Нет,  вот  еще  лет
шестьдесят или семьдесят назад пошла,  говорят,  мода  называть  младенцев
Александрами. Но мода как пошла, так и прошла, потому как  эти  Александры
не только никак себя не проявляли  особенным  образом,  но  даже  чересчур
быстро гибли - в каждом бою первыми.
     Пятого имени я не имею. Да и кто я такой, чтобы иметь пятое имя?
     Впрочем, все впереди!
     Однако если бы  уже  сейчас  меня  звали,  допустим,  Гней  Гилденхом
Александр, а Лайка, скажем, Лайк Артур, - возможно, он по вечерам ходил бы
на разведку, а я сидел бы себе и попивал кофе. Вот только у меня во  фляге
был бы не кофе, а чай.

     День шестой. Наверное, таков закон всех дорог:  радостное  недоумение
первых дней уступает  место  усталости,  а  на  смену  усталости  приходит
состояние привычности и нормальности происходящего.
     Я словно и не уходил из Златограда. Точнее, я словно и не жил в  нем.
Мне кажется, я иду уже давным-давно, всю жизнь, и иначе просто не  бывает,
-  не  бывает  ничего,  кроме  кофе,  не  холодного  и  не   горячего,   и
расплывшегося в руке шоколадного батончика.
     Все  как  всегда:  справа  море,  мы  то  отдаляемся  от  берега,  то
приближаемся к нему. Кое-где полоска песка превращается в настоящие  дюны,
и они отодвигают лес на один-два йона. Кое-где, наоборот, лес подступает к
самому берегу и обрывом нависает над нами, идущими по  щиколотку  в  воде.
Где опаснее - тот еще вопрос. Однако Лайк шагает с таким видом, будто  его
задача - преодолеть расстояние от таверны  до  лавки  и  опередить  других
покупателей.  В  лавке  его  ждет  расшитый  золотом  плащ  с  изумрудными
застежками, всего-то за синий золотой, да две головки джессертонского сыра
впридачу. Ну  и  заблудиться  он,  разумеется,  не  способен  даже  вконец
объевшись ледяным шоколадом. Вот с каким видом он шагает.

     День седьмой. Привыкни, подданный, быть гражданином, - И  ночью  Луна
улыбнется тебе!
     Конечно,  привычка  много  значит!  Привыкнуть  -   значит   принять.
Дорога... Дорога - это такая штука...

     День восьмой промелькнул, как и все предыдущие.

     День девятый. Естественно, я не  могу  не  думать,  что  понадобилось
Лайку Александру в Верхопутье. Тем более, времени думать предостаточно.
     В Верхопутье у  Лайка  безусловно  какие-то  важные  дела  и  сам  он
безусловно в Верхопутье нужен, иначе он не получил бы рыцаря Артур Грина в
качестве провожатого. Рыцарей Артур Гринов не выделяют  для  охраны  каким
попало бродягам в серых плащах. Но вот дальше... Останусь ли  я  с  ним  в
Верхопутье дальше или вернусь в Златоград? Мне-то Луций ничего не сообщил.
А может, это только там, в городе, и решится?
     Александр... Он и сам рыцарь,  но,  возможно,  необученный  для  боя.
Бывает  такое:  по  происхождению,  по  задачам  своим  человек  боец,   а
искусство-то боевое у него как раз и отсутствует. То есть ополченца он все
равно в любом случае одолеет, но по большому счету... Хотя, может,  совсем
оно и не так. Может, в Верхопутье  Лайк  именно  для  войны  необходим.  С
другой стороны, с кем там воевать?
     Непонятно...
     Чаю хочется крепкого, без сахара, вот что.
     А может, он финансовый гений? Как Грингольд Альф Счастливый? Тот ведь
тоже Александр.

     День десятый. Вернусь я домой или нет? Кто из наших был в Верхопутье?
Только Луций, и тот еле помнит когда. Ну, конечно, купцы бывали. Но  купцы
дело такое... Особый народ. К тому же у нас их всего трое  или  четверо...
Фавст Эдуард в свое время проплыл мимо,  и  я  так  понимаю,  ему,  Фавсту
Аристону, Верхопутье ни к чему.
     Чужой город... Впервые...
     И не исключено ведь, что я стану бойцом родового Апвэйна!
     Кстати, жалованье воина  Верхнего  Пути  выше  и  шансов  попасть  на
полуостров больше.
     Сегодня утром я сказал об этом Лайку.
     Он пристально посмотрел на меня и ничего не ответил.

     День одиннадцатый. Море, полное водорослей, кусты-лопухи,  цветы  эти
зеленые в самых неожиданных местах... Альфийская земля, в общем.
     Ну хоть когда-нибудь она должна кончиться?!

     День двенадцатый. На рассвете  я  подумал:  "Хорошо  бы  сегодня."  В
полдень отхлебнул кофе из фляги. В три Лайк прибавил шагу,  и  я  понял  -
неспроста.
     И вот я здесь.
     Каменных башен - четыре.
     Стена - крепкая и высокая. Сложена из плотно пригнанных друг к  другу
кирпичей. Светло-серая стена.
     Светло-серые башни.
     Ну и конечно - флаг.
     Мы вошли в город около  пяти.  Когда  все  они,  селентинцы  Апвэйна,
собирались обедать и зазывала кричал:
     - Попробуйте самую большую пиццу в старом Апвэ, самую большую пиццу!
     Я, простой парень Гней; я, Гилденхом, защитник деревянного замка;  я,
Артур Грин, рыцарь, одолевший альфа, - я здесь!
     - Самую большую! Самую большую пиццу на востоке Республики!
     Мы прошли через весь город - к пристани. Лайк спешил.
     Пристань у них это уже не пристань. Пристань  у  них  это  уже  целый
порт. Рыбачьи лодки, грузовые  суда.  Люди,  стоящие  без  дела,  и  люди,
переносящие на себе огромные мешки... Любой корабль мог поплыть на  юг,  к
дружественным берегам желтой страны. Любой корабль мог поплыть на запад  -
на  исконный  запад.  Пройти  Верхним   Лоредорским   проливом,   обогнуть
Королевский мыс и  спуститься  к  внешней  стороне  полуострова.  Аристон,
Арета... И первый из городов - Лунная Заводь.
     Воистину, мир принадлежит владеющему морем.
     Очень скоро Лайк остановился и сказал:
     - Вот он!
     Свордах в  тридцати  от  причала  возвышалась  над  водой  недвижимая
громада  корабля-крепости.  Обитый   железом   борт   его   едва   заметно
поблескивал.
     Некоторое время я просто стоял и смотрел. Грузовые суда...  Ополченцы
рядом с рыцарем.
     Серебряные буквы на корме слагались в надпись.
     - Цветок Ириса, - прочел Лайк Александр.



                  СОСТОЯНИЕ ТРЕТЬЕ. ПОДДАННЫЙ И ГРАЖДАНИН

     Почему все  кончается  в  моем  мире?  Дороги  и  войны,  ожидание  и
полнолуние, новолуние и наводнение. Любое явление находит  свой  конец,  и
человек не властен над ходом времен,  -  ни  сильный  человек,  ни  слабый
человек, ни Король, ни рыцарь, ни лесоруб. И  то,  что  проходит,  уже  не
вернешь.
     В общем, кончился мой Большой Марк, даже крошек не осталось.
     Мы сидим за крепким деревянным столом, над нашими головами ухмыляется
изображенная прямо на стекле ярко-красная буква m, и похожа она  на  брови
очень  удивленного  человека.  Денег  у  нас  нет,  и  не  предвидится,  и
следовательно будем мы в этом  прекрасном  городе  как  нищие  изгои,  как
слуги, захваченные на руинах, как ярки, гонимые по земле, потерявшие  свое
золото.
     Я взялся за яблочный пирожок.
     Лайк  потягивает  темную  лолу  и  поглаживает  указательным  пальцем
последний шоколадный батончик. Нежно поглаживает, с чувством.  И  все  ему
безразлично: что один золотой остался после  "традиционного  селентинского
обеда", что ободрали нас как альфийскую казну...
     "Денег нет, Гилденхом", -  спокойно  сказал  он,  когда  нам  назвали
сумму. И я расплатился - тем, что унес из Златограда. За четыре Марка, две
лолы, пакет с картошкой и два яблочных пирожка. Расплатился тем, на что  в
Златограде можно жить долго-долго, а то и дольше.
     Конечно, я уже  понял,  что  в  Златоград  мы  пока  не  вернемся.  В
Златоград не  вернемся  и  в  Апвэйне  не  останемся.  Вернее,  не  должны
остаться. А должны мы уплыть на прекрасном судне, на корабле-рыцаре.
     Должны...
     ...Вот и пирожок кончился. Как ни старался я  насладиться  всеми  его
подробностями, как ни пережевывал внимательно, - съеден последний кусочек,
и буква m недвусмысленно намекает: пора, мол, уходить, больше, мол, ничего
вкусного не предвидится.
     Как вообще может командовать благородным воином человек, у которого в
кармане ни одного золотого?! Не понимаю...
     Если у него нет денег, то должно же быть какое-то право. Без денег  и
без прав надо было сидеть  в  Златограде  и  тщательно  овладевать  боевым
искусством совместно с отрядом тяжелых дефендеров.
     Он поглаживает пальцем шоколадку (меня от вида теплого батончика  уже
тошнит!) и как-то особенно  на  нее  смотрит.  Так,  словно  хочет  совсем
расплавить  шоколад  под  яркой   оберткой.   И   вдруг   его   глаза   на
один-единственный торн перестают быть такими же синими, как у всех нас:  я
вижу тайну, я не могу поймать ее смысл, но смысл есть, смысл есть всегда и
тайна эта из другого  мира,  и  взгляд  Александра  из  другого  мира,  он
пытается вспомнить, вспомнить то самое, скрытое от всех...
     Он встает и идет к выходу. И я тоже сразу встаю, чтобы  следовать  за
ним. Потому что, как бы там ни было, я помню слова бригадира Луция: "Артур
Грин, ты пойдешь с ним!" И я иду, не рассуждая и ни о чем не спрашивая.
     Мы  выходим  из  закусочной.  Буква  m,  символ   Марка   из   Ареты,
изобретателя лолы-медовухи и сети быстрых таверн, жизнерадостно  улыбается
на прощанье.


     Северо-западная башня бросала длинную закатную  тень  на  двухэтажный
домик с синей крышей. У входа имелся  звонок.  Справа  висела  табличка  -
металлическая, блестящая, с гравировкой:

                                Юл Апвэй Ф.

     Юл Апвэй Ф. был не дурак: он поселился рядом с главной башней города,
но поближе  к  набережной,  дабы  за  утренним  чаем  наблюдать  волшебный
апвэйнский залив. Диалектное  отсутствие  буквы  "н"  в  родовом  названии
подчеркивало своеобразие - истинные,  стародавние  сыны  Апвэ  вольнодумно
игнорировали общереспубликанский канон.
     Лайк позвонил, нам открыли, - я увидел прихожую. Такая прихожая  была
у бригадира Луция.
     Интересно, что означает у него это  Ф.?  Если  Филипп,  то  Юл  Апвэй
ремесленник, но если  ремесленник  живет  в  таком  месте  и  имеет  такую
прихожую... Вероятно, он очень уж хороший ремесленник. А если Ф. -  Флинт,
то Юл Апвэй не ремесленник,  а  корабел.  И  последнее  больше  похоже  на
правду.
     В прихожей за столом сидел человек.  Он,  конечно  же,  посмотрел  на
серый плащ Лайка, на мою майку...
     Он даже не  спросил  "Что?",  он  только  как-то  особенно  приподнял
подбородок.
     - Когда отходит "Цветок Ириса"? - спросил Лайк Александр.
     Человек изобразил бровями букву m из закусочной.
     - "Цветок Ириса" для избранных. Зачем он вам?
     Теперь подбородок взлетел у Лайка.
     - Для пассажиров одно место в трюме, -  продолжал  человек,  -  имеет
стоимость... Имеет стоимость сто золотых.
     - Синих?
     - Синих, - согласился человек, торжествующе глядя на нас. Вид он имел
очень гордый.
     - Где твой хозяин, слуга? - спросил Лайк надменно.
     Человек за столом помедлил и, уже окончательно изогнув шею, собирался
что-то с достоинством ответить (я  для  себя  сформулировал  вариант  "Вон
отсюда!"), но в этот момент дверь в соседнюю комнату  отворилась  и  перед
нами возник маленький толстяк. Руки он  держал  на  самом  дорогом  сердцу
предмете - на животе, и большие пальцы крутились друг вокруг друга.
     Лайк долго изучал круглые формы, а потом спросил:
     - Где Юл Апвэйн?
     - Юл Апвэй ушел в мир иной восемь дней тому.
     - Как?!
     - Он утонул. Отныне хозяин причалов я.
     - Мы не успели сменить табличку, - сказал человек за столом.
     Лайк кивнул.
     Впервые я увидел выражение растерянности на его лице.


     Дверь нового хозяина причалов закрылась за нашими спинами. Мы побрели
по улицам, и встречные люди  не  баловали  нас  вниманием,  потому  что  в
портовом городе путники, особенно оборванные и уставшие, -  обычное  дело.
Лайк стал каким-то совсем сгорбленным, несчастным, и этот сгорбленный Лайк
с трудом переставлял ноги, пока они не привели его  к  дому  с  флагом  на
крыше.
     Мы остановились.
     Он долго думал. Глядя на флаг, на меня, на ограду,  на  двухметрового
амбала-охранника перед входом (из варваров, что  ли?).  О  чем  он  думал?
Стоял и размышлял, толстенький комендант Апвэйна, кругленький или нет...
     Наконец, он додумался.
     Достал ту самую шоколадку, еще раз на нее посмотрел - и изрек:
     - Будем пассажирами, Гилденхом!

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг